Первая эпоха. Так они и жили. Часть вторая.

Утро началось как обычно. Лагерь Первого Дома проснулся на рассвете. Эльфы занялись повседневными делами. Поили лошадей, выгоняли на пастбище овец, доили коз. Свободные от дежурств и нарядов разминались с оружием. Погромыхивая мечами, вернулся ночной разъезд. Эконом, радуясь теплому дню, вздумал проветривать постели. Так что куда ни повернись, «на ветерке» громоздились матрасы с подушками. В кузнице стояли звон, ржание: перековывали коней. На кухне пекли свежие лепешки. Булькала в котлах густая каша из дробленого овса. Шинковали салатные листья и капусту, крошили морковь, огурцы. Резали зимние яблоки и груши. Они были еще прошлогоднего урожая, с плотной, красновато-желтой кожурой. На округлых боках виднелись следы опилок, в которых фрукты хранились. Суровый молодой эльда притащил с ледника блюдо мелкого кисловатого винограда. Ворча вполголоса, принялся отряхивать грозди от вездесущих опилок. Хотя местного винограда в этом суровом климате не хватало на вино, пару ящиков все равно оставляли в погребах для еды. Как заведено было еще в Амане. На летней кухне поварята тоненько пластали холодное мясо. Всем миром долго искали бочонок горчицы. В конце концов, пропажа обнаружилась под разделочным «мясным» столом, среди топоров и ножей. Подручному повара за разгильдяйство пришлось выслушать проникновенную речь начальника. После которой провинившийся долго кряхтел, почесывал в затылке и отфыркивался. Из коптильни перемазанный золой коптильщик принес корзину еще теплой форели. В больших, плотно закрытых кувшинах настаивался свежезаваренный квенилас. Когда завтрак был совсем готов, Куруфин внезапно захотел крутых яиц. Кухонный мальчишка отправился проверять куриные гнезда. Прошло довольно много времени, когда этот мальчишка вернулся со двора, придерживая в подоле рубахи свою добычу. Повар выбрал подходящую кастрюльку, сложил яйца, залил холодной водой из ведра. Поставил на огонь сбоку плиты, чтобы от крутого кипения скорлупа не треснула. Вновь завтрак, а значит и отъезд, откладывался. Маэдрос уже давно должен был придти в ярость, накричать на братьев, заставить всех кругом бегать и торопиться. Ведь предстоит очень ответственное мероприятие! Но Старший преспокойно сидел на краешке длинного стола, стоящего посреди лагеря под широким навесом. Покачивал ногой. Легонько потирал зажившую культю, невозмутимо поглядывал на полусонных, медлительных братьев. В распахнутом вороте тонкой полотняной рубахи виднелась длинная шея с побледневшим розовым шрамом. Выбиваясь из-за прозрачной юной листвы, лучи низкого утреннего солнца косо падали на голову Маэдроса. Легкий ветерок пошевеливал широкие медные кольца волос. Казалось, над головой лорда Первого Дома клубятся искры. - Ты чего сидишь растрепой? – послышался из-за спины Рыжего придушенный, зловещий, но все равно глубокий и мелодичный шепот. - Да так, Певец. Как-то не удосужился никого поймать и к делу приставить... - А я, наивный, полагал остаться неузнанным! – засмеялся менестрель, подходя вплотную и вытаскивая массивный янтарный гребень. – Давай, братишка, я тебе голову в порядок приведу, только сядь пониже. - Уж тебя, да не узнать? Один твой кашель музыкальней нашего с братьями пения. – Маэдрос легко соскользнул со стола и пристроился на уголке скамьи, чуть откинув назад голову, чтобы брату было удобнее. - Быстро у меня волосы отросли, правда? Я уже и не надеялся в ближайшее время выглядеть, как нормальный эльф. Как феаноринг… - Как эльф – пожалуй, – Маглор насмешливо фыркнул, разделяя медную гриву на пряди. – А вот как феаноринг? Погляди, что вокруг тебя творится! Народ на ходу спит! Я бы уже давным-давно разъярился, окружающим разгону придал и с братцами разобрался! А ты только глазами хлопаешь! Посмотри как Карантир рычит на всех подряд, как Келегорм кривится… А Куруфину яйца вкрутую понадобились внезапно! Да он этих крутых яиц в жизни не ел. Неужели не ясно? Темная Троица напоказ дурит. Зачем же им потакать? – В сердцах Маглор довольно сильно дернул гребнем, раздирая комок спутанных волос. - Да ладно тебе, Ма…глор. Время еще есть. Пусть наши забияки жар повыпустят дома. А то прямо на совете какой-нибудь фортель выкинут, - Внезапно Маэдрос дрогнул, схватился за затылок, забавно сморщил нос. - Ой! Что ж ты делаешь-то? Прямо с кожей рвешь… - Ты совсем как малыш Тьелпэ жалуешься, - засмеялся Маглор, проводя гребнем до конца длинной пряди. – Терпи. Вчера на ночь поленился голову прибрать? Вот и спуталось все напрочь, колтуны раздирать приходится. - Ну что с тобой поделаешь? – преувеличенно горько вздохнул Маэдрос. – Потерплю ради красы… У самого менестреля тяжелые, словно шелк-сырец, волосы свободно струились по спине до подколенок. Переливались на солнце антрацитовым блеском, отбрасывали блики, но почему-то ни один волосок не пытался улизнуть в сторону и поиграть с шаловливым ветерком. Маэдрос всегда удивлялся братнему умению так прибрать неподъемную иссиня-черную копну. - Одного я не понимаю, - продолжал разговор Маглор, начиная заплетать с трудом расчесанные волосы старшего брата. – Чего наши средние взъерепенились. Ведь этот совет в их интересах: будут земли распределяться, кому чем владеть. Каждому надел достанется, каждый лордом станет, а то и королем. Чего нам еще желать! А Темная Троица ведет себя так, будто эта затея поперек горла стоит! Вот, хотелось бы мне знать, что им, баламутам, придется по вкусу… Ответить брату на вопрос о Темной Троице Маэдрос не успел. Рядом со старшими как всегда внезапно нарисовались близнецы. И вмешались в разговор, перебив менестреля на полуслове. - Только, чур, нам с Амросом одно королевство на двоих! Ладно? Даже и не королевство, можно одну крепостичку и немножечко земли. Мы не жадные, и на том помиримся! - С каких это пор вы бессребрениками заделались? – Маглор повернул голову к Рыжикам, а умелые пальцы продолжали сплетать широкие медные пряди. - Мы всю жизнь лапочками были, только никто почему-то не замечал! - присоединился к брату Амрас. – Все равно лично нам стать владыками нолдор не светит! Так хоть крепостью править… - Да и хлопотное это дело – королем быть! – снова взял слово Амрод. – Мы на тебя, Маглор, нагляделись. Ты же крутился, как ветряная мельница перед грозой. Не ел, не пил, не спал, даже лютню забросил. Вот мы и решили, что без больших владений прекрасно обойдемся. - Но от хорошенькой южной крепости отказываться не будем! – завершили речь Амбаруссар по обычаю хором. - Вот и славно, - Маэдрос встал, попытался сделать шаг. – Кажется, завтрак наконец-то готов. Давайте за стол садиться. - Еще чуток погоди, - Маглор перевязал широкую, как мужское запястье, косу брата завалявшимся в кармане кожаным шнурком. – Ага. Вот. Все в порядке. Теперь хоть на бал, хоть в совет. И нам не будет стыдно за своего лорда. - Больно часто вы меня стыдились! – буркнул Маэдрос, занимая свое привычное место во главе стола. Следом подтянулись братья. Повар приволок котел с кашей. Две мрачных, озабоченных эльфийки подкатили тележку. Выгрузили на маленький, вспомогательный столик корзинку с горячим хлебом, распространяющим густой, сытный дух. Покатили свою тележку дальше, оделяя хлебом лагерь. Постепенно стол феанорингов заполнялся тушеными и свежими овощами, кусками солонины, птицы, ломтями сыра, золотистой, истекающей ароматным соком форелью. Перед Куруфином поставили кастрюльку с дымящимися вареными яйцами и фарфоровую, еще аманской работы, солонку в виде пестрой совы, высыпающей из клюва порции крупной розоватой соли. Маэдрос придвинул к себе дощечку с холодным, покрытым капельками воды сметанным маслом. Неожиданно ловко отрубил кусочек масла левой рукой, с ножа кинул в свою миску. Полил кашу медом. Тщательно, осторожно размешал. Попробовал. Одобрительно кивнул головой. Принялся споро есть, низко наклоняясь над миской, как будто страшился потерять хоть капельку. Старший, воротясь из Ангбанда, всегда ел очень бережно, серьезно и сосредоточенно; не ел – священнодействовал. У Маглора, взволнованного предстоящим советом, аппетита не было. Он лениво крошил хлебец, отпивая по глоточку квениласа. Младшие лениво таскали с блюд кусочки яблок и ломтики ветчины. Овсяную кашу Амбаруссар не жаловали. Средние «кобенились». Келегорм и Куруфин с подчеркнутым интересом обсуждали какого-то хромого коня, изредка пронося ложку с кашей мимо рта и плюхая обратно в тарелку. Нехорошо алеющий Карантир, дул на свой квенилас с такой силой, что брызги летели во все стороны. Вареные яйца сиротливо стыли в отодвинутой кастрюльке. Над нетронутым медом кружили немногочисленные ранние пчелы. Рядом со столом порхнула светло-желтая, как солнечное пятнышко, бабочка, закружилась над головой Охотника. Келегорм досадливо отмахнулся, сбив насекомое. Бабочка кувыркнулась в кубок Темного. Амбаруссар переглянулись, фыркнули и замолчали, с интересом наблюдая, как Карантир несет ко рту оскверненный напиток. - Ну все, - сказал Маэдрос, допив остатки квениласа и отставляя пустой кубок, - пора ехать… - Орк знает, что такое! – перебил Карантир, возмущенно вытаскивая утонувшую бабочку, - Да тут полным-полно разной дряни! Зачем к столу подали эти помои, хотел бы я знать! Мокрый комочек полетел в сторону с такой силой, что ударил прямо в лоб Келебримбору. Куруфин чуть привстал, наливаясь злостью: - Не смей обижать моего сына, слышишь, ты, бррратец! Куруфинвион невозмутимо вытащил платок, вытер испачканное лицо: - Прошу тебя, отец! Ничего страшного не случилось. И я совершенно уверен, что дядя Морьо угодил в меня совершенно нечаянно. - Не в том дело, чаяно или нечаянно! Швырнув тебе в лицо эту гадость, Карантир собирался унизить меня! - Ты хочешь сказать, что я за завтраком специально кидаюсь дохлыми бабочками! Ты меня ни с кем не путаешь?! – Багровый Карантир полез из-за стола разъяренным тигром. – Если бы я собирался оскорбить кого бы то ни было, я не стал бы прибегать ни к каким уловками! А прямо в лицо сказал бы что ты, любезный Куруфин не способен ничего… - Тихо. Прекратили свару. Нам пора ехать на совет, - негромко повторил Маэдрос таким тоном, что ссора мгновенно утихла. Братья молча встали, вышли из-за стола и отправились за плащами и оружием, оставленными в спальне. - Как это у тебя получается, дядя Нельо? – восхищенно спросил Келебримбор, задумчиво комкая испачканный платок. – Ты даже голоса не повысил, а отец раздумал браниться с дядей Морьо. – По гладкому лбу куруфинвиона пробежала задумчивая складочка. – И еще я совершенно не понимаю, зачем отец с Келегормом и Карантиром нынче утром безобразничают? - Сколько лет я мелких растаскиваю, тут и чижик озвереет, научится приказному тону! - Маэдрос грустно улыбнулся краешками губ. – А насчет безобразий… Темная Троица из вредности нервы мне мотает, все не может простить отказа от короны. Если бы я остался королем нолдор, они бы впереди своих ног на совет побежали: как же, феаноринги! Лучшие из лучших, первые из первых! Глядите и завидуйте! А теперь им кажется, что Первый Дом будет последними из последних. Все станут над нами смеяться, и никто не захочет принимать всерьез… - Но это не так, дядя… Маэдрос? - Конечно не так, мальчик мой. Эльфы смотрят на то, что мы будем делать, что говорить, как относиться к окружающему нас миру. И неважно, лежит у меня на голове обруч с камешками или нет – уважение от громких титулов не зависит. Барабан ведь оглушительно грохочет именно из-за пустоты внутри, – Маэдрос досадливо покрутил головой. - Фу ты! Снова меня на поученья повело. Кажется, это неизлечимо – вам придется терпеть… - Ничего, это не самое страшное, что может случиться, - машинально отозвался юный эльф и совсем как в детстве, нахмурившись, дернул себя за косичку. – Барабан грохочет очень громко, но его никто и не думает уважать… так? - Верно мыслишь, дорогой Келебримбор. Но давай поторопимся, лошади ждут. Маэдрос улыбнулся племяннику, взял со скамьи плащ, накинул на плечи, опоясался лежавшим неподалеку мечом и быстрым шагом направился к выходу. Келебримбор шел рядом с дядей, стараясь не отставать. Возле конюшен эльфы во главе с феанорингами садились на коней. Кажется, с поездкой смирились все, даже Карантир потерял малиновый окрас, вернувшись к своему природному, темно-розовому. На полдороге Маэдросу с племянником встретился эльда-оруженосец. Юный эльф торопливо седлал коня. - Подпруга порвалась… - с извиняющейся улыбкой пояснил оруженосец, - вот коня переседлываю. Вы не бойтесь, я быстро… Келебримбор с удивлением увидал, как вся кровь отхлынула с лица дяди. Губы его искривились, тонкие брови грозно нахмурились. - Гадина! – негромко, но выразительно крикнул рыжий эльф. – задержать нас вздумала, морготова тварь?! Маэдрос рванулся вперед и так сильно толкнул оруженосца, что бедняга мячиком отлетел вбок. В этот миг Келебримбор увидал, как под левым каблуком дядиного сапога судорожно бьется упругая серо-зеленая лента. Если бы Маэдрос не подоспел вовремя, оруженосец встретился бы со змеей! И чем эта встреча могла окончиться, сказать трудно, но вряд ли чем-то хорошим! Лорд спас своего подданного. Оттолкнул в сторону подальше от опасности. Уничтожил опасное пресмыкающееся. Раздавил гадину. Вроде бы все правильно… Однако куруфинвиона неприятно поразило выражение удовлетворения, почти радости на лице дяди. Келебримбор, конечно же, бывал в разъездах, смотрел на бои с орками. Став постарше, и сам дрался. Не раз наблюдал смерть врага под мечом нолдо. Но сын Куруфина еще никогда в жизни не видел, чтобы эльф убивал с удовольствием. Кого бы нолдо ни лишал жизни, пусть даже злобное, гадкое, ядовитое существо, приносить смерть было весьма тягостно. - Зачем ты его прикончил? – над раздавленной змеей присел на корточки грустный Маглор. Пошевелил веточкой безжизненную тушку. – Это же был безобидный ужик… всего-навсего... - Ты так думаешь? – безмятежно улыбнулся Маэдрос, отходя к своему коню. – А я уверен, что это была гадюка. Во всяком случае, не в моих правилах оставлять за спиной неизвестно кого и гадать: может он укусить или не может . - Ладно, - Маглор казалось, утешал то ли себя, то ли Келебримбора. – Хоть жар Старший выпустил. Он ведь тоже не железный! В дороге никаких происшествий не случилось...