Мечты сбываются

— Хэ, остановись, — слова альфы доносились до Донхэ словно сквозь густоту воды, превращаясь в пустые звуки, не достигнув дна сознания, а цепкая хватка пальцев прожигала ткань, опекая кожу словно раскалённое железо. Отдёрнув руку, ему хотелось убежать, чтобы не слушать оправданий о прошлой жизни, которая сейчас стояла всего в пару шагах. — Да подожди же ты!       Не ожидая напора Хёкдже, парень вскрикнул, всеми силами пытаясь отойти от того, кто заставил верить в банальный обман о счастливом конце. Но сила притяжения или же что-то свыше решило всё по-другому. Пытаясь избавиться от отравленных воображением объятий, Хэ не удержал равновесия, перекидываясь через ограду, находя опору в полах пиджака альфы, утаскивая за собой и падая в заботливо высаженные кусты у подножия террасы.       Донхэ казалось, что он выпал из реальности, а секунды падения казались часами, позволяя каждой клеточкой прочувствовать силу рук, опрокидывающих летящее тело поверх себя. Картинка перед его глазами смешалась, образуя ореол из цветного пятна, обрамляющего зажмурившееся лицо альфы, бережно сжимающего Хэ, словно защищая не от падения, а от всего мира. — Мх-х, — глухой стон сопровождался звуком ломающихся веток, а содрогнувшееся тело Хёка при соприкосновении с корнями кустов у земли вернуло время на своё место, развевая туман защищённости. — Ты в порядке? — Отпустите меня, — приходя в себя от падения, Донхэ возобновил попытки побега из объятий принца, злясь ещё сильнее от прикосновений тонкого носа к открытым участкам кожи, заставляющим прислушиваться к здравому смыслу, что прошлое — это жизнь Хёка, в котором ещё не было его самого. — Чтобы упустить тебя навсегда? — хрипя прошептал Хёкдже, чуть ослабив хватку, позволяя брыкающемуся омеге приподняться. — Я, конечно, понял, что ты считаешь меня идиотом, но не настолько же. — Зачем вы так со мной? — пряча взгляд под чёлкой, пробормотал омега, пытаясь найти в каждом слове ложь и подтекст. — Может, встанешь и мы поговорим? —терпение альфы заканчивалось. Конечно, Хек знал, что с его, да, именно с его возлюбленным будет сложно. Парень с первых минут встречи давал понять, что доверять ему нет никаких причин, а то, что они истинные, было лишь физической формальностью. — А есть в этом смысл? — не унимался парень, продолжая полулежать на груди принца, запоминая ощущения, которыми он будет согреваться по ночам в одиночестве. — Всё, мне это надоело, — рыча не от злости, а от банального упрямства, Хёкдже, терпя тупую боль в спине, поднялся на ноги, утаскивая за собой омегу, пресекая у него даже мысли о побеге, удерживая того за поникшие плечи. — Дай мне просто поговорить с тобой и привести в порядок. Иначе у матрон сложится ощущение, что мы полсада на животах проползли. — Хёкдже замолчал, из последних сил сдерживая себя, чтобы не потерять самообладание, пока Донхэ всматривался пустым взглядом на террасу, словно искал доказательств его связи с миловидным пареньком. Но терраса пустовала. — Что вы от меня хотите? — устало выдохнув, Хэ окинул себя и своего спутника взглядом, испытывая веселье и сопереживание. Ему хотелось рассмеяться так громко, чтобы последние сомнения просто растворились среди листвы ночного сада. — Любить, защищать и жениться наконец-то, ты мой истинный, понимаешь?! — прокричав это, Хёкдже встряхнул омегу за плечи. — Давно пора, — голос Канина прозвучал со стороны террас.       Оба парня одновременно обернулись на голос. Пока Хёкдже что-то пробормотал себе под нос, потирая затылок, Хэ с удивлением и смущением, что их разговор кто-то мог услышать, наблюдал, как пара спускалась по ступенькам к ним. Высокий альфа улыбаясь сдерживал вырывающегося омегу в рясе, одушевлённо бормотавшего что-то о расправе и взятых назад слов. Со своего места он не мог разобрать смысла слов, но по выражению лица альфы, тот тоже не понимал речь монашки. — Готовься, — обречённо бросил принц, улыбаясь кривой улыбкой, извиняясь за что-то. — Я не понимаю, — переводя взгляд с альфы на приближающуюся пару, Донхэ отдёрнул пиджак, надеясь таким способом привести себя в порядок. — Мальчик мой! — избавившись от оков своего спутника, мужчина в костюме монашки подбежал к Хёкдже, угрожая длинным указательным пальцем, — если ты заберёшь свои слова обратно, я клянусь, — приложив свободную руку к сердцу и прикрыв глаза, кивнул омега, делая жест режущих ножниц пальцами,— что отрежу то, чем тебя наградили мы с отцом. — Я и не собирался, — подмигнув стоящему рядом Хэ, принц неосознанно потянулся к ширинке, защищая от своих родителей драгоценность каждого человека, а особенно альфы.       Чонсу беседовал с друзьями, когда к ним подошёл Канин с загадочной улыбкой. Омега приготовился к романтической выходке мужа, но на ухо ему прошептали поздравления в честь предстоящей свадьбы. Больше ему ничего слышать не нужно было. Император хотел вежливо откланяться и, не привлекая внимания, увести омегу, но Чонсу было не до приличий, где-то в саду решалась судьба его мальчика. Поэтому, махнув рукой озадаченным гостям, он ринулся через толпу людей, выкрикивая проклятия в адрес сына, если тот их решил разыграть или упустит зятя. — Смотри, я предупр... — запнувшись на полуслове, Чонсу перевёл внимание на внешний вид детей, открывая рот в немом вопросе и удивлении.       Пробираясь через танцующие пары, мужчина надеялся застать молодую пару, целующуюся на скамейке, скрытую густой листвой деревьев от любопытных глаз. Но в реальности оказалось, что Хёкдже хотел надругаться над омегой, в ответ который отбивался скамейкой. Ведь именно об этом говорил их внешний вид. Вечерние костюмы сейчас украшали несколько рваных дырок, из которых развевались лоскуты ткани. Открытые участки кожи украшали кровоточащие царапины разных размеров и глубины. Завершали картину съехавшие набок маски, а растрепавшиеся причёски пестрили новыми аксессуарами в виде листочков, кустов и пары веток. Пока Канин прикрывающей рот рукой удерживал смех, у Чонсу дёргался глаз. — Что ты сделал с этим ребёнком? — осипшим голосом омега пытался прийти в себя, обещая, что теперь точно приведёт приговор в действие по отношению к непутёвому сыну. — Простите, это моя вина, — прошептал, опуская взгляд, Донхэ, чувствуя, как горят его уши.       Хэ хотелось провалиться под землю, ведь он совсем не так представлял встречу с загадочным альфой. Он наивно полагал, что всё произойдёт как в сказке: бал, танцы, поцелуй под луной. Но реальность оказалась больше похожей на страшилку, чем на заученную историю. Всё шло не так: сначала на него кричал незнакомец с длинным шлейфом, затем этот Мирт, так напоминавший Реука, и вот кульминация истории. Мало того, что альфа оказался принцем, так теперь его родители думают, что над ним надругались прямо в их саду. Позор. — Милый мой, здесь нет твоей вины, — подойдя к юному омеге, Чонсу заботливо погладил по пылающей от стыда щеке. — Он сделал тебе больно? — Папа, я не такое уж чудовище, чтобы изнасиловать невинную омегу, — весёлое до этого лицо Хёкдже исказилось в гримасу презрения. — Чтобы не жениться, ты придумал сказку о истинном, думаешь, я теперь поверю, что ты не напал на этого юношу? — приобнимая испуганного такими словами Хэ, процедил Чонсу. Он был уверен, что его родной сын на такое не способен: все романы наследника были по обоюдному согласию. Но проучить в воспитательных целях нужно было, да и омежка казался слишком напуганным, вызывая в отцовском сердце инстинкты защитить его. — Истинного? — задавая, скорее всего, вопрос себе, Хэ поднял взгляд на обнимающего его мужчину, энергично кивающего в знак согласия. — Ещё раз простите, но мне нужно уйти, —прошептал Хэ, отходя в сторону, делая поклон. — Так, — до сих пор остававшись безучастным, Канин хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание, — сначала давай приведём детей в порядок, а потом они сядут и поговорят. Мы и так смутили юношу, — Канин понимал, как неловко парень себя чувствовал: его застали в таком виде с альфой, плюс ко всему поведение мужа могло не только сбить с толку, но и напугать. — Нет, не стоит, — попытался возразить Донхэ, но заботливые руки старшего омеги взяли его под локоть, а сам он высказал поддержку: — Твоя семья будет недовольна, если увидит вас в таком виде, могут поползти слухи, — Чонсу подмигнул родственникам, уводя младшего в другую сторону от лестницы, собираясь пройти в дом через библиотеку, избегая любопытных зевак.       Хёкдже хотел остановить папу: ему самому стоило позаботиться о Донхэ, доказать, что его намерения — это не пустые слова. Но остановивший его Канин давал понять, что сейчас ему лучше оставить парня на попечительство Чонсу. Омегам было что обсудить, как и отцу с сыном. Пригласив жестом руки, старший указал на скамью неподалёку, где можно было перевести дух и обсудить случившееся. — Ты серьёзно хочешь на нём жениться? — устало опустившись на деревянную поверхность скамейки, отец обвёл серьёзным взглядом сына. — Пойми, сынок, то, что вы истинные, только формальность. Парню нужно доказать искренность чувств. — Я хотел, но ваше появление всё испортило, — оставшись стоять, принц упёрся носком туфли в гравий. — А что насчёт его семьи? Они согласны? — Канин был не против парнишки, тем более, не против брака. Но стоило считаться и с мнением самого Донхэ. Робкий взгляд и дрожь омежки могли о многом рассказать прожившему жизнь альфе. — Я не уверен, что буду спрашивать их мнения, — Хёкдже отчётливо помнил того парнишку в вещах, просящихся на помойку. Он так отличался от своего друга на перекрёстке, что можно было сделать вывод о плохом обращении. — Я тебе сейчас всё объясню...

***

      Покинув бальный зал, Сонмин спустился по лестнице к аллеям, ведущим в глубь сада. Лунный свет смешивался с тусклым освещением садовых фонарей, бросая тени на идущего впереди альфу, хранившего невыносимое молчание, но прислушивающегося к шагам позади себя. Прогулка в тишине напоминала отрывки из готических романов, где влюблённые пытались найти уединение среди зарослей, окутанных ночным туманом. Омеге казалось, что ещё шаг, — и он просто закричит от невысказанных мыслей, но парень впереди остановился. — Нам нужно поговорить, — низкий тембр голоса Кюхена нарушил тишину, сливаясь с шуршанием листьев от слабых порывов ветра. — Если ты настаиваешь, — пожав плечами, Сонмин обошёл остававшегося на месте альфу, присаживаясь на одну из скамеек, позволяющую рассмотреть лицо, на котором играл лунный свет. — Ты же не знал, что в мужья тебе достанусь я? — Кюхен упёрся ладонью в ниспадающий сук ореха, держа дистанцию между собой и притягательным парнем. Ему хотелось подразнить младшего, выясняя таким образом, насколько же строптив будущий супруг. — Нет, как и ты, — приняв условия игры, Сонмин откинулся назад, упираясь спиной в кованую поверхность. — И, если у тебя нет желания жениться на омеге без запаха, я найду сам выход из сада, — по мере того как шок, вызванный такой встречей, проходил, возрастала обида на привлекательного хама. Сонмин внимательно всматривался в черты лица альфы, пытаясь увидеть раскаяние, но никак не ухмылку. — Значит, ты злопамятен, — цокнув языком, Кю удобнее устроился у ветки, специально размышляя вслух. — Скажу, чтобы с нашего дома убрали все режуще-колящие предметы. — В нашем доме? — переспросив, Минни нахмурился. Неужели этот напыщенный индюк думает, что он так легко согласится на брак, который в душе и сам желал? — Тогда мне нужна метла покрепче, чтобы не сломать её об спины твоих подстилок. — Ещё не женаты, а уже делим имущество, — Кюхен схватился за живот, содрогаясь от смеха, представляя, как они будут демонстрировать гостям вещи с бирками, на которых заботливо будут указаны имена обладателей. — Наверное, после одного убийства я подумаю о верности к моей пахучей омеге. — Неужели? — вздохнув, Сонмин стиснул губы в тонкую полоску. Всё же, при договорённости о браке о верности речи не было. Переведя взгляд на имеющегося Чо, омега процедил: — А если я не хочу хранить верность?       Вопрос словно повис в воздухе. Блондин, не отводя взгляда, наблюдал, как лицо альфы искажает гримаса злости. Он смог не только дать достойный отпор, но и задеть гордость. Вздрогнув, Мин вжался сильнее в спинку скамейки, не зная, чего ожидать от направляющегося к нему рычавшего Кю. Тот же упёрся ладонями в кованую спинку, заключая в ловушку из рук затаившего дыхание омегу, сокращая расстояние между лицами до миллиметров. — Тогда я лично перегрызу вам обоим горло, — и в подтверждение своих слов Кюхен прикусил место на шее, где уже скоро будет красоваться метка. — Может, и мне тогда кое-что откусить тебе? — пробормотав, Сонмин нервно сглотнул, чувствуя новую волну жара, распространяющуюся от укуса по всему телу. Препараты переставали действовать, затуманивая разум. — Я уверен, до этого не дойдёт, — улыбаясь и целуя место укуса, Кю вдохнул пьянящий аромат свежести, с каждой секундой усиливающийся. — Я говорил тебе, что ты обладатель уникального запаха, которым наслаждаться могу только я? — шепча, альфа провёл губами по подбородку блондина, останавливаясь на дрожащих губах, прижимаясь и сминая их в тягучем поцелуе.       Сонмин на пару секунд затаил дыхание, наслаждаясь мягкими движениями влажного языка, проводящего и раскрывающего его губы, смешивая воздух. Поцелуй пьянил, заставляя обмякнуть всё тело, пока дрожащие руки поглаживали грудь брюнета, скрытую шёлковой рубашкой. Не отдавая отчёт своим действиям, Сонмин поддался вперёд, обхватывая губами язык старшего, посасывая влажную плоть, отдалённо слыша стон. Кюхен же, наслаждаясь приятной лаской, переместил одну ладонь со спинки скамейки на бедро омеги, сжимая и массируя пальцами. Запах и посасывающие движения чужого рта сводили с ума, грозя разрушить самообладание и, сдёргивая мешающую одежду, овладеть будущим супругом прямо в саду, под орехом. — Ты сводишь меня с ума, — оторвавшись от припухших губ омеги, Кю прикрыл глаза, приказывая себе держать себя в руках и набухший член в штанах, — пойдём со мной. — М-м-м? — промурлыкав, блондин сильнее сжал бёдра, чувствуя, как смазка, выделяющаяся с пульсирующего ануса, увлажнила бельё. — С тобой? — Мне стоит тебя убедить, что наша семья обойдётся и без любовников, — облизнув нижнюю губу, Кюхен неохотно выпрямился, помогая встать на ноги обмякшему омеге. — А если я не соглашусь? — голос Сонмина хрипел от недостатка воздуха. Он понимал, что нужно бежать с этого места в бальный зал к родственникам, но приобнимающая рука за талию и игривый взгляд старшего просили об обратном. — Потеряешь истинного, — подмигнув, Кюхен, не дожидаясь ответа, повёл спутника по знакомой дорожке, ведущей к дому, сворачивая на развилке вправо, — здесь дверь в библиотеку, там нам никто не помешает. — Сонмин неуверенно кивнул, пытаясь не споткнуться, следуя за альфой.       Добравшись к заветной двери, Кюхен запечатлел поцелуй на пылающей щеке омеги, прося остаться снаружи, пока он убедится в отсутствии посторонних гостей. Войдя внутрь, альфа обвёл взглядом освещённую свечами комнату, всматриваясь в тени, откидываемые мебелью на книжные полки, убеждаясь, что не спутал их с человеческими образами. Комната пустовала. Окликнув ждущего парня, Кюхен удобно расположился на кушетке возле камина, утаскивая осматривающегося Сонмина к себе на колени, обвивая стройную талию руками словно канатами. — Я уже извинялся, что не распознал твоего уникального запаха? — прошептав, Кю потянулся языком к мочке уха Мина. — Я уже и не надеюсь их дождаться, — тихий смех омеги заполнил комнату. Спустя столько часов напряжения он наконец смог расслабиться, подставляя горящее ухо под чужие губы, одной рукой развязывая удерживающий маску альфы узелок. — Я придурок с гайморитом, значит, — прижимая сильнее к паху чужую попку, Кюхен тряхнул головой, помогая скинуть с себя мешающую маску. Он хотел этого омегу. Хотел сильнее, чем любого из прошлых любовников.       Сонмин же вновь звонко рассмеялся, запуская пальцы в густые каштановые волосы на затылке альфы, сжимая их сильнее при каждом движении чужих бёдер. В библиотеке становилось жарко, отчего дыхание сбивалось, а между ягодиц становилось влажнее, стоило рукам старшего начать освобождать его от одежды. Сначала на полу оказался пиджак, а затем, оголив торс, упала рубашка. Ловкие движения чужих рук обжигали, как и поцелуи, ласкающие сухие губы. Омега удивлённо вскрикнул, когда Кюхен сбросил его с колен лицом на кушетку, проводя ладонью по выступающим позвонкам, заставляя прогибаться в спине, выпячивать попку, обтянутую раздражающей тканью брюк и влажного белья. — Интересные у вас аргументы, — усмехнулся Сонмин, мурлыча от прикосновений к покрывшейся испариной спине. — Это только разминка перед настоящими извинениями, — проведя языком между лопаток омеги, Кю выпрямился, избавляя себя от одежды, сбрасывая её грудой к ногам. — После таких извинений, км, придётся на мне жениться, — повернув голову в сторону старшего, Сонмин завороженно осматривал каждую часть открывавшегося тела. Борясь с желанием слизать каждую бисеринку пота на точёных рельефах мышц, он потянулся к завязкам маски, но был остановлен тихой просьбой. — Не нужно, оставь, — избавившись от трусов, Кюхен присел на колени у кушетки, оглаживая выставленную попу, призывно виляющую при каждом движении, оголяющем её. — Я бы скорее умер, чем отказался от брака с тобой.       Услышав слова старшего, Сонмин мысленно поблагодарил за то, что маска осталась на лице, позволяя скрыть предательский румянец. Длинные пальцы спускали всё ниже штаны вместе с бельём, позволяя чужому дыханию обжигать ягодицы и краснеть лицо ещё больше. Помогая снять до конца одежду, приподнимая поочерёдно ноги, омеге казалось, что, будь на месте Кюхена другой, он бы выбежал из библиотеки со сломанной челюстью. Но с ним его альфа, в глазах которого читалось что-то большее, чем страсть. Это называется любовью? — Я и не думал, что можно сойти с ума только от одного запаха, — протянул альфа, проводя указательным пальцем по яичкам, вырывая из груди омеги судорожный стон. — Скажи мне "да", любовь моя, — обращаясь к парню, Кю дождался кивка, прежде чем раздвинуть упирающиеся коленями в кушетку ноги, собирая языком тянущуюся дорожку смазки от дырочки ануса по внутреннему бедру.       Перед глазами Минни мир исказился. Сжимая мягкую ткань обивки, он чувствовал каждое движение языка, возвратившегося к анусу, медленно слизывающего вновь и вновь выступающую смазку, прежде чем войти в него кончиком языка. Тело омеги содрогнулось как от разряда тока, движения губ и языка Кюхена кружили голову, вырывая хриплые стоны, двигая бёдрами навстречу юркой плоти. — К-Кю-Кюхе-ен, — протянул блондин, поворачивая голову вбок, содрогаясь от новой волны возбуждения, наблюдая, как, прикрыв глаза, альфа с удовольствием вылизывает и проталкивается языком в его попку. — Мне...       Не отрываясь от своего занятия, старший, продолжая сжимать одной рукой покрасневшую ягодицу, второй ухватился за запястье Мина, подводя его ладонь к его же набухшему члену, помогая направлять поглаживающие движения. Новый стон заполнил комнату библиотеки, заставляя ухмыляющегося Кюхена оторваться от своего занятия и, выпрямившись, вытереть тыльной стороной ладони поблескивающий рот и подбородок от смазки. — Ты мой, — прорычав, Кю переместился на кушетку, ловкими движениями пересаживая омегу к себе на колени. Оба члена соприкоснулись головками, заставляя старшего рычать от удовольствия, обхватив их рукой, надрачивая резкими движениями. — Я, я больше не могу терпеть, — упираясь ладонями в резную спинку импровизированной кровати, прохрипел Сонмин, скорее инстинктивно заводя руку за спину, проводя пальцем по расщелине ягодиц. — Как пожелаете, господин моего сердца, — просить Кюхена дважды не пришлось. Притягивая за затылок голову блондина, он впился в губы жадным поцелуем, играясь и покусывая чужой язычок.       Ловя совместные стоны, омега чуть приподнялся, позволяя подрагивающему члену альфы упереться в расщелину ануса, смазывающую головку выделяющейся смазки. Сонмин был готов принять альфу всего и полностью, но тот, решив поиграть, обвёл головкой вокруг розовой дырочки, слегка надавливая и протолкнувшись на пару сантиметров, выходил. От такой сладкой пытки Минни не хватало воздуха, он обиженно прикусил нижнюю губу старшего, за что был незамедлительно наказан: член вошёл больше, чем на половину. — А-ах-х... — вскрикнув, Сонмин запрокинул голову, дрожа от чувства наполненности и приятного давления где-то внутри. — Тебе нужно расслабиться, — первые толчки были неспешны, тягучи. Кюхен растягивал удовольствие, боясь причинить боль омежке, так сексуально вздыхающему от каждого движения.       Кивнув, младший послушно расслабился, перемещая пятки к чужим бёдрам, позволяя проникновению быть намного глубже. Каждый толчок отдавался от книжных полок шлепком влажных тел, освещаемых пламенем из камина и светом свечей. Сжимая до синяков попку омеги, Кю, рыча, начал размашистые движения, потянувшись за новым поцелуем, срывая столь ненавистную маску с лица Сонмина. Освободившись от оков плотной ткани, омега откинул голову назад, разрывая поцелуй и переводя взгляд на зеркало, висевшее над камином. — Нравится? — уловив удивлённый возглас, Кю ускорил движения, позволяя возлюбленному любоваться сверкающими от пота телами в полумраке. Движение — и парень с криком вонзил зубы в белоснежную шею, позволяя алым дорожкам крови пачкать губы, а извергающемуся члену заполнять глубины желанной попки. — О боже, — полувскрик раздался со стороны выхода в сад, отрывая альфу от шеи, на которой набухала метка.