Эмбрион

      Голый. Снова. Но наготы не боится. Беззубика рядом нет. Кожа обожжена, но боли не чувствует.       — Где ты, дорогой мой?! — сладким голоском почти что пропел Иккинг, окинув взглядом поле, на котором осталась парочка яков. Коварно улыбнувшись, подошёл к одному из них, именно к тому, что ранее как-то странно на него пялился. Раны затягивались на глазах, тело становилось таким же чистым и гладким, каким было до встречи со светом. Парень коснулся своего живота, затем полез рукой ниже, несколькими движениями приводя себя в состояние экстаза. Тут всё кажется таким простым, таким приятным и ни капли не мерзким.       — Хочешь меня?       Ответом на этот вопрос стало мычание.       "Спать я должен не с тобой, но почему бы не попробовать, м? — коварная улыбка заиграла на устах после этой мысли. Иккинг был готов на любое, даже самое извращённое действие. Ум отключился. — Я готов".       Парень подошёл как можно ближе к яку и коснулся его длинной шерсти, снизу образующей нечто вроде юбки. Такая мягкая, приятная и тёплая. Щекой он касается могучего тела зверя, прекрасно понимая, что собирается совершить. От этого заводится, да так, что, ещё не начав даже действовать, издал парочку пронзительных стонов.       — Тут возможно всё, миленький як.       Иккинг лезет под животное, мысленно представляет то, что желает увидеть. Оно материализуется. Длинный и уже возбуждённый член, который не то, что человеческие размеры превышал, но даже был больше, чем у дракона. Ниспадающая шерсть легко щекочет лоб всадника, а в его руках находится могущественное орудие. Он облизывает гигантский член, играет с ним с помощью рук. Но хотелось наконец-то почувствовать это в себе. Иккинг желал стать шлюхой для животных самых разных видов. Человеческое тело, казалось, совсем не смогло б его возбудить. Такое мерзкое, гладкое. Нет. Животные лучше, ибо их ведёт, как и его сейчас, дикая страсть.       Як смиренно стоит на месте и ждёт, что же будет дальше делать Иккинг. Предугадать действия этого парнишки не так-то просто.       Хэддок запускает палец к себе в задний проход, уже начиная чувствовать определённый дискомфорт от такого действия. Второй палец вызывает боль, но она не столь яркая, как когда его кожа горела. Третий создал мучительную пытку для парня, который не желал останавливаться.       "А что мне мешает пожелать исчезновение боли?"       Теперь Иккинг полностью контролировал всё происходящее, но не мог лишь совладать с собой и странными желаниями, накатывающими одно за другим. Боль не была ощутима, а потому Иккинг не стал больше жалеть себя, засунув сразу пять пальцев внутрь ануса, начав буквально-таки насаживаться на них, глубже, как можно глубже. Хотелось большего. И плевать на кровь, уже начинающую вытекать из заднего прохода, что был до этого девственным. Боли нет, есть лишь дикое наслаждение и желание, обращённое в сторону животного.       Вдоволь расширив свой проход, Хэддок встал на четвереньки и, опираясь на одну руку, а второй направив член яка к себе в зад, вновь встал на четыре конечности, одна из которых вызывала неудобство, стал двигать задом назад-вперёд, буквально-таки насаживая себя на огромный кол. На боль не обращал внимание. Размеры члена не пугали, а заводили. Зад и без того был разодран одними лишь пальцами. Благо, пенис для своей громадной длины казался тонким, но, в то же время, еле пролезающим в расширенный пятью пальцами проход. Пришлось здорово потрудиться, чтобы сесть как можно больше на него, чтобы прочувствовать, чтобы понять, каково это.       Иккинг, одной рукой всё ещё упёршись в землю, второй схватил свисающую шерсть и стал держаться за неё, выдёргивая некоторые волоски. Казалось, что и сам як начинает ему помогать в совершении развратного акта, слегка шевелясь туда и обратно. Или же ему просто казалось. Глюки в таком состоянии весьма естественны.       Через некоторое время парень упал на землю, почувствовав, как горящая сперма разливается внутри его заднего прохода, а потом увидел, как половой орган яка выдал ещё несколько порций белесой жидкости, которой Иккинг теперь забрызган сполна. И нет, ему не хотелось помыться или избавиться каким-либо иным образом от столь чудного подарочка животного. Он хотел быть грязным, мерзким, липким. Именно это и заводило больше всего. Чистота и невинность не были столь привлекательными.       С помощью пары движений парень смог получить разрядку. Он лежал под яком и наслаждался тем, что только что произошло. Всадник почувствовал бы боль, если б не пожелал от неё избавиться. Впрочем, кажется, что та не полностью ушла, а это значит, что можно манипулировать, действовать, как вздумается, со своим телом и дальше. Именно этим Иккинг незамедлительно и занялся. Он вылез из-под яка, бросив взгляд, полный страсти, в сторону животного, потом поднял острый камень, который весьма вовремя ему подвернулся и, недолго думая, начал резать им животное. Оно не брыкалось, лишь мычало, громко, даже слишком. Хотело сбежать, но Иккинг желал, чтобы животное стояло смирно. Так оно и было. Спустя несколько ударов уж слишком острым орудием як таки повалился на бок на поле. Его собратья убежали как можно дальше от сего места, испуганно поглядывая в сторону Иккинга, но вот только парня животные эти больше не интересовали. Точнее говоря, ему хотелось испробовать ещё кое-что, прежде чем пойдёт на поиски Беззубика.       Хэддок наклонился и прильнул губами к ране, он испивал кровь яка, затем сделал более глубокий прорез и нырнул рукой внутрь. Вынув руку, обмазал кровью свой член, бока и шею. Остальное было в сперме, которую трогать ему не хотелось.       Иккинг подошёл к голове яка, к его рогам. Стал облизывать кончик рога, чуть ли не царапая себе ротовую полость им. Но всё обошлось, а парень получил несказанное удовольствие от такого извращения. Но хотелось гораздо большего. Этого было чертовски мало.       "Всё наслаждение лишь впереди".       А вот и Беззубик. Он всё это время был рядом, наблюдая с любопытством за парнем со стороны деревьев.       — Иди сюда, малыш.       Но дракон не послушался. Тот пошёл в сторону дома лекаря. Иккинг открыл глаза.       Шатену страшно. Очень сильно. Он смотрит на своё тело, а потом чувствует под одеждой нечто липкое. Заглядывает под рубашку и видит... сперму яка и его кровь. Как же Иккингу хотелось пойти блевать после такого зрелища. Это стоило прекращать, причём немедленно. Старушка могла и не ведать, что заставит его творить. Это безумие, полное.       "Нет... нет!" — так плохо парню не было никогда в жизни.       Но вот он видит Беззубика, который сквозь окно пролез в комнату к нему.       — Привет... — только и смог произнести Иккинг. Сухости в горле больше не было, хрипоты тоже.       Дракон, почуяв запах секса, почувствовав на теле парня кровь яка, будто бы обезумел вовсе. Он набросился на тело Иккинга.