Ни на Земле, ни в изведанном космосе

Нас сковали в наручники и повезли в какой-то карете, где вместо обычных лошадей были какие-то восьминогие механические жеребцы. Гнали они просто с неимоверной скоростью, что, в принципе, не мешало им потратить на дорогу целых три часа. В карете было тесно и неуютно: окон там не было, а места было не больше, чем в любом общественном туалете. Яркий свет проникал в трясущуюся камеру и хотя бы освещал нам лица друг друга. Шумела эта дьявольская повозка просто невыносимо, колеса под нами бешено стучали по чему-то твердому, как асфальт (куда делся песок?), а там, где должны были быть лошади, громко вертелись шестерни. Все это слилось в одну сплошную какофонию звуков; один раз я пытался завести беседу, но не услышал даже сам себя. Под конец дороги я жутко устал, а спина так разболелась, что я был твердо уверен: это самые худшие три часа моей жизни. Но потом мы все таки прибыли к месту назначения. Железные лошади угомонились, колеса больше не трещали, но в уши все еще бил какой-то ужасный шум, словно бригада из тысячи рабочих начала строительство здания у тебя под окном. Этот звук исходил откуда-то извне, а в замкнутой металлической камере он вообще раздавался со всех углов. Наконец, всех нас выпустили из этой кареты. И знаете, что издавало такой оглушительный шум? Гигантский стометровый бур! Тот самый, что еще недавно казался мне крохотным отблеском вдали. Этот бур представлял собой громадное металлическое колесо с шипами, которыми он и разрыхлял почву. Крутилось это колесо очень быстро, а все работники, которыми и мы, трое, являлись с этого момента, просто стояли в стороне и смотрели на это гигантское орудие, на треть утонувшее в скалистой породе. Почему именно гигантское шипастое колесо, спросите вы? Оказалось, что ни один механизм на Макемакие не способен транспортировать этот бур на расстояние, поэтому он, как бы так выразиться, сам себя передвигал. Для того, чтобы гигантское колесо не уезжало вперед, пока крутилось и бурило землю, использовалась кое-какая громадная конструкция, представляющая собой просто кучу толстенных балок, которые «протыкали» колесо в центре и тем самым держали его на месте. Как только бур уходил под землю более, чем на треть, эти балки убирали, и тогда шипастая махина сверлила не вглубь, а вдоль, и таким образом оставляла за собой гигантский след из разрыхленной горной массы. Однако при такой работе этот бур постепенно уходил вглубь, и тогда его вытаскивали с помощью этих же балок, после чего пускали на новую траекторию, где он снова оставлял за собой гигантскую разрыхленную линию. В общем, вы же помните, что я очень плохо объясняю, ведь так? -Новенькие! – донеслось откуда-то, и к нам подошел деловитый капитан, на удивление похожий на человека, разве что носа не было. Несколько минут кряду он ничего не говорил, просто осматривал нас с ног до головы, словно вновь прибывший товар. Мы же стояли смирно, как в армии, и боялись даже глаза отвести от этого капитана, так уж грозно он выглядел. А потом он все же заговорил: -Вы знаете, почему вы здесь? -Так точно, капитан! – вырвалось у меня, хоть я и не служил в армии. – Мы здесь потому, что я случайно убил гончую свинью! -Мне плевать, что ты сделал, - грозно бросил мне тот. – Вы здесь потому, что вы – низшие слои общества. У вас не хватило ни власти, ни денег, чтобы избежать наказания. И пока вы здесь – вы пали еще ниже. Вы – никто, и вы будете делать только то, что требуется. Пройдемте за мной. И этот капитан подвел нас к краю обрыва. Мне стало очень страшно, ведь там, внизу, с бешеной скоростью крутится эта махина! А если кто-нибудь оступиться и упадет? Его же разорвет на сотни кусочков! -Когда колесо остановится, - своим криком капитан заглушал даже работу бура, - то внизу будет много полезных минералов. Ваша задача – спуститься вниз и насобирать их. Вопросы есть? -Так точно, капитан! – снова взревел я. – Когда нам спускаться? Где мы будем жить? Какой распорядок дня? Чем питаться? Тогда капитан бросил на меня свой мерзкий холодный взгляд. Я знаю этот взгляд, обычно он означает «Я тебя ненавижу». -Спустившись вниз, вы должны находиться на расстоянии не меньше чем пятьдесят метров от бура. Работать будете много, жрать – что дают, а жить – там. Капитан показал пальцем куда-то в сторону. Действительно, там, в стороне, что-то было. Какое-то строение, я его и раньше заметил. Только никак уж я не думал, что всё то количество работников, которое трудилось сейчас в гигантской, оставленной буром канаве, могут одновременно в нем уместиться. -За мной, - снова скомандовал капитан и, наконец, отошел от обрыва. Он привел нас к очередному небольшому зданию, где нам выдали специальную форму и принадлежности: кирку для нераздробленных камней, ржавую тележку для дешевых и маленькую сумку для дорогих, особо редких минералов. Впрочем, даже если бы мне в руки попал здешний особо редкий минерал, я бы вряд ли узнал, что он – особо редкий, и запросто спутал бы его с обычным камешком. После того, как нам выдали наше рабочее снаряжение, мы приступили к работе. Томной, скучной и тяжелой работе. Просто представьте, что вы десять часов кряду, сгорбатившись, под палящим солнцем, роетесь в каких-то камнях и ищете там что-то ценное. Ах, да – и под ушами оглушительный гул от работы этого бура. Перед тем, как мы приступили к работе, капитан сказал нам, что сократит наше пребывание здесь, если мы найдем какой-нибудь действительно дорогой минерал. Повторюсь, что никто из нас не знал, как выглядит действительно дорогой материал, поэтому мы просто складировали все, что не было похоже на обычные камешки, а потом показывали это экспертам (тройка инопланетян с вытаращенными глазами сидела в стороне, под навесом, и неохотно осматривала добытые работниками «ценные» камни). Ужасная работа, просто ужасная. Моя, а не этих чванливых экспертов. Никогда еще я не был так рад завершению рабочего дня. Когда «солнце» уже начало садиться, бур медленно остановился, а капитан прокричал нам всем, что рабочий день окончен. Он сказал, что мы можем получить паек в специальной столовой, и даже сказал, где она находится, но я не слушал. Есть не хотелось, хотелось просто завалиться в кровать и спать. Но не тут то было! Работников на этой каторге было много, штук сорок, а то и все пятьдесят. И спали мы все в одном ужасно маленьком зале. Серьезно, он было настолько маленьким, что кровати в нем были трехъярусные, и стояли они почти вплотную друг к другу. Мне вот достался второй из трех ярусов, Лейле – первый, но не подо мной, а где-то в другом конце зала, а Флопику вообще кровати не выделили. Дескать, он – робот, и она ему ни к чему. Флопик просто садился в проходе и выключался, поэтому каждую ночь те, кто выходили из зала по нужде, упорно об него спотыкались и материли. Спать мне после первого рабочего дня так и не удалось. Во-первых, потому, что почти каждый из пятидесяти работников ужасно храпел, во-вторых – надо мной спал один уж очень слизистый экземпляр, поэтому стоило мне хотя бы попытаться заснуть – как на меня сверху падали какие-то, уж извините, сопли. Ну, а в-третьих – все эти работнички выглядели уж больно недружелюбно. Все таки, они – нарушители, а я… я просто несчастный и неосведомленный в макемакийской жизни землянин, который пошел на крайности. В ту ночь я так и не выспался, а на утро уже твердо знал: не протяну я здесь пятнадцать суток. Хоть убейте – не протяну. Я не знаю, что у нас творится в армии, но, думаю, даже там не так тяжело. Или может я просто… -Эй, Землянин! – прервала ход моих мыслей Лейла. Я очнулся. Оказалось, я почти целый час бездумно копался в одних и тех же камнях, а сам летал где-то в облаках. Вообще-то нам не разрешали разговаривать во время работы, но чертово колесо шумело так сильно, что этого никто и не замечал. Лейла подошла ко мне вплотную, делая вид, что просто собирает материалы рядом со мной. Она продолжила: -Как тебе тут? Идиотский вопрос. Как тут вообще может быть? Я нахмурился и выдал: -Никак. -Ты что, спал? -Нет. Я же работал. -Не вижу противоречий. Я разогнулся, и позвоночник так противно затрещал. Болело все: каждый орган, каждая клеточка. Голова жутко кружилась, а тут еще и Лейле чего-то надобно было. -Давай сбежим отсюда! – после этой фразы мою усталость сняло как рукой. Я переспросил: -То есть, как «сбежим»? -Вот так, очень просто! – продолжила Лейла, словно доказывала какую-то элементарную теорему. – Все пойдут спать, а мы возьмем и сбежим! Я осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что того мерзкого капитана нет поблизости. -Думаешь, это так просто? – говорю. – Тогда почему здесь так много рабочих? -Действительно, почему? Если здесь так мало охраны! Внезапно бур заглох. Колесо медленно прекратило свое вращение и, Господи, как стало тихо! Никогда бы не подумал, что тишина может принести столько блаженства. -В чем дело? – донесся откуда-то капитанский рев. – Бур еще не прошел необходимую дистанцию! Почему он прекратил вращение? Некоторое время капитан молчал, а потом продолжил с пущей агрессией: -Что значит «сломался»?! А ну тащите сюда конструкцию! Будем вытаскивать его из земли. -Эй, Землянин, - снова окликнула меня Лейла. – Где Флопик? Я сказал, что не знаю. Нам как бы не разрешают держаться парами, мол, мы разговариваем и качество нашей работы ухудшается. -Поищи его! Расскажи о наших планах. Сегодня устраиваем, - Лейла перешла на шепот, - побег! Встречаемся после… Не успела Лейла договорить, как капитан поднял всех рабочих из канавы и заставил нас тащить эту гигантскую конструкцию к сломанному буру. Как я уже говорил, конструкция была довольно простая: одна огромная балка просто «продевалась» сквозь центр колеса, а затем специальные механизмы вытаскивали бур из земли. После того, как колесо окажется полностью вытащено, его ставили на неразрыхленную поверхность, где оно начинало вращаться и медленно утопать в горной коре. Когда бур уходил в землю на треть, конструкция убиралась. То есть, риск того, что колесо уедет куда-то в сторону, сводился к нулю. Именно эту процедуру нам и суждено было лицезреть. Только вот Флопика нигде не было видно. -Ну и где он?! – бурчала Лейла, будто это я его куда-то дел. В этот момент пятьдесят человек слились в единую рабочую силу и принялись передвигать гигантскую конструкцию к сломанному механизму. Я пытался разглядеть Флопика среди ряда впрягающихся в металл работников, но тщетно. Вскоре колесо уже было полностью вытащено. Сейчас, когда эта гигантская машина вылезла из земли и предстала перед нами в полный рост, меня снова сковал страх. Я не могу объяснить, почему, но поверьте: вам бы тоже было бы страшно, если б перед вами вдруг очутилось стометровое металлическое колесо, полностью усеянное шипами. А потом оно снова завращалось и принялось бурить новую дыру на свежей, гладкой поверхности. Поломка оказалась простой: что-то просто попало в механизм и временно заблокировало его. Я специально узнал, что это было. Какой-то особо твердый сорт камня, не Флопик, нет. И где же тогда эта железяка? -Как же я устала, - жалобно протянула Лейла и облокотилась на железную конструкцию, после чего балка, удерживающая бур на месте, отвалилась, и гигантское колесо, скрипя и грохоча, укатилось куда-то далеко за горизонт. А дело в том, что Лейла случайно облокотилась на рычаг экстренного отсоединения этой самой конструкции. Хоть там и висела огромная табличка с восклицательными знаками, Лейла все равно облокотилась на этот гребаный рычаг и «укатила» бур, стоимостью в целое состояние, куда-то в невиданные дали. И вот теперь нам действительно конец.