***
Первым они, как не странно, выбрали не здорового качка, а мелкую девочку лет семи. У неё был вспорот живот, и Гарри в очередной раз за сегодня поразился тому, насколько, оказывается, оборотни бывают живучими. Даже в голливудских фильмах накачанные герои умирали от подобных ранений. А девочка всё ещё была жива. Без сознания и в бреду, но жива. Гарри уже занёс руку над её шеей, но её перехватил Джек. Раздражённый, Гарри было вскинулся, готовый вначале поспорить, а потом ещё и вмазать Джеку хорошенько, но тот лишь покачал головой. Бледный и серьёзный, он указал на сердце. Поняв намёк без слов, он прицелился и с силой вогнал нож по самую рукоять в чужое тело. Девочка судорожно вздохнула, распахнула рыжие глаза, которые через несколько секунд потухли, становясь тёмно-каштановыми, и расслабилась, будто становясь меньше. Следующей на очереди была немолодая женщина с полу-вырванным горлом. Она напомнила Гарри кухарку из снов, и он даже засмотрелся на неё перед тем, как воткнуть нож в её грудь. На пятом оборотне Гарри уже перестал вглядываться в черты их лиц, отстранёно замечая для себя какие-то бесполезные детали, характерные только для мужчин или только для женщин. Пару раз он не угадывал пол, но проигрыш в этой спонтанной игре не производил на него сильного впечатления. Он всё больше раздражался, потому что убийства не вызывали в нём никаких чувств. Он-то наивно полагал, что почувствует необычайный прилив энергии или, на худой конец, какое-нибудь удовлетворение, однако ничего такого и близко не было. От постоянных наклонов ныла спина, от чужих стонов и криков звенело в ушах, усталость наваливалась, и от неё гудело всё тело. Всё же, день для него был богат на события, и постепенно, в моменты передышек, Гарри стал подыскивать себе взглядом место для ночлега, не залитое кровью. Прерывались они достаточно часто – Джек лично перетаскивал тела из комнаты в прихожую, периодически поверяя состояние Лили. По его словам, девушке уже стало значительно лучше, но связной речи Гарри от неё ещё не слышал. Он только видел её силуэт – накрытая старым пледом, девушка ворочалась где-то у стены; слишком скучная, чтобы он нашёл в себе силы подойти. Гарри разозлился окончательно, когда с виду крепкий мужик вдруг распахнул глаза и выставил перед собой руки, моля о пощаде и рыдая, словно пятилетний ребёнок. Всадив в него нож с особой мстительностью, он присел на диван. Спиной Гарри почувствовал кого-то неизмеримо огромного и мощного. Не желая думать о том, как будет убивать эту махину, если Джек укажет на него, Гарри прислонился к горячему боку и прикрыл на несколько мину глаза. Нож он предусмотрительно положил рядом с собой, и, уже засыпая, услышал, как Джек говорит с кем-то. Вероятно, это была Лили, так как до его измождённого сознания, уже проваливающегося в сон, долетали сбивчивые вопросы про лекарства и сдавленные всхлипы. Гарри закинул ноги на диван и, чтобы не свалиться с кровати прижался к тёплому телу позади себя плотнее. Уснул он мгновенно, напоследок подумав о том, какой же, на самом деле, Джек тряпка.***
Не удивительно, что проснулся он от завываний, вот только теперь они не были похожи на предсмертную агонию. Это было утробное рычание голодных, безумных и абсолютно мёртвых людей. Распахнув глаза и сев, Гарри удивлённо увидел в своей руке нож, которым совсем недавно убивал живых людей. Что ж, теперь он был во сне, и сейчас ему предстояло повторить всё снова, только с небольшим исключением – новые жертвы не будут беспомощно лежать на полу, возясь в собственной крови. Эти твари, которыми заправлял его Преследователь, достаточно быстро передвигались и любили кусаться. Нетерпеливо перекинув нож из правой руки в левую, Гарри оскалился в улыбке и окинул взглядом комнату. В этот раз он оказался в ванной, что странно – обычно он просыпался в прихожей или, на худой конец, на кухне. Ванная же располагалась совсем в другом конце этого отвратительного жилища, на втором этаже. И это было паршиво. В каждом из кошмаров, в которые его упорно загонял Преследователь, были свои плюсы и минусы. Но как бы ни ненавидел Гарри своего врага, не поражаться его изобретательности он не мог. Иногда – совсем редко – тот притворялся маленьким и беспомощным мальчиком, которого Гарри любил избивать до смерти. Чаще Преследователь был подростком лет четырнадцати–семнадцати, иногда импульсивным, иногда расчётливым и хитрым, но всегда – раздражающим и горланистым. В таких случаях, чтобы проснуться и выбраться из этого омерзительного места, требовалось найти и победить Преследователя первым. Проигрывал Гарри не часто, и почти всегда это случалось именно в этом самом кошмаре. Враг и «местная» обстановка поражала реалистичностью, жестокостью, обилием крови и всяких вкусных спецэффектов. Сам дом как будто трещал по швам: его мёртвые жители не желали лежать смирно, а Преследователь был сильнее и опаснее, чем где-либо. И если поначалу ему казалось, что ничего страшного с ним во сне не сделается, после первого проигрыша он понял свою ошибку. Тогда Преследователь скинул его из окна, и, пролетев три этажа и упав точно на голову, Гарри очнулся в кровати, весь потный и дрожащий, и потом ещё неделю приходил в себя. Уже спустя долгое время Гарри понял, что помимо последствий в виде ломоты и боли было и ещё одно неприятное следствие: из памяти исчезло одно очень важное воспоминание, которое он, в принципе, мог назвать счастливым. Он не понимал, как точно узнал о том, что потерял, но осознание было в его голове. А собственному восприятию он привык доверять. В данный момент он находился в самой опасной и ненавистной разновидности кошмара. Преследователь здесь был взрослым, и от него Гарри, даже веря в свою непобедимость и крутость, предпочитал прятаться. Это было возможно только в одной-единственной комнате. Как понял Гарри, рассмотрев разбросанные в ней вещи, это была личная комната Преследователя. По неизвестным причинам он не мог войти туда, не решался даже ломиться в дверь, когда Гарри запирался там. Всё это Гарри выяснил трудным путём проб, ошибок и кучи истраченных нервов и сил, но результатом он гордился. Теоретически прямо сейчас ему ничего не мешало просто выйти, порубить на куски жаждущих тесного физического общения домочадцев и быстро скрыться за спасительной шаткой дверью, но… Он был в другом конце коридора, и от точки назначения его отделяли не две комнаты, на преодоление которых уходила пара секунд, а гораздо больше. Примерно шесть секунд. И это было проблемой. Гарри поднялся и осмотрелся, готовый попытаться, даже если ситуация грозит стать критической. В ванную он заходил редко – ему было не по пути, да и любоваться здесь, в принципе, не на что. Серая и заплесневевшая плитка, две раковины, одна расколотая, другая – в крови, чья-то мокрая и рваная одежда, обшарпанный душ, потолок с чёрной паутиной трещин, разбитые зеркала. Даже в заброшенной бане за чертой города всё было не так плачевно. Гарри вздохнул, пнул ногой неприятно чавкнувшую одежду, узнавая в ней передник и юбку кухарки. На стене оставалась ещё добрая половина расколотого зеркала, которое Гарри принялся аккуратно отклеивать, стараясь не поранить пальцы. Взяв его за огранённую сторону, взвесил в руке. В подобных кошмарах и мертвяки, и сам враг имели одну дико раздражающую его способность – они передвигались абсолютно бесшумно. Поскольку ему предстояло пройти достаточно много комнат и один поворот, Гарри решил, что иметь глаза на затылке для него сейчас будет хорошим преимуществом. Замерев перед дверью на несколько секунд, он аккуратно повернул ручку и слегка приоткрыл дверь. В тот же момент был с силой отброшен обратно – кто-то толкнул её снаружи. Удивляясь инженерному гению, который решил установить картонные двери, Гарри приподнялся на локтях и с кривой улыбкой посмотрел на маленькую мёртвую девочку, которая, рыча, медленно приближалась к нему. Бледно-серые глаза были совсем без зрачков, а изо рта на испачканное платье капала белая пена. Одна нога у неё была сломана, и именно поэтому этого она ещё не напала на Гарри. Хищно скалясь и щёлкая зубами, она приготовилась рвануть вперёд, но Гарри успел перекатиться в бок, удачно уходя от атаки. Перехватив нож поудобнее, он быстро поднялся, начиная кружить вокруг девочки, и, зайдя ей за спину, воткнул нож ей в голову. Тот вошёл легко и быстро, словно вместо головы у неё была тыква, и, выбив ей парочку зубов носком ботинок напоследок, он вышел из ванной. Если бы Преследователь был младше, как в прошлом кошмаре, Гарри бы прислонялся к стенам и смотрел только перед собой. Но сейчас любая дверь могла внезапно распахнуться, выпуская на него диких мертвяков. Поэтому он поднял зеркало на уровень глаз и медленно пошел по коридору, предварительно осмотрев его на предмет живности. Он успел сделать четыре шага, когда дверь — через одну от двери ванной отворилась. Её скрип разнёсся по всему коридору и, напрягшись, Гарри замер. Приходилось смотреть и вперед, и назад. Следующие пять минут растянулись для него в вечность: ничего не происходило. Затем из комнаты медленно вышел неприятного вида старикан и, пошатываясь, прошёл в соседнюю дверь. В его спине уже торчало два ножа, а из половины головы стекала потемневшая кровь, что, впрочем, не особенно мешало старику. Хлопнув напоследок дверью, потенциальная опасность исчезла, и Гарри двинулся дальше. Далеко уйти он не успел. Вторая дверь слева оказалась выбитой. Гарри резко остановился и, прижавшись к стене, чтобы его было сложно увидеть из тёмной комнаты, открыл дверь в комнате справа. Там, если память его не подводила, была сдвоенная спальня со сквозным проходом в соседнее помещение. Стоило попытать счастья там. Однако удача не спешила улыбаться ему: на кровати, привязанная за руки и за ноги, лежала молодая девушка. Она, в порванной одежде, выглядела бы довольно мило, если бы всю картину не портили чьи-то руки, торчащие из-под её кровати. Как только Гарри осторожно прикрыл за собой дверь, двое обитателей комнаты пришли в движение. Девушка принялась плакать и вырываться, а подкроватный начал вылезать. Решив не терять время зря, Гарри с размаху прыгнул на голову человеку, который уже почти успел вылезти. Тот почти не отреагировал, хотя – Гарри был уверен – он только что сломал мертвяку шею. Со странным бормотанием он поднялся на ноги и бросился на Гарри, повалив его на кровать. Упав на холодную и грязную девушку, Гарри засучил руками и ногами, пытаясь скинуть с себя тяжёлое тело неопределённого пола. На такие подробности не было времени – нож он выронил, и теперь пытался воткнуть осколок зеркала нападавшему в глаз. Задачу усложняло тело под ним, которое, почуяв добычу, тоже начало пытаться укусить его, не переставая при этом раздражающе рыдать. Раздражённо рыча и матерясь, Гарри всё сильнее сжимал в руке зеркало, чувствуя, как оно острыми краями режет пальцы, а другой рукой пытался схватить подкроватника за волосы, чтобы зафиксировать его голову. Тот пытался душить его, постоянно дёргался и вообще, вёл себя просто отвратительно. Именно в тот момент, когда у Гарри почти получилось, его щеке вдруг стало жарко, и он начал стремительно падать. Не успев испугаться, он открыл глаза в кровати. Над ним, бледный и встревоженный, склонился Джек. Гарри поднял к лицу свои руки, не спеша расслабляться. В правой был нож. Левая, которой во сне он держал стекло, в данный момент окрасилась новыми порезами, из которых, на зло всем законам логики и биологии, крови не текло. Насторожившись, Гарри сковырнул раны, уже начавшие покрываться корочкой, и успокоился только тогда, когда они закровили. Облизав ладонь, он, наконец обратил внимание на Джека, который, кажется, что-то говорил ему. Щёку жгло от пощёчины, и только сейчас Гарри понял, что благодаря ей его выдернуло из кошмара. Раньше его никогда не будили во время сна, и это было удивительно. Отложив эти мысли до лучших времён, он потёр щёку второй рукой и, поморщившись, свесил ноги с кровати. – Один – два, придурок. Мог бы бить и не так сильно. Джек на оскорбление отреагировал лишь мимолётной улыбкой. Сев рядом с Гарри, он зашарил руками вокруг себя в попытках найти нож. Но ножа не было. Гарри ещё несколько минут развлекал себя этими бессмысленными поисками, облокотившись спиной на человека, который всё ещё лежал на кровати. Тот дышал медленно и спокойно и, порадовавшись тому, что он не спал в постели с трупом, Гарри, наконец, нарушил молчание. – Ножик ты не найдёшь. Он теперь далеко отсюда. Джек поднял на Гарри удивлённый взгляд, и тот просто не смог не объяснить ему причину. Джек был первым человеком, который не бесил Гарри тогда, когда не понимал чего-то. И он решил пользоваться этим чувством, пока оно не пропало. – Не думай об этом. Я не могу объяснить, но в этом доме его больше нет, и не будет. Почесав голову, Джек пожал плечами и успокоился, замерев рядом с Гарри. – Что это вообще было? Ты, вроде, нормально спал, но потом вдруг ни с того ни с сего начал размахивать руками. Я бы не трогал тебя, но в одной ты держал нож, и я боялся того, что ты можешь кого - нибудь покалечить, или сам себя поранить. Я пытался к тебе подойти, но ты не давал мне, будто сражался с кем-то. Плохие сны? Гарри кивнул, не собираясь распространяться на тему того, что в его понятии значит «плохие сны» и чем они отличаются от «абсолютно дерьмовые сны». Отвернувшись от Джека, он увлечённо начал рассматривать комнату, которая с ночи сильно изменилась. Теперь здесь лежало всего четыре человека, все трупы были убраны, а пол вымыт. Старые вещи, в темноте казавшиеся непонятно чем, при свете пробивающегося сквозь прорехи в шторах солнца выглядели разбито и жалко. Пожалев, что в гостиной, на первый взгляд, не нашлось ничего интересного, Гарри принялся рассматривать людей, который остались после их ночного «суда линча». Помимо Джека, чьё лицо по серости могло соперничать с пылью, которой вокруг было предостаточно, осталась немолодая уже женщина, которая лежала прямо на столе. Её лицо было покрыто синяками и царапинами, глаза запали, и, кажется, ей было больно даже спать под старым одеялом, которое в некоторых местах пропиталось кровью. Повертев головой и не увидев той самой Лили, Гарри повернулся к Джека, который безрезультатно боролся со сном. Толкнув в плечо клюющего носом парня, он поднялся с кровати, только после этого заметив, как на самом деле холодно в доме. Спину обожгло сквозняком, и Гарри поёжился, с благодарностью смотря на могучую спину своего соседа по кровати, который, оказывается, грел его всю ночь. Увидев, что Джек не спешит ложиться, Гарри выдвинул из под стола старую табуретку и сел на неё, поморщившись от того, насколько истошно та заскрипела. Всё в этом грёбаном доме говорило о том, что его единственной хозяйкой долгие годы была старая карга. Это раздражало даже больше, чем сонный собеседник. – В чём твоя проблема на это раз? Готов поспорить, ты всю ночь таскал трупы и мыл пол, как добропорядочная горничная. На тебя даже смотреть больно, аж зевать хочется. Джек слабо улыбнулся, стаскивая одеяло, на котором, оказывается, спал Гарри, на пол, и ложась на него. – Человек на кровати – наш вожак. Никто не смеет спать с вожаком. Это закон стаи. Всплеснув руками, Гарри скептически посмотрел на лежащего без движения, как оказалось, вожака, и почесал голову. Он не мылся уже около трёх дней, и это было очередным поводом вернуться к любимым родственникам хоть на пару часов. Не то, чтобы он верил, что они соскучились по нему, но всё же. Душ пока водился только у них, да и есть хотелось просто неимоверно. Выслушав унылую трель в исполнении своего желудка, Гарри, наконец, задал вопрос, про который забыл ранее: – Куда ты дел ту девушку, Лили? Джек сонно фыркнул, уже закрыв глаза, и махнул рукой куда-то в сторону дверного проёма. – Она на кухне. Мне удалось выходить её достаточно для того, чтобы она сделала всё остальное сама. Сейчас она пытается найти что-нибудь съестное, и поскольку настроение у неё, как ты понимаешь, не самое радужное, чувствую, скоро мне придётся обворовывать супермаркет. Денег у нас нет, а мы не ели уже около двух суток. К тому же, перед полнолунием нужны силы, иначе мы тут все скопытимся. Услышав вскоре мерное сопение, Гарри поднялся и вышел из гостиной, в которой даже воздух, кажется, состоял процентов на пятьдесят из пыли. При этом в остальных пятидесяти процентах ясно чувствовались кровь, сырость и ещё какая-то непонятная вонь, так что он не спешил остаться там на долго. Кухню он нашёл быстро – она находилась в самом конце длинного коридора, в котором, вопреки его ожиданиям, не было ни одной двери. На всякий случай расковыряв уже почти зажившие ранки на плече и полюбовавшись на кровь под ногтями, Гарри быстро пересёк тёмное узкое пространство, несколько раз оглянувшись при этом, и вошёл на светлую кухню. У раскрытого шкафчика стояла девушка, одетая в старый халат. Оценив его по достоинству, Гарри пришёл к выводу, что старуха, у которой Лили одолжила эту тряпку, была той ещё модницей. Как только он ступил на порог, девушка тут же вздрогнула и повернулась к нему. Выдержав минутный пристальный взгляд прямо в глаза, Гарри сел за стол, на котором – вот гадость-то – лежала старая, покрытая мёртвыми мухами скатерть. Лили, несколько минут безрезультатно ища что-то в шкафу, села напротив него, теребя в руках ложку. Она выглядела, как обычная девушка лет двадцати, только глаза у неё были красные от лопнувших сосудов, а голова была перемотана бинтом. Через него смешно пробивались коричневые волосы, и Гарри хмыкнул, впервые не находя слов для начала разговора. То, что поговорить стоило, он чувствовал даже печёнкой, но с такой смесью странных чувств во взгляде на него ещё никогда не смотрели. Она заговорила, когда он уже было решил встать и пойти прогуляться до Дурслей. – Ты волшебник? Закатив глаза, Гарри развёл руками в сторону, откидывая с глаз чёлку. Его искренне удивляли эти люди – первым делом они задавали ему этот тупой вопрос. Но, так как он уже выяснил ранее, задавали они его не просто так, ответить, всё же, стоило. – Видимо, да. А ты, как я понимаю, оборотень. Гарри уже откровенно забавлялся. Никогда ещё ему не приходилось вести разговор на столь странную тему, сидя в чужом доме с человеком, который, если вдуматься, и человеком-то не был. По сравнению с прошлой неделей, когда ему удалось придушить кошку подушкой, эта явно была побогаче на приключения и странные ситуации. – Да. Я, кстати, Лили. Прости, со всей этой ситуацией я совсем потеряла голову. Джеки сказал, что ты вылечил его. У тебя не будет проблем с этим? Пожав плечами, Гарри помотал головой, мысленно задавая себе вопрос и не находя на него ответа. Чувствовал он себя прекрасно – немного осоловело от того, что его выдернули из сна, но тело не болело, да и голова, вроде, была ясной. Про то, что он вдруг превратился в человека-лампочку и каким-то образом смог излечить Джека, он уже и думать забыл. Это было слишком давно и не пока представляло особой пользы. – Ладно. Он сказал, что ты помог ему с лекарствами. Я уверена, что Джеки хорошо подумал, прежде чем соглашаться на эту услугу, но предупреждаю – сейчас у нас нет ничего, чем мы можем заплатить тебе. Я, конечно, попытаюсь что-нибудь придумать. Она задумчиво стукнула по столу ложкой, обшаривая взглядом кухню, и Гарри в очередной раз поразился своей собеседнице. Ему было даже на руку иметь в должниках стаю оборотней, так как пока он не совсем сформулировал «услугу» даже приблизительно. В том, что она будет большой и очень полезной для него, он не сомневался – всё же, не каждый день он просто так брал и грабил магазин, тащил вещи на своём горбу, а потом ещё и втыкал ножи в оборотней. Но, судя по реакции Джека, все эти трупы были им не совсем чужими людьми, и он планировал увидеть хотя бы злость на себя за вынужденное убийство. Но этого не было, и, в очередной раз пошкрябав пальцами затылок, он встал. Время шло, и он не собирался тратить его в пустую. Сейчас он собирался осмотреть дом, в который, наконец, всеми правдами и неправдами, смог проникнуть. Ничто не могло остановить его. – Первым условием помощи было то, что я получу этот дом в итоге. Вы заняли его, но изначально именно я претендовал на эту отвратительную развалюху. Так что, если я не буду нужен вам в течение ближайшего часа, я удаляюсь. Если есть вопросы – задавай сейчас. Лили ещё раз окинула его серьёзным взглядом, в котором удивление смешивалось с задумчивостью, и, кивнув, положила, наконец, ложку на стол. Заметив, насколько изменилась её форма, Гарри хмыкнул. Эта хрупкая девушка, не прилагая особых усилий, смогла погнуть металлическую ложку, машинально играя с ней. Оборотням, определённо, физической силы не занимать. – В доме нет еды. Если ты смог проникнуть в аптеку, то, возможно, поможешь и с этим? Задумчиво поправив на поясе сумку с отмычками, Гарри показал два больших пальца, заворожено глядя на то, как обломанные ногти Лили медленно удлиняются, становясь толще и острее в несколько раз. Она же, кажется, даже не заметила этого. Припомнив, что Джек упоминал близость полнолуния, Гарри списал эту потрясную примочку именно на него, завистливо цокнув. С таким маникюром ему и ножик с собой носить не пришлось бы. – За это я потребую ещё одну услугу. Да, я помню про финансы. Сейчас я осмотрю дом, и уйду на пару часов. Как вернусь – поговорим. Выходить вам я пока не советую, заприте все двери и сидите тихо. Кто-нибудь наверняка видел ночью свет отсюда, и скоро начнут ломиться. Этот дом довольно лакомый кусочек. Дождавшись кивка, он развернулся, выходя из кухни, и тут его словно что-то дёрнуло сказать фразу, которую обычно в фильмах бросали напоследок лощёные красавцы. Конечно, он пока таким не был, но ситуация не могла стать ещё более странной, так что он решил себя не сдерживать. – Рад был знакомству. Кухня ответила ему тишиной и, весело вскинув брови и ухмыляясь, Гарри со свистом направился к лестнице, которая вела на второй этаж. Настала пора разведки.