Вместе.

«На белом поле не заметен снег На черном не заметны наши тени Всего две линии вперед Две линии вперед и мы у цели…»* Грифель легко скользит по листу, микроскопические черные пластинки ложатся на белую бумагу, образуя новые и новые линии, переплетая их, превращая обычные штрихи в детали, наметывая тени, придающие холодным образам игру света и тьмы, вдыхающие в них жизнь. Как только Итачи ушел, Саске тут же вынул из сумки листы и карандаш. Неосознанные, необдуманные действия, но в тоже время единственно возможные и верные. Так было просто необходимо… Для чего? Упорядочить мысли... Понять… Разобраться… Разобраться в чем? В том, что он окончательно запутался в происходящем? Разве это и так не ясно. Или же наконец-таки сделать выбор? Быстрая смерть – краткий миг или же бесконечность во тьме, быть одному или же потянуть за собой в хищную пасть обманчиво сонного зверя еще и брата. Податься слабости и выбрать чувства или же убить сердце и выбрать разум. Сложный выбор. А есть ли он у него вообще? Может это всего лишь муляж, хорошо поставленный спектакль, прекрасно созданная иллюзия? И стоит только раскрыть глаза, и занавес из притворного света навсегда исчезнет, открыв усмехающуюся над ним тьму, тянущую за железные звенья цепи в самое сердце безысходности… Он уже знает ответы, но в них так не хочется верить… Надежда? Угасающее пламя опаленной свечи, все еще светит, но уже нет тепла, только краткие секунды до того, как огонек в последний раз разрежет воздух и тонкая струйка серого дыма поднимется вверх… Но ведь она все еще жива… Вдох… Новый штрих. Выдох… Новая линия. Вдох… Свет Выдох… Тень Пустой взгляд скользит по рождающемуся рисунку. По линиям и теням, создающим новое изображение. Машинальные и выверенные движения, не задумываясь, не осознавая. Вдох… Пламя Выдох… Лед Вдох… Жизнь Выдох… Смерть Сколько уже он так сидит? Время… разве оно настолько важно? Зачем мы ставим себе эти границы, зачем считаем секунды, минуты, часы, отмеряем недели, месяцы, годы? Разве в них суть? Лишь очередная мера, не больше и не меньше. Мера чего? Нашего счастья, грусти, боли, свершении, ожидания… Жизни… Всего лишь грубые единицы, отмеряющие промежутки, и лишь мы сами наполняем их смыслом, освещаем их радужным светом радости или же окутываем серым туманом печали. Вдох… Свет Выдох… Тьма Вдох… Поддержка Выдох… Одиночество Черный грифель застыл над белой поверхностью листа. Легкая дрожь в руке. Саске крепче сжал карандаш. Время, размышления, выбор, надежда… все уже не важно. Пришел конец прошлой жизни, с её мнениями и принципами, с её страхами и барьерами. Хватит скрываться за ними, пора ломать эти старые путы и идти вперед. Хватит, прорывается через тернистый путь, пора открыть глаза, развеять пелену непонимания и вступить на единственно верную дорогу, прекратить эти кошмары, разобраться во всем… Хватит выбирать между пламенем и льдом, между мигом и вечностью, между безумием и рассудком. Встать, поднять свой взор, вступить по тонкой, но невероятно острой ните. Идти вперед, не обращая внимания на то, как она впивается в незащищенную кожу, на красные капли окрашивающие нить в драгоценный рубиновый цвет. Сцепить зубы, прояснить мысли и идти вперед, не обращая внимания на кровавые следы позади, пусть горячие алые капли срываются вниз, дразня вечно голодную пустоту, он не поддастся её безумию. Пусть слева на него веет могильный холод, пытающийся покрыть кожу кристалликами инея, а справа до него пытаются дотягиваются яростные языки пламени, опаляющие кожу. Им не достать его, не сломить вновь, не заманить своим очарованием. У замкнуто круга нет конца, но он будет проходить через боль, до тех пор пока ноги окончательно не сотрутся в кровь, и, покачнувшись, он не сорвется в свирепую пасть пустоты. Бороться. Пора… Вдох… Выбор Выдох… Конец Саске посмотрел на лист. Черные тени и линии на белой бумаге, выхватывают темные локоны, спадающие по спине, хрупкую фигурку в белом платьице. Девочка. Ему не забыть этот образ, её плавные движения и тонкий детский голосок. Вот только… Лицо, он не помнит его. Почему? Саске закрыл глаза. На занавесях век господствует лишь темнота. «Девочка в белом платье – свет во мраке пустоты» Брови нахмурились, тонкая морщинка пролегла между ними. Свет во мраке… свет… во мраке… Пушистые ресницы вздрогнули. На экране зашторенных век заиграли неясные образы…Воспоминания… «Хрупкая фигурка бежит по серому коридору…» - Не отталкивай его… «Маленькая девочка стоит в углу комнаты, ее лицо закрыто тенью, лишь подол платья освещает тусклый свет луны… Она протягивает к нему окровавленную руку…» - Не бойся Саске… «Он держит руку на плечике девочке, её головка медленно оборачивается к нему…» - Помоги… - Помочь, - едва прошептали губы, - Помочь… Кому? – он сильнее сжал карандаш. «Широкая комната, погруженная в ночной мрак. Длинные белые занавеси развиваются от порыва ветра. На их светлой ткани играют серебристые блики лунного света. Слишком прозрачные. Слишком холодные. Слишком нереальные. Проникающий в комнату свет, выхватывает у темноты маленькая фигурку сидящую, поджав колени, посередине комнаты… - Ты слышишь кто-то рядом?» - Беги, - громкий крик, пробивающийся через равномерную пелену мыслей. Глаза пронзило острой болью… «Тьма… Сердце заходится в невероятном темпе…. Рука сжимает его ладонь. Теплая. Влажная. Боль. Она везде… Впивается железными когтями в глаза, рвет острыми ногтями грудь… Оплетает своими тонкими нитями душу, тело, сознание, мысли… Он утыкается носом в шелковистые пряди, обнимает острые плечи, прижимает его как можно крепче. Холодно. Пусто. Темно. Одиноко. Невыносимо. Горячая кровь. Соленые слезы. Тяжелый, вязкий воздух наполняет легкие. Но он не делает вдоха. Закусывает сухие губы. Металлический привкус во рту. Дороги назад больше нет… Больше нет… Конец пути… Конец… Пустота… Мертвенно синие губы двигаются так медленно, словно в замедленной съемке: - Не бойся тьмы… бойся пустоты…» Карандаш хрустнул. Два кусочка деревяшки летят вниз. Саске резко раскрыл глаза. Перед взглядом все плыло, он ели успел упереться рукой о край дивана. Пульсирующая боль в висках. Снова. Металлический привкус во рту. Что черт возьми происходит? Что это было? Знакомая мелодия разрывает тишину. Звонок мобильного. Слишком громко. Сердце пропустило удар. «Sweet dreams are made of this Who am I to disagree Travel the world and the seven seas Everybody's looking for something» Саске вздрогнул. Почему именно сейчас? Он дотронулся до губы, тут же отдергивая руку. Больно. Посмотрел на пальцы. Кровь? Прокусил губу? «Some of them want to use you Some of them want to get used by you Some of them want to abuse you Some of them want to be abused» - Черт, - Саске качнулся, пытаясь встать, Листы упали с колен, разлетаюсь по светлому паркету. Любимая прежде мелодия безжалостно резала слух, оседая острыми иглами на барабанных перепонках. И зачем он только поставил, этот чертов мобильный на зарядку. Sweet dreams are made of this Who am I to disagree Travel the world and the seven seas Everybody's looking for something Кому он только понадобился? Неважно, главное как можно скорее вырубить этот дурацкий источник шума. Саске быстро схватился за телефон, яростно отдергивая шнур зарядного устройства. Пальцы машинально нажали на прием. - Да, - слишком хриплый голос. - … - секундная пауза на другом конце провода и он услышал обеспокоенный голос брата, - Саске, у тебя все в порядке? – Младший сделал глубокий вдох. Как же ты не вовремя Итачи, или же наоборот? - Все в порядке, - успокоиться, дышать ровно. Раздражение и непонимание, постепенно отходят на второй план. О нем беспокоятся, волнуются. Приятно. Вот только говорить и делать притворно бодрый голос нет ни сил, ни желания. - Я в этом не уверен, - Чертов мистер проницательность. Младший закусил по привычке губу, но тут же шикнул. Больно. - Саске, - вот теперь в голосе Итачи начало появляться недовольство, - если ты… - Все в порядке, зачем ты позвонил? - Саске поморщился, прикасаясь к губе. - … - снова эта секундная заминка, - Разве я не могу узнать как дела у моего братишки? - Мы ведь виделись совсем недавно, - Саске побрел обратно к дивану. - Недавно? Уже полдня прошло, – Приглушенные гудки машин на заднем фоне. - Полдня? – Младший бросил взгляд на окно. Яркие рыжие лучи вечернего солнца пробиваются сквозь раскрытые шторы. Выходит уже вечер. - И где ты витаешь все это время? – легкое недовольство в голосе. - Нигде, да и не веди себя как ревнивая жена, - Саске сморщился, снова коснувшись губы. - А если я успел соскучиться за это время? - По мне? – Наивный вопрос, но почему-то так хочется услышать на него - Да. - А есть другие варианты? – легкая усмешка в ответ. «Итачи я…», - Саске громко втянул в себя воздух. Как же хочется сейчас все ему рассказать, доверится и скинуть этот невыносимый груз с плеч. Но ведь он уже все решил и пути обратно не будет. - Откуда мне знать, - взгляд упал на лежащие под ногами листы. Он машинально поднял один из них. - Тогда вынужден тебя расстроить, так как… - но дальнейшую речь Саске уже не услышал. Сердце екнуло и казалось, что пропустило удар. В устремленном на лист взгляде холодные искры безразличия, сменялись удивлением. Девушка сидит за столиком, сжимая в ладонях стакан. Губы поджаты, взгляд устремлен вниз - Помоги… - тихий голосок девочки. По спине пробежал холодок. - Ей? – вмиг охрипший голос. Кому он задает этот вопрос? - Да, - ели различимый детский голосок. - Как? - … - никакого ответа. - Саске! – до него донеся удивленный голос Итачи. Черт, всего за какой – то миг он забыл, что говорит с братом. - Я… Перезвони позже. - Саске, что за шутки! – в голосе брата заиграли яростные нотки - До вечера. - Только поп… - Он нажал отбой. «Помочь ей?» «Sweet dreams are made of this Who am I to disagree»** Саске сбросил вызов, убирая телефон в карман джинсов, - «Прости Итачи, но я должен разобраться во всем сам». Он всматривается в игру серых теней на белом листе. Её лицо. Сосредоточенность и Отрешенность. Как он должен ей помочь? Для чего? Взгляд резко перешел на надпись. Что это? За окном было выведено: «Автостоянка Лаит» «Синяя неоновая надпись разрывает ночную темноту» - Она должна быть там? Резкий хлопок на втором ярусе. Саске посмотрел на раскрывшуюся дверь. Что за чертовщина? Это уже не смешно. Он медленно направился к лестнице. Страх? Любопытство? Нет, просто он должен проверить. Босые ноги мягко ступают по ступеням. Металлические перила холодят ладонь. Успокаивает. Он подошел к двери, заглянув внутрь. Небольшая светлая комната. Несколько книжных шкафов и стол. Некое подобие кабинета. Саске направился к столу, на нем был лишь ноутбук и несколько наваленных друг на друга папок. Почему он раньше не заходил сюда? Саске взял знакомую синюю папку, лежащую сверху. Итачи, ты так и не убрал её. Внутри все сжалось. Легкие замерли, не желая сделать вдох. Неужели он хочет снова увидеть их. Зачем? Так нужно. Пальцы раскрыли папку. Полицейский протокол. Взгляд пробежался по первому листу… «19 ноября 2009 года… Набережная Манхэттен-Бич… Томас Хатчер» Он перевернул несколько страниц. Заключение медицинской экспертизы, вскрытия. «Причина смерти – болевой шок», - Саске сглотнул подступивший к горлу ком. Спокойно, все нормально… Все нормально. Если, увиденное можно так назвать… Он посмотрел на фото. Белую кожу шеи сдавливают железные звенья цепи, нижняя челюсть вырвана, открывая развороченную гортань, темно-бардовые сгустки крови стекают на грудь. Легкая дрожь в руке. Его первый кошмар… Саске глубоко вдохнул, воздух острой сталью пробрался в легкие. Успокоится и продолжить… «25 декабря 2009 года… Парк в восточном Лос - Анджелесе… Ник Хенси» «Причина смерти – болевой шок», - Так же как и у первого. Саске посмотрел на фото. Тело прислонено спиной к стволу дерева, руки неестественно вывернуты и безвольно свисают вдоль тела, голова закинута назад, обнажая перерезанную гортань. Саске перевернул страницу. «19 марта 2010 года … парковка… Мид-Вилшир … Оливер Сальезе» «Причина смерти – Инфаркт Миокарда по причине…», - сердечный приступ? Саске непроизвольно скривился, смотря на фото. Кровавое месиво вместо лица, изрезанная кожа, обнажающая мясо и сухожилья залита кровью. Лишь приоткрытая челюсть с рядами белых зубов, напоминают о том, что это было человеческое лицо. Внутри все скрутило. Черт, Саске сжал зубы, отводя взгляд в сторону. Не вспоминать… Не вспоминать… Он перевернул еще несколько страниц. «21 апреля 2010 года… Хайд Стрит склад «Винсет Роуз»… Шон Горден» Саске закрыл папку. Нет, смотреть на эти фото он больше не сможет. Сердце заходится в бешеном ритме. Увидеть их – пережить все снова… Смерть, кровь, боль, этот первобытный ужас в глазах, обреченных навечно смотреть в никуда… Обреченность и страх… Стоп. Резкая догадка – яркая вспышка молнии в грозовом небе. «В золотистых глазах столько страха и обреченности» - Она следующая, да? – вопрос в пустоту. - Он и её убьет? - Кто он? Тот человек в черном, в том нет сомнений… - Отвечай! – Саске непроизвольно сорвался на крик, - Почему её? За что? Снова в ответ лишь тишина. У кого он спрашивает? Саске швырнул папку обратно на стол. Дыхание сбилось. - Да ответьте же мне хоть кто-то! – Он закрыл лицо ладонями. Ненавистная тишина, разрываемая лишь его рваным дыханием. - Зачем он это делает? - ели слышный шепот сорвался с губ, - Почему я… Никакого ответа. Тихо. Пусто. Невыносимо. Земля под ногами, тогда почему так трудно устоять? Живой, тогда почему внутри лишь холод и онемение? Мысли, почему они улетучились легкой дымкой утреннего тумана оставив наедине с пустотой? Сердце, почему оно замерло, не желая нарушать своем биением тишины? Свет, почему его притворное сияние настолько отвратительно? Одиночество, почему никого нет рядом, почему никто не может ответить ему, что делать? Чувства, почему вместо бушующего урагана эмоций внутри лишь пустота? ПОЧЕМУ? Почему всегда есть столько вопросов, и нет ни одного ответа? Все тело дрожит. Рваное дыхание срывается с губ. Как же хочется сейчас просто упасть на колени и смеяться. Хриплым, срывающимся, безудержным смехом. Разрывающим тишину, наполняющим воздух черными розами обреченности и несправедливости. Может он уже срывается с острой нити, может это уже и есть безумие? Зачем заставлять себя существовать и бороться? Ведь ему уже ничего не исправить, не изменить. Не сотворить чудо, не вернуть жизнь тем, чья смерть была ему ужасающим спектаклем. Саске помнит их боль, чуть ли не физически ощущая их муки. Но она ничто по сравнению с тем калейдоскопом животного страха поселившегося в их глазах. Правда, настоящая суть, с которой сорван налет шелухи, открывшаяся лишь перед концом… Не поддаваться. Вдохнуть полной грудью. Бороться. В этот раз все будет иначе. Он не даст девушке умереть, не даст золотистым глазам устремиться в никуда, не даст хищной пасти пустоты проглотить еще одну душу. Нужно только найти её и помочь. Саске убрал ладони от лица. Девушка за столиком, рисунок… Автостоянка! Взгляд тут же упал на ноутбук. Саске быстро, чуть не перевернув его, открыл крышку ноутбука, нажал на загрузку. Мигающий значок загрузки на экране. - Итачи, надеюсь, ты не додумался поставить пароль, - взгляд нервно буравит экран с загрузкой. Пальцы застыли над клавишами. Никаких паролей, замечательно. Фоновый рисунок с изображением океана. Не медлить и не отвлекаться. Открыть подключение к сети. Меню загрузки. Почему же так долго. Подключено. Быстро открыть поисковик. Мигающая стрелка в полосе поиска. Пальцы мягко ударяют по клавишам, - «Лос-Анджелес автостоянка «Лаит»» 200 результатов. Взгляд пробежался по списку. Вот она – Вент Рол 57 Вест-Сайд Санта-Моника. А теперь не медлить ни минуты… Успеть… *** «7 мая в выставочном центре «JW Marriott» откроется выставка работ Антонио Бонте – «Безумие века». Его картины давно поражают современный мир нестандартным подходом к изобразительному искусству. «Безумия века», по словам, самого Бонте призвано открыть глаза на творящийся в мире…» RadioMiami Безумие века, ха. Интересно, а когда они видели, что бы мир был нормальным? Сидят на пятой точке, рисуют свои стюриализмы, а потом создают себе рекламу направо и налево. Водитель такси – молодой темнокожий парень закусил торчащую между зубов зубочистку. Дурацкая привычка, но без нее он и сам себя не сможет узнать. Красный свет светофора и таксист плавно затормозил. Последние два дня пронеслись перед его глазами, как кадры из дешевого кинофильма: чертов квартиродатель повысил аренду, девушка собрала вещи и, назвав его полным неудачником, хлопнула дверью перед самым носом, даже завтрак сегодня он умудрился спалить. Чем не сюжет для очередной комедии про незадачливого паренька приехавшего покорять большой город и уже два года, как колесящего по улицам этого гигантского муравейника, развозя разношерстных пассажиров. Парень сжал руки на руле, кусая зубочистку. А ведь ему сейчас так нужно просто на всего отвлечься или хотя бы выговорится кому-то. Он посмотрел через зеркало заднего вида, на сидящего на заднем сидении пассажира. Бледный, с воспаленными глазами и слегка опухшей губой, откинулся на сидении и смотрит в окно. За время работы таксистом он повидал немалое количество пассажиров, от вечно недовольных и сварливых старушек, как не удивительно, но такие экземпляры попадаются не только в кино, до беременных дамочек, чуть ли не желающих произвести пополнение населения страны прямо в его машине. В следствии чего таксист самонадеянно позволял себе думать, что научился разбираться в людях. И сейчас его проницательность заявляла, что ничего хорошего от этого пассажира не добьешься, либо парень испытывает ломку, либо у него серьезные проблемы. Он явно ушел в себя, и возвращаться к реальности не собирался. Как только парень сел к нему в машину, он тут же подметил потрепанный вид и удрученное настроение. Но, не смотря, на это предпринял попытку заговорить, окончившуюся полнейшим провалом. Парень озвучил лишь адрес и тут же уткнулся взглядом в окно, практически не реагирую на задаваемые ему вопросы. Таксист чуть не поперхнулся своей пресловутой зубочисткой, когда чудо откуда взявшаяся серебристая Ауди едва не подрезала такси. - Твою же мать! Ублюдок чертов! – закричал он вслед удаляющейся машине, - Выпустили козлов на дорогу, вот же дьявол, - Похоже кто-то сверху решил в очередной раз напомнить ему, что этот отвратительный день и не собирает заканчиваться. Он посмотрел на своего пассажира. Зубочистка издала тихий хруст и надломилась, когда таксист стиснул челюсти. Парень все так же безучастно смотрел в окно. Да уж, ему-то похоже на весь мир наплевать. - «Безумие века» - это прогрессирующая болезнь современного общества… - продолжал вещать голос диктора… Саске безучастно наблюдал за проносящимся за окном городским пейзажем. Родившийся всего за пару минут и казавшийся единственно верным во всей жизни план, сейчас потерял всю свою кристальную чистоту и понятность. Да, он нашел адрес этой парковки, сейчас приедет туда и… А вот как раз таки это «И» не давало ему покоя. Правильный ли адрес? Будет ли эта девушка там? Если нет, что тогда? Снова эти назойливые мухи – вопросы. Она должна быть там и другого варианта быть не может… Но а дальше? Если он найдет ее, что будет дальше… Саске провел языком по губе, тут же отозвавшейся легкой болью. Дальше необходимо все ей объяснить, вот только что и как? Просто подойти и заявить: «Я видел вас сегодня во сне, в котором маленькая девочка попросила помочь вам. Но так как я вижу во снах смерть, то решил, что вы будите следующей жертвой», - и посмотреть на её перекошенное лицо. Да после такого его в лучшем случае назовут сумасшедшим, а в худшем…. Нет, об этом лучше не думать. Да почему он вообще решил, что она следующая жертва. Догадка, предчувствие, а может разыгравшаяся паранойя. Как не странно, но последний вариант его бы устроил. Пусть это будет лишь помешательство, психоз, да называйте, как угодно, главное, что это может быть ошибкой, бредом сумасшедшего, но только не правдой. Саске едва заметно усмехнулся. Психоз, конечно, выбрал самый простой вариант. Никаких попыток снова уйти от реальности. Нужно собраться и подобрать слова, убедить девушку. Он должен это сделать, всего навсего должен. Ради нее. Нет, ради себя… Вот только почему слова никак не хотят складываться в речь. Он не знает, как объяснить ей, да и как помочь? Защитить? Сбежать? Или как? И снова вопросы, и снова без ответов. Но пока он знает только одно – ему необходимо найти девушку… Желтая машина такси затормозила возле парковки, огражденной сетчатым забором. - Приехали, - хмуро бросил таксист, повернувшись к пассажиру. Парень сидел, все так же смотря в окно отрешенным взглядом. «Окончательно ушел в себя что ли? Пусть только попробует не заплатить», - накопившееся раздражение было готово перейти финишную черту в 100 баллов. - Эй! – он повысил голос. Саске дернул плечами, оторвавшись от своих мыслей, и посмотрел на таксиста. Хмурое лицо и полные раздражения глаза. Похоже, он что-то пропустил. Взгляд снова перешел на окно, решетчатая сетка заменяющая забор. - Приехали? - Приехали спящая красавица, приехали. Учиха расплатившись, вышел из машины и осмотрелся по сторонам. Довольно широкая улица, освещена последними лучами заходящего солнца. Справа сетчатое ограждение, за которым располагалась пустая асфальтированная площадка. Саске посмотрел на горящую неоновую вывеску «Автостоянка Лайт». Да, это та самая вывеска. Вот только стоянка, похоже, уже давно не работала. Он оглянулся, через дорогу располагалась небольшая закусочная. Похоже туда ему и нужно. Открывшаяся дверь отозвалась звоном подвешенного над ней колокольчика, оповещающего о новом посетители. Небольшое, но вытянутое помещение. Слева стойка, с кассой, справа ряды столов с красными диванчиками по обе стороны, неработающий музыкальный автомат у входа. Обычная американская закусочная, ничего необычного. Саске закрыл дверь, так и, оставшись стоять у входа. Взгляд пробежал по посетителям забегаловки. Какая-то парочка мило ворковала, за ближайшим столиком, семейная чета занимала столик в центре и компания парней за угловым столиком, официантка, и пожилая женщина, стоящая возле кассы. И все. Её здесь нет. Может еще слишком рано, или он уже опоздал? Не делать поспешных выводов. Саске прошел вперед, присаживаясь за столик напротив кассы. В окне мигала вывеска автостоянки. Взгляд упал на исполосанную мелкими порезами поверхность стола. Нет, он не мог опоздать, просто на всего не мог, иначе, зачем все это? Она наверняка еще не пришла. Глубокий вдох. Нужно только подождать. - Что будете заказывать? – в сдержанном тоне прокрадываются раздраженные нотки. - Я, - Саске поднял глаза. Женщина средних лет в светло-розовой униформе с белым фартуком и воротником. Официантка. Верно, не может же он здесь сидеть просто так. Нужно хоть что-то заказать. Вот только какая пища здесь более всего подходит под категорию «съестное», впрочем, это не важно, есть он все равно не собирается, - Не знаю, давайте на ваш выбор. - Из чего? – Она страдальчески закатила глаза, показательно дернув рукой, с зажитым в нем блокнотике, - Я ведь не знаю, что вы хотите. - Тогда чай. - Какой именно? – Саске невольно поежился от устремленного на него раздраженного взгляда серых глаз. Если у них всегда такое обслуживание, то удивительно, как они до сих пор не разорились. - Обычный черный. - Что-нибудь еще? - Нет, больше ничего, - официантка развернулась, недовольно фыркнув, и удалилась выполнять заказ. Саске перевел взгляд на дверь. Никого. А если она и не придет сегодня, что тогда? Сидеть здесь до закрытия и ждать, и так каждый день, пока он не найдет её? Вот это уже точно начинает напоминать паранойю. Уголки губ дрогнули, расплываясь в едва уловимой улыбке. А что еще остается? Смирится и покорно ждать нового кошмара, в котором эта девушка будет в роли жертвы? Ну уж нет, скорее он оккупирует эту чертову забегаловку, нежели сдастся. - Ваш заказ, - приятный молодой голос, явно не принадлежащий прошлой официантке. Но ведь он видел всего лишь одну. Белая фарфоровая чашка была поставлена перед ним. От темного напитка поднималась тонкая струйка пара, тут же рассеиваясь в воздухе. Саске посмотрел на официантку. Молодая девушка в той же светло-розовой униформе. Кругленькое розовощекое личико, с аккуратненьким, слегка курносым носиком и тонкими губами. Курчавые русые волосы собраны в высокий хвостик. А серые глаза окидывают его изучающим взглядом. - Спасибо. - Может что-нибудь еще? - девушка мило улыбнулась, не отходя от него. - Нет. - Вы уверены? У нас сегодня прекрасный пирог с черной смородиной, попробуйте он обязательно вам понравится. Тем более сможет поднять настроение, - задорно добавила девушка. Похоже, она не собиралась отходить. Выслушивать милую болтовню официантки, только этого ему не хватало для полного счастья. - Да, уверен, - Просто не поддерживать разговор и все. - Но вы выглядите таким удрученным и, мне кажется, вам просто необходимо капелька счастья, - Дотошная, однако, особа. - Я бы предпочел получить ответ на интересующий меня вопрос, - И это он называет не поддерживать разговор? Саске взял чашку в руки. Горячая. - И какой же, возможно я смогу вам помочь, - девушка присела за столик, напротив него. - А вам позволено присаживаться и разговаривать с клиентами? – Саске поднял глаза, встретившись с любопытным взглядом серых глаз. - Нет, но сейчас так мало посетителей и к тому же этой забегаловкой владеет мой отец, - Девушка тут же отвела взгляд, на щеках заиграл предательский румянец, она с наигранным рвением начала поправлять прядь волос. - Понятно, - выслушивать рассказы о семье не входят в его планы. - Так какой у вас был вопрос, - Официантка улыбнулась. - Вопрос, - Саске на секунду задумался. Возможно, это шанс, - Ты не видела здесь одну девушку, - он смотрел, как от его слов медленно затухали игривые огоньки в глазах официантки, - темнокожая с рыжими волосами и золотистыми глазами. - А зачем она тебе? - Просто она… - Может так и сказать: «Что бы спасти», – Я должен найти её… - Зачем? - Тебе не кажется, что это не твое дело? – Саске нахмурился. Зачем он вообще теряет время на разговор с этой девчонкой. - Прости, - девушка снова отвела взгляд, - Вы наверно встречались, а тут такие вопросы. Но я, кажется, знаю, о ком ты говоришь, - она заговорчески подмигнула. - Знаешь? – Неверие. Не может же быть все настолько просто или же может. - Да, - девушка улыбнулась, - Симпатичная мулатка с рыжими волосами, она бывает у нас довольно часто, я думаю, она работает в местной больнице, их работники каждый день обедают или ужинают у нас. - Она была здесь сегодня? – Единственно интересующий вопрос. - Нет, - девушка повела плечиками, - но она была вчера. - Синд, а ну живо за работу, нечего разговаривать с клиентами! – низкий голос старухи перебил официантку. - Сейчас, - девушка, встала. «Вчера», - Значит он мог не успеть… Никаких поспешных выводов. Если она бывает здесь часто, то остается лишь дождаться, ведь так? Не смотря на разочарование Синди улыбнулась, кинув мимолетный взгляд на опустившего голову парня. Такой симпатичный, а уже занят. Она заприметила его, как только он вошел в забегаловку, высокий, крепкая фигура, смоляные волосы и белоснежная кожа, редкость для загорелых жителей Лос-Анджелеса. Но вот только на лице с такими правильными и аккуратными чертами господствовала грусть и поникший взгляд черных глаз. Она хотела подойти к нему сразу, но в этот момент обслуживала семейную пару и к нему успела подойти Джесс. Однако ей удалось выхватить у последней чай и поднести его. А дальше её любопытство не дало отойти. И вот теперь, ей стало его жаль. Такой разбитый, неужели они поругались с той девушкой, а он её любит и теперь страдает. А если они расстались или она ушла от него, ничего не объяснив? А может он увидел её и влюбился с первого взгляда и теперь пытается найти? Синди мечтательно прикрыла глаза. Как же ей хотелось оказаться на месте этой девушки. Она так любила смотреть фильмы про подобные истории. Это так романтично. Теперь ей обязательно нужно ему помочь, ведь нельзя проходить мимо чужого несчастья, и особенно, если его причина любовь. - Сколько можно разговаривать с клиентами! Живо отнеси заказ на 6 столик, - Старушка, за кассой буравила её раздраженным взглядом. Как и обычно, вечно всем и всеми недовольна. Синди хмыкнула, беря поднос с мороженым и соком. - Сейчас, сейчас, - она развернулась и направилась к шестому столику, за которым сидела все та же семейная пара с двумя детьми. Пока родители о чем-то увлеченно беседовали, дети пытались стащить фри с тарелок друг у друга. - Ваш заказ, - она привычно улыбнулась, ставя мороженое на столик. Взгляд невольно упал на раскрытую книгу в руках сидящей за столом женщины. Синди чуть не взвизгнула от догадки. Точно, как же она могла забыть. Хотела помочь, вот и прекрасная возможность. - Держи, - Саске поднял взгляд на официантку, - передашь ей это, она забыла ее вчера. - Хорошо, - машинально ответил он, принимая из рук девушки небольшую книгу. - Надеюсь, у вас все наладится, - девушка заговорчески подмигнула и обернулась. Саске посмотрел на книгу в своих руках. На темно-синей обложке, уже осыпавшейся золотой краской было выведено: Шарль Бодлер – «Цветы зла». «Девушка ставит стакан на стол, возле небольшой книжечки в темно-синем переплете» Это её книга. Неужели она увлекается поэзией. Он осторожно провел пальцами по переплету. Грубый. Шероховатый. Потертый. Неужели он видел, как она была здесь вчера, а после забыла книгу. Тогда есть ли смысл ждать её. Что делать теперь? «Цветы зла», - интригующее название. Изогнутые стебли мрака, украшенные острыми щипами ужаса, оканчиваются черным бархатом лепестков искупления, непокорности, несправедливости. Саске посмотрел на книгу. Взгляд зацепился за маленький краюшек бумаги. Он раскрыл книгу на её месте. Небольшой листок – Рецепт, выписка элениум на имя некой Каруи Ахара. Значит, её зовут Каруи. «В золотистых глазах столько страха и обреченности» «Чего ты боишься? Знаешь о чем-то или догадываешься?», - он отодвинул листок и посмотрел на страницу. «Тьма» Велением судьбы я ввергнут в мрачный склеп, Окутан сумраком таинственно-печальным; Здесь Ночь предстала мне владыкой изначальным; Здесь, розовых лучей лишенный, я ослеп. На вечном сумраке мечты живописуя, Коварным Господом я присужден к тоске; Здесь сердце я сварю, как повар, в кипятке И сам в груди своей его потом пожру я! Вот, вспыхнув, ширится, колышется, растет, Ленивой грацией приковывая око, Великолепное видение Востока; Вот протянулось ввысь и замерло - и вот Я узнаю Ее померкшими очами: Ее, то темную, то полную лучами. Тьма… Почему в его жизни все крутится вокруг этого слова. Почему он снова возвращается к этим мыслям. Тьма… Тьма… Тьма… Завеса пустоты… Первозданная суть… Отражение его души… - Скинь притворный занавес со взора, отбрось бесполезную веру, посмотри в непреклонное зеркало пустоты. И что же ты видишь? Почему страх и непонимание сковал твое тело, мысли и душу? Хватит цепляться за жалкие предрассудки и построенные человечеством мифы. Взгляни в черное стекло, отражающее лишь суть, лишь правду. Узри истинные ценности. Вечные. Непоколебимые. Неужели ты боишься увидеть их? Боишься узнать себя настоящего? Боишься увидеть в себе того зверя, от которого бежишь всю свою жизнь? Бесполезно боятся неотвратимого. Этот голос. Сухой. Холодный. Далекий. Знакомый. Сердце отдалось глухим ударом в груди. Прозрачные веки закрыли черные глаза. Воздух тягучей смолой медленно прошел в легкие. Удивления нет, в нем нет больше смысла. Есть только вопрос: «Кто это?» Он прекратил бояться неизбежного, перестал цепляться за окружающее. Мелкие детали, бывшее раньше настолько важными, теперь безразличны. Он уже смотрит в темную пасть пустоты. Он уже не выбирает между полюсами: светом и тьмой, жизнью и смертью, рассудком и безумием. Он сделал выбор, принял правду, попытался стереть фальшь. Но ведь угасающее пламя надежды, сойти с этого замкнутого круга, все еще теплится. Звякнул колокольчик над дверью оповещая о новых посетителях. Щелчок кассового аппарата и шелест купюр. Голоса посетителей. Саске открыл глаза и посмотрел на проходящих мимо него двух женщин, весело говорящих с друг другом о каком то ТV-шоу. Вот эта шелуха глупости, она повсюду, залегла толстым слоем на каждом из нас. Так и хочется закричать: «Хватит смотреть по сторонам, загляните в себя, в свое сердце и душу. Вы видите, во что превратились?» Саске вздрогнул, задев рукой чашку с чаем, темная жидкость колыхнулась, и часть разлилась на столе. Маленькое бурое пятнышко на белой поверхности. И снова это темное на светлом… Этот обман… Саске вдохнул, переворачивая страницу. «Приведение». Легкий холодок прошел по телу. Губы едва шевелясь, начали читать строки: «Я, как ангел со взором суровым, Под твоим буду снова альковом. Я смутить не хочу тишину, С тенью ночи к тебе я скользну. И к тебе прикоснусь я лобзаньем, Словно лунным холодным сияньем; Ты почувствуешь ласки мои, Как скользящей в могиле змеи. Утро бледное снова ты встретишь, Но пустым мое место заметишь, И остынет оно при лучах. Пусть другие подходят с мольбою: Чтоб владеть твоей юной красою, Я избрал средство лучшее - страх. Предчувствие – тонкая змейка, медленно ползущая по телу, её гладка чешуя, переливающаяся всеми оттенками серого, словно острые лезвия царапает кожу, оставляя после себя кровавый след на мраморе коже. В маленьких изумрудных глазах царит – победное ликование, шипение – тихие нашептывания, рвущие нервы, словно тонкие нити. «А вот и моя судьба - страх», - Саске усмехнулся, - «Добро пожаловать в вечность Саске» Он резко захлопнул книгу. «Я… Не позволяй мне сделать этого… », - Провел языком по пересохшим губам. Маленькие трещинки на мягких губах. Больно. Приятно. «Я схожу с ума», - Саске посмотрел в окно. Ночь окутала город своими объятьями. Все та же вывеска горит синим неоновым светом. Несколько фонарей, один из них постоянно мерцает. Что он только, что чувствовал? Пустоту. Ни холода, ни тепла, ни ощущений, ни мыслей, лишь безразличие ко всему, лишь одиночество. Саске машинально достал мобильный, пальцы тут же начали искать знакомый номер. Он должен услышать голос Итачи, ему это просто необходимо. Палец застыл на кнопке вызова. Да, что с ним происходит. Ломается, под грузом пустоты. «Я…» - Саске убрал мобильный обратно. Вдохнуть. Выдохнуть. Успокоится. Он не втянет в это Итачи. Справится сам, поможет этой девушке, Каруи. Нет, помочь себе… Обмануть пустоту, забрать у нее жертву… Не сойти с ума… Он аккуратно раскрыл книгу. На первом листе размашистым почерком была выведена подпись: «Каруи, как твой друг и коллега, хочу сделать тебе этот прощальный подарок. Я знаю, ты увлекаешься французской поэзией. Надеюсь, что не ошибся с Бодлером. Оливер Сальезе 16 октября 2009 год» Саске застыл, казалось, даже дыхание не срывается с бледных губ. Оливер Сальезе? Она знала его? Саске снова прочел подпись, - «Как твой друг и коллега». Друг и коллега… коллега… Тонкие брови нахмурились. «Вспоминай, что у него было написано в личном деле…», - Саске закусил губу, не обращая внимания на боль, - «Педиатр» . Он быстро поднялся, ложа деньги за чай на стол, ища взглядом официантку. Девушка убирала со столика в центре. - Синд, - она обернулась, озарив лицо привычной улыбкой. - Да? - Ты говорила о больнице в этом районе, где она расположена? - Пара кварталов отсюда, а что? - Спасибо, - Саске тут же выскочил из закусочной. Только успеть. * Сплин - Мария и Хуана ** Marilyn Manson - Sweet Dreams