Не трогай меня

POV Флаке Когда я пришёл домой с двумя пакетами продуктов, то сразу же почувствовал своё одиночество. Всё же иногда возникают такие моменты, когда тебе хочется любить и быть любимым. И не важно кого и кем. Вот у меня эта ситуация возникает всё чаще и чаще. Раздражает. Хоть я и заядлый холостяк, но приготовить себе что-нибудь съедобное, а порой даже вкусное, не составляет мне труда. Сегодня я хотел овощное рагу с тушёным мясом. Да, и немного хереса. Пока я готовил, мне три раза позвонили и два раза оставили голосовое сообщение. Первое - раздражённый Рихард, второе - пьяный Тилль. «Бля, заткнитесь! Эмм… Флаке, завтрашняя репетиция будет на час раньше. Передай Ларсу и Думу». Потом была редкого состава американская ругань и шаловливые воркования каких-то девочек. Опять этот плейбой ушёл в загул. «Ммфф… ааа… Фла…ик…ке! Чёрт, я не могу… заснуть, приди ко мне и… уфф… поиграй мне на… Проклятье! На рояле». То, что наш уважаемый вокалист напился до свинского состояния было, естественно, понятно, но причём тут его бессонница и рояль? Идиот. Это было смешно и нелепо, но ужасно в стиле Линдеманна. Через час, когда я немного перекусил и убрал свои кулинарные шедевры в холодильник, он позвонил мне сам. - Флаке, спишь? - Пока нет. Что случилось? - А я напился. – сказано это было такой интонацией, будто он маленький ребёнок, который только что поймал муху и хвастается этим маме. - Молодец. - А ещё я заснуть не могу. - Тилль, ты пьян. Протрезвеешь – тогда звони. А я спать пойду. - А я? - Что ты? – я уставился на трубку с немым негодованием, как будто там сидел маленький, нахохлившийся Тилль, который и нёс всю эту бессвязную ахинею. - А я тоже спать хочу. - Вот и иди. – я уже пожалел, что взял трубку и вообще не отключил телефон, но даже сейчас я не мог просто взять и нажать «отбой». Хоть Тилль и пьян, а потом и вовсе забудет и то, что он звонил и то, что он, возможно, что-то сломал, но даже в таком состоянии я не хотел его обижать. - Я не могу заснуть. Поиграй мне на рояле. - Тилль, у меня синтезатор. - Поиграй мне на синтезаторе. Я потёр переносицу, пытаясь прогнать глухое раздражение, и максимально вежливо ответил. - Я не могу, так как я сегодня устал и хочу спать. - Ну пожалуйста… - Тилль. - Ну Флаааке! - Тилль! Хватит! - Я так много прошу? - Линдеманн, сейчас два часа ночи! Тебе не кажется, что это уже хамство? - Кристиан, я тебя нагну опять, если ты этого не сделаешь! «Говна кусок!» - я хотел сказать это вслух, но подумал, что злить сейчас пьяного Тилля вообще-то не стоит, ибо он в таком состоянии ещё и квартиру разнесёт. Причём мою. - Как будто ты этого не сделаешь, если я сыграю. И вообще, то концерт, а это моя личная жизнь – не путай! Иди спать. - Уже иду. Он отключился. Я удивлённо простоял с трубкой у уха ещё минуты две, но потом облегчённо вздохнул и ушёл спать. Но поспать мне сегодня явно было не суждено. Через десять минут мою квартиру огласил гадкий рёв дверного звонка. - Да какого, чёрт возьми, хрена?! – кто бы это ни был, пусть даже соседи, я убью всех и каждого, кто посмел нарушить моё уединение! Ага. Сказал дистрофик в серой пижаме в белый горошек. Делать нечего. Я пошёл открывать. Нет. Даже зомби-апокалипсис меня бы не удивил НАСТОЛЬКО сильно, как то, что я увидел за дверью. - Твою мать, Тилль! Он пьяно улыбнулся и ввалился в комнату. - Ты же сам сказал, иди спать, вот я и пришёл. Точнее приехал. - Ты ехал в таком состоянии?! - Не волнуйся, всё в порядке. Я жив. «Как только тебя земля носит!» - Тилль, ты невыносимый человек! Нет, ну а что я мог сделать против этой груды из мышц, костей и мяса?! Хотя и жировая прослойка тут уже приличная. - Я знаю. Где у тебя тут диван? - Проходи в зал, тупень. - Кто? - Царь! Просто царь. Линдеманн хохотнул, попутно раздеваясь и топая в зал. - Не, царь у нас Рихард. А я просто печальный клоун. «Ты пьяный долбоёб! Клоун, блин, печальный…» Я мог ожидать такого от Пауля, от Рихарда, даже от Шнайдера, но никак не от этого, с виду, мыслящего, разумного, вечно молчащего и наблюдающего человека! Да уж, алкоголь творит чудеса. Я прошёл вслед за ним. Тилль разлёгся на маленьком, по сравнению с этой тушей, диване и смотрел в потолок. - А теперь играй! Как же он меня…! Даже Пауль так никогда не бесил. Ладно, хрен с тобой, северный олень, сыграю – может, отвяжешься! Я подошёл к своему старому синтезатору, включил его, подождал, пока он «загрузится» и заиграл. Играл я долго и с упоением, до тех пор, пока не услышал раскатистый храп, вперемешку с причмокиванием. А завтра он проснётся, обнаружит себя отнюдь не в своей квартире и будет болезненно и мучительно вспоминать, как он тут оказался. А если что-то и вспомнит, то весь день будет заниматься самобичеванием, не сможет смотреть мне в глаза, а потом поклянётся как на духу, что этот раз был последним и вообще он эту каку-бяку-алкоголь больше в рот не возьмёт. Ага, как же. В сто пятый раз это слышу. Я постоял возле этого сопящего тюленя ещё минут десять, потом вытащил из шкафа плед и накрыл им пьяное чудовище. Всё. Половина четвёртого. Всех в жопу – я должен хоть чуточку вздремнуть! POV Тилль Проснулся я с диким сушняком во рту, разламывающейся башкой и непреодолимой потребностью справить нужду. Потрясающе. Чёрт, а где это я? И чей это плед? Хотя, если я пойму, где я нахожусь, то, следовательно, узнаю и всё остальное. Проклятье, это ведь квартира Флаке! Синтезатор, огромное количество книг… А ведь я тут уже был пару раз. Когда мы с ребятами хотели что-то отметить у кого-то на квартире, то обычно шли либо к Шнайдеру, либо к Рихарду, но чаще всего к Паулю. Флаке к себе никого не пускал, хотя все знали, где он живёт. Объяснял он это тем, что когда мы все дружненько напиваемся, то становимся дикими свиньями и ломаем, гадим, портим, выбрасываем и так далее по списку, всё и вся, и что он бы не хотел, чтобы эти бесчинства творились в его храме уюта и одиночества. Я же был исключением только в тех случаях, когда мне срочно нужна была его помощь или появлялась дикая потребность сыграть то, что я только что придумал, ибо я проживал ближе всех к его обиталищу. Но обычно он приглашал меня к себе в кабинет и там мы работали или просто беседовали. А где сам хозяин сей одинокой пещеры? И сколько времени? Я поискал глазами часы и, найдя их на тумбочке возле двери, выпал в осадок. Я опоздал на репетицию на два часа! Твою мать! Я не знаю, что из меня сделает Рихард, если я задержусь еще, хотя бы на десять минут. Я быстро вскочил, но сильно об этом пожалел, так как последствия вчерашнего самоуничтожения резко дали о себе знать. Я пошатнулся и рухнул обратно на диван, тот жалобно скрипнул, возмутившись такому варварскому отношению к себе. Немного посидев, я всё-таки решил дойти до туалета. Затем я вернулся в зал и снова опустился на диван. Сверху послышался топот, и по лестнице со второго этажа полетели тапочки, а вслед за ними и их обладатель. - Блять, Тилль, мы опоздали! – Флаке был напуган, ибо получать пиздюлей от Рихарда он тоже не хотел. - Я это и без тебя вижу. Есть что-нибудь от головы? – я держался обеими руками за пострадавшую часть тела, желая побыстрее придти в себя. - Топор. – Лоренц был явно раздражён. Он прыгал на одной ноге, пытаясь попасть другой в штанину, попутно поправляя очки. - Я серьёзно. - Я тоже. Тилль, вали домой! Я из-за тебя проспал ко всем чертям! - Ты очень гостеприимный, – я даже немного обиделся. - Ты не гость, а вандал какой-то! Припёрся, улёгся, да ещё и играть себе заставил! - Я тебя заставлял играть?! Кристиан молча на меня уставился с лицом «а-ля кирпич». - А почему ты меня не послал? То же выражение лица. - Или почему сразу не выгнал? Ноль эмоций. Я сильно смутился и опустил глаза. - Ясно. Прости. - Ага. Собирайся давай, укротитель клавишников. Я так и не поднял глаз, а понуро пошёл в прихожую, напяливая ботинки и накидывая пальто. На репетицию мы пришли вместе и сразу же наткнулись на ужасно злого Рихарда. Он с ходу высказал нам, какого он мнения о нас и наших создателях и, насупившись, взялся за гитару, демонстративно отвернувшись к окну. Через полчаса мы всё же начали репетировать и работали до самого вечера без перекуров. Вконец измучившись, мы обсудили все недостатки и, отметив некий прогресс, решили разойтись по домам.