Этот чёртов блюз

Years, they will come and go Sometimes the tears will flow Some of my memories will fade But I'll always remember that one September day Годы приходят и уходят Иногда слезы текут Некоторые из моих воспоминаний исчезнут Но я всегда буду помнить один сентябрьский день Nina Simone - One September Day

- Полагаю, что преступник - банановая шкурка? - хищно и одновременно лениво воскликнул Шерлок, не поднимаясь с дивана. Ему хватило трех секунд и одного взгляда, чтобы определить, почему Джон сегодня хромает, но не на ту ногу, что обычно. - Да, - невозмутимо кивнул Джон, - это нападение она запланировала очень давно. Устроив за мной слежку, она выяснила, в какие дни я наиболее уязвим, - Джон прохромал к креслу и тяжело упал в него, не выпуская из рук несколько папок. - Конец сентября, мне надо дозаполнить несколько дюжин историй болезни, но Смитерс настоял на том, чтоб я шел домой. Можно подумать, дома истории заполнятся сами. Джон фыркнул, неловко стягивая куртку и следя, чтобы папки не соскользнули с колен. - Я рассчитывал, что мы вечером сходим к Анджело, - заявил Шерлок уязвленно. Конечно, он рассчитывал скрыть эту уязвленность, но Джон слишком хорошо его знал. Знал он и кое-что еще: ни в коем случае нельзя подавать виду, что невинная уловка раскрыта. - Тебе не кажется, что ты зачастил туда? - спросил Джон между делом, поудобнее устраивая стопу и открывая верхнюю папку. - Ты никогда столько не ел. - При чем тут еда? - недоуменно нахмурился Шерлок. - Сте-фа-ни. Имя было не произнесено - промурлыкано. Раздельно, нежно, выдыхая каждый слог - как имя возлюбленной, как призыв, как клятва. У Джона вдруг дико разболелась голова. Стефани, новая официантка у Анджело, обслуживала их всего пару раз. Она была красива, даже очень, но мысль об увлекшемся Шерлоке пугала и нервировала. Нервировала тем сильнее, чем хладнокровнее и отчетливее Джон диагностировал у себя вульгарную, примитивнейшую ревность. - Сходи один. - Тишина в комнате буквально лопалась от мечтательного молчания Шерлока, вперившегося в потолок. - Мне некогда, да и не дойду. - Это не то, - отмахнулся Шерлок, - одному не так… интересно. - Ну приехали, - Джон едва не застонал про себя, - он хочет, чтобы я наблюдал?! Вслух он сказал по возможности равнодушно: - Не понимаю, что в ней такого? Обычная официантка, ты же едва их замечаешь. - О, ты ошибаешься, - мечтательность снова вернулась в голос Шерлока, и Джон проклял себя за то, что поддерживает этот дурацкий разговор. - Она необыкновенная. В ней есть загадка, очарование тайны, словно вся она - строжайший секрет, укутанный в молчание. Она подснежник, которому надо помочь выбраться из-под снега. Она… - Я понял тебя, - процедил Джон. Отвратительный день. Сначала в отделении “скорой” ты поскальзываешься на луже крови, вытекшей из наркомана, попавшего в автодорожку, потом выясняешь, что этот наркоман сбил на своей наркоманской машине семью из трех человек, которым требуется помощь, но излишне дотошный коллега настаивает на том, что с растяжением тебе нужно сидеть дома, заполнять истории, а врачей на смене и так достаточно, они сами справятся. Джон думал, что отпущенные на сутки мерзости вполне исчерпаны, но нет: Шерлок словно специально расковыривал все, до чего мог дотянуться. Довольно гадко жить с осознанием, что твой сосед-асексуал вдруг начал интересовать тебя не только как сосед и уж тем более - не как асексуал, но раньше Джон хотя бы был защищен от болезненной ревности. Теперь и этой утешительной малости не оставалось. Зачем Шерлоку потребовалось именно сейчас встретить эту проклятую официантку?! - Я действительно очень занят, - Джон постарался произнести это по возможности примирительно, потому что от непривычно ядовитого тона Шерлок перестал наконец гипнотизировать потолок (возможно, он планировал на потолке элемент дизайна из пулевых отверстий), и перевел взгляд на Джона. Через минуту он чуть кивнул, не опустив удивленно приподнятых бровей, и оба замолчали. А потом Шерлок все-таки ушел. Когда буквы начали налезать одна на другую, Джон оторвался от заполнения историй, зашипев от неожиданно резкой боли в затекшей шее. В комнате стемнело, и света настольной лампы уже не хватало. Требовалась доза чая. Обманчиво успокоившаяся нога напомнила о себе, как только Джон поковылял в ванную, чтобы освежиться прохладным умыванием. Переодеваться, прыгая на одной ноге, было довольно неловко, поэтому, когда внизу хлопнула дверь, процесс как раз застопорился на середине, и, судя по топоту Шерлока, не было возможности быстро его завершить. - Джон! Джон, ты где? Джон, жаль, что ты не видел моего триумфа, я был великолепен! - с этими словами Шерлок ворвался в спальню соседа, не обращая внимания на то, что потенциальный слушатель, закусив губу, пытается осторожно стянуть узкую брючину с поврежденной ноги. - Я… счастлив… за тебя… - выдохнул Джон злобно, сдергивая последний дюйм штанов и отбрасывая их в сторону. Поднявшись с кровати, он развернулся лицом к Шерлоку. Его вид для любого другого человека послужил бы красноречивым намеком: сейчас не время. В измятой футболке, трусах и одном носке Джон выглядел менее всего расположенным к беседам о красивых девушках. - Она сказала “да”? - уточнил он свирепо. - Конечно, - всплеснул руками Холмс, возбужденно прохаживаясь по комнате. - Разве у нее был выбор? - И когда у вас свидание? - Свидание? Свежий термин. Думаю, что завтра, Лестрейд просил приехать к девяти. - Грег? - нахмурился Джон. - Он-то здесь при чем? Шерлок резко затормозил, как будто только сейчас увидев, что Джон почти полностью раздет. - Мне нельзя арестовывать людей, даже когда я кругом прав, - это прозвучало почти обиженно. - Погоди, я ничего не понял. Что случилось? Кого арестовали? Кто-то напал на Стефани? - Джон, ты не только ногу повредил, да? - поцокал языком Шерлок, снова приходя в состояние аффекта. - Стефани - сколько можно объяснять? - профессиональный киллер. Уж слишком она выделялась из всего персонала, слишком слаженно двигалась, слишком внимательно смотрела по сторонам. Она подбиралась к одному из старых клиентов Анджело и сегодня должна была поставить в своем задании кровавую точку, но тут появился я и все испортил. - То есть… ты не собирался завести с ней роман? - Джон никогда не чувствовал себя большим идиотом-в-одном-носке. - Какой роман? - искренне удивился Шерлок. - Ты… - Джон покраснел, нервно сглотнув. - Ты так говорил о ней… Загадка, подснежник… Это звучало очень романтично. Так люди обычно говорят о тех, кто им нравится. Шерлок очень долго молчал, разглядывая Джона с удивлением, затем - пониманием, и, наконец, раскаянием. Хотя, разумеется, все это могло быть лишь плодом воображения. - Я хотел, чтобы ты пошел со мной, потому что мне нравится, как ты смотришь на меня, когда я раскрываю очередное дело, - вдруг произнес Шерлок тихо. Джон не выдержал и ласково усмехнулся: - Ну ты и павлин! Шерлок ответил чуть растерянной улыбкой: - Я принес тебе от Анджело кусок мясного пирога, будешь? - Ты принес мне поесть? - уточнил Джон с подозрением. - Надеюсь, ты не думаешь, что это проявление доброты? Чистый прагматизм: взамен ты отложишь свои бестолковые бумажки и выслушаешь, как я ее вычислил. Кивать, поддакивать и ахать - обязательно. ...И когда Джон послушно кивал, поддакивал и ахал, внимая красноречию Шерлока, когда ел вкуснейший в своей жизни пирог, подбирая крошки пальцами, запивая горячим чаем, напрочь забывая о тянущей боли в ноге, и позже, когда он отправился спать, а Шерлок вцепился в его локоть, убедительно делая вид, что Джон один лестницу не одолеет, - все это время где-то бесшумно заканчивался сентябрь, но в отдельно взятой квартире на Бейкер-стрит октябрь и не думал начинаться. Началось что-то совершенно новое.