I will burn the heart out of you

All right, everything all right Since you came along And before you I had nowhere to run to And nothing to hold on to I came so close to giving it up And I wonder if you know How it feels to let you go Hurts. Stay

Шерлок отложил скрипку и криво улыбнулся. Миссис Хадсон и Мэри бурно зааплодировали. — Это всего лишь «Jingle Bells», а не «Дьявольская трель» Тартини, — фыркнул детектив. — Любой школьник сыграет. — А ты умеешь? — поинтересовалась жена Джона. — Что именно? — Холмс приподнял бровь. — Тартини. — Это сложное произведение, — он ухмыльнулся. — И сегодня несколько неуместное, вам так не кажется? Рождество на Бейкер-стрит всегда было для Шерлока тем еще испытанием. Потому что миссис Хадсон за несколько дней начинала доставать жильцов всякой ерундой, вроде обсуждения меню праздничного стола, или «мальчики, вы не повесите эту гирлянду вон туда, повыше? И Ангела на верхушке елки укрепите, пожалуйста, а то мне никак не дотянуться!» Холмс зверел, и чтобы не сорваться на милую старушку, делал все возможное, дабы в последнюю неделю перед Рождеством просто не появляться лишний раз дома. В этом году повезло: психологический тренинг и предшествовавшие ему статьи в газетах сделали свое дело: миссис Хадсон ходила вокруг «впавшего в депрессию» жильца на цыпочках, изо всех сил стараясь его утешить банальностями, типа «Настоящая любовь со всем справится» или даже «Знаешь, дорогой, мой муж тоже был преступником, но мы все же были счастливы какое-то время». Зато не пыталась привлечь к предпраздничному украшению дома. Но при этом у домовладелицы неожиданно нашлась союзница в лице Мэри, которая полностью разделяла отношение миссис Хадсон к Рождеству. И теперь они обе старательно пытались заразить «своих мужчин» праздничным настроением. — К вам можно? — в дверях появился Лестрейд. — Я на несколько минут, только поздравить. Всем счастливого Рождества! Детектив поулыбался для приличия, и осторожно ретировался в самый темный угол гостиной. Смысл этой суеты вокруг мифического события дветысячилетней давности был лично ему откровенно непонятен. Но от зоркого глаза миссис Хадсон скрыться было не так-то просто. — Шерлок, дорогой, — окликнула она жильца. — А когда придет твой муж? После этого вопроса возникла немая сцена. Джон отвел глаза, Мэри смутилась, Лестрейд с трудом удержался от раздраженного возгласа. — Зачем ему сюда приходить? — деревянным голосом задал вопрос Холмс. — Но ведь Рождество это семейный праздник! — старушка сначала удивилась, а потом возмущенно всплеснула руками. — Только не говори, негодник, что ты его даже не позвал. — И не собирался, — отрезал детектив. — Ты неправ! — нахмурилась домовладелица. — В такой день любящие люди обязательно должны быть вместе! Холмс закатил глаза. — Вы что, не объяснили ей? — шепотом поинтересовался у Джона Лестрейд. — Это бесполезно, — так же тихо пояснил Ватсон. — Мы с Шерлоком четыре года убеждали миссис Хадсон, что у нас нет никаких отношений, кроме дружеских. Но если она что-то вобьет себе в голову, то слова до нее не доходят. Когда я пришел и сказал, что женюсь на Мэри, знаешь, что она ответила? «Как ты мог! Ты изменил Шерлоку?» — Ну, и что ты стоишь? — уперев руки в боки, хозяйка дома в упор смотрела на жильца. — Звони ему немедленно! Детектив ничего не ответил. Лишь болезненно поморщился, схватил с вешалки пальто и пулей вылетел из дома. — Ох, — грустно вздохнула миссис Хадсон. — Они же поссорились, все верно… Но ведь Рождество всех примиряет, и я думала… Она оглянулась на остальных в надежде на поддержку. Но все гости старательно отводили взгляд. Холмс сам не знал, зачем пришел в Бартс в вечер Сочельника. И почему у него вдруг возникло желание подняться на крышу — туда, где все началось. Тяжелая дверь была незаперта, и после освещенной лестницы ночь показалась особенно темной. А в этой темноте едва различимо играла такая знакомая песня «Bee Gees». Галлюцинация? Выверты памяти? Ответом послужил смешок и тихий голос с ирландским акцентом. — Мы все-таки одинаковые. Надо же… Глаза уже приспособились к темноте. Ну да, так и есть, на самом краю крыши, точно на том же месте и в той же позе, что и тогда, сидел злодей-консультант. — Не ожидал тебя здесь встретить, — сказал Шерлок вместо приветствия. — Я тоже, — согласился Мориарти, выключая музыку на телефоне. — Но ты пришел. Потому что ты — это я. Детектив кивнул и присел на парапет рядом с криминальным гением. — Что ты здесь делаешь? — тихо спросил он. — Вспоминаю, — Джим скорчил гримасу. — А ты? — Удрал из дома, — поморщился Холмс. — Миссис Хадсон и праздники — ужасное сочетание. Она способна свести с ума кого угодно. — Сочувствую, — ровным тоном проговорил злодей-консультант. — Ну, значит нам суждено встретить Рождество вместе. Шерлок нервно хмыкнул. — Ты будешь смеяться, но именно, но этом моя домовладелица и настаивала. — Неужели? — Мориарти приподнял бровь. — Ну, да, — детектив поморщился. — Ей невозможно доказать, что мы с тобой женаты только на бумаге. Возмутилась, что я на семейный праздник мужа не позвал, требовала немедленно тебе позвонить. Только и оставалось, что срочно удирать оттуда. — Или в самом деле пригласить меня, — по тону Джима невозможно было понять, шутит он, или серьезен. — Я бы пришел. — Это совершенно нереально! — проговорил Холмс. — Там Джон, Лестрейд… Впрочем, Грег, наверное, уже ушел. — Тогда поехали, — криминальный гений стремительно поднялся на ноги и протянул сопернику руку. — Порадуем твою любимую старушку. А Джонни потерпит как-нибудь. — Ты рехнулся? Он сухо усмехнулся в ответ. — Ты только заметил? И не спорь, я твердо решил: раз твоя хозяйка меня приглашает, то мы едем к тебе домой отмечать Рождество! Шерлок лишь вздохнул. Ну, ладно, домой так домой. Миссис Хадсон будет довольна, Джим, кажется, тоже. Кто я такой, чтобы мешать людям радоваться в праздник? Два довольных человека — это уже хорошо. Или… все-таки три? Они устроились на сиденье такси, и Мориарти вдруг извлек из внутреннего кармана пальто небольшую плоскую фляжку. — Выпьем? — предложил он. Дыхание криминального консультанта и так уже немного пахло спиртным. На свежем воздухе это не ощущалось, но в тесном салоне автомобиля детектив сразу почувствовал. — Для храбрости, что ли? — фыркнул он. — Нет, — Джим передернул плечами. — Чтобы согреться. Я не помню, сколько там просидел. Холмс взял его руки в свои — они были и вправду ледяными. Вздохнул и начал осторожно растирать. — Спасибо, мамочка, — хмыкнул Джим. А потом вдруг попросил таксиста: — Остановите здесь на пару минут. И повернулся к Шерлоку. — Подожди меня, милый. Я ненадолго. * * * — Шерлок, дорогой! Я так рада, что решил вернуться, а я уж думала, что… — миссис Хадсон осеклась, увидев вошедшего следом за детективом Мориарти. — Это Джеймс, — представил криминального консультанта Холмс. — Лучше зовите меня Джимом, — мило улыбнулся тот. — С детства ненавижу, когда ко мне обращаются полным именем! Забирая у него пальто, чтобы повесить, Шерлок тихо проговорил: — Пообещай вести себя прилично. — Это как? — Мориарти ехидно улыбнулся. — Ничего не взрывать? Расслабься, дорогой, я всегда веду себя прилично. Когда это необходимо. — Вот это-то и пугает, — пробормотал детектив. — Наши с тобой представления о «необходимости» частенько разительно отличаются. Злодей-консультант тихо засмеялся, и повернулся к остальным. — Мне немного неловко так врываться, но Шерлок сказал, что вы настаивали на моем присутствии и… На лице Ватсона появилось откровенное изумление, а миссис Хадсон прямо-таки просияла. — Я почти рассердилась на него, за то, что сбежал. А он, проказник, оказывается решил привезти вас лично? — Ты совсем рехнулся? — шепотом поинтересовался Джон. — Счастье, что Грег тут не задержался. — Да не ездил я за ним, — тихо пояснил детектив. — Случайно встретил, и он за мной увязался. — Ну-ну… Джим в это время достал из кармана несколько маленьких коробочек, обернутых в подарочную бумагу и украшенных золотистыми бантиками. Так вот, зачем он выбегал из такси! — Я… — Шерлок даже фыркнул, увидев, как Мориарти нарочито-смущенно потупил глаза. — Приглашение было таким неожиданным, что я просто не успел придумать ничего получше. — Ах, Джим, это было совсем необязательно… — непритворно растрогалась домовладелица, распаковывая свой подарок. — Бог ты мой, какая прелесть! На тоненькой золотой цепочке в ее руках покачивалась очень изящно сделанная роза из того же металла. Головка цветка переливалась всеми цветами радуги — она была усыпана крошечными бриллиантами. — Дорогой мой… Ну кто же дарит такие украшения старухе? — Вы себя недооцениваете, мэм, и это совершенно непростительно, — злодей-консультант галантно поцеловал пожилой даме руку и помог застегнуть цепочку на шее. — Он ее покорил, — фыркнул Джон, все еще вертевший в руках доставшуюся ему коробочку. Мэри в этот момент открыла свою. — Какой странный выбор, — нахмурилась она. Это тоже было украшение на цепочке, только вместо цветка кулон изображал мишень для стрельбы. — Я решил, что дарить подвеску в виде сердца банально, а чужой жене еще и неприлично, — ухмыльнулся Джим. — Но вы, Мэри настоящий снайпер. С одного выстрела сразили нашего Джонни наповал! Она вдруг засмеялась. — У вас странный юмор, но мне, пожалуй, нравится этот подарок. Рождественский ужин прошел неожиданно приятно. Злодей-консультант вел себя настолько безупречно, что впору было прослезиться. Подчеркнутая галантность, но без фамильярности, с дамами, сдержанная вежливость с мужчинами: без его обычных подколок и дурацких шуточек, способных вывести из себя и святого. И никаких сальных намеков в адрес Шерлока. Разве что взгляды, которые Морарти время от времени бросал на детектива, были откровенно, пронзительно нежными. Между тем, Мэри, щеки которой слегка раскраснелись от выпитого, заявила, что хочет танцевать. — Пойдем, Джон, — она потянула за руку упирающегося мужа. — Ну, давай же! Доктор нехотя поднялся, и неловко топтался на месте, пока его лучшая половина возилась с музыкальным центром. Из колонок полился мелодичный гитарный перебор, и Джим просиял улыбкой. — Отличный выбор, миссис Ватсон. А потом с легким поклоном предложил руку домовладелице. — Окажите мне честь, мэм. — Да что ты, дорогой, я уже старовата для такого, — смутилась пожилая дама. — Пригласи лучше Шерлока. — Его потом, — серьезно ответил злодей-консультант. — Первый танец я мечтаю танцевать с хозяйкой этого дома. Покраснев как девушка, она поднялась и позволила Мориарти обнять себя за талию. Тот кинул на Холмса очередной неприкрыто нежный взгляд, после чего сосредоточил все свое внимание на партнерше. Долгое вступление к тому моменту закончилось, и из колонок полился красивый мужской голос: «Любовь всей моей жизни, ты ранишь меня, Разбив мое сердце, теперь ты меня оставляешь. Любовь всей моей жизни, разве ты не видишь этого? Верни мне это, верни! Не забирай это у меня, Ведь ты даже не знаешь, Как много это для меня значит!»* Детектив ощутил легкую дрожь. Твою мать, почему Мэри выбрала именно такую песню? А жена Джона откровенно хихикала, склонившись к уху мужа и что-то шепча ему. Судя по тому, какой встревоженный взгляд тот бросил на лучшего друга, речь шла именно о нем. Музыка закончилась, Джим церемонно поблагодарил миссис Хадсон и подвел ее к стулу. А потом развернулся к Шерлоку. — Ты ведь не откажешь мне, любовь всей моей жизни? — Откажу, — нахмурился тот. — Как тебе не стыдно, дорогой, — возмутилась домовладелица! — Не огорчай своего мужа! — Да он просто танцевать не умеет, — хихикнула Мэри. — Ты не умеешь? — криминальный гений приподнял бровь. — Я не хочу! — отрезал Холмс. — Это отговорка, — ухмыльнувшись, проговорил Мориарти. — И я могу научить, кстати. — Я сам могу тебя научить, — детектива откровенно взбесил его снисходительный тон. Резко поднявшись, он схватил соперника за руку и чуть не волоком вытащил на середину комнаты. Тот, впрочем, и не думал сопротивляться. Обхватив криминального гения за талию, Шерлок решительно привлек его к себе. На этот раз Мэри, с ехидной ухмылкой поставила вальс. — На что не пойдешь из человеколюбия, даже без ног не страшно остаться, — пробормотала она. — Джон, не топчись по мне сильно, ладно? Ватсон скорчил гримасу и закружил жену по комнате. Он и правда сбивался с шага гораздо чаще, чем обычно, постоянно оборачиваясь на лучшего друга и его партнера. Вел Шерлок, а Мориарти следовал за его движениями так легко и безупречно, словно они учились танцевать вместе всю жизнь. Зато их скрещенные, как рапиры во время поединка, взгляды — яростный у одного, и чуть насмешливый у другого, не оставляли никаких сомнений, что эта гармония — только видимость. На последних тактах мелодии Мэри вдруг запуталась в движениях, оступилась — и вместе с мужем довольно неуклюже подалась в сторону, налетев на Джима с Холмсом. Те удержались на ногах, но невольно отступили на пару шагов. Музыка закончилась, и тут же раздался голос миссис Хадсон. — Мальчики, между прочим, вы стоите под омелой. Детектив поднял глаза. — И что? — удивленно спросил он. Злодей-консультант рассмеялся. — И правда, откуда ему это знать. — Видишь ли, дорогой, — тоном доброй бабушки пояснила домовладелица. — Это старинная традиция. Те, кто в Рождество вдвоем оказываются под омелой, должны поцеловаться. — Что?! — шокировано проговорил Шерлок. Джим продолжал смеяться так, что у него даже плечи вздрагивали. — Да не собираюсь я с ним целоваться, что за бред вы придумали! — возмутился Холмс, глядя на веселящегося соперника и друзей, выжидательно уставившихся на них обоих. — Хватит ломаться, милый, — с трудом проговорил Мориарти сквозь смех. — Тебе же сказали: это традиция. Ты англичанин или нет? С этими словами он потянул детектива к себе за воротник пиджака и легонько коснулся губами его губ. Шерлок даже не подумал дотронуться до него, или обнять, просто приоткрыл рот, впуская Джима в поцелуй, а потом решительно перехватил инициативу, целуя его уже сам, настойчиво и почти агрессивно. Злодей-консультант в долгу не остался, уступать он явно не собирался. — Невозможные, — тихо хмыкнула Мэри. — Они даже поцелуй ухитряются превратить в битву. — Зачем ты это устроила? — Джон смотрел на довольную жену с изумлением. — Ты же нарочно их толкнула. — Затем, — фыркнула она, — что иногда людей надо заставлять делать то, на что они не решаются сами. Оторвавшись от соперника, Холмс несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. А Мориарти вдруг достал из кармана небольшую коробочку и вложил ему в руку. — С годовщиной, любовь моя. — Чт… А, ну да, — детектив досадливо поморщился. — Понятно. — Шерлок, ты забыл про годовщину собственной свадьбы? — возмущенно воскликнула миссис Хадсон. — Не ругайте его, мэм, — мягко улыбнулся Джим. — Это же Шерлок, он помнит только о преступлениях. Холмс демонстративно закатил глаза. — Ты не хочешь посмотреть? — криминальный гений тронул застывшего «мужа» за руку. — Потом. — Прошу тебя… Вздохнув, детектив сорвал упаковку и открыл коробочку. Внутри лежала револьверная пуля, повешенная на цепочку. — Я не ношу украшений, — довольно резко сообщил Шерлок. — А это и не украшение, — тихо, чтобы его не слышали остальные, пояснил Мориарти. — Эта пуля вышибла бы мне мозги, если бы ты не остановил меня в тот день на крыше. Смерть, которую ты от меня отвел. — То есть, ты вернулся за тем пистолетом и… — Именно, — Джим принужденно улыбнулся. — Оставь ее себе, ладно? — Ладно, — детектив сжал подарок в кулаке. — Теперь у меня их будет две. — А вторая откуда? — Вытащил из стены, — улыбнулся Холмс. — Ту, из винтовки Морана. — Она не моя, — фыркнул злодей-консультант. — А твоего манекена. А потом на его губах появилась кривая ухмылка. — Знаешь что, давай еще выпьем. Пунш у миссис Хадсон получился отменный. * * * «У меня тоже есть для тебя подарок. SH» «Сгораю от любопытства! JM» Мориарти нашел Холмса в его лаборатории, увлеченно разбирающим револьверный патрон. Аккуратно отделив пулю, он протянул ее криминальному гению. — Эта — моя, — ухмыльнулся он. — Я проник в хранилище улик Скотланд Ярда и забрал ее из револьвера Уилкинсона. Джим, хитро улыбнувшись, сжал подарок в кулаке. — Теперь твоя смерть в моих руках, — важно сказал он. — Как будто раньше это было не так, — скривился Шерлок. Злодей-консультант убрал пулю в нагрудный карман и покачал головой. — Нормальные люди кольцами обмениваются, а мы что? — Ты же не рассматриваешь это, как… — детектив аж задохнулся от возмущения. — Я ничего такого не имел ввиду! — Так то ты, — Мориарти поморщился. — Кто бы сомневался. Холмс промолчал. — Между прочим, — Джим вдруг улыбнулся, так словно предыдущей части разговора между ними и не было. — Как ты относишься к восьмой симфонии Шуберта? Детектив нервно хмыкнул. Ничего себе перемена темы! Не иначе, вопрос с каким-то хитрым подвохом. — Вроде мы с тобой уже говорили о незаконченных произведениях, — осторожно ответил Шерлок. Криминальный гений закатил глаза. — Да ладно тебе, она и в двух частях выглядит вполне завершенной, — засмеялся Мориарти. — Не занудствуй. — К чему этот разговор? — Да просто сегодня в Барбикане Лондонский симфонический оркестр играет именно ее, — злодей консультант улыбнулся. — И еще увертюры в итальянском стиле. Пойдем? — Ты, — Холмс в шоке вытаращил на него глаза, — приглашаешь меня слушать музыку? — Почему бы и нет? — Джим подмигнул. — Я люблю классическую музыку, ты тоже.** И это один из лучших оркестров в мире. — Да с чего я должен с тобой идти? — детектив все никак не мог прийти в себя от удивления. — Просто так, — криминальный гений пожал плечами. — Мне скучно одному. Составь компанию, а? — Я не… — Да ладно, ты поймал Уилкинсона два дня назад, — засмеялся Мориарти. — И никаких дел у тебя нет. В праздники даже злодеи отдыхают. Вот например я. Так что давай делать это вместе. — Да ты в своем уме? — не выдержал Холмс. — Если бы я с тобой пошел куда-то, как бы это выглядело? — А ты пристегни меня к себе наручниками, — он снова подмигнул. — И скажи всем, что конвоируешь очень опасного преступника. На концерт. — Ты бредишь! — Шерлок, радость моя, я просто хочу хорошо провести вечер, — Джим больше не улыбался, лицо его сделалось усталым. — Под отличную музыку и в приятной компании. И всё, никакого коварного плана у меня нет. — Точно? Мориарти приложил руку к груди, словно принося клятву. — Обещаю вести себя прилично и никого не убивать. — Хорошо, — вздохнул детектив. — Я пойду с тобой. Полчаса спустя он уже раскаялся в данном слове, а ближе к вечеру совсем было решил изобрести какое-нибудь неотложное дело и отказаться. Но дела, как на грех, не находилось, даже самого завалящего. Потому в половине седьмого Холмс нехотя начал собираться, мысленно ругая себя, на чем свет стоит. Какого дьявола я все время ведусь на его провокации? И с чего собрался идти с ним на концерт, как будто мы в самом деле пара? Это невозможно, этого никогда не будет, а я раз за разом совершаю ошибки, подпуская его все ближе. Совместное Рождество, поцелуи под омелой, обмен подарками, а теперь еще и это? Кажется, я действительно сошел с ума! Мысль о том, что испытывает радостное волнение от перспективы провести рядом с Джимом весь вечер, Шерлок сразу загнал подальше. Мориарти появился точно в назначенный час. Критически оглядел детектива, хмыкнул. — Великолепен как всегда. А я боялся, что ты передумал. — Так и есть, — хмуро проговорил Холмс. — Почти сразу. Но я хорошо тебя знаю, ты не отвяжешься. — Все будет не так плохо, как тебе кажется, мой дорогой, — злодей-консультант криво ухмыльнулся. — Твои друзья симфоническую музыку не слушают, и я позаботился о том, чтобы ни одного журналиста туда сегодня даже на пушечный выстрел не подпустили. Нас никто не увидит. — Кроме нескольких сотен зрителей. — Не глупи, они туда придут не ради нас с тобой, и им вообще не будет дела до каких-то двоих меломанов, которые просто, как и все, собираются послушать концерт. — Ладно, — вздохнул детектив. — Поехали. Зал был полон. Шерлок даже удивился про себя, как криминальному гению удалось в последний момент достать два билета на такие хорошие места. Хотя есть ли для него что-нибудь невозможное, если он вбил себе в голову какую-то фантазию? — Ты, — ухмыльнулся Джим, хотя Холмс не произнес вслух ни слова. — Я не могу справиться с твоим упрямым нежеланием иметь со мной дел, выходящих за рамки того, что ты называешь «нашей игрой». — Мы сюда музыку пришли слушать или твою болтовню? — фыркнул детектив, недовольный тем, что соперник его так легко прочитал. Мориарти демонстративно провел пальцами по губам, словно запирая их на замок, и откинулся на спинку кресла. Минут пятнадцать спустя после начала, Шерлок пришел к мысли, что рад тому, что позволил себя уговорить. Он довольно давно не ходил на живые симфонические концерты, и игра музыкантов захватила его целиком. Злодей-консультант слушал с закрытыми глазами, замерев и, кажется, даже дыша через раз. Но в какой-то момент он вдруг потянулся через подлокотник, накрыв руку соперника своей. Холмс, полностью погружённый в творившееся вокруг волшебство, автоматически переплел свои пальцы с пальцами Джима, и тот едва слышно удовлетворенно вздохнул. «Какая гармония, — детектив поймал себя на мысли, что это ощущение не имеет ничего общего с партией флейты, которая как раз вплелась в общий рисунок, сделав его еще ярче. — Как будто мы и в самом деле пара». Эта мысль, вопреки ожиданиям, не напрягла, а наоборот согрела изнутри. И вдруг в безупречную картину музыки диссонансом вклинился фальшивый звук. Мориарти вздрогнул одновременно с Шерлоком и открыл глаза, ловя взгляд детектива. — Труба? — спросил он одними губами. — Тромбон, — Холмс слегка поморщился. — Ошибся с нотой. Бывает. Скоро стало понятно, что об одной случайной ошибке речи не идет. Тромбонист, в начале концерта звучавший идеально, «промазал» еще дважды. Едва занавес опустился, зрители зашумели, удивленно переговариваясь. Злодей-консультант скорчил недовольную гримасу. — Где они взяли этого сапожника? — Дело не в нем, — задумчиво проговорил детектив. — Он перестал попадать в ноты только перед самым антрактом, может плохо себя почувствовал? Шерлок говорил равнодушным тоном, однако чувство безмятежной расслабленности куда-то исчезло, сменившись неприятным холодком предчувствия. В оркестре такого уровня играют профессионалы высочайшего класса. Ни один из них не начнет ошибаться в своей партии только из-за головной боли или духоты. Похоже, это что-то гораздо более серьезное. Мориарти досадливо поморщился. — Ты совсем не умеешь отдыхать. — А ты? — Холмс приподнял бровь. — Что мы на самом деле делаем здесь, Джим? Он закатил глаза. — Выключи паранойю, милый. Если бы я собрался кого-то убить, то позаботился бы о том, чтобы в момент совершения преступления оказаться как можно дальше от места, где оно совершается. И уж точно не потащил бы туда единственного человека, который сразу догадается о моей причастности. Я может и псих, но не идиот. Детектив кивнул, подтверждая. Мол, да, все так и есть. — Но если он продолжит в том же духе, — бесстрастно сообщил криминальный гений, — то после окончания концерта я, пожалуй, прикажу его убить. Чтобы не портил людям удовольствие. В этот момент музыканты вернулись на сцену. Шерлок внимательно всмотрелся в лица всех троих тромбонистов, пытаясь понять, кто же из них «отличился». Двое тихо переговаривались между собой, устраиваясь на стульях и раскладывая на пюпитрах ноты. Третий был бледен, под глазами его залегли тени. Глядя, как он тяжело опустился на свое место и лихорадочно глотнул воды из стоящего рядом стаканчика, Холмс поморщился. Может, и вправду мигрень разыгралась? Первые десять минут все было хорошо, но детективу уже не удавалось расслабиться. Он внимательно следил за заболевшим музыкантом, ловя опасные признаки. Мориарти тоже был напряжен и не спускал глаз с соперника. А потом начался ад. Тромбонист в очередной раз набрал в легкие воздуха, готовясь вступить в игру, но глаза его выкатились из орбит, он весь затрясся и выронил инструмент. А следом за ним и сам рухнул ничком, сбивая пюпитр с нотами. И на сцене, и в зале, раздались крики. Шерлок рванулся с места, оказавшись рядом с упавшим в тот момент, когда один из коллег склонился к нему, безуспешно пытаясь нащупать на шее пульс. — Ничего не трогать! — рявкнул Холмс. — Вызывайте скорую и полицию. А потом сам прикоснулся к горлу тромбониста. Тот был окончательно и безнадежно мертв. * * * — Тебе лучше уехать до прибытия Лестрейда и его ребят, — на Джима Шерлок не смотрел. — Не глупи, — рассудительно отозвался тот. — Если я уйду с места преступления, то дам основания себя в чем-то подозревать. Ты сам велел закрыть все двери и не выпускать отсюда ни одного человека. И знаешь, я непричастен к этому. Детектив посмотрел ему в глаза. — Знаю. Хорошо, оставайся. Полиция прибыла через десять минут. Увидев рядом с другом его фиктивного мужа, Грег нахмурился. — А этот что здесь делает? — Мы вместе пришли на концерт, — спокойно отозвался Шерлок. — В смысле? — не понял инспектор. — В прямом, — слегка надменно проинформировал Холмс. — Я люблю симфоническую музыку. А все мои друзья считают ее скучной. Кого мне еще было с собой позвать? — Но не его же! — Почему нет? — детектив приподнял бровь. — Не хотелось идти одному. — Нашел компанию, ничего не скажешь! — фыркнул Лестрейд. Мориарти вдруг вклинился в разговор. — Ты хреновый лжец, Шерлок, — довольно резко сказал он. — Я оценил попытку выгородить меня, спасибо. Но на самом деле, инспектор, это я пригласил его. И он долго упирался. А потом любовь к музыке победила. — Неважно, чья была инициатива, — сердито огрызнулся Холмс. — Мы были вместе, и я ручаюсь, что он ни разу не отошел от меня даже на шаг с тех пор, как мы сюда пришли. — Сам все время повторяешь, что он ничего не делает своими руками, — скептически проговорил Грег. — А еще я часто повторяю, что большая ошибка с твоей стороны валить все преступления на одного человека, — холодно отозвался детектив. — Хотя и понятная: так гораздо проще, и искать никого не надо. Вот он, виновник — удобно, правда? — Не язви, — обиделся Лестрейд. — Сам ведь понимаешь, как это подозрительно выглядит. Вы вдвоем идете куда-то, и рядом тут же образуется труп. — Можете арестовать меня, инспектор, — бесстрастно сказал Джим. — Все равно придется выпустить, потому что Шерлок поймает настоящего убийцу. И на этот раз я подам в суд за незаконное задержание, не сомневайтесь. — Ладно, — Грегори кусал губы, явно не зная, на что решиться. — Заполните форму подписки о невыезде из города вплоть до окончания следствия. И можете идти. Злодей-консультант кивнул. Потом повернулся к Холмсу и легонько погладил его по лицу. — Спасибо за вечер, мой дорогой. Детектив хотел сбросить его руку, но встретился взглядом с темными глазами и вздрогнул от пронзительной тоски, которую увидел в них. Перехватив запястье соперника, Шерлок удержал его ладонь на месте, на мгновение прижавшись к ней щекой. Горло сдавило, и пока он пытался сообразить, что сказать, криминальный гений отнял руку, развернулся и ушел. — Без комментариев, Грег, — сухо заявил Холмс Лестрейду, видя, что тот собирается задать вопрос. К чести инспектора, надо сказать, какие бы сомнения его ни терзали, но он ни одно из них не озвучил. Вместо этого спросил: — Что стало с этим парнем, как думаешь? — Похоже на острое отравление, — детектив тряхнул головой, усилием воли заставляя себя забыть странный взгляд Мориарти и сосредоточиться на расследовании. — Но ни яд, ни способ отравления мне пока не понятен. И тело я не стал осматривать до вашего прибытия. Мертвый мужчина лежал на сцене в той же позе. Остальные музыканты сбились в кучку в дальнем углу и тихо переговаривались. Рядом с трупом стоял лишь дирижер. Глаза его были влажными от слез. — От чего умер Джайлз? — спросил он подошедших полицейских. — Утром он был совершенно здоров, ни на что не жаловался. — А в перерыве? — тихо поинтересовался Холмс. — Он как-то объяснил, почему ошибался с нотами? Дирижер шмыгнул носом и отрицательно покачал головой. — Сказал: «я в порядке», хотя было видно, что очень расстроен. Оно и понятно, у него и так не ладились отношения с ребятами из оркестра, а тут еще и… — Почему не ладились? — сухо спросил Шерлок. — Видите ли, — мужчина замялся. — Джайлз Блэнкеншип был сыном моей младшей сестры. И некоторые музыканты считали, что он оказался здесь только благодаря родству, а не потому, что был отличным профессионалом. — Ясно, — детектив поморщился, надел перчатки и нагнулся над телом, переворачиваются его лицом вверх. Достал из кармана лупу, внимательно осмотрел бледные до синевы губы, отогнул нижнюю и изучил десны. Хмыкнул. — Снимите отпечатки с тромбона, — распорядился он. — Проверьте мундштук. Это выглядит похожим на отравление парами ртути. — Почему ты так решил? — поинтересовался Лестрейд. — Смотри, — Холмс снова склонился к телу. — Обесцвеченные губы и судорога челюстей. С этими словами Шерлок попытался протиснуть шариковую ручку между зубов умершего, демонстрируя, что разжать их невозможно. — Плюс — поражение на слизистых, — продолжил он, снова отгибая губу и демонстрируя воспаленные десны, покрытые сероватым налетом. — Я бы сказал, что это хлорид ртути. Вот только… Детектив замолчал и несколько секунд задумчиво смотрел на тромбон. А потом глаза его расширились, он поспешно поднял пюпитр, заглянул под впереди стоящие стулья, чуть сдвинул тело и посмотрел под ним. И нахмурился. — Тут был пластиковый стаканчик, — холодным тоном обратился он к дирижеру. — Я сам видел, как ваш племянник пил из него перед вторым отделением. И где он? — Да, мы всегда ставим воду рядом с музыкантами, особенно если они играют на духовых инструментах, — удивленно проговорил тот. — Специфика игры, знаете ли, горло пересыхает и… — Знаю, — Холмс отмахнулся. — Я не спрашивал, почему стакан тут стоял, а только о том, куда он делся. Разве я не сказал, что на месте преступления нельзя ничего трогать? — Никто и не трогал, — проблеял дирижер. — Я находился здесь все время. — Стакан был, теперь его нет. Вывод? — раздраженно заметил Шерлок. — Думаешь, ему воду отравили? — встрял инспектор. — Но ты же говорил: тромбон. Детектив досадливо поморщился. — Думаю, то и другое. Смотри: хлорид ртути или сулема это порошок. В духовом инструменте, по понятным причинам, очень высокая влажность, в которой неизбежно возникнут весьма токсичные испарения. Проникая в дыхательные пути, они вызовут жжение в горле и пищеводе, раздражение на слизистых, головокружение, тошноту и, при достаточно длительном воздействии, приведут к летальному исходу. — Но? — Грег приподнял бровь. — Вода-то причем? — Я сказал: при достаточно длительном воздействии, — фыркнул Холмс. — Добавлю еще, что количество хлорида ртути в тромбоне должно было быть довольно велико, чтобы гарантировано убить за час с небольшим. А это невозможно. — Почему? — Потому что это повлияло бы на звук, — пояснил Шерлок. — Я слушал концерт с самого начала и заметил бы, если бы один из тромбонов звучал глуше или резче, чем должен. Такого не было. Дирижер кивнул, соглашаясь. — Да, посторонний предмет в инструменте действительно может все испортить. Большие оркестры тот еще гадюшник, случаи, когда сопернику пытаются насолить, запихнув что-нибудь в трубу, саксофон, тромбон — не редкость. Но ведь для хорошего музыканта его инструмент как часть тела. Он по изменившемуся весу и звуку сразу поймет, что не так. — Именно, — детектив улыбнулся. — В тромбон не могли насыпать летальную дозу, а лишь очень незначительную. Но достаточную, чтобы к концу первого часа Блэнкеншип почувствовал то самое жжение в горле и головокружение. Оттого и начал фальшивить. Перерыв длился двадцать минут, все это время Джайлз парами не дышал, но жжение в горле не проходило. Тогда он выпил воды, где, вероятно, содержалась недостающая для смерти доза. — Обыщите все мусорные контейнеры, — обратился Лестрейд к подчиненным. — Соберите все пластиковые стаканчики, какие найдете. Проверьте на содержание сулемы и отпечатки пальцев снимите. Холмс лишь поморщился. — Если убийца ухитрился унести стакан из-под носа у убитого горем дяди, то точно не будет просто бросать его в урну. Так что вряд ли мы что-то найдем. * * * — Музыканты подтвердили слова дирижера, — сообщил Лестрейд несколько часов спустя. — Погибшего в оркестре, мягко говоря, недолюбливали. Блатной мальчик, таких ни в одном коллективе не жалуют. Пришел вместе с дядей пару месяцев назад. При этом выжив из состава Пола Гарднера, одного из старейших и уважаемых музыкантов оркестра. Он лет пятнадцать там играл. — То есть, мотив убить Блэнкеншипа был у уволенного тромбониста, а также у любого из его коллег, которые остались недовольны такой заменой, — детектив нахмурился. — Именно, — кивнул Грег. — Но у Гарднера не было возможности, — продолжил развивать свою мысль Шерлок. — Он не появлялся сегодня в театре. Начинить тромбон отравой мог лишь тот, у кого был нему доступ. И сделали это прямо перед концертом, потому что утром у оркестра была трехчасовая репетиция. Каждый музыкант бережет свой инструмент как зеницу ока, Блэкненшип не мог не осмотреть его перед выступлением. Нет, сулему в мундштук подсыпали в самый последний момент. — То есть?.. — Кто-то из коллег или обслуживающего персонала, — Холмс поморщился. — Кто-то, чей приход в комнату, где музыканты оставляют инструменты, не вызвал бы подозрений. К тому же, была еще отравленная вода. — Я выяснил, что эти стаканчики перед началом каждого отделения расставляет кто-то из технического персонала. И разливает в них воду из общей бутылки. В этот раз это делала Элен Бисли, пожилая дама, работающая в оркестре больше десяти лет. В принципе, у нее была возможность подсыпать отраву, но это недоказуемо. — Не подсыпать, — Шерлок скривился. — Заменить воду. Хлорид ртути плохо растворяется, особенно в холодной воде — остался бы осадок. Но если нагреть до кипения, степень растворения повышается в разы. Потом это надо остудить, процедить — и готово, вода на вид и на вкус от обычной ничем не будет отличаться. — Стакан, как ты и предвидел, не нашелся. На тромбоне отпечатки только жертвы, — проинформировал Лестрейд. — На футляре от него тоже. — Само собой, — вздохнул детектив. — Убийца не мог не понимать, что на полированном металле отпечатки будут видны прекрасно. Так что протер все за собой. Или вообще был в перчатках. Второе даже скорее. — Почему? — Ты стал бы голыми руками касаться отравы, способной убить человека за пару часов? — вопросом на вопрос ответил Шерлок. — Не думаю, — скривился Грег. — Твоим ребятам придется опросить всех и по минутам проверить, кто входил и выходил из этой комнаты. Учти, что они могут нарочно запутывать показания и прикрывать друг друга. Возможно даже, что у убийцы были сообщники. Кто-то, кто отвлек Блэнкеншипа от его тромбона, кто-то, кто стоял на стрёме. Учитывая его «популярность» в оркестре, такое нельзя исключать. Кстати, результаты вскрытия уже есть? — Хочешь посмотреть? — Дай угадаю, — детектив хмыкнул. — Изменения слизистых вплоть до некроза, особенно выраженные в почках и толстых кишках, зернистая дистрофия печени и миокарда, отложения солей кальция в… — Все точно, — прервал его излияния Лестрейд. — Наши эксперты подтвердили твой вывод. Это хлорид ртути. — Само собой, — Шерлок самодовольно улыбнулся. — Но кандидатов в убийцы больше трех десятков, — инспектор вздохнул. И никаких улик против хотя бы одного. — Ищите противоречия в показаниях, — посоветовал Холмс. — А я попытаюсь узнать о прошлом Блэкеншипа. Где-то же он играл до того, как дядя привел его в Лондонский симфонический оркестр. * * * Проводив Грега, Шерлок задумался. Дело было запутанным, как раз, как он любил, но сосредоточиться на расследовании удавалось с трудом. Впервые в жизни он не мог выкинуть из головы все лишнее и думать только о преступлении. Не давало покоя странное поведение Джима в последние дни. Мориарти никогда раньше не пытался на него давить. Всегда давал понять, что недоволен решением соперника ограничиться играми в загадки, но неизменно уважал это решение. Злодей-консультант появлялся и исчезал из жизни Холмса по одному ему ведомому графику, иногда пропадая на целые недели, а то и месяцы, иногда ежеминутно засыпая Шерлока сообщениями разной степени откровенности, но никогда не переходил черту. Сейчас же он форсировал события, проводя с детективом столько времени, что впору было удивиться: как его хватает на что-то еще? И совершенно не скрываясь, словно забыв, что на него охотятся спецслужбы всей Европы. Холмс тряхнул головой, изгоняя непрошеную тревогу. В действиях Джима ему мерещился какой-то надрыв, попытка успеть… что? Быть рядом? Заставить что-то понять? — Дожил, — пробормотал Холмс вслух. — Воображение разыгралось. И сам себе признался, что это довольно слабый аргумент. Рабом воображения Шерлок никогда не был. Ему вовсе не померещилось нетипичное для Мориарти стремление цепляться за соперника, словно боится, что они видятся в последний раз. И тоска во взгляде там, в Барбикане, тоже не привиделась. — Что с тобой, Джим? — спросил детектив у пустой комнаты. А потом тряхнул головой — да пошло оно все к черту! — и набрал СМС. «Надо поговорить. SH» «Прости, милый, в другой раз. Меня нет в Лондоне. JM» Час от часу не легче! «Тебя просили не уезжать до окончания следствия. SH» «Знаю, но возникли дела. Не занудствуй, радость моя. Ты поймаешь убийцу, и о моем мелком нарушении никто даже не узнает. х JM» И как теперь быть? Спрашивать что за дела бесполезно, все равно не скажет. «Когда вернешься? SH» «Я тоже скучаю. JM» «Я серьезно спрашиваю. SH» На последнюю СМС Джим не ответил. Шерлок вздохнул, запихнул подальше телефон и попытался сосредоточиться на деле. Согласно досье, собранному Картрайтом, Блэнкеншип начинал карьеру в Национальном оркестре Уэльса, но был там едва ли не на третьих ролях. Считался отличным музыкантом, но в коллективе, специализирующемся на произведениях Джейкоба, Хауарта и Буржуа, *** играли тромбонисты экстра-класса, и выдержать такую конкуренцию для молодого, хоть и не бездарного парня, было невозможно. Неудивительно, в принципе, что он с радостью принял предложение дяди и перебрался в столицу. Лондонский симфонический хоть и редко исполнял концерты для тромбона с оркестром, но перспектив в нем было несравненно больше. Холмс набрал запрос в интернете и не менее получаса изучал афиши, имена известных музыкантов и композиторов, даже послушал пару треков, выложенных в сеть. Никаких зацепок в прошлом Блэнкеншипа он не видел. Неужели беднягу отравили только за то, что он был племянником дирижера? Слабая версия. Одно дело, косо смотреть, недолюбливать, устраивать мелкие гадости. Но спланировать такое преступление… Это больше, чем в сердцах плеснуть отраву в стакан. Нужно было все просчитать, подготовить раствор сулемы заранее, улучить момент и всыпать яд в тромбон. Кто-то долго готовил убийство, осуществил его хладнокровно и замел следы. Тут не раздражением пахнет, а ненавистью. Серьезной, иссушающей. Толкающей на крайние меры. — Кому ж ты так насолил, Джайлз? — задумчиво проговорил детектив, продолжая растерянно рассматривать ссылки в интернете. И тут его взгляд упал на заголовок местной газеты, не имеющий к музыке никакого отношения. * * * — Послушать их, так они все невинны, как младенцы, — хмуро проговорил Лестрейд. — Тромбон никто не трогал, стаканчик и вовсе в глаза не видели, да и вообще, этот племянничек был сам по себе, с ним никто не общался. Может ему и было нехорошо в перерыве, да никто внимания не обратил. — Грег, мы не там ищем, — проговорил Шерлок. — Я уверен, мотив убийства где-то в прошлом Блэнкеншипа. Только связи пока не вижу… — А что нашел? — заинтересовался инспектор. Холмс выложил на стол пачку распечаток. — Вот, смотри, я сначала наткнулся на небольшую заметку в «Уэстерн Мэйл» о том, что скрипач Национального оркестра Уэльса покончил с собой в камере предварительного заключения. Это произошло в тот момент, когда Блэнкеншип тоже работал в этом коллективе. — А связь? — Лестрейд пожал плечами. — Пока не уверен… — детектив развел руками. — Но, покопавшись как следует, я выяснил, что некий Беннет Блэр был обвинен в том, что украл из офиса антерпренёра «Вэлш Миллениум центр», где выступал оркестр, очень большую сумму денег. У скрипача были серьезные долги за лечение больной сестры, а на другой день после происшествия он полностью расплатился с ними. На основании этого его и заподозрили. Блэр клялся, что ничего не брал, остаток денег — а пропавшая сумма была гораздо солиднее, чем его долги — у него не обнаружился. И тем не менее, против музыканта завели дело, а до суда он не дожил. Оставил записку, что хоть и не признает себя виновным, но жить с пятном на репутации не хочет. — Суицид в камере почти всегда равносилен признанию, — поморщился инспектор. — Так все и решили, — кивнул Шерлок. — Но если предположить, что Блэр действительно был не виноват? Вдруг его подставили, и не кто-то, а один из товарищей по оркестру. Кто-нибудь из тех, кто был в тот день в «Вэлш Миллениум», но в концерте не участвовал? Кто-нибудь из дублирующего состава? — То есть Блэнкеншип? — Грег в сомнении покачал головой. — Тебе не кажется, что это совсем уж притянуто за уши? — Может быть, — Холмс поморщился. — Но я бы посоветовал сделать запрос в Кардиф насчет дела Блэра. Особенно меня интересуют его друзья и родственники, которые могли пожелать отомстить. С этими словами он поднялся. — И не тяни с этим. — А ты куда? — подозрительно поинтересовался Лестрейд. — Не туда, куда ты думаешь, — отрезал Шерлок. — Встречусь с одним знакомым журналистом. Этот парень валлиец, вдруг у него есть знакомцы среди тех коллег, которые освещали дело Блэра? Пресса иногда выкапывает такие детали, что полиции и не снилось. — Не преувеличивай! — Да нисколько, — детектив сухо рассмеялся. — Люди не хотят оказаться в участке, потому с вашим братом не сотрудничают. А вот увидеть свое имя на газетной странице многим хочется. — Это все сплетни, как правило, — раздраженно проговорил Лестрейд. — Именно сплетни мне и нужны, — хмыкнул Холмс. — В них всегда есть доля истины, надо только уметь раскопать. Ближе к вечеру Грег застал Шерлока за изучением списка людей, находившихся в тот вечер в Барбикане. — Зрителей сразу можно отбросить, — проговорил он вместо приветствия. — Ни у кого их них физически не было возможности добраться до тромбона или стакана с водой. А вот работники оркестра и самого театра — это интересно. Убийца один из них. — Я узнал, что ты просил, — сообщил Лестрейд. — Полиция Кардифа прислала мне дело, там все довольно очевидно. Парень нуждался в деньгах и нашел возможность их добыть, а потом наложил на себя руки со стыда. — Родственники у него были? — Холмс проигнорировал выводы инспектора. — Сестра Карен, та самая, на чье лечение Беннет занимал деньги. Лучший друг, тоже скрипач, Рудольф Уорд. Ни та, ни другой не верили, что Блэр мог украсть. По словам сестры, он был безупречно честен, в жизни не притронулся бы к чужому. А ты что-то узнал? — Эта история разрушила семью. Мать Беннета умерла через месяц после самоубийства сына. Говорят, от горя, сердце не выдержало. Сестру бросил жених, заявивший, что не желает связываться с родней вора. Так что у Карен Блэр серьезные основания найти того, кто подставил ее брата. — Если его вообще подставили. Шерлок кивнул. — Ты прав: если. Но взгляни: одну из уборщиц в Барбикане зовут Карен Уорд. Она, в частности, отвечает за гримерки и могла зайти туда в любое время. Мусор вынести, полотенца поменять. — То есть, ты думаешь?.. — Что эта уборщица в девичестве носила фамилию Блэр, — спокойно сказал детектив. — И что после предательства жениха она вышла замуж за лучшего друга своего брата. * * * — Ладно, вы меня поймали, — молодая женщина с гладко зачесанными темно-каштановыми волосами и усталыми серыми глазами откинулась на спинку кресла. — Это я отравила ублюдка Блэнкеншипа. Лестрейд достал наручники, но Холмс остановил его движением руки. — У вас были доказательства, что те деньги украл именно Джайлз? — Надо же! — она горько усмехнулась. — Великий сыщик раскопал эту историю! Вот только где были вы и вам подобные, когда имя Беннета смешали с грязью? Когда он в отчаянии вскрыл себе вены пружиной от кровати? Когда умирала мать, потерявшая любимого сына? — Доказательства, Карен, — мягко повторил Шерлок. — Почему именно Блэнкеншип? — Потому что после похорон мамы я поклялась, что не успокоюсь, пока не найду настоящего вора, — фыркнула сестра Блэра. — Устроилась уборщицей в «Вэлш Миллениум». Под вымышленным именем, конечно. Никому не пришло в голову, что виолончелистка, подающая большие надежды, опустится до такой профессии. Но я была уверена, что разгадку надо искать здесь. Потому что Джесси Хармон, старая дева, которая убирала кабинет босса, дала полиции описание человека, которого видела в коридоре в тот вечер. Сказала, что не знает его, но он был худым, светловолосым и с крупной родинкой на подбородке. У Беннета была такая родинка, да еще и эти долги… Все были убеждены, что ему не отвертеться. — Кроме вас и Уорда? — тихо проговорил детектив. — Да, — Карен поморщилась. — И раз Джесси так точно описала моего брата, то она, во-первых, солгала, а во-вторых, ей кто-то подсказал, на кого свалить вину. Значит, она знает настоящего виновника. — Вы следили за ней? — Холмс приподнял бровь. — Постоянно. И однажды подслушала телефонный разговор. Она говорила с мужчиной, требовала денег, а иначе угрожала «рассказать, чьи отпечатки стирала в тот вечер с дверцы сейфа». Я спряталась возле котельной, Джесси обязательно должна была пройти мимо, в нашу подсобку. И сбила молотком кран, когда она приблизилась. Ее обварило кипятком так, что она умерла через несколько дней в больнице. — Вы признаётесь в убийстве? — Лестрейд даже привстал. — Еще в одном? — Смерть Джесси сочли несчастным случаем, — Карен пожала плечами. — Вентиль там на честном слове держался. Но да, я признаюсь. Это я ее убила, за то, что она оклеветала моего брата. — Ну, а Блэнкеншип? — нетерпеливо спросил детектив. — Когда Хармон упала, я достала из ее кармана телефон и проверила исходящие вызовы. Номер был мне хорошо знаком. Джайлз был приятелем Беннета, они часто ходили вместе пива выпить вечерами. Он даже ухаживать за мной пытался какое-то время, сразу после школы, но я его отшила. Он наверняка знал и про долги брата, и про то, что тот, наконец, собрал денег, чтобы их полностью выплатить. Судя по тому, как часто Джесси звонила Блэкеншипу, она его шантажировала. Так что мне ее не жаль: из-за своей жадности она погубила ни в чем не повинного человека, — Карен вздохнула и замолчала. — А потом вы стали охотиться на бывшего приятеля Беннета, — утвердительно сказал Холмс. — Перебрались следом за ним в Лондон и устроились в театр где, как вам было известно, Лондонский симфонический играет довольно часто. И стали ждать удобного случая. — Именно, — она зло улыбнулась. — Я подменила стакан с водой под самым носом у этого ублюдка, а он меня даже не узнал. Разве великие музыканты обращают внимание на каких-то уборщиц? — Мне все ясно, — Лестрейд снова достал наручники. — А мне нет, — детектив улыбнулся. — Синтезировать хлорид ртути, в принципе, возможно. Имея нужное оборудование и определенные познания в химии. Вы, насколько мне известно, такими познаниями не обладаете. А вот ваш муж, Рудольф Уорд, в школьные годы состоял в Клубе химиков и достигал, насколько я узнал, отличных результатов. Грег при этих словах вытаращил на друга глаза. — Ну, ничего себе! А это-то ты как выяснил? Холмс не ответил, он в упор смотрел на Карен. Сестра Блэра презрительно улыбнулась. — Рудольф не имеет к этому отношения. Я все сделала сама, и вы никогда не докажете обратного. * * * Когда арестованную увели, инспектор вздохнул. — Такая милая женщина, виолончелистка… У нее от горя рассудок помутился, как думаешь? Шерлок лишь фыркнул. Помутился, как же! Всем бы так здраво мыслить. — Одно скажу, — осторожно проговорил он, — и Блэнкеншип, и Хармон определенно заслуживали ареста. Но Карен не имела права на самосуд. — Тут ты прав, — Лестрейд отвел взгляд. — Но я все же попрошу полицейских психиатров ее обследовать. — Попроси, не вопрос, — детектив усмехнулся. А потом набрал СМС: «Я поймал убийцу, ты теперь свободен в перемещениях. SH» Джим не ответил.