Chaos in this town my brother

Микеланджело несется вверх по улице, пригибая голову от летящих в спину сюрикенов, и отчаянно виляя, пытаясь увернуться от догоняющей его парочки кибер-футов и их ударов. Кидает быстрые взгляды по сторонам и на крыши – там тоже, на его уровне, преследуют черные тени Футов, изредка подсвечиваемые прожекторами. С каждым взглядом их как будто меньше, спускаются вниз? Подошвы их мягкой обуви позволяют им неслышимо присоединяться к погоне позади, в отличие от характерных звуков искусственных тел, чей шаг был тяжелее. Мутант проклинает себя и весь белый свет, сохраняя приличную скорость и надеясь на хоть что-то. Любое чудо. Не могло же все так измениться за мгновение? Этот город, он ведь знал его прежде? Должно быть, просто район глухой, и объявили чрезвычайное положение. Верно, дело в этом. Свет фонарей тусклый, будто так и положено, будто никто в этой части города и не живет, а работает так, для галочки. Он пробежал уже два таких, и впереди будет поворот, на который он очень рассчитывает. К звукам вертолетов, что почему-то обнадеживает малость ошарашенного происходящим мутанта, примешивается резкий шум мотора и как будто музыки. Хотя, музыка показалась. Вроде как автомобиль? В такой глуши? Мутант даже оглядывается через плечо, пытаясь сообразить, откуда следует ждать машину, но вместо этого едва не получает сюрикеном в гладкий лоб. Дернувшись, подвернув при этом на бегу лодыжку, он поймал хищно изогнутую звездочку в верхний край карапакса. Белая вспышка, и тонкая, слабая, но длительная сеть тока будто оплетает его спину, неприятными буравчиками вгрызаясь все дальше глубину, добираясь до мягких, живых тканей, но уже слабой, жутковатой щекоткой. Майки охает, и сбился с ровного бега, реагируя и на боль в ноге, и на жуткие ощущения от заряда электричества, прокатившегося по нему. А тут еще темноту взрезают фары внезапно повернувшего большого такого автомобиля. Микеланджело реагирует привычным образом – сгруппировавшись и со всей силы рванувшись вперед, он успевает перекатиться перед взвизгнувшим тормозами автомобилем и пропасть в темноте. А вот его преследователи попали под самые колеса. Самые опасные и вот так бездарно пропали. Майк оказывается уже у фонаря, когда его настигают остатки погони, окружают кольцом, и ничего не остается кроме как вернуться к мордобою, стиснув в ладони верные нунчаки. Машина знатно погрохотала всем своим металлическим корпусом, заставить на мгновения всех окружающих сморщиться от противного запаха и тревожно оглянутся. И хотя Майки предпочел воспользоваться заминкой и вырубить лишнего врага, и он успевает мельком оглядеть темнеющий в клубах дыма корпус этого драндулета. Что-то в нем было знакомое, но, по правде говоря, мутант был занят больше спасением собственного панциря, нежели попытками вспомнить это что-то. По сравнению с предыдущими двумя ботами, эти ниндзя Фут оказались куда более простыми. Мягкотелые люди? Хотя нет, боты тоже. Микеланджело невольно заулыбался, когда ему удалось сравнительно быстро разобраться с парочкой простых и не поймать сильных ударов от прочей механической братии. − Пригнись, - произносит глухой, смутно знакомый голос, и Майк бездумно слушается, плавно отходя от стены и пригибаясь. Выполнять приказы в бою совершенно привычно и естественно. Он слышал возню в стороне и, надо думать, это уже почти рефлекс, жизнерадостно развернулся в ту сторону, привычно ожидая увидеть помощь в действии. Как, видимо, некая награда, на морду ему сразу щедро брызнула кровь, несколько сбив с мутанта дурацкое выражение радости на лице. Привкус чужой крови кого угодно смутит, а этого добра улыбающийся во все тридцать два зуба мутант набрал прилично. Ему даже в один глаз попало, и теперь веки старательно размазывали розовую пленку по его поверхности, погружая Микеладжело наполовину в мир красного монохрома. Но это еще не все подарки, до него до пятились два трупа, под их сдвоенным весом мутант шлепнулся у стены, отпихивая одного и размазывая ладонью с болтающейся нунчакой кровь по лицу в попытке очистить глаз. Мелькнуло в свете фонаря длинное лезвие, оросив кровью на этот раз только асфальт, футовец дрогнул и заискрил, но пошел вперед. Пока Майки поднимался, глядя на красновато-черный мир, он успел разглядеть силуэт своего спасителя и вновь расцвел улыбкой. Не узнать такое! Это совсем слепым надо быть. Не веря себе от облегчения, он почти не глядя треснул по затылку последнего противника и шагнул вперед, распахнув объятия. − Майки… Молодец парень, хорошо поработал... А теперь, иди домой и не шатайся по улицам. −Ась? - Майк недоуменно моргнул, но движение не прекратил, по-прежнему надвигаясь на брата с полоумной улыбкой, правда, обходя валяющегося бота. Впрочем, приблизившись для объятий, он как-то сразу передумал так опрометчиво тискать Донателло, уж больно тот выглядел угрюмо и недружелюбно сжимал в ладони склизкое от крови древко своей жутковатой косы. Вместо этого он принялся виться вокруг него, оглядывая брата со всех сторон и безостановочно говоря: −Куда ж я пойду, Убежище же того..Ты не знал? Слушай, а зачем тебе такая бандура? Фу, она вся в крови! Тебе всегда такое нравилось? Это же холодное оружие! Ты раньше такие вещи не одобрял… Ого, а это что? Ты как-то изменился. Постарел, что ли. А я вроде как потерялся, ты случаем не знаешь, я может это, проспал лет двадцать в коме или что-то вроде? А то я очнулся, грохнулся, а вокруг темноотаа! Прикинь? И никого вокруг. Типа того. Ты, кстати в курсе, у тебя тут торчит что-то, катаны что ли осколок.. Это, наверное, не оч хорошо, а? Ну, думаю, ты знаешь, что делаешь, бро. Черт, как я рад все-таки встретить тебя! А чего ты, кстати, один? Ребята в патруле? Лан, потом расскажешь, - перескакивая с тему на тему и успев пожаловаться на горькую свою судьбу, Микеланджело тем временем успел приблизиться к фургону и со слезами на глазах узнал в нем верный шеллрайзер. И, издав сентиментальный вопль, побежал к изрядно потрепанному транспорту: − Бедняга!! Эк тебя поматросило! Упс, - от попытки обнять черепахомобиль и прижаться к нему сердцем, у последнего вывалились остатки лобового стекла. Мутант с сочувствием погладил мятый капот фургона, будто старого пса: – Что-то ты совсем сдал, дружище! Но ничего, Донни это пофиксит! Эй, Дон, ты чего там встал? Сам ж сказал, домой пора. Я не знаю, где дом и вообще, было б неплохо завернуть в пиццерию, но наверное, ты прав, эти чуваки могут погнаться за нами и лучше шевелить булками, ога? ..Эй! Ай! Можно же было и попросить! – оказавшись внезапно внутри машины не без применения силы Майк обескураженно и чуток обиженно уставился на решительно настроенного брата, пока тот не прогнал его от греха подальше вообще на задние сидения. Где был щедро и в полном хаосе навален различный технохлам, а на полу поблескивали осколки стекла, валялись резиновые трубки и металлические пластины в компании перекатывающихся винтиков-шурупов-шестеренок и прочего подобного добра. Наверное, Дон как раз ехал за барахлом на какую-нибудь свою свалку, когда наткнулся на Микеланджело. Мотор шеллрайзера не спешил заводиться, а только издавал утробный, будто раненного зубра, рев каждый раз, когда гений с тихим сердитым бормотанием поворачивал ключ зажигания. Эти звуки изрядно действовали на нервы не только ему самому, но и без того нервно улыбающемуся весельчаку, у которого подозрительно болезненный вид брата вызывал все больше опасений за свой панцирь: − Слушай, чувак, а ты это, уверен, что сможешь вести? У тебя все глаза заплыли, ты ж не видишь ничего, может, тип того, я поведу? Ай, ладно-ладно, забудь, - Майки замахал руками, бурно подтверждая снятие своего вопроса с дальнейшего обсуждения. Дон сейчас на него так посмотрел, что у мутанта аж в горле запершило, и он закашлялся, усаживаясь глубже в салон, подальше от брата. Жутковатое зрелище тот представлял собой даже для мутанта, эти его красные, припухшие и влажные от слез и чужой крови глаза-щелочки, в которых вдруг столько злости. Донателло редко на него так злился. Наверное, случилось что-то очень важное. Дон сердится, что ему пришлось сражаться с футами, быть может? Подумать только, он рубил их косой! Или он злится на Майка, что тот попал в такую ситуацию? Наверное, он правда проспал полстолетия. Ну, тут уж от него ничего не зависело, он старался, как мог, вернуться к братьям после пробуждения. Хотя, он же вроде не спал, а свалился с потолка? Как же болит голова от этих мыслей. Все это было очень странно. И все равно, Дон мог бы быть более счастлив его появлению. А то такое чувство, будто бы он ему жизнь испортил, а не вернулся из какой-то передряги целым и невредим. Раньше это как-то ценилось. Обиженно заворчав и подняв ноги, чтобы не порезаться обо все эти осколки, мутант растянулся пауком по всему салону, упираясь ладонями и стопами так, чтобы не навернуться, когда Донни, наконец, завел машину и куда-то резво гнал, в довольно грубой манере крутя баранку и бросая тем бедный фургон то в одну сторону, то в другую, петляя, словно заяц, по всем этим мал освещенным улицам. Бедняга шеллрайзер дребезжал и порыкивал, словно в недавней аварии у него отвалился глушитель. Как начал надеяться Микеланджело, это они так домой шины рвали, а то иначе как-то все довольно мрачно и скверно складывается. Вообще, теперь, когда его малость отпустило от бешеного восторга при виде спасателя-родственника и облегчения от того, что не один в этом страшном мире, ниндзя с растущей тревогой приглядывался ко всему вокруг, подтверждая свои догадки о том, что все вокруг как-то странно изменено и будто деформировано. Дон, хоть и сидел к нему спиной, все меньше казался ему похожим на его добродушного брата-гения, а старичок-шеллрайзер и все это барахло… И эта его коса, жуткое оружие, все это как-то не то, чтобы резко противоречило характеру конструктора, но выходило за рамки так точно. За окнами все так же темнели дома и улицы, с редкими включениями фонарей, ни единого силуэта не то, чтобы человека, а хотя бы даже животного. Нью-Йорк начинал его всерьез пугать. Ближайший вертолет подсветил свое брюхо очередным шарящим лучом прожектора и скрылся, уносясь на юг. Черепахомобиль, кажется, ни разу не попал в поле зрения этих небесных дежурных и в некоторой степени это внушало надежду, что все еще не настолько паршиво, как могло б быть. И когда они уже доедут до гаража или чего-то в этом роде? Им ведь всего лишь надо добраться до укрытия, спрятать фургон и спустится вниз, так? Почему они будто ездят по кругу? Или они больше не живут в канализации, и Дон гонит куда-то окружными путями в попытке сбросить возможный хвост? Или у них дом на поверхности? Или они живут у друзей? Столько вопросов, что он таки не выдерживает и вновь заговаривает с братом: − Эм, Дон, мы что, едем к Эйприл? Почему вокруг темно, как в заднице? Тебе бы стоило помыть малыша, все стекла в копоти, чувак! - Микеланджело почти ничего не мог разглядеть в густой черноте ночи, как вдруг, словно первая звезда на небе, слабый, тусклый фонарный свет позволил ему заметить на стене очередного дома нечто вроде старой картины или большой граффити. Известнейшее изображение, ну конечно он его не мог не заметить. Это же знаменитая Мона Лиза, пусть и истерзанная временем и человеческим забвением. И даже надпись можно было прочесть на драном козырьке: - О, господи боже! ТОРМОЗИ! Это же Lombardi's Pizza!! Мы обязаны туда зайти, тормозии! – Майки вывалился из черепахомобиля, будто на другой стороне улицы его ждет не дождется целая тонна свежей пиццы, не глядя захлопывая дверцу машины. Быть может, ему еще придется об этом пожалеть и его странный брат просто даст по газам и бросит его одного посреди улицы с закрытой пиццерией. Но, откровенно говоря, у Микеланджело не было ни единого повода заподозрить в Донателло такое коварство, так что, не ожидая ничего плохого, мутант скачками достиг заветной двери и дернул на себя в слепом ожидании, что заведение открыто. В два-то часа ночи. Естественно, дверь не поддалась, и еще пару раз дернул, ради чистоты эксперимента. Заперто. Или закрыто? Он оглядел изображение Моны Лизы на стене, с облупившейся краской и покрытой пылью, потом развернулся, ища взглядом брата. У него начинали накапливаться серьёзные претензии к этому миру и даже ночное время суток не были для него достаточным оправданием. Он хотел пиццы от Ломбарди, и все тут. Очень серьезно, глядя брату в глаза: - Дон, пожалуйста. Скажи мне, что дома есть пицца или хотя бы еще какая-нибудь еда. Я до смерти проголодался, а тут, кажется, закрыто.

So, while you're waiting For the wheel to come around Smile to your maker She's somewhere, she's around