Ни на Земле, ни в изведанном космосе

Жаркий летний денек. По площади растянулись желейки. Все они что-то яро обсуждали, поэтому гул стоял невероятный. Кто-то ел мороженое, которое на вид почти не отличалось от нашего, земного, а кто-то пил эти мерзкие напитки, что подавали в баре возле площади. Я зашел туда, чтобы смочить горло перед обрядом, но не смог выпить и глотка тамошнего пойла. Гадость несусветная, ей богу. Но еще омерзительнее было то, что, в силу сравнительной прозрачности желейной массы, я видел завтраки, обеды и ужины почти каждого жителя. Я видел, как растворяющаяся в желе еда «плавает» по их телам, а это, знаете ли, весьма омерзительное зрелище. -Зюгбань зюгбань! – торжественно заявил со сцены Зефирка, и толпа замолчала. В этот момент я снова испытал настоящий животный страх. Поднимаясь на сцену, я чуть было не упал – так сильно у меня дрожали колени. Все тело словно говорило мне: «Стой!», оно отчаянно сопротивлялось каждому моему шагу. Один раз я даже остановился на месте, и продолжил путь только тогда, когда по толпе прокатилась волна недовольства. -Зюгбань зюгбань зюгбань! На огромном овальном столе, стоявшем прямо посреди сцены, лежали три части этого треклятого обряда. Первой справа шла небольшая книга, открытая на странице с нужной молитвой. Написана она была больше, чем из одного повторяющегося слова. -Я не знаю этого языка, - сказал я так, чтобы услышал меня только Зефирка. – Я не знаю ни одного языка на этой чертовой планете. Что мне делать? -Они сами не знают, - с такой же громкостью бросил мне тот. – Говори что попало. Тогда я зачитал «Отче наш», нашу земную молитву, во время которой желейки восторженно урчали, а некоторые пытались даже хлопать. -Святая вода, - поторопил меня Зефирка. Золотой грааль, большой и украшенный драгоценностями, стоял рядом с книгой. Обрызгать толпу святой водой – значит, перейти к завершающей части обряда. Это же значит взять в руки кинжал, такой же декоративный, как и грааль с водой. И последнее – тут же вырыть себе могилу. -Не мешкай, - шепчет переводчик. – Иначе они поймут, что ты не мессия. Резкий взмах рукой – и святая вода, игриво блеща на ярких «солнечных» лучах, облила первые ряды ликующей толпы. Там же стояли и мои друзья, единственные, кто не поддерживал массовое возбуждение. -Теперь кинжал, - снова поторопил меня Зефирка. – И, да, ничего личного. Прощай. Оголив кинжал, я слегка покосился. Несколько секунд я просто смотрел на заостренную сталь, представляя, как она скользит по моему горлу, словно по маслу. И я опять чуть не свалился. -Или это сделаешь ты, или они. Я поднес кинжал к горлу. -Это не так уж сложно, как ты думаешь. Просто ударь себе по шее с размаху. Сталь идеально заострена, она легко войдет. Стоило Зефирке договорить – как через легкое возмущение толпы прорвался рев автомобильного гудка. Желейки заворошились, и к сцене, разрезая уже разгневанную толпу, подъехал знакомый мне водитель. -Запрыгивайте! – прокричал он, и я ринулся к автомобилю. Обдуренные жители пытались остановить такси, но было уже слишком поздно. Я, Флопик и Лейла за считанные секунды выехали за пределы города и на всех парах помчались в Блэкчепел. Однако, забегая наперед, признаюсь – нас все-таки поймали. А виной этому оказался сотрудник «симуляции жизни», которого наш шофер подвозил накануне. -Извините, - сказал тот, как только мы заглохли, едва выехав за главные ворота. – Я не хотел. А дело в том, что упомянутый сотрудник достиг, по сути, величайшего достижения за всю историю существования лаборатории. Устранив одну из важнейших ошибок симуляции, он получил повышение и личную похвалу Светлячка. Никто никогда не слышал, чтобы Светлячок кого-то хвалил, и уж тем более – повышал в должности, поэтому безымянный сотрудник, недолго думая, решил проставиться перед своими коллегами. Но, как и на Земле, макемакийские обитатели редко угадывают с количеством выпивки, поэтому когда уже изрядно выпивший работничек возвращался домой на нашем такси, то положил недопитую бутылку прямо на микроволновку. На небольшой кочке та опрокинулась, и жидкость, которую любой земной житель с легкостью спутал бы с пивом, попала в вентиляцию, замкнув там провода, отвечающие за кратковременную память. Как следствие, из «головы» нашего водителя вылетели все события, произошедшие за сутки, в том числе и то, что запас бензина в машине был уже почти на исходе. Прогноз, казавшийся таким оптимистичным всего-то минуту назад, вернулся в изначальное положение. За считанные секунды разгневанные желейки окружили нашу машину, выбили в ней стекла и отправили нас в тюрьму, где несправедливо оклеветанный шериф должен был решить нашу дальнейшую судьбу. А он, как мне почему-то кажется, даже не собирается нас помиловать.