Эмбрион

      И малыш согласился поиграть. Его громадный член вышел из ануса жертвы. Кровь и сперма дракона стали выливаться из вдоволь расширенной дырочки, но Иккингу на это плевать, ему хочется чего-то большего, чем просто секса.       — Сотвори нечто каверзное, маленький мой!       И это "нечто" начало твориться: Беззубик хищно оглядел тело, с которым ему позволено было делать всё, что только вздумается, дракон вновь запустил свой пенис внутрь заднего прохода Иккинга и будто бы обнял его крыльями, фактически усадив на член. Парень намёк понял, он как можно крепче ухватился за дракона (точнее говоря, за части седла, что было на нём, за которые вообще можно было ухватиться), забрызгивая кровью своей, льющейся из свежих ран, тело ночной фурии, и они полетели. Рептилия взмыла высоко к небесам.       Ощущения были непередаваемые.       Внутри парня горящий половой орган, весь залитый спермой и кровью, он сидит на нём и чувствует, как чистый пронзительный ветер обдувает исцарапанную о землю спину. Блаженство, только оно. Настоящий кайф для безумца.       Но не для простого парня, которому сейчас настолько жутко и больно, что, кажется, дальше уже некуда. Кожа жутко горит, с живота, такое ощущение, что выпрыгнет что-нибудь. Он откидывает голову назад и орёт, но всё тщетно. Чуть ли не отпускает ремешок седла. Кажется, Беззубик почувствовал это, а потому стал лететь немного ниже на случай, если тот случайно свалится вниз. Но, впрочем, его тело ещё и придерживал член, на котором он сидел. А с такого огромного орудия соскользнуть не так-то просто.       "Я хоть выживу, а?"       Единственное желание — жить.       А вот у этого Иккинга желаний было куда больше. Ему хотелось извращений, похоти, сплошного разврата, жестокого насилия. Он был мазохистом и садистом в одном лице. Он — воплощение самого грязного зла, какое только может быть.       Пока Беззубик следил за полётом, тоже получая от подобного действия незабываемый кайф, парень лизал его живот, облизывал всё, до чего только мог дотянуться своим шаловливым язычком, пребывая в столь рискованном положении.       Удивительно, как он ещё держался, как не отпустил ремешок и не свалился вниз. Впрочем, Беззубик остановился и буквально-таки сбросил с себя парня.       — Х... хва... т-т-тит.       В глазах Иккинга застыла боль. Он знал, на что шёл. Знал.       Мир меркнул пред его взором. Туманность.       А когда меркло одно, просыпалось другое. Более яркое, жгущее, яростное.       Иккинг, не смотря на раны, превосходно себя чувствовал. Боль, притуплённая по его же желанию, приносила лишь удовольствие. Парень гладил кожу дракона, затем подошёл к его шипу на крыле, приставил к его боку свой член, прижав к острой части дракона рукой, и стал двигать тазом вперёд-назад.       Когда ему это надоело, пожелал, чтобы явилась перед ним крепкая верёвка, которая свяжет его в любой развратной позе, выставив напоказ всё, что только можно, перед драконом. Пускай полюбуется, раз ему так сильно нравится глазеть.       Пожелание хозяина — закон. Явились верёвки, ими парень и был обвязан: шатен стоит на коленях, его ноги связаны сзади, руки тоже, шея и член обвязаны общей верёвкой так крепко, от чего всаднику приходится держать голову, наклонённой вниз, дабы не причинять себе боль.       Как мерзко и как приятно.       Беззубик, которому надоело быть просто наблюдателем, подошёл к Иккингу и фактически ударил его своим пенисом по лицу. Потом ещё раз и ещё. Какое же блаженство, какие развратные мысли творились у парня в голове. Он хотел ещё. Он просил, умолял, чтобы рептилия продолжала над ним измываться, дабы не останавливалась ни на секунду, ибо в этом был смысл его существования — в том, чтобы наказывать животных и преклоняться перед ними. Люди же не имели для Иккинга никакого значения.       — Давай я вновь сделаю тебе приятно.       Парень не мог поднять голову, чтобы посмотреть на дракона, столь величественно возвысившегося над ним, но вместо этого имел честь лизать головку его пениса, посасывать её, потом облизывать ту по всей длине, из-за этого ему приходилось наклоняться, выставляя свои булки напоказ. Дырища, которая теперь была вместо маленького заднего прохода, возбуждала любопытного дракошу, желающего испытать настоящий экстаз.       Но нет, всё меркнет. И мир рушится.       Иккинг пытался отдышаться. Он не был связан, а просто лежал на траве, будучи изнасилованным драконом. Беззубик сидел рядом. Слегка похудел даже, как парню показалось.       "Всё... получилось?.." — но больше и подумать ничего не сумел. Будучи в тяжёлом состоянии, он потерял сознание. Иккинг может умереть сейчас. И вся надежда на дракона, который обязан его спасти.