Ни на Земле, ни в изведанном космосе

Дверь гаража противно заскрипела, и в лицо тут же ударил луч настоящего солнечного света. Я вышел в родной двор и тут же поскользнулся на льду. Стояла зима, и снег шел так сильно, будто это сами облака осыпались на землю. -Флопик…, - мой голос дрожал то ли от холода, то ли от волнения. – А это мой дом. -Ничего себе он высокий! Я не отреагировал на его шутку и направился к своему подъезду. Ноги утопали в снегу почти по щиколотку, а Флопик каким-то образом передвигался так же быстро, как и я. -Землянин, - снова позвал меня Флопик. – А ты куда идешь? Я снова промолчал. Когда я зашел в подъезд и вызвал лифт, робот окликнул меня в третий раз: -Землянин! Ты чего это меня игнорируешь? -Я не игнорирую, - мямлю я и захожу в лифт. Флопик тащится за мной. – Я в апатии. Двери лифта захлопнулись, шестерни загудели и кабина медленно поднялась на предпоследний этаж, к моей квартире. Знаете, когда я выбегал к гаражу – то забыл закрыть дверь. Думал, это все на секундочку. В общем, дверь все еще была открыта, а внутри все стояло именно так, как было до моего ухода. -Землянин! Ты же не думаешь оставаться тут жить? На кухне меня ждал еще не начатый лимонад. Я купил его, но так и не успел выпить. Вообще я часто покупаю лимонады, особенно летом. Интересно, сколько же времени меня не было? -Землянин! Пузырьки газа приятно защипали в горле. Я налил себе еще стакан и уселся за стол, заложив ногу за ногу. -И что теперь?! – никак не успокаивался Флопик. -И всё, - говорю, отхлебывая напиток. – Конец. -Что значит «конец»? -Истории конец, - на этих словах я провел ладонью по направлению к двери. – Помнишь, чего мы искали Кобблптона? -Землянин! Это же не настоящее! -А какая, к чертям, разница? – я схватил бутылку лимонада и потряс ей. – Вот это на вкус как лимонад! Если что-то выглядит как лимонад, да еще и на вкус как лимонад – то это и есть лимонад! Ферштейн? -Очнись, Землянин! – Флопик протянул это так жалостливо, будто готов был расплакаться. – Как же Лейла? -А что Лейла? И вправду – рожица на мониторе Флопика сменилась на плачущую. -Создатели заложили в меня функцию любви, - сказал тот. – Я могу любить, но только особь моего вида и противоположного пола. А таких не существует, Землянин. Их не создали. Ты даже не представляешь, что значит знать, что такое любовь, и осознавать, что ты никогда никого не полюбишь. -И какое это отношение имеет к делу? -Да вот такое! Я видел, как Лейла смотрит на тебя. Слышал, как вы разговариваете. И, знаешь, вы, живые, очень глупые создания. Вы втаптываете свою любовь в землю, вы швыряете ее об стену и наблюдаете – прилипнет она или отскочит. Вы издеваетесь над этим чувством, а его нужно беречь, им нужно любоваться! Ты, Землянин, сейчас лежишь на железной пластине в метре от своей возлюбленной, и ты готов бросить ее ради искусственного лимонада? -Пожалуй, - я поднялся со стула и стал насильно толкать Флопика к двери. -Землянин, не надо! – тот сопротивлялся, под его гусеницей задирался ковер, а руки цеплялись за все, что встречалось на пути к выходу. – Одумайся, Землянин! Ты поступаешь неправильно! Наконец, я выпроводил своего железного друга за дверь. Плачущая рожица застыла на его мониторе. -Я думал, мы друзья…, - только и успел сказать тот перед тем, как я захлопнул дверь. Дом, милый дом. Допив лимонад, я зашел в зал, включил телевизор и развалился на диване. Ничего хорошего, как всегда, не шло, поэтому я выключил этот ящик, улегся на спину и принялся переваривать слова Флопика о любви. В жизни бы не подумал, что эта железяка может так красиво что-то сказать. Ей Богу не подумал бы! И ведь, что самое главное… после этих слов мне стало жутко паршиво. На душе было такое мерзкое ощущение, знаете, как будто я кого-то ограбил или убил. Не хотелось мне ни смотреть телевизор, ни путешествовать по Макемакие, ничего. Это ужасное состояние неопределенности, когда ты, наконец, получил то, что хотел, но это не принесло тебе радости. Как гребаная трещина на алмазе, превращающая его в бесценок. Как крохотная язвочка во рту, которая и зажила бы, не проводи по ней языком. В конце концов, как же мои родители? Настоящие родители. Они то, наверное, будут переживать. И друзья тоже. Их у меня немного, но я уверен, что они тоже будут переживать. И что самое мерзкое – я сдался Светлячку, этому монстру (сейчас я говорю совсем не о внешности). Что же я наделал?.. Я подорвался с дивана и ринулся к шкафу. Там я нашел свой старый зимний пуловер, надел его наспех и понесся вниз, по ступенькам, к гаражу. Когда я вышел из подъезда, Флопик уже почти зашел в гараж, но стоило мне закричать – как тот остановился. -Флопик! – я догнал его и обнял так крепко, что, казалось, чуть не погнул его металлический корпус. – Конечно мы друзья! Самые-самые! Ненароком я тоже расплакался. -Ты уж прости меня. Не знаю, что мне в голову вообще взбрело. Ты же не сердишься, правда? Ты не можешь на меня сердиться, мы же друзья! Тогда я запрокинул голову вверх. Снег противно бил мне по глазам, но я игнорировал это. Я пытался докричаться до Светлячка: -Возвращай нас в свои гребаные коридоры! – я видел, как из окон высовываются люди и смотрят на орущего посреди двора чудака. – Мы будем делать все, что ты скажешь! Правда-правда.