I'm a motherfucking monster

За разбором продуктов, запас которых уже через пол часа начал казаться Гарри неиссякаемым, просто отлично было вести разговор. Быстро придумав хитроумную систему сортировки еды, они перекидывали друг другу нужные вещи. Большая часть диалога протекала между Джеком и Лили, а Гарри по своему обыкновению ограничивался ехидными комментариями. Они, на его взгляд, отлично разбавляли спор, который длился между ними уже около десяти минут, и, кажется, не собирался заканчиваться: – Джек, подумай головой. На наших руках сейчас находится два раненых оборотня, и один из них – наш вожак. Даже если вокруг этого дома будут бродить сотни авроров, мы просто никуда не сможем деться. Среди нас нет мага достаточно сильного для того, чтобы совершить аппарирование без палочки. Про меня ты и так всё прекрасно знаешь: я просто не потяну подобное. А сам ты так и не соизволил научиться перемещению. В этом доме нет каминов, и у нас нет летучего порошка для того, чтобы кинуть его в любой другой огонь. Джек ерепенился и фыркал, гремя банками сильнее, чем было нужно, за что немедленно получил лёгкий тычок от Гарри. Он, конечно, не был против подобного звукового сопровождения, но вот добытые с таким трудом продукты зря терять не хотел. – Они прочёсывают улицы в открытую, понимаешь? Не сидят в своих любимых засадах и не опрашивают сквиббов. Это особенный город, и, если честно, нам не очень повезло с ним. В любом другом они пробыли бы тут не больше часа. Но здесь они будут рыть, пока не найдут. Лили удивлённо вскинула брови, недовольно глядя на Джека. Гарри, которого уже почти не было видно из-за коробок, стоящих перед ним, с интересом прислушивался к беседе. Джек же, поняв её удивление, хитро улыбнулся. – Ты не знаешь, куда нас забросило, да? Это Литтл Уиннгтон. Фыркнув, Лили пожала плечами и продолжила составлять ровную башенку из банок с фасолью. Гарри решил дождаться, пока она достанет седьмую по счёту, и уже после этого в очередной раз пройтись по таланту Джека в шоппинге. – Здесь живёт знаменитый Мальчик-который-выжил. Поттер. Лили всплеснула руками и чуть не сбила всю башню. – О, это не смешно. Сколько ему? Пять? Шесть? Не думаю, что они бы всполошились из-за этого. К тому же, это секретная информация, которую, кстати, ты знать не должен. Я слышала от одного пожирателя, когда навещала тебя в больнице, что этого мальчика поселили к родственникам и окружили такой защитой, что там комару не проскочить. Не удивлюсь, если он живёт на всём готовеньком и в ус не дует. Шутка ли – быть персоной номер один в Лондоне? Услышав, как за коробками подавился воздухом Гарри, Джек бессовестно заржал. Хитро смотря на своего нового друга, он откровенно веселился его вытянутому лицу и распахнутым глазам. А Гарри было с чего корчить такое выражение лица – он, оказывается, должен был жить припеваючи, а ему никто и не сказал об этом! Лили, не придав значения поведению Джека, продолжила говорить: – Да и не думаю я, что, в конце концов, не сможем мы с этими проблемами справиться. Если понадобится – и авроров загрызём в полнолуние, и Поттера положим, если на рожон полезет. Тут уже Гарри, который до этой секунды не хотел раскрывать своего большого веса в обществе, смолчать уже не смог. Конечно, он прекрасно понимал, что сообщать свою фамилию Лили рано или поздно придётся, поэтому решил сделать это как можно более пафосно. – Да я вас сам положу первее. С этим мы, вроде, уже разобрались? Смех Джека перешёл на задушенное хихиканье, и Лили невольно поддалась его веселью. Она, усмехнувшись, коварно посмотрела на Гарри. – А ты, поди, его заместитель? Гарри подвигал бровями, отставил верхние коробки в сторону и пятернёй зачесал чёлку назад. – Генеральный директор. Лили замерла. Повисла пауза, которую сумел выдержать даже веселящийся Джек, но когда Лили наконец решила заговорить, сам же её и перебил. – Точно! Ведь Гарри – сильный волшебник. Значит, скорее всего, мы сможем обучить его аппарированию и, если что, он нас всех перенесёт. Он действительно сильный маг, и я уверен, что перенос получится у него и без палочки. К тому же, это засчитают как стихийный выброс магии, авроры не засекут нас. Я читал об этом в учебниках старших курсов ещё в школе. Следующие три часа Гарри махал руками и матерился. И если со стороны, по мнению Джека, это смотрелось достаточно смешно, то самому Гарри было не до веселья. Мало того, что он чувствовал себя идиотом, так он ещё и понимал, что, по идее, действительно может это сделать. Только пока не выходило. А он очень, просто чертовски сильно хотел, чтобы у него вышло. Тогда бы он, наконец, поставил этих моральных уродов, потешающихся над ним, перед фактом: он отправится в то место, куда они хотели убежать из этого забытого богом городка, вместе с ними, и потом им будет уже от него не отделаться. И всё было бы прекрасно, но пока он смог только силой своей ненависти расколотить несколько банок, не прикасаясь к ним и пальцем, а так же испортить молоко в литровой банке, стоящей на столе. Это опытным путём случайно выяснил Джек, которого потом рвало в туалете. Гарри даже почувствовал себя отмщённым. Желание разломать парочку стульев и затолкать ножки от них в задницы оборотням, конечно, никуда не делось, но руки перестали чесаться так сильно. Он честно пробовал сделать это по-всякому. Лежал на полу, сидел на столе, стоял у стены. Думал о возвышенном, представлял полёт, до зубовного скрежета возводил в памяти картину прихожей, в которую хотел переместиться. Но нельзя было просто так взять и аппарировать, и он даже успел выучить это мудрёное слово за всё это бездарно потраченное время. После того, как, по-видимому, его выражение лица стало совсем зверским, Лили предложила сделать перерыв. Гарри – пострадавшая сторона, – потребовал себе ранний ужин из трёх блюд, и Лили не смогла ему отказать. Сидя в сумрачной кухне, свет в которой был только от настенной маленькой лампочки, Гарри поразился тому, насколько уютно здесь было. Джек сидел рядом с ним, кашляя от того, что Лили решила добавить в суп специй, и пара перчинок отлетела в его сторону. Это было совсем не похоже на атмосферу в доме Дурслей: Вернон и Дадли всегда зависали перед теликом, в то время как Петуния крутилась на кухне, то и дело понукая Гарри за его криворукость. Сам же Гарри, если его, конечно, ловили и притаскивали на кухню, до посинения резал, чистил, мыл и жарил, пока тётка занималась кучей бесполезных дел одновременно. В такие моменты Гарри хотелось схватить с плиты одну из тяжеленных чугунных сковородок и как следует съездить ей по лицу. Он прямо видел, как обожжённая кожа кусками слезает с лица тётки, а сама Петунья кричит, закрыв лицо руками. Ещё он бы обязательно сломал бы ей нос и смотрел, как она захлебывается кровью. Апофеозом его расправы стало бы падение уже мёртвой тётки лицом в конфорку. Или в кастрюлю с супом. Здесь же, в отвратительном доме мёртвой старухи, всё было иначе – они втроём сидели на кухне, и Гарри с нетерпением ждал еды, разговаривая с Джеком на какие-то отвлечённые темы про расчленение. Тот забавно фыркал и морщился, но рассказывал о странных уроках в школе для волшебников, на которых они варили какие-то особые супы из кучи мерзких составляющих и гордо называли их «зельями». И Гарри было действительно интересно говорить с ним. Видимо, все его предыдущие собеседники, с которыми у него не складывался разговор, были слишком тупы или малы для его развития. По крайней мере, Джек был первым, кому Гарри не хотелось набить морду из-за неудачных плоских шуток или оговорок. Обычно он подмечал каждую неровность в речи собеседника, пусть даже она была наполнена матом через слово, и закипал, словно чайник, минут через пять беседы. Джек же дурашливо фыркал, улыбался, и, в принципе, это было приемлемо для Гарри. А он ценил людей, которых ему не хотелось прирезать двадцать четыре часа в сутки. Когда еда была готова, Гарри даже помог Лили расставить разномастные старые тарелки на стол. У Дурслей он, напротив, пытался сделать всего по минимуму и как можно скорее скрыться. Сев, наконец, на стул, который он решил сделать своим, Гарри продолжил выяснения, прерванные ужином: – Итак, в какое место вы собираетесь перебираться после полнолуния? Лили шумно отхлебнула суп из неудобной пластмассовой ложки и поморщилась. После того как обнаружилось, что в доме не осталось ни одной нормальной ложки или вилки, Гарри милостиво достал награбленное, захватив по дороге не раскрытый сундук. Но потом выяснилось, что серебро причиняет боль оборотням при близком полнолунии, и они отыскали в мешках одноразовую посуду. – В дом к одному моему другу. Я была знакома с его матерью, меня даже сватали за него когда-то, но потом моя семья отказалась. Тогда я ещё была нормальной и завидной невестой. Мы поддерживали с ним переписку и когда меня выгнали из дома, он предложил временное пристанище. Не скажу, что он добропорядочный человек, но аврорам к себе он войти не позволит. Джек удивлённо вскинул брови и покосился на Лили. – Так вот кто тебе вечно писал письма? А мы с ребятами думали, что у тебя появился ухажёр. Улыбнувшись, Лили помотала головой и продолжила есть, иногда промакивая губы салфеткой. По сравнению с Гарри и Джеком, которые умудрились обляпаться с ног до головы, она ела спокойно и аккуратно, даже не смотря на то, что у неё то и дело вырастали и втягивались обратно когти. – Нет. Наземникус хороший друг, но не более. Подавившись, Джек вытаращил глаза. – Тот самый Наземникус Флетчерр? Главный вор Лютного переулка? Лили закатила глаза и продолжила спокойно есть. – Ты знаешь о моей семье. Для них любая сделка была выгодной. Гарри с интересом слушал разговор, но как только речь зашла о деньгах, навострил уши. – А на какие, простите, сбережения вы собираетесь существовать у этого Флетчера? Лили с Джеком переглянулись, и Джек уныло пожал плечами. – Я пойду работать туда, куда меня возьмут. Лили сможет варить зелья или целебные травы. С помощью Наземникуса мы сможем торговать ими в Лютном. Это один из самых неблагополучных магических районов Лондона. А потом, мы надеемся, вожак придёт в себя и поможет нам. Сейчас мы не можем воспользоваться его деньгами и связями. Удовлетворённый подобным раскладом, Гарри продолжил есть молча. Закончив обед, Лили собрала посуду и принялась её мыть, а Джек решил взять роль учителя на себя. Весело ухмыляясь, он остановился напротив Гарри, оттеснив его в угол комнаты, и взял в руки увесистую кастрюлю. – Я слышал, что первые перемещения всегда выходят спонтанно. Обычно человек очень хочет оказаться в другом месте во время аварии или просто уклоняется от брошенного в него предмета, но выходит перемещение. Раз с простой мотивацией у тебя не вышло, давай попробуем покидать в тебя кастрюлю. Гарри хмуро глянул на него, оценивающе смерив взглядом огромную кухонную утварь, и упёр руки в бока. – Если ты зазвездишь мне ею от души, я потом из тебя дух вышибу. И, будь уверен, у меня это получится. Джек на эту угрозу лишь состроил абсолютно дебильное выражение лица. Выждав несколько минут для того, чтобы Гарри потерял бдительность, он внезапно кинул в него кастрюлю. Гарри ловко поймал её, даже не пытаясь уйти от удара, и нахмурился. Дурсли часто кидали в него что-то, когда он бывал особенно задумчив, и он научился ловить вещи ещё на подлёте к себе абсолютно автоматически. Дело бы ещё долго не сдвинулось с мёртвой точки, если бы Гарри не придумал выход – он окрикнул Лили и задал ей какой-то глупый вопрос. Она сразу же поняла, чего хочет добиться Гарри, и начала отвечать, медленно и очень заумно. Пока Гарри пытался разобраться в её ответе, в его сторону полетела кастрюля, которую он заметил слишком поздно. Посетовав на то, что на его голове прибавится ещё одна шишка, он выставил руки вперёд, а потом почувствовал резкий рывок. Словно что-то огромное схватило его за живот и дёрнуло вперёд, воздух закрутился вихрем, и открыл глаза Гарри уже на втором этаже. Потеряв равновесие и упав на пол, он услышал радостный клич Джека и улыбнулся. Попытавшись сделать нечто подобное для того, чтобы вернуться обратно, он потерпел неудачу и, провалявшись на полу минут десять, поднялся и пошёл в сторону лестницы. На ней он столкнулся с взволнованным Джеком. Тот вначале пристально осмотрел его, покрутив из стороны в сторону, и только после этого дал поздравительную «пять», пропуская вперёд себя. Подобное волнение за его сохранность была Гарри в новинку. Дойдя до кухни, он озвучил своё ультимативное желание уйти из города вместе с оборотнями. Лили, к которой он обращался в этот момент, задумчиво посмотрела на него, а потом пожала плечами и улыбнулась. – Мы не вправе принимать подобные решения. Это должен делать вожак, но, поскольку он всё ещё не пришёл в себя, от себя я скажу, что не имею ничего против. Ты вполне самостоятельная личность, да и лишний сильный маг нам пригодится. Вопрос только в том, как не нажить себе проблем из-за того, что ты исчезнешь вместе с нами. Ты ведь понял уже, что в магическом мире ты личность не последняя, и я удивлена, что ты можешь просто так гулять по улицам без присмотра. И объясни мне, почему ты ещё не в Хогвартсе? Тебе не прилетала сова с письмом? Гарри удивлённо округлил глаза и представил самую нелепую картину в своей жизни – он сам, бегающий с двустволкой за птицей для того, чтобы добыть себе письмо, которая та держала в клюве. Ничего другого ему при фразе «сова с письмом» не приходило в голову. Решив пройтись по суперсовременной почтовой системе магов позже, он начал искать пути безболезненного удаления из города без последующей погони. – Мои родственники – уроды. Из нормальной школы меня выгнали прошлым летом, когда я поджёг раздевалку и одновременно с этим затопил столовую, а в ваш Хогвартс, как я понял, меня никто не звал. Сов у нас отродясь не водилось, уж извините. А вот с побегом, я думаю, нам поможет наш мёртвый товарищ в гостиной. Джек недоумённо посмотрел на Гарри. – Он же больше тебя ровно в два раза. И, постой, тебе, получается, ещё нет десяти? Маньячно улыбнувшись, Гарри покосился в сторону плиты и облизнулся. Он всегда знал, что в нём дремлет заядлый пироман, и такого шанса терять не собирался. – Мы просто вынесем из этого домишки всё добро и спалим его к чёртовой матери. А на парня напялим мои шмотки, да переломаем ему все кости. Когда обуглится – будет не разобрать, я это или он. Пожав плечами, Лили кивнула, и на этой радостной ноте они распрощались. Джек решил прогуляться с Гарри немного для того, чтобы подышать свежим воздухом. Конечно, существовала вероятность наткнуться на авроров, но у них уже был пистолет, да и Гарри теперь умел перемещаться. Они шли рядом, молча и смотря каждый в свою сторону. Гарри впервые за это паршивое лето пребывал в хорошем настроении. Будущее теперь представлялось ему наполненным отвязными приключениями и опасными операциями, в которых он сможет использовать своё волшебство. Перспективы вырисовывались просто потрясающие, а факт того, что они будут жить у вора-профессионала, не мог не радовать. Всё же, научиться всему самостоятельно он не мог, и уже около года мечтал об учителе. Но в их дыре невозможно было найти никого нормального. Были только готки и их дядя, но им Гарри не доверял – в семейный бизнес лучше не соваться – в случае чего можно остаться с носом. Гарантий обычно такие люди не давали, и это очень печалило Гарри. Джек нарушил молчание неловким покашливанием, и Гарри повернул голову в его сторону. Джек мялся, пытаясь найти слова, и Гарри пожал плечами, спокойно дожидаясь момента, когда тот, наконец, решится начать разговор. Заговорил Джек в тот момент, когда они уже почти дошли до дома Гарри. – Я рад, что ты будешь с нами. Всегда мечтал о сумасшедшем младшем брате, но в поселении были, как на подбор, одни мелкие девочки. Гарри фыркнул и ткнул его локтём в бок. За последние двое суток он делал это уже бесчисленное количество раз, и, признаться честно, ему ужасно нравилось это занятие. – Даже не надейся, что я буду твоим мальчиком на побегушках. Джек усмехнулся и отрицательно помотал головой. – Да нет, не думал даже об этом. Меня вот что волнует – ты ещё не видел нас во время полнолуния. Мы действительно превращаемся в чудовищ. Ты сможешь существовать с нами бок о бок всё время, зная, что каждое полнолуние мы сможем разорвать тебя напополам одним укусом? Может даже случиться так, что мы поцарапаем тебя, и ты станешь одним из нас. Это не смущает тебя? Вспомнив Преследователя, Гарри только пожал плечами и поправил очки. – Я видел и не такое дерьмо. Так что не беспокойся на этот счёт. Поравнявшись с домом Дурслей, Гарри попрощался с Джеком и забарабанил в парадную дверь. На дворе занимались первые сумерки, и было ещё не так поздно для того, чтобы тётка запирала дверь на ночь. Петуния открыла ему неожиданно быстро и сразу же затащила Гарри в дом. Там он узнал, что сегодня к ним приходили эти-мерзкие-сумасшедшие и спрашивали о подозрительных людях в городе. Решив, что тётка имела в виду магов, Гарри покорно кивнул на приказ весь следующий день не высовываться из своей комнаты и быстро заперся в ванной. От него воняло как от дохлой собаки, и он собирался сидеть в ванной до тех пор, пока дядюшка не начнёт угрожать выбить дверь. Терроризировать родственников было его вторым любимым занятием после экспериментов над животными. Засыпал Гарри в отличном расположении духа, совершенно не думая о том, что его будет поджидать во сне. А там его не ждало ничего хорошего. Это он понял сразу же, когда ощутил чужие руки на своей шее. Даже не раскрыв глаза, он с силой лягнул того, кто напал на него, и проморгался. Над ним возвышался тот самый подкроватный мертвец, которому он в прошлую ночь сломал шею. Девушка, на которой Гарри лежал, внезапно ожила и больно укусила его в плечо. Коротко взвыв от разочарования, он почувствовал жжение, которое тут же прокатилось от плеча по всей спине. Натужно пыхтя и пытаясь вдохнуть хоть каплю кислорода, Гарри двинул ей локтем в лицо и скатился на пол. Справляться с противниками по очереди было намного проще, чем со всеми одновременно. Прикинув свои шансы на побег, Гарри досадливо цыкнул – нож, который всё ещё был здесь, сейчас лежал слишком далеко от него, а упавшее зеркало раскололось на маленькие осколки. Девушка на кровати перестала плакать, и теперь с остервенением грызла верёвки, которыми была привязана к железным прутьям. Прочность верёвок и хитрость узлов гарантировали Гарри ещё как минимум десять минут без этой любительницы кусаться и, решив не тратить время даром, он проскользнул под кроватью и успел дотянуться до ножа быстрее, чем подкроватный отреагировал. Проворно увернувшись от пинка, нацеленного в живот, Гарри вылез с другой стороны и воткнул нож в голову девушке. Потом, забравшись на её замершее тело, прыгнул на мужчину, метя ему ножом прямо в сердце, но тот оказался проворным малым. Провозившись с ним около пятнадцати минут на полу, Гарри, наконец, вышел из этой неравной битвы победителем. И пусть теперь у него болели рёбра и ломило шею, он был относительно цел и здоров. Теперь нужно было как можно быстрее добраться до комнаты и спалить этот кошмар к чёртовой матери. Но это оказалось не так-то просто. Выглянув в коридор, Гарри обнаружил, что тот самый старик с ножом в спине вышел из комнаты и теперь бесцельно бродил от одного конца коридора в другой. Недосягаемая для всех комната находилась ровно посередине коридора, и Гарри всё равно пришлось бы пройти мимо него. Подумав минуту, он стянул с подкроватного ботинок и, подождав, пока старик повернётся к нему спиной, кинул его. Тот предсказуемо отреагировал на шум и медленно двинулся в сторону приманки, медленно переставляя ноги и капая на пол кровью. Покрепче перехватив нож в руках, Гарри тихо прикрыл дверь и бросился бежать по коридору, стараясь не греметь ботинками по полу. И у него почти получилось, когда соседняя от нужной ему двери вдруг распахнулась, и его затащили внутрь. Ещё даже не поняв, кто на этот раз являлся его врагом, Гарри махнул ножом, но его тут же выбили из его руки. Услышав знакомый до омерзения смешок рядом со своим ухом, Гарри злобно выругался и задрыгался, как сумасшедший. Но Преследователь был слишком взрослым для того, чтобы подобные вещи помогли Гарри освободиться. Всего через несколько секунд Гарри уже был распластан под ним, как бабочка, и мог только слабо трепыхаться. Преследователь, безумно улыбаясь, нависал над ним, и смотрел на Гарри с таким непонятным выражением лица, что у того пересохло в горле. Гарри же злобно сверкал глазами, морщась от тяжести тела, которое придавило его сверху, и с ненавистью смотрел в глаза Преследователя. Они были красные, с полопавшимися сосудами, и ему нестерпимо хотелось выдавить их и съесть, не жаря. Но в этот раз победителем вышел не он, и теперь ему оставалось только дождаться своей невероятно изощрённой смерти. В этот раз Преследователь действительно удивил Гарри. Он не начал бить его сразу. Сперва он, наклонившись над Гарри, зашептал в ухо, мерзко прикасаясь к нему губами, вызывая невольную дрожь страха от интонаций голоса: – Теперь ты якшаешься с оборотнями, отребье? С самым низом пищевой цепочки волшебного мира? Ничего другого я от тебя и не ожидал. Гарри облизал губы, пытаясь отстраниться от Преследователя хоть немного, но у него не вышло. Тот лишь довольно хмыкнул и придавил его своим весом ещё сильнее, так, что у Гарри затрещали рёбра и перехватило дыхание. – Они не примут тебя. Как только ты поможешь им сбежать, они кинут тебя, и ты сдохнешь в первой же канаве. Снова будешь один. Такие психи как ты обязательно должны быть одни. Единственное, чего не учитывал Преследователь, так это того, что именно словами он никогда не мог напугать Гарри. За всё то время, пока ему снились кошмары, Гарри успел прекрасно изучить его и знал, чего ждать. Попавшись в ловушку, он ожидал подобных бесед и мог предугадать их с точностью до интонаций, которыми они будут произнесены. Так что оскорбления и запугивания в этот, как и во все предыдущие разы, ничуть не тронули Гарри. – Что, по собственному опыту судишь, псих? И, решив подкрепить свои слова делом, Гарри резко выгнулся, рванулся вправо и вцепился Преследователю в нос зубами. Тот взвыл и ударил его по голове, но Гарри не отпустил добычи, лишь сильнее сжал зубы и замычал от боли. Давясь чуждой холодной кровью, он болтался из стороны в сторону, из принципа не закрывая глаз и не разрывая зрительного контакта с врагом. Но тот растерялся ненадолго. Схватив нож, он полоснул им Гарри по руке. Это принесло слишком много боли, и Гарри отпустил нос, падая на пол и ударяясь затылком о старые доски. Преследователю, видимо, понравился этот звук и, схватив Гарри за волосы, он ещё парочку раз как следует приложил его об пол. Потеряв сознание от боли, Гарри очнулся, когда его уже куда-то тащили за волосы. Закричав и вцепившись в держащие его руки, он принялся царапать их, но Преследователь был слишком разозлён, чтобы обращать на это внимание. Гарри, кажется, даже смог оторвать ему ноготь, но тому было плевать. Преследователь выволок Гарри в коридор, прижал к себе, обхватив поперёк туловища, и громко свистнул. И вот тут уже Гарри закричал по-настоящему. Поняв, какой на этот раз будет его смерть во сне, он попытался брыкнуть Преследователя ногой, но тот крепко стоял на ногах, продолжая свистеть. Когда двери комнат начали медленно открываться, выпуская живых мертвецов, Гарри замер. У него оставался мизерный шанс. Если он будет вести себя тихо – они не заметят его и пройдут мимо. Но потом Преследователь громко крикнул им приказ сожрать его, и торжествующе рассмеялся. Рыча от бессильной злости, Гарри попытался ногами отпинывать трупы, которые кидались на него, клацая зубами, но это не сильно помогло. Они царапали его, кусали, вырывали куски мяса и отвратительно рычали. Под конец Гарри начал плакать – ему было больно, ослепительно больно, он смотрел на собственные жилы, которые только что кто-то вырвал у него из горла, задыхался и плакал. А потом старик вгрызся ему в сердце и Гарри открыл глаза уже на своей кровати. Давясь воздухом и пытаясь успокоиться, он дрожал, все ещё ощущая, как омерзительно трясся позади него от смеха Преследователь. Всё тело ужасно болело, руки тряслись, и он еле смог встать на ноги, чтобы выползти из комнаты и запереться в туалете. Там его вырвало. Просидев на закрытом крышкой унитазе около часа, Гарри, наконец, перестал задыхаться и смог взять себя в руки. В груди кололо, а в голове было пусто и гулко. Кафельные стены давили на него, потолок нависал сверху и, поняв, что сегодня он уже не сможет уснуть спокойно, Гарри быстро натянул на себя одежду и вышел за дом. Холод улицы помог отдышаться, но это не привело его в чувство окончательно – Гарри шарахался от любого резкого звука, ему постоянно мерещилось, что тени начали двигаться неправильно. Из-за этого он царапал себя снова и снова, прижавшись к стене дома. Она была холодной и жгла спину – снова облегчение. Успокоился Гарри только с рассветом. Совершенно обессиленный, он вошёл в дом и побрёл на кухню. В его голове мельтешили зачатки мыслей, которые не хотели складываться во что-то дельное. На языке горчило ощущение, что он что-то забыл. Что-то важное и хорошее теперь исчезло, и сколько бы Гарри не пытался вспомнить, оно не поддавалось ему. Но в этот раз ему повезло больше – он знал, что это событие было вчера. А если он не мог вспомнить это сам, то ему с лёгкостью могли напомнить Джек или Лили. Пытаясь отвлечься, Гарри машинально вымыл посуду, убрал со стола и вытер все поверхности в кухне от пыли. Обычно он сердился на всех за то, что его припахали убирать дом, но сейчас он был рад подобному занятию – в гараже он начал бы задыхаться от пыли, а в подвале не смог бы ничего разглядеть из-за плохого самочувствия. Зрение часто подводило его после кошмаров, и сейчас он подслеповато щурился в очках, раздражаясь от этого ещё больше. Заниматься любым криминальным делом сейчас тоже не было смысла – у него дрожали руки, и ни взламывать, ни собирать или склеивать хитроумные штуковины у него бы не получилось. Гарри бесило всё – от ужасающей рыжей скатерти на столе до слишком яркого солнца за окном. Даже птицы пели отвратительно звонко, и это не могли заглушить даже машины, моторы которых следовало бы давно перебрать. С трудом подавив в себе желание расколотить парочку чашек, Гарри мрачно кивнул заспанной тётке и заперся в своей комнате. Ещё пару лет назад у него не было подобной проблемы с тем, куда деть себя – его просто запирали изнутри на ключ и не выпускали, делая исключения только три раза в день на посещение туалета. Отчасти именно это сподвигло его научиться взламывать замки – он ненавидел сидеть на одном месте. Теперь ничего не могло задержать его у родственников надолго. Если ему нужна была еда – он легко мог своровать или купить её на краденые деньги. Летом можно было спать в гараже, зимой – у готок за отдельную плату. Так что, в принципе, Гарри не бедствовал. Но даже сейчас, когда он мог спокойно находиться в своём чулане и не быть начеку двадцать четыре часа в сутки, ему было тошно здесь. Разворошенная кровать не прибавила ему энтузиазма, голова начала болеть ещё сильнее и, раздосадовано пнув дверь, Гарри вышел. Он помнил, что сегодня ночью ожидалось полнолуние, и решил навестить Джека и Лили перед этим знаменательным событием. В этот раз дорога до отвратительного дома, которая обычно занимала у него от силы минут двадцать, заняла час, и этот факт не прибавил ему веселья. Зато в доме царила мрачная и тяжёлая атмосфера ожидания. От пола тянуло холодом и сыростью, а с кухни слышалось нервное бренчание посудой. Джек, который открыл Гарри дверь, оскалился в клыкастой улыбке. Заходя внутрь и чувствуя себя абсолютно разбитым, Гарри полной грудью вдохнул затхлый воздух этого старого дома и криво улыбнулся. Здесь было легче.