Дороги перемен

Грелль уже давно не пытался заговорить с мадам Ред, как раньше. По прошествии времени, он из веселой, экстравагантной, яркой и чарующей Актрисы превратился в серое, апатичное существо, но еще ужаснее было другое. Подобного не происходило уже очень и очень давно. Об этом он не говорил никому, даже себе признаться боялся. Невыносимая жажда крови и убийства, от нее разум совершенно переставал работать, оставалась только дикая движущая сила, ведущая к разрушению. Каким бы легкомысленным Грелль не был, его все же пугала перспектива превратиться в бездушного монстра. От мрачных мыслей его отвлекла мадам Ред. Решившая сегодня сама завести беседу с тем, кого раньше могла неделями не замечать: — Грелль! Ты ведь жнец?! — с какой-то неправильной усмешкой спросила она. Хотя, зачем спрашивать, когда и так знает ответ?! — Угу, — буркнул дворецкий, наливая в чашку крепкий чай. Движения его были идеально четкие, и не одна капелька не пролилась мимо. — Значит, ты предвидишь будущее?! Что же ты видишь? Что ожидает меня? — все с той же усмешкой спросила мадам. — Вы путаете жнецов с провидцами, госпожа. Мы не предвидим будущее, мы собирает души умерших. — Но чтобы их собрать вовремя, вы должны знать все наперед! — с нажимом произнесла женщина, сверкая глазами. — Вы в корне неправы. Но даже если бы все было так, как Вы говорите… Я бы не стал просвещать Вас, мадам. — Ты забываешься! — Похоже, раздражение женщины достигло своего максимума. — Ты мой слуга и обязан мне подчиняться! Иначе… — Иначе, что…?! — перебил Сатклифф. Его голос неуловимо изменился, а глаза из-за круглых линз очков обжигали холодом. Именно в этот момент Ангелина поняла всю опрометчивость своих высокомерных слов. Под пронзительным взглядом она вся сжалась, в секунду растеряв весь налет властности. — Это Вы забыли, с кем говорите! Забыли, что я лишь играю роль Вашего бестолкового слуги, а не являюсь им… — после этих слов, Грелль развернулся и покинул комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Такая перемена во, вроде бы, знакомом Сатклиффе, заставила мадам испугано вжаться в спинку кресла и стиснуть пальцами подлокотники. Так она и просидела всю ночь, вздрагивая от малейшего шороха. Переводя взгляд от окна, за которым завывал ветер, на чашку с уже давно остывшим чаем, от двери, за которой царила тяжелая тишина, к напольным часам, что мерным тиканьем, казалось, отмеряли последние мгновения жизни… Поведение жнеца повергало ее в иступленную панику. Она уже давно поняла, что в конечном итоге умрет, и даже хотела этого. Стремилась к этому. Но как же это страшно… Понимать, что скоро твоя жизнь оборвется… А еще страшнее, что никто не вспомнит о ней потом, и ничего не останется после нее. Лишь громкое имя серийного убийцы — Джек Потрошитель. ☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺ Последняя жертва в списке. Мери Келли. Ее судьба уже решена… Наблюдая за связанной девушкой из темного угла комнаты, Грелль поражался никчемности этой особы. Ярко накрашенная блондинка. Даже сейчас, скованная страхом, в ней отчетливо виднелась сущность ее профессии. Существуют разные типы проституток. Кто-то делает это чтобы выжить, кто-то ради денег, кто-то из любви к искусству. Эта же девушка занималась этим в угоду собственным амбициям. Для нее партнеры это не шанс выжить, не клиент и не любовник. В них она видит лишь мясо, ночь рядом с которым приравнивается к легкомысленной галочке в списке личных достижений. К таким Грелль испытывал неизменное презрение. Он прикладывал все больше усилий, чтобы сдержаться и не обнажить косу смерти. Заметив в другом конце комнаты граммофон, Сатклифф решил хоть немного отвлечься, но результат оказался иным нежели он рассчитывал. Мелодия «пышная», словно пропитана напыщенностью и тревогой, высокий голос солистки, резкое звучание оперной композиции. Сама музыка, словно предчувствуя драматичный финал, еще сильнее нагнетала обстановку, создавая идеальное звуковое сопровождения для события, которое еще только должно свершиться. Грелль уже просто не мог ждать. Он уже видел, маячившую в ближайшем будущем, свободу. Он, казалось, мог потрогать ее руками. Но столь долгожданная и желанная, она таяла, подобно зыбкому пустынному миражу, стоило лишь протянуть руку. Отступишь назад и видение вновь перед тобою, столь недосягаемое и хрупкое. Взглянув еще раз на девушку, словно взвешивая все за и против, Сатклифф все же решил немного поразвлечься. Подойдя ближе и вытащив кляп изо рта пленницы, жнец приложил указательный палец к своим улыбающимся губам: — Шшшш… Было совершенно не понятно, что он хочет сказать этим жестом. Толи просит не шуметь, толи сохранить его маленькую шалость в тайне... Но для девушки это не имело значения. Ее била крупная дрожь и она была настолько испугана, что могла лишь хлопать ресницами, не в силах вымолвить и слова, едва удерживая слезы горького осознания своей печальной судьбы. Сатклифф увлеченно рылся в ридикюле мадам Ред, который стоял тут же. Через некоторое время шинигами с радостным возгласом извлек оттуда маленькую баночку с алой розой на крышке. Чтобы найти кисточку понадобилось больше времени. В ходе поисков он достал и хирургический набор хозяйки, который разложил на столе, а после вновь углубился в бездонные недра дамской сумочки. Когда, наконец, искомое обнаружилось, Грелль даже подпрыгнул в нетерпении, но мгновенно взял себя в руки. Подхватив баночку, он обернулся к проститутке, и еще раз взглянув на косметику мадам Ред в своих руках, подумал, что та возражать не станет. А если и будет недовольна, то какая собственно ему разница?! Нанеся толстый слой алой краски на нижнюю губу девушки, стал оценивать свой труд. Осознание того, что прекрасный, густой и насыщенный, красный цвет ей совсем не идет, пришло уже через секунду и привело к дикому, неконтролируемому приступу ярости. Сатклифф сжал подбородок жертвы в жесткой хватке и притянул ближе к себе, вглядываясь в ярко-голубые глаза, выражение ужаса в которых, вызвало у жнеца неприятную гримасу, обнажившую хищный оскал акульих зубов. Находясь в этой своеобразной клетке, которую представляла собой мадам, он постепенно превращался в животное, движимое инстинктами. И его главными инстинктами были отнюдь не самосохранение и размножение, а убийство и свобода. Хотелось вцепиться в это хрупкое тело и разорвать на куски, разбрасывая вокруг кровавые ошметки. От удовлетворения этого желания его удерживал только его второй основной инстинкт. Инстинкт Свободы. Именно так! С большой буквы! Мысль о том, что дай он себе волю и свободы ему не видать, прочно засела в его голове и даже, когда мозг был затуманен кровавыми желаниями, не давала сорваться. Загнав темные мысли поглубже, жнец сделал вздох, стараясь успокоиться и подавить приступ безумия. Он быстро вернул кляп на положенное место и выскочил за дверь. Ехать за мадам еще рано. Ну да не беда! Прогулка по ночному городу поможет освежиться и привести мысли и чувства в порядок. Еще один вздох и тяжелая поступь сменяется легкой, танцующей походкой, плечи распрямляются, на лице интригующая полуулыбка-полуухмылка, а взгляд искриться бесшабашной радостью. Именно так! Вечно смеющийся Грелль Сатклифф! Беззаботный, беспечный, легкомысленный алый ураган страстей!... ☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺ Прохладный ветер обдувал лицо. В этой части Лондона тихо и безлюдно, отчего грохот колес экипажа кажется еще более громким. На небе уже во всю мелькают молнии, раскаты грома оглушают, а моросящий дождик обещал в ближайшее время, перерасти в сильнейший ливень. Гроза была уже близко и как нельзя лучше подходила для этой ночи. Одна улица, другая, третья… Грелль не задумывался, куда он едет. За очередным поворотом он заметил две темные фигуры. Сатклифф даже на секунду не усомнился, что это его коллеги. Было довольно далеко, но он отчетливо ощущал присутствие шинигами. Жнецы что-то оживленно обсуждали, рассматривая пленку, а, заметив экипаж, остановившийся в непосредственной близости от них, удивленно посмотрели друг на друга. Обычные люди не могли бы их увидеть сейчас, а невзрачный паренек направлялся именно к ним. — Доброй ночи, господа! — Доброй… — ошарашено ответили жнецы, вновь переглянувшись и опять возвращаясь взглядами к неожиданному собеседнику и явно ничего не понимая. — Позвольте представиться! — картинно всплеснул руками новый знакомец, при этом широко улыбаясь. — Меня зовут Грелль Сатклифф. Диспетчер III отдела организации «Несущие смерть». — Мэтью Терш. — Карлос Марлит. VIII отдел. Похоже, эта парочка никак не могла придти в себя, что было достаточно забавно. — Извините за вмешательство, но вы столь увлеченно спорили, что мне стало любопытно, в чем причина… — Э-э-э… Решаем куда отправить… — Оу… Тогда дам совет: если есть хоть малейшее сомнение, отправляйте в Ад! Не ошибетесь! — продолжал мило улыбаться Сатклифф, но, кажется, собеседники не оценили полезности предложения. — III отдел?! Ваша специализация отравления! Вот и отправляйтесь по своим делам! И скажите, пожалуйста, с каких это пор жнецы разъезжают на экипажах?! Или Вы столь некомпетентны, что не умеете телепортировать?! — Терш мерзко ухмыльнулся, явно довольный своей шпилькой. И почему между отделами ведется столь ожесточенная борьба?! Конкуренция — это хорошо, но не до такой же степени?! Грелль просто не мог удержаться, чтобы не подпортить коллегам нервы: — Ой, какой милашка! — от этой фразы Мэтью передернуло, а Сатклифф тем временем продолжал глумиться: — Нет, сладенький, я, конечно, понимаю, что ты в организации недавно, но как же тебе не стыдно!? Ай-яй-яй! Не знать, какой отдел за что отвечает! Как нехорошо! — Ах ты, выскочка! — Похоже, терпением оппонент не отличался, да и особым умом тоже. Это только в сказках и легендах все жнецы мудрые, опытные и всезнающие. В реальности все обстоит совершенно иначе. Но так даже интересней... Терш тем временем продолжал свою гневную тираду: — Я работаю в организации уже более двух сотен лет! Знаю и умею столько, что Вам и не снилось! Обладаю такой компетенцией, о которой Вам и мечтать не приходиться! На такие заявления Грелль смеялся долго и с чувством. Когда же, наконец, приступ веселья прошел, он произнес, вытирая кружевным платочком, выступившие от смеха слезы: — Ты такой забавный! Прости меня, дурака бестолкового! Ну, правда! — Моментально изменив линию поведения, он уже во всю жеманно заламывал руки, теребя длинными изящными пальцами несчастный платочек, шаркал носочком ботинка и откровенно стрелял глазами так, что собеседник уже был готов простить ему все, что угодно. Когда действия возымели полный и сокрушительный эффект, Сатклифф закончил: — Ну, пожалуйста! Вы так хорошо сохранились, что я принял склероз за незнание! Лицо Терша стало быстро покрываться багровыми пятнами, а рот искривился в некрасивой яростной гримасе. Заметив это, Грелль не преминул добавить: — Надеюсь, провалы в памяти касаются только работы?! Учти! Я люблю опытных мужчин! — Что?! Да... Да как ты смеешь?! — Дорогуша, ты что, не уверен в себе? — Да я тебя сейчас!... — Прямо здесь?! А как же прелюдия?! — Ах ты! — Да, да! Я такой! — Ну, все! Ты договорился! — взвыл Терш, извлекая из подпространства свою Косу Смерти, которая имела вид средних размеров топора. — Оля-ля! Какой инструмент! А ты часто им шалишь?! — Ты… — Я! — Дрянь убогая! Можешь распрощаться с жизнью! — Маркус! — Похоже, напарник все же решил вмешаться. — Прекрати немедленно! И Вы, мистер Сатклифф, тоже! — А что Я?! — сразу заканючил Грелль. — Я же лишь чистую правду сказал! И ничего кроме правды! — Правду?! Какую еще правду?! — Как какую?! Отравленниками у нас ведь ХII отдел занимается. — И придраться не к чему. Абсолютная, правда! В следующую секунду шинигами посетила весьма неприятная мысль. — Хотя я так давно не был в офисе… Все работа, знаете ли?! Дела, дела! Может там за это время, что-то поменялось? — Сколько конкретно времени прошло он уточнять не стал. Почему-то совсем не хотелось, чтобы эти двое знали. — Нет, ничего не поменялось, — ответил Марлит. — Что?! — опешил его напарник и, как не странно, смутился. — А в Бельгии III отдел занимается именно этим. — А?! Так Вы значит по обмену кадрами?! — Эм… Да. — Казалось, бедняга совсем сник. — О! Значит с памятью все в порядке! Это хорошо… — Что хорошо? — То, сладенький, что ничего не забудешь в самый ответственный момент, — как маленькому ребенку разъяснял Сатклифф. — Да как Вы смеете так вести себя со мной?! — Видимо, смущение за оплошность с отделами уже прошла, и возмущение постепенно брало верх. — Я поставлю в известность о Вашем неподобающем поведении Ваше непосредственное начальство! — Да-да! Поставьте! — обрадовался Грелль, но тут же осекся. — Хотя нет! Вы ему скажете, начальству, то есть, а ставить я его сам буду! Вы не волнуйтесь, я к этому приложу все силы! И не только силы… приложу… — Вы! Вы просто омерзительны! — Вы мне тоже нравитесь! — III отдел. Я запомнил! Готовьтесь! — торжествующе воскликнул Терш. — Уж я-то добьюсь, чтобы Вас с позором выгнали из организации! — Мэтью, — окликнул сослуживца Марлит, — не думаю, что у тебя получиться… III отделом заведует Уильям Т. Спирс… — Тот самый!? Но… но как же так?! — изумился Терш. — Ведь мистер Спирс… он… мистер Спирс должен был быть первым в очереди на то, чтобы вышвырнуть это… это… — Вот и делайте соответствующие выводы, — жестко произнес напарник. — Ой, мистер Марлит, — напомнил о себе Сатклифф, который уже успел заскучать, — а Вы что, Уилли копировать пытаетесь?! Карлос поморщился. Видимо его не обрадовало то, что его поймали на попытке копировать кумира. — Уилли?! — влез Терш. — Так…?! Нет! Я не верю! Мистер Спирс не мог опуститься до такого! — Эм… Метью, тебе не кажется, что ты слишком остро воспринимаешь… — Нет! Мне не кажется! По поведению Марлита было понятно, что он старательно ищет способ поскорее удалиться, но кажется, старания не увенчались успехом. Грелль с минуту наблюдал за этим. Это было забавно. Вот только какое-то противное чувство грызло нутро. Сам еще не понимая, почему, но он решил откланяться. — Должен заметить, мистер Марлит, что у Вас есть неплохие актерские задатки, — беспечным голосом произнес Сатклифф, кивая головой, — но милый Уилли обладает сложным и суровым характером. Я бы даже сказал — скрытным. А еще множеством качеств, о которых никто не знает или их принимают за что-то совершенно другое. К тому же множество неприметных жестов, которые, однако, являются его неотъемлемой частью… — Грелль заметил изумленные взгляды, устремленные на него. Кажется, он сказал что-то лишнее. Стоит побыстрее закругляться, чтобы потом не огрести по полной от Спирса. — Поэтому Вам лучше оставить это. Все равно правдоподобно не выйдет. У Вас нет не малейшего шанса, стать похожим на Уилли хотя бы на одну сотую. Он не подражаем! «Язык мой — враг мой» — подумал Сатклифф, снова сталкиваясь с непонимающими взглядами. А может очень даже понимающими… Опасаясь наговорить еще больше, он вскинул голову, вглядываясь в хмурое небо, затянутое грозовыми тучами и поспешил распрощаться с коллегами, пока те еще не пришли в себя: — Кажется, дождь начинается… Да и время уже позднее, а у меня столько дел! Столько дел! Так что позвольте откланяться! Было приятно с вами пообщаться! Всего хорошего, господа! — Грелль быстро вернулся к экипажу, и сноровисто забравшись на место кучера, взялся за поводья. Уже отъезжая, он не смог отказать себе в удовольствии, крикнуть, на последок, Трешу: — Еще увидимся, лапушка! —Ах, ты!... — сквозь стук колес, послышался вдогонку яростный вопль жнеца. ☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺♥☺ Гроза не заставила себя долго ждать. Проливной дождь обрушился с небес, грозя утроить потоп. Грелль съежившись под зонтом, размышлял о случившемся. До встречи со жнецами, он чувствовал себя брошенным и не нужным. Как будто от него избавились, как от надоевшей вещи. Даже не так! Вещь надоела, а выбросить руки не доходят, да и вдруг сгодиться на что-нибудь еще, вот и отправили пылиться на чердак. Хотя нет… Сейчас Лондон больше напоминал подвал. Холодный и сырой подвал, в который затекает дождевая вода во время грозы. После короткого разговора с сослуживцами это чувство только усилилось. Невеселые мысли завладели им настолько, что он даже не заметил, как оказался у парадных дверей лондонского особняка Фантомхайвов. Внутренние часы не подводили. Тяжело вздохнув, жнец в очередной раз заглянул в свою Книгу Смертей. Все осталось без изменений. В списке только Мери Келли и Ангелина Дюлес. Обстоятельства и время смертей те же. Еще раз вздохнув, он убрал книгу в потайной карман и соскочил на землю, при этом угодив в лужу, забрызгав брюки и зачерпнув воды в ботинки. Настроение стало еще хуже. Уже даже не осталось сил ругаться. Стоило ему приблизиться к входу, как дверь распахнулась. На пороге стояли мадам Ред и провожающий ее Себастьян. Грелль понимал, что должен что-то сказать, но смог придумать только: — Я приехал за вами, госпожа! Они оставили экипаж в одном из многочисленных трактиров, а дальше отправились пешком. Их сегодняшняя жертва была достаточно привлекательной, к тому же молода. Благодаря этому она имела успех у клиентуры и могла позволить себе приличную комнату, которая этой ночью станет местом преступления. Маска чрезмерно общительной светской леди и заботливой тетушки, как шелуха, слетела с лица мадам. Исчезли все жесты и мимика, а взгляд стал пустым и равнодушным. Она всегда такой становилась в момент убийства. Словно это была и не она, а кто-то другой. Даже не кто-то, а что-то… Словно каменное изваяние, которое заставили двигаться и теперь оно бездумно выполняет прихоти своего кукловода. Однако это не так. Мадам Ред прекрасно осознавала свои действия. Лишь самое первое убийство было совершено под влиянием чувств и эмоций, когда же Ангелина осознала произошедшее, она стала действовать холоднокровно. Методично следуя составленному списку. Работа врача сделала весь процесс спокойным и точным. Сначала перерезать горло, затем вырезать женский орган. Мадам поистине была прирожденным хирургом и профессионалом в своем деле. Ее жертвы умирали быстро и безболезненно, но, даже вскрывая уже мертвое тело, она продолжала действовать аккуратно и четко, оставляя минимальные разрезы, чтобы шрам был поменьше, будто бы потом собиралась их зашить. Она делала это интуитивно. Просто потому, что так ее когда-то учили. Грелль в свою очередь завершал дело. Не особо церемонясь, когда извлекал Пленку Памяти, он кромсал тела несчастных, превращая их в кровавое месиво. Хотя, какая им разница, они же уже мертвы?! А если им не все равно, то возмутиться они в любом случае не смогут! Именно так он старался успокаивать себя, боясь поверить, что его сумасшествие реально. Эти алые ручейки, которые растекаются затейливым рисунком, этот чудесный блеск кровавых подтеков вокруг, этот божественный запах и неповторимый вкус, когда кровь жертв попадала на лицо, и он упоенно облизывал губы. Все это происходило вроде бы с ним, но в то же время, он как будто смотрел на себя со стороны. Все детали убийств Сатклифф помнил удивительно отчетливо и не понимал, откуда могли взяться эмоции и чувства, которые накрывали его с головой в момент жестоких расправ. Часто, он часами сидел в ванной, наполненной ледяной водой, и пытался привести мысли в порядок. Но в следующий раз, все повторялось. Удивительно то, что в Грелле проснулся профессионализм жнеца. В каком бы состоянии он не находился, оценивание Пленок Памяти делалось точно, все выводы и заключения были обоснованы, а принятые решения, касательно участи душ, четко аргументированы. А его еще называли нерадивым сотрудником?! Мысли оборвались в тот момент, когда они вошли в комнату их сегодняшней жертвы. Закрыв дверь, Сатклифф оперся об нее спиной и откинул голову назад, вынимая Косу Смерти из подпространства, как бы намекая соучастнице, что надо поторопиться. А мадам, тем временем решила, зачем-то поговорить с проституткой. Взглянув на девушку, она сняла кляп, что бы та могла отвечать, а затем спросила: — Ты боишься? Жертва не могла вымолвить не слова, и только слезы катились по щекам. Мадам нахмурилась, но продолжила говорить: — Ты так молода, здорова, у тебя есть все, что нужно для счастья в этой жизни… И главное: возможность быть матерью!... — Стоит поторопиться, — тихо произнес Грелль, — Пёс уже здесь, и его верный слуга с ним. Все произошло очень быстро и сумбурно. Ангелина поморщилась и отошла к столу, на котором лежал хирургический набор. Именно в этот момент проститутка, словно опомнившись, издала отчаянный вопль, а в следующее мгновение мадам перерезала ей горло. Подскочивший следом жнец в доли секунд разрубил жертву вместе со стулом Косой. Брызги крови полетели в разные стороны, окатывая Сатклиффа с головой, а к потолку взвилась Пленка. Дверь распахнулась и в прямоугольнике лунного света предстала неприглядная картина окровавленного и изломанного тела. Юный Фантомхайв застывшим взглядом смотрел на труп. Он даже не заметил, что на его лицо попала кровь убитой. — Не смотрите! — воскликнул Себастьян, закрывая глаза своего господина ладонью и отскакивая вместе с ним от дверного проема. Этих секунд вполне хватило жнецу, чтобы собрать воспоминания. А дальше начался спектакль: — Да у вас к этому талант, Джек Потрошитель. Нет! Грелль Сатклифф. Грелль, придав лицу, выражение невменяемости, двинулся вперед, наступая на кровавую лужу. — Нет. Выслушайте! Я услышал крик и прибежал сюда. — Сатклифф сам себе поражался. Какого черта он несет этот бред?! Какой в этом смысл, когда и граф и демон все видели своими глазами?! — Не прикидывайся невинной овечкой, Грелль. — Себастьян словно прочитал его мысли. Невинная овечка… Это действительно не про него. Но издевка в голосе Микаэлиса, явно говорила о том, что он не до конца понимает ситуацию. Что собственно неудивительно, дела жнецов это дела жнецов, и что, как и когда они делают, ведомо только им. Но оставить происходящее без ответа он не мог. Тем более что это напрямую касается его господина. — Впервые встречаю такого человека. Ты хорошо сыграл роль беспомощного дворецкого. Блестяще всех одурачил. — Блестяще?! — Действительно… Роль была сыграна блестяще, а теперь добавить немного, или наоборот побольше, сумасшествия для полноты образа. Обнажив острые зубы в безумной улыбке, он стянул ленту с волос и, проведя по локонам карманной расческой, придал им их естественный цвет. Круглые окуляры были заменены стильными очками в красной оправе. — Даа. Именно. Я Актриса! И весьма искусна в этом. Но вы тоже не так просты?! Верно, Себастьян?! — Это имя дал мне господин. Себастьян. Так меня зовут. — Продолжая прижимать к себе графа, прикрывая его глаза, произнес демон. Он явно боялся выпустить того из рук. И его осторожность была вполне оправдана. Будь его противником обычный человек, не стоило бы и беспокоиться, но с шинигами и тем более Жнецом Смерти, расслабляться себе дороже. А Грелль не сомневался, что демон учуял его сущность и определенно заметил Пленку Памяти, которую диспетчер собирал в спешном порядке. Вот только тонкого намека за простым словом не понял. Что ж, возможно это ему на руку. Сейчас необходимо подвести дворецкого Фантомхайва к убийству мадам. А для этого необходимо создать ситуацию, в которой Ангелина стала бы прямой угрозой для своего племянника. В таком случае придется отвлечь внимание слуги на себя: — Бог мой, вы такой раболепный, но я считаю, что вы прекрасный человек. — Сатклифф принялся за дело с определенным энтузиазмом. Тут на память ему пришло давешнее обещание, познакомить демона с «влюбленностью» шинигами. «Приступим!» — подумал жнец с толикой извращенного садизма. А уж он-то понимал, что физическое насилие ничто по сравнению с насилием моральным. — Что ж, давайте начнем все сначала, Себастьян. Вернее, Себастьянчик. Разрешите представиться еще раз! Я дворецкий семьи Барнет, Грелль Сатклифф. Как дворецкий, будьте со мной поласковее. О! Наконец-то закончился этот маскарад, и я встретился с вами. Я был удивлен, когда впервые встретил демона-дворецкого. — Это мое настоящее «Я». — А этот демон не промах. По крайней мере, держать лицо умеет. Хотя подобное обращение его нервировало, не говоря уже о воздушном поцелуйчике. Все же он довольно быстро вернул себе былое спокойствие. — Сначала ты вел себя как обычный дворецкий, но на самом деле ты тот, кто стоит между богами и людьми — Жнец. «Ох, как категорично сказано! Неужели пытается сделать вид, будто знает больше остальных?!» — размышлял красноволосый. Это было весело. Очень весело! Вот только никто не давал ему разрешения на бой с демоном. — «Впрочем, если из Низших, то никто и слова не скажет, а если Высший, то рабочей Косой, только тряпки ему испорчу…» — Из-за чего же тот, кто связан с Богом, стал дворецким? — И, правда… Скажем так: «Я влюбился в женщину». — Грелль понимал, что звучит это глупо, но надо же было что-то ответить. — И эта женщина... — «Правильно, Себастьянчик! Именно этого вопроса от тебя ждали. И ты не разочаровал…» — Ты это знаешь. Зачем же спрашивать?! — Мадам Ред, наконец, вышла из комнаты. В ее фигуре явственно ощущались какие-то неполноценные страх и отчаяние. Она вреде бы хочет бороться, но в то же время безмерно устала, да и не за что. Хочет жить, но ради чего. Хочет умереть, но ведь она так молода. Противоречия душили ее в железно хватке, однако, она до последнего старалась держать себя в руках. — Мадам… — Отведя в сторону руку своего дворецкого, Сиэль спокойно взглянул на родственницу, только в глубине синего глаза, внимательный наблюдатель смог бы заметить горечь и печаль. — Я не могла и представить, что кто-то разглядит истинное лицо Грелля. — Ангелина все пыталась держать себя в руках, говоря при этом абсолютную чушь. Сатклифф лишь тихо усмехался в сторонке. Все эти высокопарные слова были лишь пустым звуком, не имеющим под собой реальной смысловой опоры. Ни мадам Ред, ни граф Фантомхайв, ни даже Микаэлис не смогли разглядеть его истинную сущность. — Вы были в списке подозреваемых, мадам. Но Ваше алиби было идеально, — продолжал тем временем Сиэль. — Подозревал даже меня?! Свою родственницу?! — Вопрос был скорее для проформы. Женщина вовсе не была удивлена. Она прекрасно знала своего племянника и понимала, что он не будет руководствоваться чувствами, а предпочтет здравый смысл и логику. — Кровные узы не имеют значения, если речь идет о Джеке. Человек из этого списка не мог быть причастен ко всем убийствам, но если сообщник был безжалостен, это все меняло. Он мог выйти за доли секунды, чтобы мы не заметили. Поехать от поместья виконта в сторону ИстЭнда. Так что Джек Потрошитель никто иные, как мадам Ред и Грелль Сатклифф. — Как точно подобрались факты, выстраиваясь в логичную цепочку, но все-таки граф ошибался. Хотя кому, какая разница?! Если ему так хочется, пусть будет так. В целом ситуацию это не меняет. Тем временем мальчик продолжал приводить неоспоримые доказательства: — Среди жертв Джека Потрошителя были и другие схожие факты. Они все были пациентами Центральной Лондонской Больницы, где работаете Вы. Следуя списку пациентов… Здесь жила последняя из оставшихся в живых. Мерри Келли. Мы догадались, что если появимся здесь, вы себя обнаружите. Хотя мы не успели спасти ее. — Извини, Сиэль. Мой дорогой племянник. Если бы вы не заметили нас, я бы еще раз сыграла с тобой в шахматы. Но теперь я не остановлюсь! — Дикий визг мадам разнесся по проулку. Вот и все. Нервы отказали Ангелине, и она потеряла над собой контроль. Грелль понял, что момент настал. Именно сейчас необходимо отвлечь Себастьяна, давая женщине возможность подобраться к юному графу. Рев бензопилы, заставил всех присутствующих обратить внимание на молчавшего до этого жнеца. Не давая противнику опомниться, Сатклифф бросился вперед, атакуя Сиэля. Но как он и рассчитывал, на его пути словно из под земли вырос демон и перехватив ладонями лезвие с силой оттолкнул назад, заставляя легкое тело шинигами несколько раз перевернуться в воздухе. Однако тот, обладая акробатической подготовкой, изящно приземлился на ноги, вновь готовый ринуться в бой. — Что за дела? — Мальчик, похоже, даже не понял, что мгновение назад едва не погиб. А возможно, как раз таки понял и именно поэтому был раздражен. В любом случае подобного он не ожидал. — Жнецы забирают души людей своим оружием. Это Коса Жнеца, — пояснил Себастьян. — Не называй ее коса! Это совсем не модно! — Услышав пренебрежение в голосе демона, Сатклифф едва не захлебнулся возмущением. Так непочтительно относиться к его детищу, он не позволит! — Ты бы знал, как трудно было ее настраивать! Она может разрезать любого кто встанет у нее на пути! Только я умею пользоваться этой Косой Смерти! — А далее Грелль изображая деланное смущение, принялся стрелять глазками и откровенно заигрывать. Тот, кто знал его хоть на одну тысячную, моментально сообразил бы, что ничего хорошего, такое поведение жнеца, не сулит. — Я слишком долго маскировался. Мои навыки притупились. Хочу немного размяться. С вами. — Не мог бы ты воздержаться от таких вызывающих комментариев. Я сейчас занят. — Похоже, несмотря на выдержку, Себастьян не смог остаться равнодушным. Уж слишком въедливым и раздражающим был красноволосый. В свою очередь, почувствовав слабину, Грелль продолжил с еще большим энтузиазмом: — Ох, как мужественно! Эта ваша черта мне очень нравится! — Жеманничал он, а уже через секунду удивительно преобразил пустоголовую кокетку в маньяка, который упивается своим безумием. — Знаете, я люблю красный цвет. Волосы, одежду, даже помаду. Красный — мой любимый цвет. Поэтому я убил этих уродливых шлюх и омыл их прекрасной красной кровью. Себастьян, я сделаю из Вас еще более прекрасного человека. Я буду резать тебя до тех пор, пока все вокруг не окрасится в чудесный алый цвет. — Жнецы должны мирно охотиться за душами, которым пора на покой. Дворецкие же должны повиноваться каждому приказу своего хозяина, как тени. «И чего они все такие скучные?!» — думал шинигами, — «Вот Уилли тоже без конца нотации читает. Можно подумать, толк от этого есть?! И почему они именно ко мне цепляются?! Нашли козла отпущения… Вот ведь зануды!» — А твой ужасный вкус, который нарушает оба эти правила, меня ужасно раздражает, — закончил слуга Фантомхайва. — Ой, ну что ты, Себастьянчик!? Я просто смертоносный дворецкий. — Никто даже не заметил, как в глазах Грелля появилась злая ирония. Тем временем граф провел пальцами по повязке на правом глазу и, сдвинув материю, уверенно приказал: — От имени Ее Величества и своего приказываю: избавься от них. — Да, милорд, — отозвался демон. Судя по довольной ухмылке и горящим демоническим огнем глазам, приказ пришелся ему по вкусу. Поняв, что пора начинать маневр, Грелль оскалился и завел бензопилу, бросаясь в атаку. Один взмах, другой… Микаэлес уворачивался, демонстрируя великолепную гибкость и ловкость. — Да! Замечательно! Давай! Убегай! Потрясающе, Себастьянчик! — ликовал жнец, упиваясь возбуждением, вызванным боем с достойным соперником. Как видно, дворецкий Фантомхайва недооценил его, поэтому испытал определенный шок, поняв, что противник у него за спиной. Сатклифф же намеренно на пару секунд застыл с поднятой над головой Косой, давая демону возможность отразить удар. Тот в последний момент зажал лезвие бензопилы в ладонях, но Грелль быстро припечатал его к стене, удерживая на одном мести и лишая возможности свободно двигаться. — Вот видишь, если не будешь убегать, тебе конец. Но наносить тебе раны одну за другой куда интереснее, согласен?! Краем глаза заметив, что мадам Ред атакует племянника, красноволосый внутренне возликовал. Все идет так, как он и рассчитывал. Вот уже женщина поцарапала мальчишке руку и занесла нож для следующего удара, что-то истерично выкрикивая. — Господин! — закричал слуга, спеша к графу, похоже, он даже не заметил, что его правое плечо было ранено. В одно мгновение он оказался за спиной мадам, нависая черной тенью, готовый безжалостно оборвать нить ее жизни. — Нет, Себастьян, не убивай ее! — успел выкрикнуть граф в последний момент, тем самым, останавливая демона. — Себастьянчик, ты такой смелый! — Грелль пытался держать себя в руках, но как же это было тяжело. Он понимал, что его задумка, избавиться от бывшей госпожи руками Микаэлиса провалилась. А это означало… О том, что это может означать он не хотел задумываться. — Ты бросился ему на помощь, несмотря на то, что это стоило тебе руки. А что же вы, мадам? Не медлите и избавьтесь от этого мальчишки. — Моя любимая сестра. Мой возлюбленный. Их любимый. Я не могу. Я просто не могу. Я не могу убить его, — бормотала себе под нос Ангелина, которая, казалось бы, утратила всякую связь с реальным миром. — И Вы говорите это после того, как убили стольких женщин?! Если Вы его не зарежете, то мне придется избавиться от Вас. — Мадам… — неуверенный голос Сиэля словно придал женщине сил и уверенности в своей правоте. — Но… Он мой! — Отчаянный крик прервал рев бензопилы. Безумный взгляд, лучше, чем что-либо подтверждал, что внутренняя истерика Сатклиффа достигла апогея. Понимание случившегося пришло через мгновение, и только талант актрисы и годы постоянной практики, позволили жнецу не впасть в панику. А ведь он хорошо знал, что его ожидает. — Я разочарован, мадам Ред! Если Вы такая же, как и все остальные женщины, то мне и дела до Вас нет, — словно оправдывался Грелль, но никто так и не понял, скрытого за словами, интонациями и жестами, смысла.