Я шел вперед В будущее, которое так далеко Я начинаю понимать вещи, Которые я раньше не мог понять Времена года сменяются, Но мои чувства не меняются, Я не сомневаюсь.
***
Закулисье — особый мир, куда нет входа посторонним. Здесь сильнее, чем где-либо еще, тебя будут придирчиво оценивать, а после — как следует промоют все косточки. Здесь нет места слабым и неуверенным в себе людям, но если уж они и попадают сюда, то их попытаются прогнуть под себя. В этом закрытом обществе ты должен полностью соответствовать всем требованиям, если хочешь жить спокойно. Вернувшись домой, Оно первым делом решил отправить рыбу своему другу. Найдя в списке контактов номер, он позвонил приятелю и сообщил ему о посылке. Теперь для Сатоши начиналась очень напряженная пора. Так как он еще снимался в сериале, нужно было проводить на площадке колоссальное количество времени. В придачу к этому нужно работать еще и с группой. Репетиции к концерту, съемки клипа, запись в студии и съемки еженедельных передач. Теперь практически все время он, можно сказать, на съемочной площадке. Постепенно Сатоши начинал ощущать, как в теле все больше и больше накапливалась усталость. С окончанием съемок сериала и записи сингла стало немного легче. Но это лишь затишье перед бурей. Время проносилось мимо с головокружительной скоростью, а ведь уже не за горами Рождество. В это время количество работы зашкаливает. Во-первых, рождественские спешлы к передачам, во-вторых, концерты и много чего еще. Приехав после съемок в дораме на передачу, он застал согруппников за обсуждением очередной новости из мира закулисья. — Риида, привет! — Привет! – он опустился на свободное место на диване и устало вздохнул. — Как продвигаются твои съемки? – поинтересовался МацуДжун. — Закончились наконец, – не без радости ответил он. — С окончанием! – отозвался Сакурай, обсуждавший со своим менеджером расписание. — Кстати сказать, перед рождественской неделей нам дадут два дня отдыха. — Отлично! – весело отозвались Нино и Айба. Похоже, у них были совместные планы на это время. Сатоши тоже обрадовался. Наконец-то он закончит давно начатую картину. — Простите за ожидание. Прошу вас, – открылась дверь, и стафф телекомпании пригласил айдолов на площадку. Гости передачи были расписаны на месяц вперед, так что не было никакой неожиданности в том, кто должен придти. Пересекая грань между закулисьем и съемочной площадкой, привычно натягиваешь маску, приготовленную для тебя имиджмейкерами, и поддерживаешь сложившийся образ своей актерской игрой. Сегодняшний гость был для Сатоши совершенно не интересен, поэтому он не принимал в разговоре никакого участия, даже особо не слушал, о чем говорили остальные. Айба в это время рассказывал ему и Нино, что с ним произошло вчера вечером. Даже его болтовня казалась куда интереснее. Ведущие, помогавшие Араши в работе на передаче, сделали Масаки замечание, но, похоже, он не принял его всерьез и продолжил свой рассказ. Уже спустя пару секунд Айба ляпнул по ходу разговора глупость, и массовка за кадром разразилась смехом. Что ж, он всего лишь поддерживает свой образ. Здесь, в свете софитов, он милый и смешной, тот, кого все считают дурачком, хотя на самом деле это совсем не так. Передачу записали на удивление быстро, и, оставшись довольными работой, все разъехались по домам. Погруженный в работу с головой Сатоши и не заметил, как быстро пролетела осень. Пока они с менеджером ехали до его дома, на улице пошел снег. Первые нерешительные снежинки медленно спускались с небес, знаменуя собой приход зимы. Как-никак сейчас декабрь. Сатоши вылез из машины, и менеджер сказал время, в которое заедет за ним завтра. Мужчина ненадолго застыл на месте. Подняв голову к небу, он наблюдал, как, кружась на легком ветерке, падают снежинки. Одна снежинка опустилась ему на ладонь и мгновенно растаяла. Он поднялся в квартиру и, закрыв дверь, вздохнул с облегчением. Теперь можно было снять эту тягостную маску и побыть самим собой. Включив воду в ванной, Оно подогрел готовый бенто и, не торопясь, поел. Сегодня день выдался очень тяжелым. Съемка, которую они закончили очень быстро, несмотря на то, что Айба все время отвлекался, для него казалась мучительно долгой. Все тело ныло от напряжения и усталости, поэтому, когда мужчина залез в горячую ванну, он почувствовал огромное облегчение. Завтра не нужно будет вставать рано, так что всю ночь он будет рисовать. Полностью удовлетворившись, Сатоши решил не терять больше ни минуты, вылез из ванной и насухо вытерся. Натянув пижаму, он застыл перед холодильником и задумался, чего хочет больше всего: чая, кофе или пива. Остановив выбор на пиве, Сатоши достал баночку из холодильника и, откупорив, сделал глоток. — Хорошо-то как! – вслух произнес он, достал кисточки, акварель и холст с незаконченной работой и целиком погрузился в любимое занятие. Сейчас он рисовал обезьяну в костюме, с галстуком и в очках. Она сидела в человеческой позе и словно отражала то, как художник относился к притворству и лживым маскам на работе. Снег на улице пошел сильнее. Почувствовав, как затекает спина, Сатоши поднялся с пола, потянулся и подошел к окну. Снег мерно падал, укутывая улицы огромного мегаполиса ровным белым ковром. Совсем недолго оставалось до Рождества. Для всех это время праздника. Влюбленные парочки будут сновать туда-сюда по ярко украшенным улицам и бесстыдно обниматься на людях. Семьи будут собираться вместе за обеденным столом и дарить подарки друг другу. Для Сатоши же это время было самым напряженным. Они будут работать изо всех сил. График на праздничную неделю уже забит под завязку. И ни о каком празднике и думать не приходиться, тут хотя бы поспать лишний час другой. Стоит сполна насладиться двумя выходными, которые им любезно предоставило руководство.***
В этом году осень в Чибе выдалась очень красивой. Кусочек леса, который принадлежал семейству Фукасе, окрасился в разнообразные цвета: багровый, золотой, оранжевый, ярко-красный. Нами не очень любила это время года. Осенью ей всегда было немного грустно. Хотя бы потому, что в это время года умерла мама, её всегда одолевали грустные мысли. Стоило деревьям начать сбрасывать свой наряд, она садилась на велосипед и ехала в небольшой городок, к которому деревня территориально относилась, и покупала в цветочном магазине пять алых роз. Всегда только пять. Почему она и сама не знала, просто так велел делать дед. В этом году осень пришла быстро и незаметно. В еще теплом летнем ветерке чувствовалось дыхание осени. Проснувшись в одно прекрасное утро, девушка заметила, как начали редеть густые кроны. — Поедешь за цветами сегодня, – напомнил ей дед, когда она спустилась готовить завтрак. Нами возвращалась в родную деревню после поездки в город за покупками и по дороге встретила ту самую девушку, которую мы не так давно видели в доме Торио. Это Асами Мичико. Она была очень хороша собой: короткая стрижка обрамляла узкое лисье личико, маленькие глазки с хитрым прищуром, нос с небольшой горбинкой и тонкие губы. Новенький бежевый джемпер идеально сидел на ее фигуре. Хоть они и были ровесницами, Мичико казалась гораздо старше Нами. Девушка проехала мимо нее, явно не собираясь вступать с другой девушкой в разговор. Мичико чуть приостановилась. — Эй, Нами! Чего это ты не здороваешься? – она довольно ухмыльнулась. Нами приостановилась, но даже не повернула головы. Мичико подошла к ней. — Ну, чего молчишь? Разговаривать разучилась? Здрав-ствуй-те. Ну, давай! – приказала ей девушка и более грубым голосом спросила: — Язык проглотила что ли? — Вот уж с кем бы я сегодня не хотела говорить, так это с тобой, – себе под нос буркнула Нами. — Чего? – девушка рассмеялась. — Ты посмотри, как расхрабрилась. Такие как ты вообще не имеют право голоса. Нами снова начала крутить педали в сторону дома, не обращая внимания на смеявшуюся ей вслед девушку. — Ну и где ты застряла? – недовольно осведомился старик, как только внучка выехала из-за угла. — Мичико по дороге встретила, – старик устало вздохнул, взял из корзинки велосипеда букет роз и захромал в сторону деревни, на другой стороне которой располагалось кладбище. Девушка приняла из рук старика деревянное ведерко, которое обычно используют для ухода за могилками, и пошла за ним следом. Мужчина стоял и внимательно наблюдал за тем, как внучка ухаживала за могилой матери, возносила цветы и благовония. Закончив с уборкой, девушка хотела отдать матери дань памяти и помолиться, но дед взял ее за руку и заставил подняться с земли. — Пойдем, – буркнул старик и захромал прочь от могилы дочери. Нами быстро сложила руки в молитве и поспешила нагнать деда. Она шла вслед за стариком, старательно сдерживая подступающие слезы. Вечером, как обычно, после заката, зашел Торио. Девушка лежала на кровати и смотрела на что-то в блокноте. — Здравствуй, – он приостановился в дверях, не решаясь войти. — Как ты? — В порядке, – тихо ответила она, пряча блокнот под подушку. Парень прошел и уселся на стул. — Поговорим? – девушка виновато опустила взгляд и тихо ответила: — Я сегодня не очень настроена на разговоры. Особенно после того, как встретила Мичи с утра. — Она опять издевалась над тобой? – обеспокоенно спросил он. — Есть немного. — Ладно, не хандри. А я завтра тогда зайду, – он чмокнул девушку в щеку и ушел. Почитав деду на ночь, девушка вернулась к себе. Ей ужасно не хватало матери. Дед был строгим, требовательным и очень тяжелым человеком. Стоило ей чуть повзрослеть, он ругал ее всякий раз, когда девочка плакала. А она была ужасной плаксой, но пугаясь, что старик снова будет кричать, старалась держать себя в руках. Да и поговорить ей было особо не с кем. Со стариком разговаривать на откровенные темы она опасалась, а друзей у нее не было, если не считать Торио. Так закончилась осень. Зима в Чибе выдалась очень снежной. Близилось Рождество. Сидя вечером у окна с вязанием в руках, девушка наблюдала, как в медленном танце кружились снежинки. О чем она думала в этот момент неизвестно, но, судя по легкой полуулыбке, о чем-то довольно романтичном. Старик сидел за котацу и чистил мандарин. — Из какого места у тебя руки растут? – недовольно буркнул старик, наблюдая, как внучка что-то вывязывала, и положил в рот дольку мандарина. Девушка не нашла что ему ответить и просто продолжала свою работу. — Хватит дурью маяться, иди лучше чай завари. Нами послушно отложила вязание и отправилась на кухню. — Что мне приготовить на Рождество? – спросила она, поднося старику чай. Он нахмурился, и на лбу пролегла глубокая морщина. — Сделаем набэ. — Но, дедуль, там же все снегом завалило, на велосипеде не добраться, а пешком очень далеко. — Тогда что хочешь, то и готовь! – он тяжело вздохнул и принялся чистить еще один мандарин. — Завтра с утра снег уберешь со двора. — Хорошо, – едва слышно отозвалась она. Незаметно, тихо и очень уютно провела она эту зиму. А весной старик заболел. Он перестал выходить в море, поздно вставал по утрам и с трудом передвигался по дому. Нами очень переживала за него и пыталась все время его опекать, на что он ужасно злился и ворчал больше обычного.***
Фукасе Тору родился в семье потомственных военных, его отец, дед и прадед — все были военными. Поэтому и он пошел по семейному пути. Во время Второй мировой Тору получил ранение в левую ногу, но даже после него продолжал отдавать долг родине. После того, как жена умерла во время родов и оставила на него маленькую дочь, он бросил службу, вышел в отставку и переехал в Чибу, поближе к морю. Возможно из-за того, что в детстве не дополучил родительского тепла, а может быть из-за того, что Тору видел на войне, характер у него был очень скверный: непреклонный, упрямый, грубый, всегда выражал прямо то, что думал. В деревне его сразу невзлюбили. Дом Фукасе располагался в стороне от деревни. И сталкиваясь с односельчанами, Тору запросто мог высказать в довольно грубой форме все, что о них думал. Дочка Кёко пошла вся в отца. Она была ужасно своевольной. Уже с пеленок она не слушала того, что ей говорил отец, и все делала по-своему. Она была очень подвижной и вечно бегала по округе. Отец все время пытался наказывать ее, но это не имело ни малейшего толка. Она поступала так, как ей вздумается. А если отец читал ей нотации, она могла высказать ему все, что думала. Кёко никогда не боялась его. Отец с дочерью часто кричали друг на друга и ругались. После школы Кёко решила поступать в университет и, не спрашивая разрешения, уехала. Старик озлобился, но понимал, что где-то ошибся в ее воспитании. Спустя несколько лет дочь приехала. Приехала не одна, привела с собой паренька. Невысокого, сутулого, в очках в большой пластиковой оправе. Одет он был довольно бедно, а длинные волосы лезли ему в лицо. Тору парень сразу не понравился, все-таки он видел людей насквозь. Да к тому же этот молодой инженер приехал просить руки его дочери. Старик был вне себя от злости. Конечно же, он отказал. И как бы дочь не упрашивала и не переубеждала его, он ни за что не дал бы своего согласия на этот брак. Тогда, заявив, что они ждут ребенка, она сказала, что все равно выйдет замуж. Старик пригрозил ей разорвать кровные узы, но и это не остановило девушку. Она, не задумываясь, согласилась с угрозой отца. Так Кёко покинула отчий дом. Вот только ее отец, хоть сам же и разорвал кровные узы, не собирался все так оставлять. После заявления дочери, что она была беременна, он несколько оцепенел. Тору прекрасно понимал, что молодые родители не в состоянии поднять в одиночку ребенка, к тому же его непутевая дочь не сможет должным образом воспитать его. Поэтому он через старых полковых друзей, которые теперь работали на крупных политических и государственных должностях, начал искать информацию о зяте, попутно разыскивая, где обосновалась его дочь. Как и предполагал Тору, его зять оказался довольно скользким типом, даже несмотря на то, что до безумия любил жену. Оставлять на них воспитание ребенка он не собирался. Спустя несколько месяцев после рождения внучки, он нагрянул на квартиру к дочери. Та нисколько не была удивлена приходу отца. Все-таки он был военным и имел много связей. Вот только в тот день она была дома одна и как бы ни пыталась противостоять старику, отвоевать у него дочь она не смогла. Он забрал с собой внучку и, уходя, поставил дочери условие, если она хочет вернуть себе ребенка, то должна придти к нему извиняться, опустившись на колени. И, что самое важное, расстаться с мужем. Забрав себе внучку, хитрый и умный Тору прекрасно понимал, что дочь пойдет на все, чтобы и ребенка вернуть и с мужем не расставаться. Поэтому воспользовавшись тем, что один из его хороших боевых приятелей работал в местном муниципалитете, он зарегистрировал ребенка на свою фамилию и дал ей другое имя. У Кёко ушло немало времени, чтобы принять верное решение. Она все же вернулась к отцу, продолжая тайно поддерживать отношения с мужем. С ее возвращением по деревне мигом разошлись разные слухи, мол, ребенка она нагуляла и теперь прибежала к отцу, чтобы тот помогал растить малышку. Но на самом деле старик сам же был виновником этих слухов. Имея уже опыт воспитания ребенка и учитывая прошлые ошибки, он отнесся к воспитанию внучки со всей серьезностью, практически не подпуская непутевую мать к ребенку. Из-за чего они ругались еще больше. Старик просто выживал дочь, старательно доводя ее до слез буквально каждый день. Он часто брал полугодовалую малышку в море, укладывал ее в старые рыболовные сети и подолгу рыбачил, пока крошка сладко сопела в своей своеобразной колыбельке. Изводимая своим отцом, лишенная любимого человека Кёко мало-помалу впадала в депрессию. Понимая свое состояния, она пыталась бороться, но это оказалось гораздо сложнее. И помаленьку ее депрессия год от года только усугублялась. После того, как отец в очередной раз довел ее до слез, женщина решила, что с нее достаточно. Если она уйдет, то больше никогда не увидит дочь, да и их с мужем отношения испортились, ведь поддерживать брак на расстоянии становилось все сложнее. В итоге он отказался от своей семьи. Но и оставаться она тоже не может — просто не выдержит этого. Преданная любимым человеком, лишенная всяческой поддержки у нее не осталось сил бороться. И в ту ночь Кёко увидела лишь один выход из сложившейся ситуации — покончить с собой. Она отдавала себе отчет, что поступает довольно эгоистично по отношению к дочери, но мужа она любила больше, чем своего ребенка. Зачем жить если не нужна любимому человеку? К тому же у нее больше нет сил терпеть своего отца. А если она заберет ребенка и сбежит, он все равно отыщет ее, где бы она не была, даже если сбежит за границу. И пока в доме все спали, Кёко вышла на причал и выбросилась в море. Нами тогда едва исполнилось три года. Она была маленькой и не помнила матери, зная ее лишь по рассказам деда. Узнав о поступке дочери, старик сильно переживал. Он понимал, что сам же довел ее до этого шага, и от этого ему было еще больнее. Он корил себя за смерть дочери, и маленькая Нами оказалась предоставленной самой себе на некоторое время. Почерневшее от горя лицо деда сильно повлияло на нее. Как только старик отошел от потери, то решительно взялся за воспитание внучки, стараясь подарить ей те малые крохи тепла, что мог. Но, как оказалось, ему было не свойственно проявлять любовь и прочие позитивные чувства, так необходимые маленькой девочке. Однако Нами уже в столь маленьком возрасте была достаточно внимательной и понимающей. Наблюдая за дедом, она знала, что он очень старается ради нее. Старик собственноручно построил для нее качели во дворе, делал ей резные игрушки, уезжая в город, обязательно привозил ей сладости или красивое платьице. В отличие от своей матери, Нами была довольно спокойным ребенком. Она не любила далеко уходить со двора и была еще той плаксой. Стоило ей упасть или слегка пораниться, на ее глазах тут же начинали блестеть слезинки. Дед делал ей за это выговор, понемногу девочка приучала себя, что в его присутствии плакать нельзя. Старик все время брал ее в море, и уже лет в шесть она самостоятельно рыбачила. В отличие от дома, на лодке Нами становилась ужасно оживленной и интересовалась всем на свете, поэтому все время вываливалась за борт. Стоило деду отвернуться, как она тут же оказывалась в воде. Он часто ругал ее, но она продолжала вываливаться лет до десяти, пока, наконец, не научилась плавать. Осенью старик часто гулял с внучкой в лесу, что принадлежал им. Девочка обожала гулять там. Дед позволял ей убегать далеко, и она с интересом изучала природу вокруг, собирая шишки, листья и грибы. Ее детство было очень счастливым, несмотря на то, что старик был достаточно скуп в эмоциях. Он учил внучку читать, писать и считать. Научившись читать, Нами с удовольствием читала все те приключенческие книги, что были у них в доме. А прогуливаясь в лесу, подросшая маленькая непоседа ловко забиралась на деревья, правда слазить она боялась. В лодке она по-прежнему вываливалась за борт, за что ей влетало от деда, но теперь он перестал ее доставать. Для того чтобы ходить в школу, которая располагалась в городке за несколько километров от деревни, старик купил велосипед. Однако со школой у Нами не заладилось. В младшей школе она училась очень хорошо, однако завести друзей так и не смогла. Слишком уж привыкла быть одна. Но в классе, одной, без друзей ей было некомфортно, да и другие ребята сторонились ее. Оценки на экзаменах у нее были довольно высокими, и она могла выбрать для себя любую из средних школ, какую захочет. Посовещавшись с педагогами, старик решил отправить внучку в среднюю школу в Ханамигаве. Для этого девочке приходилось каждый день проезжать три станции на электричке. Но в средней школе ей пришлось еще тяжелее. Нами всегда сидела одна за партой, на переменах ни с кем не разговаривала, и время обеда так же проводила в одиночестве, сидя на крыше. Во втором семестре к ним в школу перевелся Торио, и она ему сразу же приглянулась. К тому же в классе Нами была эдаким козлом отпущения и объектом всевозможных насмешек. На первом году обучения все было более-менее приемлемо, ей просто портили вещи и парту, подкладывали что-нибудь в обед, вроде червяка. Она терпела. Но во втором классе Нами стала учиться с Асами Мичико, которая сразу ее возненавидела и была главным организатором издевательств. Девочки жили в одной деревне, но почти не общались. Мичико, собрав возле себя небольшую группку ребят, была сущим кошмаром для Нами. Каждый день Асами придумывала для девочки всевозможные издевательства. Для нее и ее компании это было что-то вроде веселой игры. Сначала они просто портили ее вещи, крали их и прятали, например, форму перед занятием физкультуры. После чего они начали закидывать Нами то яйцами, то помидорами, пока девочка шла от станции до школы. Один раз они, поймав Нами, связали ее и отстригли клок ее волос, после чего избили ее ногами. Ближе ко второму семестру издевательства начали переходить грань разумных пределов. Мичико при этом всегда стояла в стороне и внимательно наблюдала за действиями своих подчиненных, тихонько посмеиваясь. По ее команде всегда начинались издевательства, и по ее команде они и прекращались. В один из таких дней ребята поймали девочку на школьном дворе и оттащили ее в подсобку. В этот момент Торио, которого оставили убираться, услышал шум и, направившись в сторону подсобки, увидел издевательства над девочкой. Ни на секунду не задумываясь, он бросился туда и встал на ее защиту. После этого ребята сблизились и подружились. Однако, запуганная Нами решила бросить школу, рассказав об этом деду. Старик не был доволен ее решением. Он говорил с преподавателями, которые, естественно, ничего не знали об издевательствах. Однако это нисколько не помогло, хотя теперь ее и защищал Торио. Нами хватило ненадолго. В скором времени она стала хитрить. Не доезжая до школы, Нами выходила на несколько станций раньше и шлялась где-нибудь без дела. Для себя она уже все решила. Она хочет рыбачить всю свою дальнейшую жизнь, и ей больше ничего и не нужно. Но вечно продолжаться так не могло, и в скором времени старика вызвали в школу. Он был ужасно зол на внучку, когда узнал. Только в отличие от своей матери, Нами не могла препираться с ним. Она лишь молча бунтовала, хотя обычно, уважая его решение, конечно же, слушалась. После того как девочка умоляла его в слезах, он не смог отказать обожаемой внучке. Нами бросила школу, а старик занялся ее дальнейшим обучением. Они каждый вечер занимались японским, математикой и литературой. А в течение дня старик учил ее вождению лодки. И спустя пару месяцев, он очень пожалел об этом, так как внучка могла без спроса выйти в море одна. Тору, как заботливый родитель, переживал за нее, и по возвращению ее каждый раз ждало наказание. Однажды дед наказал ее на целый месяц домашнего ареста. И в знак молчаливого протеста она разрисовала в своей комнате всю стену огромным морским пейзажем. Она еще с малых лет любила рисовать, и с годами навык становился все лучше и лучше. Обычно дед не заходил в ее комнату, так как он не выносил беспорядка, а в комнате Нами царил настоящий хаос. Но, учуяв запах высыхающей краски, старик заподозрил неладное и, закрыв глаза на беспорядок, вошел в комнату внучки. Та сидела на подоконнике и рисовала в блокноте. Ему в глаза бросился ярко-алый закат на стене рядом с ее кроватью. Старик пришел в ярость, увидев пейзаж на стене. Это был первый и единственный раз, когда Нами выпороли.***
Несмотря на скверный характер деда, Нами его очень любила. И теперь, когда он заболел, она начала опекать его, а старик, не желая чувствовать себя слабым и беспомощным, злился на внучку. Но Нами позаимствовала у него упрямство и старательно продолжала о нем заботиться, терпеливо снося его раздражительные припадки. Старик начал замечать, что в характере внучки происходили какие-то странные, неведомые ему изменения. Она стала куда покладистее и тише. Все чаще и чаще он замечал, как она пребывала в задумчивости. Вечером девушка часто сидела во дворе на качелях, а не в комнате в ожидании прихода Торио, или прогуливалась недалеко от дома, думая о чем-то своем. Старик заподозрил неладное, и в скором времени он получил этому достоверное подтверждение.***
Июль. В Токио стояла невыносимая жара. И спасти могла только сплит-система и кондиционер в служебной машине. Араши в полном составе сидели в гримерке, ожидая начала съемок. Сакурай сидел на диване, несмотря на работавшую сплит-систему, обмахивался газетой, которую только недавно читал. Джун, единственный из пяти парней, был одет в футболку с коротким рукавом, сидел рядом с Шо и строчил смс. Оно развалился в кресле с полностью отсутствующем выражение лица. Сейчас он больше всего на свете хотел выйти в море, где его будет обдувать прохладный морской бриз. Айба лежал на другом диване на животе, упершись подбородком в подлокотник дивана, и не мигая, смотрел на Ниномию, который стоял в одних трусах со слониками прямо напротив сплит-системы высоко подняв руки. — Бог ты мой, когда уже эта жара закончиться, – недовольно буркнул Казунари. — Судя прогнозу погоды, она продержится еще недели две, – ответил Шо, и группа устало вздохнула. Вошел продюсер и оглядел артистов. — Ниномия-сан, имей хоть чуточку совести! Не одному тебе здесь жарко! – раздраженно заявил мужчина, который был одет в костюм. Сатоши про себя пожалел его, ибо в пиджаке ему должно было быть безумно жарко, а они сидели в одних штанах, не считая МацуДжуна. — Я договорился по поводу небольшого отдыха из-за жары. —Не томите же нас, Фудзикава-сан! – Нино в предвкушении повернулся к мужчине, подставляя кондиционеру спину. — Мы отпустим только тех, кто хорошо работал последние несколько месяцев, – все с усиленным вниманием смотрели на менеджера. — Мы проверили графики каждого, и в итоге два дня отдыха достались Мацумото-сану, Оно-сану и Айбе-сану. — Да что ж за нафиг-то ! – возмутился Казунари. — Почему опять Оно с Айбой отдыхают? — Айба-сан недавно закончил съемки в дораме, – спокойно ответил продюсер. — А у Оно-сана больше всех отснятых передач. — Извините за задержку! – в комнату вошел стафф, и группа, быстро накинув предоставленную одежду, направилась на площадку. Сегодняшними гостями оказалась девичья поп-группа, и парни, несмотря на жару, несколько оживились. А вот Сатоши эти гости были совсем не по душе. Девушки вызывали у него чувство раздражения. К тому же узнав, что ему предоставят отдых, он мысленно уже был в море. И, как бы ни пытался скрыть свое истинное отношение, в итоге лицо на записи все равно было недовольным. Оно как бы всем своим видом говорил, что не рад гостям, и по дороге домой менеджер тонко намекнул ему об этом. Собрав все необходимые вещи, Сатоши решил лечь спать пораньше, чтобы завтра с первой же электричкой отправиться в Чибу.***
Старик сидел возле ангара на лавке и чинил порванные рыболовные сети, что-то бурча себе под нос. — Здравствуйте! – Сатоши решил первым делом поздороваться. — О, Сатоши. Ну, здравствуй-здравствуй! − добродушно ответил старик. — Я вам ваш контейнер привез, – мужчина протянул Фукасе емкость. — Молодец, что вернул! – внимательно оглядев гостя, старик махнул ему в сторону катера и направился в дом. Сатоши невольно отметил, что старик хромал сильнее обычного. Спустя несколько минут Фукасе вышел из дома, что-то недовольно крикнул внучке и направился к катеру. Сегодня они рыбачили вдвоем. У старика явно было хорошее настроение, и он с удовольствием делился с Сатоши своими секретами успешной рыбалки. Советы опытного рыбака Оно впитывал как губка. Фукасе делился с ними и разными историями из жизни. Рыбалка выдалась не только интересной и познавательной, но и улов мужчину очень порадовал. Он выловил двух полосатых тунцов. Вот это просто несказанное счастье. Однако для него было ужасно неудобно рыбачить у Фукасе на лодке совершенно бесплатно, и он честно признался об этом старику, на что тот лишь отмахнулся от него: — Не обижай меня! Может у вас там, в Токио, люди на этом наживаются, а мы рыбачим просто ради удовольствия. Вернувшись на сушу, старик предложил Оно разделать его добычу, и тот не решился отказать ему. Старик радушно пригасил гостя в дом. В это время на кухне Нами о чем-то мило беседовала с Торио. Увидев парня, старик очень разозлился: — Ты что здесь забыл, мерзавец? – и злобно рыкнул на внучку. — Стол давай готовь! — Я всего лишь зашел, чтобы рыбы купить, – спокойно ответил парень и направился к выходу, удивленно разглядывая Сатоши. Девушка, увидев мужчину в доме, была удивлена не меньше. Обычно дед никого постороннего в дом не впускал. Не считая Торио, который вторгался самовольно. Накрыв стол чем-то вроде клеенки, приготовив ножи, Нами собиралась было выйти за парнем, но дед остановил ее: — А ножи мне кто подавать будет? – недовольно поинтересовался старик. Она осталась и робко поглядывала на гостя. — Ну, что ты стоишь, клуша?! – старик взглядом указал на мужчину, сидящего за столом, и девушка, поняв ход его мыслей, принялась заваривать чай. Взяв тарелочку с домашним печеньем, которое испекла утром, Нами подала чай гостю. — Спасибо, – Оно смущенно улыбнулся. Дед, приостановив работу, внимательно наблюдал за внучкой. Та смутилась и немного помедлила, отходя от стола, но чувствуя на себе тяжелый взгляд деда, быстро шмыгнула на кухню. Старик очень быстро и ловко орудовал ножом. Сатоши он напомнил самурая из фильмов Акиры Куросавы. Аккуратно запаковав филе, старик вручил его мужчине и, проводив гостя до дороги, вернулся домой. Чуткий старик не ошибся в своем предположении. Изменение в характере внучки явно происходили из-за этого мужчины. Похоже, что она влюбилась. Он начинал понимать, что девочка-то выросла, но ему было не так просто с этим смириться. Он сидел за столом и что-то вырезал из дерева. Вспомнив смущенное лицо внучки, он приостановил работу и задумался. Мужчина был честным и вполне порядочным человеком. Он внушал старику доверие и был ему даже симпатичен, в отличие от Торио. А, может быть, чем-то напоминал саму Нами. У них ведь было много общего. Отвлекаясь от работы, старик взглянул на внучку, которая сидела во дворе на качелях и была погружена в свои мысли. Начинало смеркаться, и Тору слышал, как с тихим щелчком закрылась задняя дверь. Он давно знал, что парень приходил вечером. — Эй, Нами! Иди, птичий хвост* пришел, – девушка была настолько погружена в свои мысли, что не сразу сообразила, что сказал ей дед. — А? Что? — Со слухом плохо?! – разозлился старик. — Птичий хвост пришел, иди. И девушка явно с большой неохотой пошла наверх. Торио сидел за ее письменным столом и рассматривал очередной рисунок. — Привет! Где была? – девушка опустилась на пол возле кровати. — Во дворе гуляла. — Понятно. Кто приезжал к вам сегодня? Это приятель твоего деда? — Я не знаю. Никогда раньше не видела этого человека. — Хм-м... – парень нахмурился и закусил губу. — На твоего деда это совсем не похоже. Он обычно никого в дом не впускает. — Я сама удивилась. Похоже, они хорошо ладят, у дедушки даже настроение улучшилось после рыбалки. — Э-э... Вот как, – задумчиво протянул парень и сменил тему разговора. Но Нами была чем-то сильно обеспокоена и не особо была расположена разговаривать.***
Сатоши вернулся в Токио немого раньше, чем сам планировал, но докучать доброму старику было неудобно. Вернувшись домой, он решил посвятить оставшееся время самому себе. Он чувствовал себя живым только тогда, когда оставался в одиночестве. Сейчас он мог быть просто самим собой, не притворяться. Созвонившись с родителями, Сатоши решил зайти к ним вечером и поделиться рыбой, которую выловил. Пойманный тунец оказался просто отменного качества. Вечером за ужином собралась вся семья. Из-за плотного графика Сатоши не мог сам себе готовить. И не без удовольствия ел вкусную мамину еду. За столом было много веселых разговоров и милых подшучиваний, все делились новостями. Теплая семейная атмосфера очень расслабляла, и Сатоши чувствовал себя гораздо лучше. Он получил огромный прилив сил и необходимую мотивацию, чтобы завтра должным образом работать.