Не трогай меня

Ein heller Schein am Firmament Mein Herz brennt... POV Рихард Когда я был совсем маленьким – я был любим. Потом, когда подрос, в семье стала образовываться аура раздора. Как раковая опухоль в здоровом организме. Сначала я не понимал, что это, а потом мои родители развелись. Мои сёстры и брат отреагировали на это вполне спокойно, но второй муж матери невзлюбил меня с самого начала, и потому моя реакция была весьма бурной. Но не это важно. Только совсем недавно я почувствовал, что опять стал кому-то нужен. Только недавно я ощутил на своём, уже давно закоченевшем сердце, тёплое дуновение любви. И это нельзя сравнить ни с чем. Это не передать словами. Такие чувства должен прочувствовать каждый самостоятельно. Ведь любовь – это что-то настолько личное, что просто так выносить это на окружающих равносильно осквернению всего святого. Если ты любишь, то об этом должен знать только ты. И никакие друзья-товарищи не должны быть в курсе. Они не должны даже догадываться. Никто. И никогда. Особенно – если любовь не взаимна. Аминь. Пауль стал для меня всем. Мне не хотелось расставаться с ним ни на минуту. Да, у него была жена. Беременная жена. Чёрт-чёрт-чёрт! Я такой подонок! Пауль был так рад, когда узнал, что у него будет сын! И эта ситуация… Нет. Мне противнее всего не от того, что я, такой ублюдок, сплю с мужчиной, жена которого ждёт ребёнка, а от того, что мне совсем не хочется отдавать Пауля. Совсем не хочется делиться. И я повторяю себе, как молитву. Изо дня в день. Не уставая. Исступленно, сжимая кулаки так, что белеют костяшки. Мой. Мой! Мой!! В конце концов, если бы Пауль сам этого не хотел – он бы не позволил. Да-да-да! Оправдывай своё малодушие! Свою трусость! Идиот. Выблюдок. Я не сплю только вторую ночь. Я сижу в коридоре больницы, возле палаты Пауля, и жду. Я даже не знаю уже – чего. Мимо меня проходит его лечащий врач. Сначала в одну сторону. Затем в другую. И вот он останавливается возле меня. Стоит минуты две. И садится рядом. Я сижу, расставив ноги, уставив на колени локти, скрепя руки в замок и положив на них голову так, что касаюсь сцепленных пальцев только губами. В таком положении я могу видеть лишь ноги проходящих. Ноги. Такие разные. И узнаваемые. Убийцы напрасно скрывают свои лица. Их всё равно можно узнать. По ногам. Я думаю - мог бы я убить? Наверное, мог. И, наверное, не один раз. Ведь убийцы часто признаются, что главное сделать первый шаг. Потом тебя уже затянет, как болото. И ты не сможешь освободиться от этого тянущего чувства. Как будто кто-то зовёт тебя. Нашёптывает на ухо. Ласкает твою душу, заставляя отдаться. И ничто не сможет заглушить этого ласкового кровожадного голоса. Ни выпивка, ни наркотики, ни секс. Он прекратится только тогда, когда ты возьмёшь нож или пистолет, или верёвку и отдашь Ему ещё одну невинную душу. Вместе с частичкой собственной души. Как посылку без обратного адреса с подписью: «Скоро я приду к Вам!» Я буду там. О чём я думаю?! Всё-таки две бессонные ночи не проходят даром. - Кем Вы ему приходитесь? Ах, доктор, я уже и забыл, что Вы здесь. Как некультурно с моей стороны. - Я его друг. - Друг? Что-то мне совсем не понравилось в его голосе, и потому я повернул к нему голову. - Вас что-то смущает? Доктор поспешно стирает с лица задумчиво-сомневающееся выражение и торопливо отрицает: - Нет-нет! Что вы! Совсем нет. Просто Вы так переживаете. У пациента ведь есть жена? Я горько усмехнулся: - Да есть. У них скоро родится сын. Пауза. - Ей сейчас совсем нельзя волноваться. А тут такое… Да, доктор. Вы совершенно правы. Ей нельзя волноваться. Но мне можно. Я ведь не рожаю. - Ваш друг идёт на поправку достаточно быстро. Через неделю его можно будет забрать. И влюбляются вдруг в подсудимого судьи, И влюбляешься ты, а в другого жена, И влюбляются кошки, и влюбляются мышки, И влюбляются черви в кучу дерьма… - А Вам не нужно так волноваться. Идите домой, выспитесь и приходите завтра. Умирают гады и хорошие люди, Умирают больные и доктора, Умирают кошки, умирают мышки, Умирают все…* - Я, пожалуй, посижу здесь ещё. Доктор вздыхает, видимо, понимая, что со мной спорить бесполезно. Встаёт и уходит. Отличная ночь Для смерти и зла…** Пауль. Я тебе говорил? Я люблю тебя. И никого больше. Даже себя я не могу любить так сильно. Пауль. Слышишь? Слышишь этот грохот? О нет. Не пугайся - это моё сердце выламывает рёбра. Пауль, милый, проснись! POV Пауль Когда я очнулся, в комнате стоял полумрак. Было тепло, но как-то не уютно. Мне чего-то отчаянно не хватало. Рядом раздался голос: - Вы проснулись, герр Ландерс? От неожиданности я немного испугался, но быстро сообразил, что это моя сиделка. Повернув голову вправо, я узрел молодую девушку в белом халате поверх какой-то голубоватой блузы и серой юбки-карандаша. У неё были русые прямые длинные волосы, собранные в тугой хвостик на макушке, лицо выражало милую обеспокоенность, а в руках она держала какую-то синюю папку. Наверное, мои данные по состоянию здоровья. Моя сиделка носила большие очки в чёрной оправе и в целом, несмотря на неприметную внешность, была достаточно мила и привлекательна. Какая очаровательная девочка. - Вы слышите меня, герр Ландерс? Как Вы себя чувствуете? Я, наконец, смог собрать мысли в кучку, проморгаться и ответить: - Да. Всё хорошо… Девушка распрямила плечи, поправила очки и подошла к моей капельнице. Что-то там покрутив, она подошла обратно ко мне и сообщила: - Вы идёте на поправку, герр Ландерс. Вам осталось побыть здесь максимум неделю, и можете выписываться. Я улыбнулся. - Милая, не называй меня «герр Ландерс». Я чувствую себя старикашкой. Девушка смутилась и только коротко кивнула. Повисла небольшая пауза, после которой она заговорила снова: - Вас посетил Ваш друг… - Пауль. Зови меня просто Пауль. Девушка опустила глаза. - … Пауль. Он сидит в коридоре уже третий день и никуда не хочет уходить. Он даже не спит. И не ест. Только пьёт. Герр Круспе, кажется… Я даже задохнулся от неожиданности. Я как-то резко вдруг понял, чего именно мне катастрофически и болезненно не хватало. Мой голос внезапно сел, и я, скорее хрипя, чем говоря, попросил: - Его можно позвать сюда? Девушка вновь забеспокоилась: - С Вами всё в порядке, ге… Пауль? Я умоляюще взглянул на неё. - Пожалуйста. Позовите его. Всё в порядке. Девушка резко собралась, твёрдо кивнула и со словами «Конечно, ни о чём не волнуйтесь» быстро засеменила на каблуках к двери. «Умная девочка» - я опять тепло улыбнулся. Из коридора донесся небольшой диалог: - Герр Круспе? - Да?! - Пациент хочет Вас видеть. Девушка вернулась в палату, а за ней, как тень, прошёл исхудавший Круспе. Боже мой, Рихард, что ты с собой делаешь?! - Я оставлю вас наедине. - Да. Спасибо. Девушка вышла. Я посмотрел на Круспе опять. Он действительно сильно похудел и даже сгорбился. Под глазами пролегли глубокие тени, а губы были все искусаны. - Рихард… Он быстро подошёл к моей постели и, упав рядом с ней на колени, уткнулся в мой бок и… зарыдал. Его плечи судорожно вздрагивали и время от времени были слышны громкие вдохи-всхлипывания. Я растерянно захлопал глазами и, не зная, что мне делать, аккуратно, будто бы боясь спугнуть, положил руку на его плечо. Круспе плакал. Наконец, он немного успокоился и поднял ко мне своё покрасневшее лицо. - Пауль… Я даже не смог узнать его голоса, настолько он стал тише и так сильно охрип. -… я… Пауль… я люблю тебя. Моё сердце пропустило несколько ударов, прежде чем забиться, как раненая птица в тисках, в своей последней попытке взлететь к небесам. Я забыл, как дышать. Я забыл всё и даже себя. Я так хотел вновь почувствовать жар твоего тела. Любовь… Чувствовать, отдаваться и ничего не просить взамен… - Рихард… Я не знаю, что ответить. - Рихард… Я так скучал. Я так хотел… прикоснуться. А теперь ты отдаёшь мне, помимо своего тела, ещё и своё сердце. Да-да-да! Я приму его. Ведь я… - Я тоже люблю тебя… Рихард… И эти глаза. О, Боже! Не смотри на меня так! Ведь я не удержусь! - Рихард… Он резко, рваным движением приближается к моим губам и целует. Даже не целует. Он будто бы хочет поглотить меня. Всего. Без остатка. В перерывах между поцелуями, быстрыми и рваными, как ритмы тарантеллы, он шепчет так жарко и остервенело: - Мой. Мой. Мой! Мой!! Каждая клеточка твоего тела. Каждый миллиметр. Мой! Никому. И никогда. Только ты. Только твоё тело. Только твоё сердце. Эти перерывы между поцелуями похожи на паузу после каждого такта. Ты целуешь. Ты играешь на мне. Мной. Для меня. И вопреки всему. - Рихард… И я сделаю всё, чтобы всегда быть рядом с тобой. Чтобы жить тобой. И ради тебя. И вот Рихард отстраняется. - Я даже не знал, что могу так любить. И я не знал, Рихард. Оказывается, что до этого я даже не жил. - И теперь ты от меня не уйдёшь. Что бы ты ни делал. Ох, Рихард, если бы я только хотел уйти… Автор Они ещё долго сидели и говорили. Обо всём и в тоже время ни о чём. Но, наконец, в палату вошла сиделка и строгим голосом, который, по правде сказать, совсем не подходил к её внешности, уведомила: - Если вы, уважаемые, проворкуете здесь ещё хоть пять минут, то вас застукает главврач и герру Круспе придётся быстрым порядком ретироваться. Пауль просто прыснул от смеха, а Рихард жутко сконфузился. Особенно, после слова «проворкуете». Хотя мужчина был далеко не робкого десятка. Но делать нечего. А если меня увидят, когда я буду выходить? Ничего. Я проведу Вас через чёрный ход. Спасибо. О нет, не стоит. Я всё понимаю. «Какая, всё-таки, умная девочка» - довольно, словно сытый кот, сощурился Пауль и широко потянулся, хрустя суставами. Это движение отдалось у него тупой и почти не мешающей, но всё же заметной болью в рёбрах. - Ох… Но придётся ещё о многом подумать. Многое преодолеть. И через многое переступить. Прежде чем мы будем вместе, Рихард. Я очень надеюсь, что ты это понимаешь. Я очень надеюсь… А за окном пушистые снежинки тихо падали на землю. Сумерки сгущались всё сильнее, проявляя отчётливым контуром грязно-охровый свет вечерних фонарей. _____________________________________________________________ * – Агата Кристи «Тоска без конца» ** – Агата Кристи «Трансильвания»