Первая эпоха. Так они и жили. Часть вторая.

Лето было в разгаре. Даже вечно промозглый холм Химринг растерял свой хмурый, неприветливый вид. Согрелся, повеселел, оделся весёлым убором зелёной листвы и буйных кудрявых трав. Голое поле вокруг Маэдросовой крепости покрылось пёстрым ковром ромашек, шалфея, колокольчиков. Над цветами порхали легкокрылые красавицы-бабочки, жужжали деловитые пчелы, собирая нектар. Дежурные эльдар каждый день сдирали вездесущие побеги плюща, узорным ковром оплетавшие угрюмые стены крепости. Но на следующее утро упрямый плющ опять карабкался по неровным камням, облегчая возможным противникам подъем на крепостные стены. А разозлённые эльфы вновь обрывали глянцевые, темно-зелёные плети. И конца этой работе не предвиделось… В последнее время солнце редко баловало эльфов, пряча свой огненный лик за седой пеленой низких облаков. Порывистый тепловатый ветер то и дело нагонял тонкие, но плотные тучи. От этого неприятного ветра на губах оставался слабый привкус едкого, стоялого дыма, напряжённого металла, скального камня, гнилой земли. Эльфы брезгливо фыркали, крутили носами. Маэдрос, узнавая давние запахи ненавистного Тангородрима, вначале досадовал, злился. Потом как-то притерпелся, привык, перестал обращать внимание. Сегодняшний день не стал исключением. Небо, затянутое лёгкой облачной дымкой, не обещало близкого дождя. Душный ветер то затихал, то вновь поднимался, не давая тучам разойтись, а солнцу выглянуть. День склонялся к вечеру. Жизнь в Химринге кипела. Из открытых дверей кузницы раздавались звонкие удары молота по металлу. Три весёлые эльфийки шли на ручей полоскать белье. За ними угрюмо следовали пятеро эльфов: двое несли тяжёлые корзины с мокрым бельём, трое охраняли прачек. На тренировочной площадке фехтовали, стреляли, занимались рукопашным боем. Заглушая привычные запахи работающей кузницы, свежего сена, пекущегося хлеба, кипящей мясной похлёбки, над крепостью плыл сладкий и нежный аромат цветущих лип. Два брата-феаноринга неторопливо шли от жилья к конюшням. Хозяин, лорд Химринга, был хмур и озабочен, глядел в землю, машинально дёргал, теребил тугую рыжую косу, перекинутую через плечо. Гость – Карантир – напротив, казался вполне довольным жизнью. Шагал, заложив руки за спину. Глядел в небеса лучистыми серыми глазами. Довольно фальшиво насвистывал бодрый маршевый мотивчик, поддевал носком высокого сапога камешки на дороге. - Ох, и отведу я душеньку на обратном пути! - Карантир мечтательно прикрыл глаза, блаженно улыбнулся. – Кого ни встречу, каждому так в лоб дам, чтоб в пятках засвербело! Ни единого черноморденького в живых не оставлю. А то, пока я к тебе добирался, добрая половина встреченных орков из-под моего меча живьём уползла… - Ну-ну, Тулкас ты наш сильно-могучий! Гляди, как бы самому в лоб не прилетело, - добродушно усмехнулся Маэдрос, приостанавливаясь под сенью цветущей липы и небрежно отмахиваясь от снующих вокруг пчёл. – К слову сказать, ты, братишка, непременно хочешь возвращаться домой прямо сейчас? Не поешь, не переночуешь в Химринге? Мы же так давно не виделись! И стоит ли затевать поездку, на ночь глядя? Подумай хорошенько, душа моя. А то как-то странно получается: прискакал легостай из Таргелиона в Химринг, сказал «здрасте», коней к ручью сводил и обратно ускакал. Зачем приезжал-то? Лошадей напоить? В Гелионе вода кончилась? - Хватит из меня душу выматывать, рыжий зануда! Все равно не останусь, - Карантир поправил перевязь с мечом. Подбоченился. – И хотел бы остаться, да не могу. Дела, можно сказать, неотложные объявились. Так-то. Повидались – и хватит. Хорошего понемножку. - Не объяснишь, что за спешка, братец Карантир? А то сомнения разные появляются… - Да о чем тут толковать-то, Рыжий? Обнаглели черномордые, и вся недолга. Не хочу свои владения оголять. - Потому ты и поесть Химринге отказался, торопыга? Думаешь, пока обед уплетать будешь, орки Таргелион твой захватят? - Не в том дело, - Карантир начинал сердиться – это стало заметно по алеющим щёкам. Злой Морьо всегда заливался ярким малиновым румянцем, словно стыдливая дева, и в глубине души очень стеснялся этого, но не желал показывать. - Я едва до Химринга добрался – меч класть в ножны не пришлось по дороге. То и дело на стычки нарывался. Черноморррдые!!! - Ты, безусловно, прав, о, воинственный брат мой, - значительно сказал владетель Химринга и преувеличенно тяжко вздохнул. - Стычки с орками – серьёзнейший повод воротить нос от оленьего жаркого с медово-брусничной подливкой! Вкусным вещам не место в суровую годину испытаний! Я бы на твоём месте вообще от еды отказался, пока наша война не закончится… после победы отъешься. - Хватит тебе, Рыжий, язвить! При чем тут какая-то година испытаний? Просто я вначале к Маглору заехал. У него пироги с зайчатиной пекли, очень вкусные. Я дней на десять вперёд наелся. - А твои воины? – озаботился Маэдрос. – Тоже наелись на десять дней? Сомнительно. Пусть хоть они пообедают. Голодный солдат – плохой вояка! - Думаешь, МОИ герои останутся голодными, если рядом источает такие вот ароматы горячая мясная похлёбка? – Карантир демонстративно втянул носом воздух, облизнул губы и широко улыбнулся. – Плохого же ты мнения о войске своего брата, лорд-владыка! Мой отряд давным-давно и наелся до отвала, и передохнул, и все новости разузнал. Я, кстати, у Маглора тоже не только живот набивал. Наговорились мы от души! Чего только не обсудили. Знаешь, на луга Ард Галена коней выпускать перестали – их орки жрут. Раньше эльфы отгоняли черномордых, а теперь не справляются. Король Фингольфин обеспокоен. По слухам, паршивцам нашим, Ангроду с Аэгнором в Дортонионе совсем несладко приходится. Певцу тоже ничего хорошего не светит. Жалуется бедняга: орки одолели совсем. Так и лезут, так и лезут, словно мухи на падаль. Да я и сам видел: то один отряд прется к Маглоровым Вратам, то другой. Воины братишки с черномордыми постоянно дерутся. И, знаешь, Маэдрос, очень неплохо дерутся! Я даже не ожидал, что наш тихий-мирный Певец таким справным лордом окажется. - Отчего же? – улыбнулся Маэдрос. – Маглор доказал, очень многое, когда в Митриме власть принял. При воспоминании о плене Старшего и невольном предательстве братьев, Карантир виновато опустил глаза. Маэдрос поспешно перевёл разговор на другую тему. Зачем старое поминать? Что было, то прошло. - И как, душа моя? Удаётся лорду Маглору орков останавливать? - Знаешь, Маэдрос, не всегда. Войско Певца истребляет орочьи банды, вырезает под корень. Кто из черномордых потрусливее, да порасчётливей, назад повернёт, на нолдорские мечи глядя. Но таких мало. Больше насмерть стоят сволочи. И, что зря скрывать, прорываются орочьи банды, уходят дальше в Белерианд. Пусть и не в полном составе, но на своих ногах и с оружием. Кстати, знаешь, что Певец сказал? Мне это очень не понравилось. Он сказал, что, если что-нибудь нехорошее случится, то Маглор нам помощь оказать не сможет – его силы орками скованы. Понимаешь? Сколько же разной дряни через границу лезет, если Маглоровы войска напрочь связали?! Я, когда такое услышал, вообще хотел сразу назад поворачивать – как же своих воинов без командира оставить в трудную минуту? Да решил к Маэдросу заехать, хоть одним глазком глянуть, как он на своём холме обитает… – В этот момент своеобычное ехидство взяло верх, и Карантир закончил фразу, ядовито ухмыляясь. – Брату нашему старшему, по ветру отцовское наследство пустившему, бывшему королю всех нолдор, а ныне всего-навсего владетелю Химринга поклон земной отдать! - Ну, давай! Начинай! – рыжий вновь стал непроходимо серьёзен, лишь в глубине прозрачных глаз прыгали весёлые, золотисто-зелёные искорки. - Чего давать? - не понял Карантир. - Поклоны, говорю, начинай бить. Ты же за этим приехал? На коленочки и лбом об землю – бух! Да так, чтоб звон пошёл! Иначе не считается. - Ааа! Щазз! - мгновенно вскипел горячка-феаноринг. - Будут тебе поклоны, лорд-владыка! До земли и ниже! Карантир раскипятился почти всерьёз, до самой шеи покрылся темно-малиновым румянцем. Зарычал, раскинул руки с выступающими под курткой буграми литых мышц. Подошёл к обидчику вплотную. Неуловимо быстрым движением сгрёб насмешника в охапку, Сильный, словно медведь, четвёртый феаноринг принялся ломать угловатого, длинного братца, пытаясь сложить в кругленький колобок. Маэдрос со смехом отбивался. Отсутствие правой руки совершенно не мешало владетелю Химринга. Он крутился во все стороны, изворачивался, вился ужом, пытаясь вывернуться из железных объятий. Ничего не получалось. Поднаторевший в рукопашных боях Карантир ловко зажал левую кисть брата подмышкой, аккуратно повернув старшего к себе спиной, так что у Рыжего рука изогнулась под каким-то немыслимым углом. Вторая рука Карантира блокирована грозную мифриловую кисть. Впрочем, ещё неизвестно, кто кого блокировал, потому что Маэдрос этой кистью плотно обхватил предплечье брата. - Что? – рыкнул довольный Карантир, сгибом локтя вытирая вспотевший лоб, - сдаёшься, лорд-владыка? А то и остатнюю руку сломаю. Признайся, что я тебя одолел! - Увы, братишка, боюсь, что на этот раз ты прав … - Маэдрос стал очень серьёзным, притих на мгновение, вспомнив давние года и былые, ещё детские схватки в Амане. Карантир успокоился, размяк, ослабил хватку. Воспользовавшись этим, старший феаноринг аккуратно развернул свою левую руку в более удобное положение и принялся безжалостно щекотать несносного брата. Благо, пальцы находилась как раз в нужном месте. Бесстрашный владетель Таргелиона, грозный лорд, неутомимый воитель, самый гневливый из отчаянных сыновей великого Феанора тоненько, по-девчачьи взвизгнул и запрыгал не хуже всполошённого зайца, отмахиваясь обеими руками. Но Маэдрос брата удержал, благодаря неподвижной мифриловой кисти и продолжал щекотать, довольно посмеиваясь. - Нечестно! – вопил Карантир, безуспешно пытаясь избавиться от безжалостных пальцев, – Ты обманом взял! Знал мою слабость! Это свинство! - Главное в битве – не растеряться! Если знаешь слабость врага – пользуйся ей безо всяких угрызений совести! На войне запретных вещей нет, – нравоучительно сказал Маэдрос и прекратил издевательства над братом. – Теперь ты понял, кто из нас мудрее, сильнее и кто кого одолел? - Ты, Рыжий, и в самом деле, совесть потерял, - Карантир отошёл в сторонку, одёргивая смявшуюся во время возни тунику. – Раньше за тобой таких высказываний не замечалось. Да и вёл ты себя по-другому, не позволял подобных вещей… - Ну, если ты не заметил, все мы переменились за последнее время, - Маэдрос перевёл дыхание, пригладил волосы. Вытащил откуда-то плоскую серебряную флягу, привычно придержав локтем правой, левой рукой открутил крышку, подал флягу брату. – Вот, держи мои извинения. Хлебни на дорожку, чтоб ехалось веселей. Только не увлекайся – это крепкое, захмелеешь – не заметишь. - Ну что же, попробуем! - Карантир поднёс фляжку ко рту, глотнул. От неожиданности кашлянул. – И в самом деле, крепка! Будто огонь жидкий по груди прокатился. Это что? Сидр твой знаменитый? - Ты думаешь, у меня только яблочную брагу варить умеют? - улыбнулся Маэдрос, пряча возвращённую флягу обратно за пояс, – Это напиток, который орки именуют «гномьим пойлом». Правда, с вариациями моего гениального винодела. Перебродившая вишня, подобная той, что гонят гномы, но ещё полгода выдержанная в глиняном кувшине для созревания. Менее крепко, чем у гномов, но гораздо приятнее на вкус. Пьётся как вода, а в голову бьёт не хуже доброго кулака. Кровь по жилам разгоняет, душу веселит. - Пахнет как-то неуловимо: то ли вишней, то ли миндалём, то ли летними цветами, – Карантир утёр тонкие губы кружевным платком. – Спасибо. Теперь я уж точно готов к отъезду. Да и воины мои собрались. Пойдём ко двору, время прощаться. - Владыка принял поклон своего подданного и готов отпустить его подобру-поздорову, - вновь заговорил Маэдрос шутливым тоном, но глаза его остались серьёзны. – Но вышеозначенный владыка изведать желает: подданный сам доберётся до своих владений в виду большого количества орков? Или ему нужен хороший отряд сопровождения? - Подданный имеет десяток добрых воинов, - подхватил словесное фехтование Карантир. – И каждый стОит десяти жидковатых солдатиков владыки. Так что доблестный лорд Карантир доберётся самостоятельно, да ещё по дороге сотню-другую черномордых покрошит в начинку для пирога. - Приятного аппетита доблестному лорду! – Маэдрос не выдержал, улыбнулся, Карантир же остался невыразимо серьёзным. - И владыке здравствовать! - последнее слово на этот раз осталось за младшим. Братья направились к конюшням, неторопливо беседуя. У самого входа оба эльфа остановились. Некоторое время постояли, опустив чёрную и рыжую головы. Помолчали. Расставаться не хотелось. Только Эру знает, когда братья теперь увидятся и увидятся ли вообще… В конце концов Карантир поднял голову, тяжело вздохнул: «Ну, ладно, Старший. Пора. Ты уж поосторожнее будь, не лезь к балрогу под бич…» В этот момент младшего феаноринга перебил громкий, озабоченный голос братнего оруженосца. - Мой лорд! Маэдрос недовольно обернулся. - Чего тебе, Айлор? - Послание для тебя, мой лорд. Гонец только что принёс, - Айлор подал письмо, скреплённое очень знакомой печатью. Восемь языков пламени, серебряные звезды на лазурном поле – герб короля Фингольфина. Маэдрос досадливо скривился, однако письмо взял. - Прямо сейчас читать будешь? – недовольно буркнул Карантир. – Неужели тебе дядюшкина писулька важней родного брата? Погодил бы, я когда уеду. - Не щетинься, забияка, - примирительно вымолвил Маэдрос, кинжалом сдирая белую восковую печать. - Я не знаю, что ко мне пришло: письмецо от дядюшки, или королевское послание. Сам же говорил: неспокойно в Белерианде последнее время. Думаю, нам обоим следует прочесть это письмо как можно скорее. Владетель Химринга быстро пробежал глазами послание, нахмурился и подал брату. - Что скажешь, Тёмный? - Я же велел не называть меня Темным – я Карантир. И точка! – вполголоса рявкнул вспыльчивый феаноринг. Но письмо взял. Прочёл. Лицо Карантира вновь стало медленно заливаться темно-малиновым румянцем недовольства и злости. - Маэдрос, ты думаешь, тут правда написана? Посмотри-ка! Фингольфин сообщает, что с гор Эред Энгрин текут потоки огня и лавы, сметая все на своём пути! Что регулярные войска черномордых постоянно идут через ущелье Сириона и уже заполнили Белерианд! Дядюшка предупреждает, что грядёт полномасштабная война! Ой, боюсь-боюсь! Защити меня, пресветлый король Фингольфин! А я за это тебя возлюблю до поросячьего визгу! – Карантир презрительно фыркнул, возвращая письмо кончиками пальцев, словно опасался замараться. - Разве можно воспринимать подобные россказни всерьёз? Это сказки. Глупые страшные сказки для маленьких глупых феанорингов. Моргот никогда не осмелится прорвать нашу осаду! Эта сволочь помнит мечи сыновей Феанора – били мы его крепко! И ещё бить будем! - Карантир, глянь беспристрастно, - отвечал Маэдрос брату. - Ты сам по дороге в Химринг видел множество орочьих банд. Маглор, по твоим словам, на то же самое жаловался. Да и не станет король Фингольфин так бездарно лгать мне. Давай сюда послание, – неподвижные мифриловые пальцы неожиданно ловко приняли злосчастное письмо. Левой рукой Маэдрос вернул кинжал в ножны на поясе. Нахмурился, минутку помолчал, затем заговорил снова. - Хотя, с другой стороны, братец Карантир, в твоих словах что-то есть… не вышел же Моргот, когда Второй и Третий Дома его на бой вызывали, перейдя пролив Хелкараксэ. Тогда почему сейчас выдвигаются орочьи войска? В данный момент не самое подходящее время для крупных сражений: лето в разгаре, мы сильны, свободны, преодолели внутренние распри. Моргот должен понимать... Или это наступление является какой-то особо хитрой уловкой Врага? Да уж… задачка… Маэдрос глубоко задумался, нахмурив высокие тонкие брови, поднёс левую руку к губам по давней, детской привычке. Карантир ухмыльнулся. Наспех сорвал растущую под липой веточку полыни. Незаметно подсунул брату в ладонь. Маэдрос машинально положил горький побег в рот, передёрнулся, с ругательствами отбросил. На стебельке ясно отпечатались глубокие следы зубов. Карантир рассмеялся. - Все на свете может измениться. Арда перевернётся, Моргот исправился и вернёт Камни. Намо простит феанорингов. Я влюблюсь. Но наш старший брат и повелитель, безупречный во всех отношениях лорд Маэдрос по-прежнему будет, словно ребёнок, тащить в рот разную дрянь – сие останется незыблемым до конца времён! Так что ты хотел мне сказать, лорд-владыка? - Только то, беспутный братец, что я склонен верить нашему королю, - последние слова Маэдрос произнёс с едва заметной запинкой. Но Карантир заметил и порадовался: брату тоже не по душе главенство дяди. Маэдрос тряхнул головой, словно отгоняя какую-то непрошенную мысль, с минуту подумал и чётко повторил.– Король Фингольфин говорит правду. Его разведчики не лгут и не обманываются. Чёрный Враг и в самом деле решил проверить нашу мощь. - И бдительность… - Не без этого, конечно. Вот и выходит, что прав мой нахальный братишка Карантир. Негоже ему в Химринге прохлаждаться, как бы ни хотелось мне задержать гостя. Поскорей возвращайся к себе в Предел. Думаю, тебе найдётся немало работы. - А ты, Маэдрос, что делать собираешься? – Карантир отбросил смешки и язвительность. Голос его звучал ласково и озабоченно, тревожно. - Проводив тебя, созову военный совет и начинаю собирать войско. Если орки и в самом деле напали на Дортонион, то мы просто обязаны отправить их обратно!