Chaos in this town my brother

Устало потирая глаза, пытаясь избавится от неприятного жжения под веками, я уже собирался повернутся к потерпевшему панцирем, утомленно опустив другую руку вдоль тела и провозив соприкасающимся с влажным асфальту лезвием. Меня уже давно не волновали такие вещи, как осторожность и скрытность - как в былые времена, когда мне, и моим братьям приходилось оставаться в тени. Людям, влачившим свое жалкое существование, под тяжелым гнетом клана, было совершенно все равно, кто ты, на самом деле. Мутант, человек, инопланетянин… Хоть ходячий кактус в ленточках, только спаси. Именно поэтому, я безо всякого страха мог выйти на середину дороги посреди бела дня… и вряд ли бы кто удивился. Прижав кисть к слезящимся глазам, мысленно чертыхаясь, я уже морально подготавливая себя к тому, что после столкновения с отрядом «бампером в окуляр», мне придется полуслепым еще долго ползать вокруг шеллрайзера с отверткой в зубах и гаечным ключом за поясом. Но что-то останавливает мои резкие, нечеткие движения в сторону изрядно поломанного фургона. Когда «мой глюк» еще и заговорил голосом Майки, сердце подпрыгнуло к зобу, и застряло… где-то там. Я сжал зубы так, что ушибленная в процессе боя скула вновь отозвалась неприятной тягучей болью. Ох. Ничего… ничего, я перетерплю, просто побочный эффект от лекарств теперь перешел еще и не только в видения, но и слуховые галлюцинации - зря я наглотался столько таблеток с утра, ты должен был это предвидеть Дон. – «Раньше ты был более внимателен, к таким вещам,» - продолжая сумрачно укорять себя, я попытался максимально сосредоточенно отогнать от себя мысль о том, что рядом со мной ни кто иной, как мой младший братец, а не какой-то незнакомый мне парень, я застываю на месте, приложив ладонь ко лбу, все так же абсолютно молча, плотно смежив веки. – «Заткнись…» - А я вроде как потерялся, ты случаем не знаешь, я может это, проспал лет двадцать в коме или что-то вроде?- «Хватит…» - сверло разъедающее область виска снова дало о себе знать. Черт возьми, почему оно не замолкает?! Стоило немного приоткрыть глаза, чтобы рассмотреть бодро развязавшую язык тень перед собой, и я почувствовал, что однозначно схожу с ума. Глядя сквозь полупрозрачную розовую пелену на массивные очертание широких плеч, трехпалых рук, которые мое видение словно не знает куда девать, губы искривляются в какой-то истерической усмешке. Ну точно, Майки, с этими его извечными ужимками и прыжками конопатой обезьянки. И хотя я не видел уже брата не один год, некоторые черты, а если конкретнее его характерные жесты, напрочно засели в моей памяти, и сейчас воспаленный мозг старины Донателло изощренно издевается сам над собой, в предельной точности словно голограмму воскрешая перед моими глазами черепашку в оранжевой бандане. Пока «голограмма» продолжает весело лепетать, мои припухшие глаза с интересом и кажущимся спокойствием разглядывают иллюзию брата, становясь все шире с каждым произнесенным им словом. Интересно, насколько долго может продолжатся это занимательное шоу «мозг, покажи, что ты умеешь?» Но псевдо-Майк похоже себя вполне комфортно чувствовал себя здесь, посреди улицы с приглушенным светом фонарей, трупами и железяками под ногами, в целом, находясь в моем больном воображении и не собирался затыкатся. Когда Микеланджело напомнил мне(или я сам себе напомнил таким образом) о покачивающемся обломке ниндзя-то у меня на стыке грудной и брюшной области пластрона, я напряженно хмыкнул в ответ, не решаясь опустить взгляд к собственному туловищу, или отвести глаза в сторону. И пускай мне очень хотелось, чтобы странные видения оставили мое сознание в покое, но я боялся… что этот мучительный призрак растворится в воздухе, и я не буду знать, когда это опять застанет меня врасплох. Да, да, продолжай Майки, расскажи мне, как ты потерялся… Тень брата плавно обходит меня стороной, и я старательно пучу свои красные глазные яблоки ему в затылок, на развороте с хрустом вытаскивая из кости кусок отточенного лезвия покрытого тяжелыми, подрагивающими каплями крови. К счастью – не моей. Вот, он обнимает бедный шелл… Знаете, я тоже его бы обнял, шеллрайзер, да только руки заняты – старичок грузовичок выглядел просто кошмарно. Ай молодца Донни, ведь чуть не угробил беднягу. Даже не смотря на неприятный зуд в уголках глаз, я могу во всех подробностях рассмотреть давно забытый рисунок панциря брата, еще не настолько изуродованный разнообразными порезами, каким я его помню в последний раз. Видимо моя голова хочет наполнить себя более приятными воспоминаниями, о ребятах, когда мы были еще совсем молодыми, глупыми мальчишками. Поднимаю зажатый в кулаке обломок клинка, прямо над головой юного мутанта обтирающего перепачканной в крови и грязи щекой бока фургона - я делаю это совершенно без всякой задней мысли. Мне просто надоело чувствовать себя полным психом, которого мучают былые воспоминания. Я не уверен в правильности своих действий, что если я всажу металл в мифическую черепушку поглубже, я перестану ощущать эту необъяснимую боль. Но то, что я знал всю свою жизнь, простое правило, действующее в любой области, в медицине, в технических науках, везде, причину боли, причину неполадок и несостыковок с мерной работой механизма, в данном случае, моей многострадальной головы, стоит убрать. Что мешает нормальной работе – должно быть уничтожено. Убить галлюцинацию. Что может быть глупее? Особенно для меня. Но теперь я зачастую только в «убийстве» и видел выход из положения. Почему бы не попробовать обмануть свой мозг? Но я не успеваю пригвоздить голову черепахе к изуродованному боку шеллрайзера, в надежде, что «дохлый мутант в моей голове немного повисит, а затем растворится в недрах моего сознания», грандиозный грохот обвалившегося во внутрь салона стекла, мигом меня отрезвляет и я с непередаваемым отвращением отбрасываю от себя изрезавший мне ладонь кусок железа, словно тот был ядовитой змеей. Боже, Дон, что ты делаешь?! Так не годится. Успокойся. Все можно решить другим путем. Каким? Пока не знаю. Пока я весьма вяло соображаю, что вообще происходит, моя рука уже быстро проходится по услужливо подставленному мне карапаксу. Словно ткнув носом – ты не прав Дон. Пока это нечто что-то нежно лопочет фургону, я еще раз быстро, неуловимо похлопываю парня по панцирю, и с ужасом понимаю, что это вовсе никакой не «призрак прошлого», которому я чуть не открутил черепушку вдавив штопром осколок катаны… Отшатнувшись в сторону, я весьма эпично, с хрустом наступил пяткой прямо на скрюченную ладонь солдата-мертвеца. Живой Майки… Живой… Майки! Живой… Это значит, я еще не настолько сошел с ума, что мне причудился младший брат, это уже немного утешает, но само осознание факта, что передо мной оживленная, непонятно веселая копия Микеланджело, если не он сам, напрочь сносило крышу, и я… просто… растерялся, не зная, как мне поступить с этим дальше. Очевидно мое затянутое молчание и безгранично задумчивое выражение застывшее на физиономии, были расценены Майком как банальным нежеланием проникнутся ситуацией – весельчак обернулся в мою сторону, и черт возьми, я бы предпочел, чтобы он вновь уткнулся мордой в мятую бочину авто, лишь бы не смотрел на меня. От широко распахнутых ярко-голубых глаз, мое сердце опускается в желудок от необъяснимого страха. Это не так-то просто – принять факт существования по настоящему живого мертвеца. Я не особо вслушивался в бесконечный треп воскресшего мутанта, а нахмурившись, широким шагом прочеканил свой путь до дверцы авто, попутно убирая в крепление свою косу и хватая братца за руку повыше локтя, подволакивая его к кабине и буквально запихивая во внутрь. Честно говоря руки противно липкие от холодного пота и крови, и еще, мне совершенно не хочется касаться как-либо этого парня, но оставить его здесь, дожидаться карающей лапы Шреддера, я не собираюсь. В ответ на мои действия слышу знакомый бухтеж, и впервые за все это долгое время позволяю себе открыть рот, - Тихо, - Сиплым, каким-то даже прокуренным я бы сказал голосом, кое-как пресекаю безудержную болтовню владельца оранжевой банданы, чуть ли не пинками загоняя его в салон. О, вот еще же сюрпризы, я и забыл, что у меня на водительском месте внушительный обломок стекла, а впереди красуется пустота, так что поедем мы с тобой братишка с ветерком, да я полон оптимизма! С глухим ворчанием аккуратно разгребаю весь ужас, что творится внутри шелла, перекидывая и без того израненными ладонями осколки назад, и все это под пристальным вниманием младшенького. Нет, мне и так придется туго, управлять фургоном с отсутствующим лобовым окном, так еще всю дорогу на меня в упор будет смотреть давно мною схороненный братец. Нет уж. Увольте. – Садись назад, - хрипло бормочу я, еще раз устало потирая рукой слезящиеся глаза. Дождавшись, пока Микеланджело послушно протиснется между креслами водителя и пассажира в задний отсек фургона, я облегченно, ну, в некоторой степени, вздохнул. Так я себя буду чувствовать гораздо комфортнее. – « Куда уж лучше», - с досадой ворочаются тяжелыми камнями в постанывающей голове мысли, пока я верчу ключ зажигания, с таким энтузиазмом, что того и гляди, он сломается на две части прямо в ладони, и я больше НИКОГДА НЕ ЗАВЕДУ ЭТУ ЧЕРТОВУ КОЛЫМАГУ! Слегка врезав по оси руля, чуток трясущимся кулаком, вновь склоняюсь к слабо искрящей панели, вертя ключ зажигания. Похоже при этой маленькой «аварии», не только со стеклом проблемы… Проводка в машине меня уже давно не радовала, но я все время откладывал, считая, что есть дела поважнее… Дождался называется. Давай же, заводись, старая развалина. Не хочу я торчать тут с Майки за спиной, чем бы он там на самом деле не был, и дожидаться свеженькой порции парней в черном трико – как роботов, так и людей. Когда черепашка позади неожиданно подал голос, я резко вздрогнул и(о да кто бы сомневался) встретился затылком с осью руля, поднимая голову. Кажется Майк сразу понял, что лучше со мной сейчас в баталии не вступать – должно быть лицо у меня было в данный момент поистине зверское, судя по тому, как примирительно вскинув ладони, Микеланджело спешно затесался в самый уголок захламленного кузова, подальше с глаз моих. Вот ведь... дурачина. Кажется он совсем не осознает, где находится. Мне сложно понять, о чем Майк вообще думает, кроме как не о веселом времяпровождении, пицце…. он всегда полагался на меня и Рафа с Лео. Мы, как старшие братья должны были разрешить все его проблемы, а он, как самый младший из нас, получал определенные поблажки, которые никогда не могли бы допустить себе остальные. Это… типично для Майка. С секунду, или две, я тяжело буравлю взглядом разделяющий меня, и владельца нунчак покореженный торс полуразвороченного бота, после чего с некоторым усилием возвращаю свое внимание к отказывающейся заводится машине. – Да твою ж… налево… - Однако наш старичок, решил, что не стоит сердить и без того нервного мутанта, который того и гляди, разберет его бедное нутро ко всем чертям собачьим – у меня дико тряслись кончики пальцев и я на весь салон, очень мелодично скрипел зубами от непонятной, переполняющей меня злости. Надеюсь шины не до дыр стерлись, и я хотя бы дорулю до убежища не на голых дисках, или, что еще хуже, придется бросить фургон в подворотне, и на свой страх и риск проделать оставшийся путь пешком, с непонятной конопатой физией на своем горбу, в виде хнычущего братца. Вот ведь угораздило, и как он еще умудрился привлечь такое огромное количество патрульных, что и на мой то панцирь, хотя я маячу у этих ребят перед носом и являюсь шишкой на ровном месте не один год, столько собралось раза два за последние несколько месяцев. Неосознанно я разбухтелся себе под нос, подобно старой перечнице, с чувством болтаясь в салоне из стороны в сторону и щуря красные, как я успел разглядеть в обломках стекла красующихся треугольными кусками по краям рамы, глаза, едва ли не плача кровавыми слезами. Приходилось пригибаться вниз, ибо лупящий в лицо ветер лишал всякой возможности нормально разглядеть дорогу, и единственное, что я мог уловить – опасные лучи прожекторов, изредка пробегающие по мостовой. В очередной раз утерев воспаленные веки кулаком, я делаю резкий поворот, но тут же сбавляю ход, едва услышал нервозный взвизг тормозов – надо быть поаккуратнее, впрочем, я уже почти доехал до точки. Дотянуть бы авто до гаража, иначе, как придется лезть в мою неприступную крепость через черный вход, а это очень бы не хотел тревожить мою хитроумную защиту от чужаков. - Эм, Дон, мы что, едем к Эйприл? – Что? Вздрагиваю всем телом и резко разворачиваюсь на 90 градусов в сторону бормочущего сзади брата. На этот раз, меня растревожил вовсе не неожиданно вякнувший в своей характерной манере «все и сразу» Майки. Ну, конечно и это тоже, я все еще с опаской поглядывал в сторону ставшего мне давно чужим карапакса, но… Он сказал Эйприл? - Почему вокруг темно, как в заднице? Тебе бы стоило помыть малыша, все стекла в копоти, чувак! Автомобиль, стоило мне только отвлечься на «драгоценную ношу», которую я сегодня увез с собой вместо одного-двух роботов, тут же радостно подпрыгнул на ухабе, отчего наши панцири звучно соприкоснулись с потолком. Не стоит забывать о дороге Донни, особенно учитывая, что ее уже долгое время никто не ремонтирует, и ухабы здесь через каждые пять метров – это заставляет меня лихорадочно вцепится двумя руками в обод руля и с тупым выражением широко распахнув глаза, уставится прямо перед собой - и это не взирая на завывающий в ушах ветер. Признаться, я вообще мало что расслышал из того, о чем спросил меня Микеланджело, но четко уловил свое имя, и имя нашей общей подруги, все остальное неразборчивыми звуками размазал собой порыв, ударивший мне по физиономии. Эйприл… Как давно я не вспоминал это имя? И как давно оно перестало быть той небольшой, но несомненно важной частицей, без которой нельзя было назвать нашу черепашью общину полной. Но вместе с нею вспоминался еще один человек, ставший причиной образовавшегося коллапса, разъединившего меня.. и ее. Я знаю, что Кейси всегда был другом, хорошим другом всем нам, и мне в частности тоже, но именно в тот миг, который я никогда не смогу зачеркнуть в своей памяти, мы раскололись на две неравные половинки, некогда целые и дружные, претерпевшие в своей жизни достаточно, заняли разные позиции, с которой я оказался виноват. И все таки это я лишил себя собственоручно и братьев ее общества… я… потерял ее… И если бы можно было сохранить последние минуты душевного тепла, друг к другу, оставить доброе напоминание… но все гораздо хуже, гораздо… хуже. ______________________________________________________________ - Эйприл?! Эйприл где ты?! – Я сухо закашлялся в кулак, прочищая глотку, чтобы заорать еще громче. Осыпающаяся на голову каменная крошка, не внушала мне уверенности, что я выберусь из этого завала не заработав при этом дырищу на половину своего панциря от внушительного обломка с потолка. Здание вот-вот рухнет, а я бы желал оставить форму своего узловатого тела как есть, не превращаясь в плоский блин под гнетом трещащих по швам конструкций. Судорожно сжимая в холодеющих ладонях свой бо, я бегло осматриваю помещение перед глазами, застыв прямо по середине зала. Сзади меня внушительная гора битых кирпичей и гигантская зигзагообразная змеящаяся по панели трещина, которая с хрустом разрасталась все больше и больше, щедро посыпая перевернутые в панике столы ровным слоем серой пыли. Я почти ничего не вижу, кроме смутных очертаний сцены впереди и бара, справа от меня. Осторожно опускаю свою ступню на пол, крадущимися шажками двигаясь вперед, вдоль стены, используя шест для того, чтобы успешно обходить препятствия на пути перед собой. Господи, зачем я послал тебя сюда?! – «Спрячься в кафе Эйприл, там безопасно. Бестолковая зеленая кочерыжка. Ты же знал, что сейсмическая активность может затронуть это место. И послал ее сюда…» - Единственная надежда на то, что Кейси успел таки вывести ее отсюда. Большинство людей эвакуированы с этого участка. Спрашивается – что я здесь делаю, вместо того, чтобы помогать братьям там, на поверхности, которые сражаются трое против тридцати элитных солдат Клана? - Эйприл! Кейси! – Снова неуверенно завываю я, переворачивая изломанные трехногие столики концом посоха. Похоже вышли не все. Некоторым… на повезло. С верхнего яруса кафе упали тяжелые металлические крепления, параллельные потолку трубы и железные балки уходящие от фундамента здания вверх по углам стенок. Чего только люди не делают, ради роскоши - сия конструкция служила для того, чтобы роскошное помещение освещали тысячи ламп, оплетающих паутину этих железок, теперь, вместе с искрящимися проводами, это обвалилось на одну сторону залы, образовав чуть ли не гигантскую бобровую хатку из железных трубочек. Почему она не отвечает на звонок? Почему? Я же все проверил дважды… Аппарат не бьется, не ломается, выдерживает вес в 70 килограмм, водонепроницаем, господи, где я так облажался, чтобы она не смогла мне ответить?! Если только она не потеряла его здесь, или... Не хочу об этом думать. То и дело склоняясь то к одному, то к другому трупу, рассеяно нащупывая пульс, я лихорадочно тыкаю в кнопку вызова на черепахофоне, зажимая шест подмышкой. Ну пожалуйста… ответь… Меня всего трясет, от осознания того, что мой поход «за Эйприл с Кейси и обратно», может быть пустой тратой времени, пока ребята рискуют своими жизнями, и я их не вижу рядом с собой. Но эти двое нам важны тоже, и если я знаю, что если парни могут обойтись без моего бравого ума, который в бою обычно роли не играет никакой, то Кейс и Эйп сейчас просто ну никак не могут обойтись без меня здесь. – « Если они еще тут,» - Слабая надежда на то, что я сейчас со спокойной душой смогу покинуть помещение и помчатся на выручку к парням, все еще теплилась во мне, ровно до тех пор, пока я не различил едва уловимую знакомую трель в глубине залы. Не мешкая, сломя голову, я метнулся в сторону еле различимого звука, прижимая черепахофон к щеке, и заранее приготовившись использовать свой посох, как рычаг. – Держись... держись, я сейчас, подожди немного, - мое сбивчивое бормотание подбадривает меня, пока приходится разгребать завал из под которого ухо улавливает вибрацию. Плечом подперев овальный обломок ровным слоем накрывающий то место откуда доносилась мелодия, я быстро использовал шест, как подпорку, поставив его почти ровно перпендикулярно засыпанному обломками полу. Вот и мигающий, яркий экранчик… Половина корпуса застряла под обвалом. Слава богу, Эйприл рядом с ним не было – наверное она все-таки потеряла его, в спешке оставляя опасное место. С непередаваемым облегчением я потянулся вперед, протиснувшись в темное пространство образовавшееся впереди, чем-то напоминающее кроличью нору, и попытался сгрести в ладонь смолкнувший аппарат. Но прежде, чем я успел обхватить пальцами запыленный миниатюрный искусственный панцирь, одними кончиками я прикоснулся к чему то, что заставило мое сердце в ужасе встать где-то в горле, перекрыв дыхание напрочь! Лихорадочными движениями я нащупал холодную ладошку… тонкие, женские пальчики… Моя рука осторожно скользнула по кисти вверх, приобняв запястье… Накануне вечером, Эйприл была в забавной плетеной фенечке, на которой красовались смешные, улыбающиеся зеленые морды в разноцветных тряпках. Майки пищал от восторга, узнав в одном из них себя, а мы с ребятами, здорово повеселились, сравнивая друг друга с различными представителями фауны – это был кто угодно, но только не черепаха-мутант. Ощущая под подушечками знакомый плетеный рисунок браслета, подо мной словно образовалась пустота. Обеими руками я покрепче перехватил локти Эйп и опустился на панцирь рядом, лицом к угрожающе нависающей над нами обрушенной стенке. Отчаянный шаг – если я буду недостаточно проворен, меня грозит этак крепко прижать таким увесистым куском, прямо на пластрон. Ничего Эйприл, мы справимся. Кажется, она сжала мою ладонь, едва уловимо, но ее крошечная хрупкая холодная ладошка дрогнула в моих горячих сухих ладонях. Я тебя здесь не оставлю! Мои ноги крепко упираются в настил над моей головой и аккуратно «топчутся», выбирая удобное положение, чтобы дать более сильный толчок, когда я разогну колени. И я делаю это – пинок обеими ступнями в шероховатую поверхность, и стенка сандвича «пол-потолок» чуть приподнимается, позволяя мне рывком подтащить к себе безвольное тело девушки и сжать его в крепких объятиях. Я опускаю ступни вниз, быстро поджав их под себя, собравшись в «комок», и с невесомой «жертвой обвала» прижатой к пластрону, быстро откатиться назад. Вовремя - мой шест не выдержал давления, когда панель обрушилась на него опять, и с отчаянным хрустом сломался пополам, исчезнув в облаке каменной крошки. Я тупо сижу на коленях посреди этого хаоса, и до отчаяния крепко прижимаю к груди Эйприл: она белая, как снег, а ее рыжие, обычно такие яркие, пламенные волосы, кажутся совсем седыми из-за известки и грязи. Даже сам не замечаю, как утешающее оглаживаю ее стан, одной рукой крепко обнимая за плечи. Я боюсь, что найду у нее перелом… ее руки безвольно свешиваются с ребра моего панциря, а голова склонена вниз, упираясь лбом мне в грудные пластины. она кажется совсем не живой, но до моего слуха все же долетает тихий шелест дыхания, а на той стороне пластрона, где ко мне прижимается лицом девушка, я явственно ощущаю тепло. – Давай, я тебя отсюда вытащу… Эйприл, ты можешь говорить? – Я осторожно приподнял ее напряжено исказившуюся от боли мордашку, заглядывая ей в глаза – полуприкрытые, на осунувшемся бледном фоне, с фиолетовыми кругами под нижними веками. Ресницы вздрагивают и ползут вверх – у нее совсем мутный взгляд, и такое впечатление, что она меня не видит. Это очень плохо. – Ты можешь говорить? – Еще раз переспрашиваю я, на этот раз покрепче приобхватив худенькие плечи. Слабый кивок… - Донни… Она меня узнала! Уже неплохо. Я слабо улыбаюсь и чуть киваю ей. Черт, как же тускло звучит ее голос. – Эйприл, я вынесу тебя отсюда. – Аккуратно поднимаясь с пола, я подхватываю девушку на руки, и честно говоря, скрипя сердцем – я не знаю, какие травмы она получила, но оказывать первую медицинскую помощь прямо здесь, я сейчас не в состоянии. Нас вот-вот похоронит заживо, - Потерпи… - В потолке зияет приличных размеров дыра – это единственный выход отсюда, как я понимаю, и мне придется изрядно постараться, чтобы с девушкой на руках, забраться туда. Но я то справлюсь, я знаю, если не буду копаться и бестолково нарезать круги по медленно разрушающемуся помещению. Осторожным шагом я продвигаюсь в сторону одной из «горок», которую планирую использовать как прыжковый трамплин. - Донни, - снова окликает она меня, и я останавливаюсь, встревожено опуская на нее свой взгляд. – Дон… там… - Да? – Ее голос такой тихий, что мне приходится низко склониться к Эйприл вниз, едва уловимо прикоснувшись подбородком к ее разлохмаченной челке. - Донни… там… Кейси… - Хрипло сообщает она мне, делая слабый взмах кистью куда-то в глубь кафетерия. Проследив взглядом за ее движением, я мрачно заключил, что похоже, Джонс все-таки тоже здесь, и находится примерно за изувеченной сценой, может чуть ближе. Краем глаза я видел, что Эйп молча смотрит на меня с надеждой, и я не могу… не могу ничем ее обнадежить. Я не смогу унести двоих на своем панцире. – Я понял, - тихо отвечаю я, проглотив образовавшийся комок и все же твердо вставая на импровизированный мостик. Тут же вижу, как слабые ладошки отчаянно обхватывают меня за шею. Она определенно ожидала, что я сделаю по-другому. Эйприл что-то пытается еще сказать, но я упрямо перебиваю ее спокойным, плавным течением собственной речи, пока аккуратно ставлю подошву на узкую, пружинистую балку, проверяя ее на прочность. Мне нужно немного места для разбега… - Спокойно, Эйприл, я вернусь за ним, как только мы окажемся на поверхности, я обещаю, все будет хорошо, просто поверь мне. Тебе лучше не двигаться. Крепче держись за меня. Да, молодец… Вот так. Ты должна мне доверится – я … спасу его. - Но прежде, я спасу тебя. Дождавшись, пока Эйприл перестанет ерзать у меня на руках, в панике поглядывая в сторону, где по ее словам лежал парень, я пячусь к обвалу у меня за спиной и чуть наклоняюсь вниз прижимая девушку к жесткому торсу. Итак Дон, соберись… Совесть неприятно дерет меня изнутри, но пока, все, что я в состоянии сделать – это вынести Эйп из под обвала. Наверняка Кейс сказал бы то же самое… впрочем, слабое утешение для тебя Донателло. Сорвавшись с места, сжав зубы до скрипа от напряжения, я пружиной отскочил от края, даже как-то слишком крепко стискивая в руках девушку, и стрелой долетел до противоположной стенки с небольшим уступом – вторая ступень к «лестнице» вверх. Спасительная кромка прохода в потолке была уже близко, и за время моего полета, я заранее напряженно решал, что же будет, когда я ее достигну? Руки то заняты, а цепляться лучше обеими, иначе я рискую сорваться вниз. Прижимаясь боком к покрытому трещинами кирпичу, едва удерживая равновесие на последнем выступе, я остановился, шатко покачиваясь из стороны в сторону, поставив ступни в одну линию разведя пятки в сторону. – Сейчас я тебя подброшу, не бойся, ты не упадешь... я подстрахую тебя, - мягко обращаюсь я к Эйприл. Нам осталось совсем чуть-чуть. Взвившись в воздух, я изо всех сил выбрасываю легкое тело девушки вперед, на секунду представив себе, что в моих руках мяч, который я с предельной точностью должен был отправить прямиком в корзину – большое окно прямо над нами, закинув ее за края проема в потолке. Мой бросок оказался достаточно сильным, молодец Дон! Эйприл благополучно оказалась за пределами моей видимости на крыше, а я уцепился двумя руками за острую кромку, болтаясь в воздухе марионеткой. Мои руки натренированы для подобных ситуаций, так что я довольно быстро, ну, приложив некоторые усилия, вытянул себя на поверхность, с глухим стуком шлепнувшись карапаксом о бетон, прямо рядом с скрючившейся рядышком фигуркой, и с минуту как-то отупело разглядывая черный небосвод Нью-Йорка испещренный огнями звезд и подсвечиванием прожекторов с башни Шреддера. Вставай Дон… давай, поднимай тощую задницу и пили обратно! Там еще остался Кейси, а ты обещал его вытащить! Устало поднявшись на колени, я подтаскиваю к себе Эйп – нужно спустить ее на мостовую, подальше отсюда… Снова дрожит земля – шевелись Донни. – Давай, я тебя спущу… О ГОСПОДИ!!! - Мигом сграбастав Эйприл к себе, я зайцем вскочил со своего места, скользнув по ребру бордюра, и не глядя сиганул вниз – у меня был другой выход, когда под ногами происходит обвал?! Погасив удар выбросив руку вперед, я с ужасом, уже стоя на проезжей части, наблюдал за тем, как здание с душераздирающем грохотом разрушилось окончательно, подняв столб пыли… Оно сложилось подобно игрушечному домику, показательно легко и просто, словно был сделан из картона, и просто чудо, что мы успели покинуть зал, иначе… Нервно сглотнув я прикрываю глаза, положив ладонь на собственный затылок, тем самым пытаясь подавить в себе легкое головокружение и неприятное чувство внутри… Но не только вид груды ломанных кирпичей, внушает мне ужас. Рядом, кажущаяся абсолютно здоровой Эйприл в шоке сжимает мой локоть, крупно дрожа и едва сдерживая рыдания. Тонкие пальцы до этого такие слабые, хрупкие, с невообразимой силой надавливают на мою кожу и я точно уверен, что синяков мне не избежать – я впервые видел ее такой… - Кейси… - первый всхлип застывает на ее искривившихся в горестной гримасе почти белых губах… Она выпускает мою руку и одним порывом отшатывается в сторону, схватив в кулаки свои пламенные пряди, словно собиралась их вырвать с корнем… Я не останавливаю ее, не пытаюсь удержать рядом с собой, она имеет право побыть одна и хоть немного успокоится. Я не делаю ничего, стоя по прежнему на одном месте, опустив безвольно руки вдоль тела и с тоской глядя на постепенно разгорающийся пожар на месте кафе – я еще изначально заметил, что проводка там сильно пострадала и готова в любой момент осветить просторную залу всполохами пламени. Впервые я оказался тем – кто не сдержал своих обещаний. - Кейси…!!!! ________________________________________________________________ - ТОРМОЗИ! – Этот резкий вопль прямо у меня над ухом, вынуждает вынырнуть из пучины тягостных воспоминаний, и вот уже второй раз вдавить в пол педаль тормоза. - ЧТО? – Рявкаю я со своего места, забираясь обратно на водительское кресло и засовывая голову в салон – все-таки умудрился «вылететь» фактически на капот, натолкнувшись грудью на баранку руля. Но что там – пока я влез обратно, пока сел, резвого братишки уже и след простыл – Майк выскочил на улицу, совершенно пренебрегая нашей безопасностью, и чуть ли не прильнул к вывеске старой закрытой пиццерии. Не скрывая иронии на лице, послушно покидаю фургон, медленно направляясь следом за Микеланджело, поправляя плечевой ремень. Майки – он не меняется. Хотя тут, как я погляжу, он совсем еще ребенок. Но если честно, став постарше, он и тогда часто вел себя бестолочь – бестолочью. Остановившись за его спиной, я выжидательно уставился ему в затылок и недовольно сложил руки на груди. Когда ты прекратишь мучить несчастную дверь и вернешься в салон? - Майки… - Начинаю было ворчать я, приготовившись вспомнить старые-добрые и зачитать братцу лекцию, на тему, «не глупи Майк», но меня останавливают эти большие, выразительные глаза, с которыми этот негодник просяще пялится на меня снизу. - Дон, пожалуйста. – От этого просящего тона, я снова вздрагиваю с непривычки и подношу руку к глазам, размазывая подсыхающую чужую кровь по переносице, состроив до крайности утомленный вид, - Скажи мне, что дома есть пицца или хотя бы еще какая-нибудь еда. Я до смерти проголодался, а тут, кажется, закрыто.- Ну что ты будешь с ним делать. Не думаю, что содержимое моего холодильника понравится черепашке мутанту. Да, пиццы у меня, к сожалению, нет. Я молча перевожу взгляд на запертую входную дверь, затем на шелл за спиной, не решаясь оставить тот без присмотра, и снова опускаю глаза на чуть-ли не пустившего слезу Микеланджело. Некоторое время колебаний, и я сдаюсь, разведя ладони в неопределенном жесте, - Ладно, пошли обжора, - С усмешкой хлопнув парнишку по плечу, аккуратно отодвигаю его в сторону и приближаюсь к замку, доставая из бокового кармана на ремне отмычки. Вот что должен иметь при себе каждый уважающий себя ниндзя. Особенно, в такое скажем так, тяжелое время. Присев рядом с замком на корточки, я снял косу с крепления и прислонил древко к вывеске – оно сильно мешалось в данный момент, так что ничего не будет, если я его на время уберу. Кинув еще один беглый взгляд на автобус, я коротко попросил, - Майки, следи за дорогой. Если увидишь футов, придется тебе обойтись без ломбардини, - и снова вернулся к вскрытию замка – дело впрочем не хитрое. – Давай Майк, шевелись, - подпихнул в панцирь я его, начиная потихоньку привыкать к тому забытому ощущению чужого карапакса под своей ладонью. Пустая, заброшена пиццерия – толстый слой пыли на столиках и на прилавке… плесневелые хлебобулочные изделия на витринах. Многие лавочки закрылись почти сразу же. когда город накрыла загребущая «лапа», и теперь многие районы чьи улицы буквально были забиты торговыми точками, превратились в заброшенные пустыри. Заниматься вандализмом не решался никто, уж слишком сурово каралась такая выходка, так что только две черепахи впервые за много лет вскрыли это небольшое заведение. Со своим оружием в руках, стоя перед кассой, я задумчиво огляделся вокруг себя. - Так… хорошо… Только не вздумай брать эту пиццу, что прикрыта салфетками на витрине – ей уже много лет и ты все зубы об нее обломаешь, - Моя рука оперлась о столешницу, и я лихо перемахнул на ту сторону прилавка, к двустворчатым дверям, за которыми виднелась проржавевшая печь. – Я пойду посмотрю, что у них лежит в холодильной камере. – Надеюсь, что там не одно только тесто для готовки. Да уж, далеко не супермаркет. Косу я оставил прислоненной к витрине. Думаю Майки не будет пробовать, насколько она острая, или тяжелая, и тем самым не лишит себя головы. Под панцирем пробегает нервная дрожь – подумать только, я ведь чуть не убил его. Хорошо, что он об этом не знает. С тяжким вздохом, я оставил брата за одним из столиков, а сам углубился в рабочий отсек, разыскивая морозильную камеру. На счастье Майка, я не ошибся – несколько коробок с замороженной пиццей прекрасно соседствовали с толстым слоем закатанного валиком теста, и давно просроченных ингредиентов разложенных на полках, вроде одубевших помидоров и странно сморщившихся головок лука. Четыре коробки с пиццей. Нормально, сойдет на первое время… я вообще без понятия, как долго этот парень будет ютится со мной в моем доме, но во всяком случае, как бы он не попал сюда, я найду способ отправить его обратно… Но об этом я подумаю потом – сейчас и так голова идет кругом. Выйдя со своей ношей к прилавку, я не без умиления успел понаблюдать за очаровательной картиной, представшей перед моим взором: не смотря на мое указание, оставить еду с прилавка в покое, Микеланджело вытащил из под клетчатых полотенец внушительный кругляш с подвяленными салями, утонувшими в жесткой массе, и увлеченно грыз его, обкорнав зубами несчастную древнюю прародительницу всех пицц, с двух сторон. Шумно опустив коробки покрытые инеем на весы, я уложил обе ладони на столик перед собой и широко ухмыльнулся во весь рот. - Ты думал, я шучу что ли? Ты похоже совсем не понимаешь где ты, верно… Майк?