***
Удобно расположившись на диване в кабинете у Такуми, Мисаки, зажав в зубах колпачок от маркера, выделяла основные положения в распечатке маркером, но, когда страничка закончилась, брюнетка разочарованно заметила, что практически весь текст был в цвете. — Ладно, не привыкать, — подытожила Аюдзава, закрывая фломастер и отклыдывая его на столик. Пересмотрев весь распечатанный конспект, девушка, поменяв немного положение тела, принялась учить. В кабинете было пусто: Такуми вызвали на осмотр пациента, поэтому никто не отвлекал её от учебного процесса. Как он и обещал. — Миса-тян, — шепотом обратилась Сацуки, медленно открывая дверь и заглядывая в кабинет. Брюнетка оторвалась от чтения, встречаясь взглядом с женщиной, и улыбнулась. — Миса-тян, тут для тебя передачка. Не теряя ни минуты, Хедо зашла в кабинет, держа в руках букет красных роз. Мисаки вздрогнула и сжалась в спинку дивана: только один человек знал про её любимые цветы и только один человек мог принести их. — Он был здесь? Он нашёл меня?! — испуганно спросила брюнетка, смотря на цветы. В голове начали рисоваться сцены одна хуже другой: то её крадут отсюда, то шайка Торы наведывается сюда и вырезает всех, то сюда заявляется её отец… — Не беспокойся, он пришёл сюда, думая, что ты у нас ещё числишься как пациент, — поспешила успокоить Аюдзаву Сацуки, смотря на то, как меняется боевой настрой Мисы, как её начинает трясти от страха. Обняв девушку, женщина села рядом. — Тише-тише. Мы сказали, что ты выписылась два дня назад. Он зло швырнул букет в медсестру и сам скрылся. Я забрала букет и посчитала, что ты должна знать. Жалко такую красоту выбрасывать. — Ну, все равно на свалке будет. Минутой раньше, минутой позже, — протянула Мисаки, осматривая букет со всех сторон. Да, точно в его стиле. Только что он хотел этим сказать? Извиниться?! Воспоминания всплыли, и волна ненависти снова накрыла её. Сильнее сжав в руке цветы, Аюдзава принялась бить букет о край стола. Красные лепестки отлетали в разные стороны, падая на пол, диван, стол. — Ненавижу, ненавижу, — девушка прибавила силу, пока от роз не стали отлетать бутоны. Сацуки, обхватив Мису за талию, усадила брюнетку обратно на диван, тем самым пытаясь успокоить. — Тише-тише, — шептала Хедо, прижимая Мисаки ближе к себе. Выдохнув, Миса кивнула и выбралась из объятий женщины. Подойдя к окну, Аюдзава открыла его и, хорошо замахнувшись, выбросила букет, у которого от прежнего шарма уже ничего не осталось. Усмехнувшись, девушка резко закрыла окно и поправила волосы. — Легче стало? — Намного, — процедила брюнетка, вновь возвращаясь на диван. Но как бы она не пыталась убедить себя: он не знает точно, где она находится. Он просто думал, что она еще пациентка, — страх медленно подступал и заглушал все здравые мысли. — Оу, какая романтика, Миса-тян, — радостно возвестил о своём приходе Такуми и осмотрел кабинет, по которому были разбросаны несчастные лепестки и бутоны. — Не ожидал, не ожидал. — Ни разу не смешно, — пробурчала Аюдзава, притягивая ноги к себе и утыкаясь носом в колени. В её жизни снова нарисовались проблемы, а тут Усуи со своими шуточками. — Моя жизнь снова на волоске. Среди частей букета мужчина заметил какую-то маленькую картонную записку — обычно такие кладут в цветы или подарки, чтобы оставить какое-то милое послание или же просто указать имя. На данной открытке было лишь написано «Аюдзава Мисаки, палата 223». — А ситуация с каждым днём становится всё пикантнее и пикантнее, — подытожил Усуи, быстро пряча в карман брюк бумажку — не надо, чтобы Мисаки ещё больше нервничала. — Но я, собственно, пришёл по делу. Миса повернула голову в сторону в врача и удивлённо подняла бровь: какое ещё дело у Усуи может быть к ней? — Итак, гражданочка, надеваем халатик, подтягиваем чулочки — и вперед в бой со смертью во имя пациентов, — радостно воскликнул Усуи, активно жестикулируя, тем самым заставляя Мисаки краснеть и стыда и возмущения: какие ещё чулки? Какие ещё пациенты? Почему так быстро и неожиданно?! — Чего?***
— И где же её носит тогда? — раздраженно выдохнул Тора, пиная носком ботинка маленький камешек. Дома её точно не было, а по словам медсестры она выписалась из больницы два дня назад. Неужели эта брюнетка опустилась до уровня ночевок на вокзалах? Потому что возле всех её знакомых дежурят люди, которые, в случае появления Аюдзавы, должны были ему сообщить. — На отель у неё нет денег, общежитие тоже ей не дадут так быстро. Медленно шествуя по небольшой пешеходной дорожке вдоль больницы в сторону автомобильной стоянки, наследник корпорации Игараси придумывал различные варианты дальнейшего развития событий. Он должен найти Мисаки, попытаться загладить, как ему казалось, совсем небольшую вину перед ней. А то, что дальше произошло, уже не от него зависело. — Найдись же мне первее, Аюдзава. Ради своего же блага, — рыкнул Тора, вновь замахиваясь ногой и, не смотря вперёд, отпинывая какой-то слишком шуршащий предмет. Повернув голову, блондин заметил достаточно большой букет очень сильно потрепанных роз. Было видно, что сам букет был дорого и красиво оформлен, но получатель его знатно «изнасиловал» прежде чем выкинуть в окно. И Тора узнал этот букет… — Я же его десять минут назад оставлял в здании, — подытожил мужчина, подсаживаясь и беря цветы в руки. Вряд ли бы какая-нибудь медсестра так быстро расправилась с чужим букетом и выбросила б. Эти цветы скорее бы пошли по отделениям, чтобы каждый медицинский работник женского пола сфоткался. Тут все было не так чисто. Только один человек мог так бессердечно расправиться с его подарком. — Мисаки… Подняв голову, Тора увидел множество окон — определить точную отправную точку было невозможно. Но одно было ясно — Миса была здесь, только хорошо скрывалась. — Вот ты почти у меня на крючке, — усмехнулся блондин, доставая мобильный телефон из кармана и набирая знакомый номер. После непродолжительных гудков послышался мужской голос. — Маки, а пробей-ка мне…***
Тем временем, не прилагая ни капли усилий, хотя Мисаки всячески пыталась сопротивляться, Такуми, обхатив девушку за запястья, тащил её за собой по коридору, благо, практически никого не было, а то, наверно, у многих возникли бы вопросы и всякие подозрения. — Я ничего не знаю! Я ничего не умею! — старалась образумить блондина Аюдзава, всячески пытаясь препятствовать продвижению, но все попытки были тщетны — они уже практически подошли к палатам. Вообще, когда только составлялся план её маскировки, она думала, что про всю эту работу в палатах блондин говорил в шутку, а она лишь ему подыгрывала, соглашаясь. Да и работа медсестры не из лёгких — одна постановка капельницы чего стоит. — Мисаки, — неожиданно блондин остановился и, резко развернувшись, обхватил брюнетку ладонями за плечи. — Я же сказал, что тебе нечего бояться. Я тебе когда-либо врал? — Глупо так говорить, ведь я тебя знаю меньше месяца, — фыркнула Миса, хмурясь. Ему хотелось верить, ведь за все то время, которое она знала хирурга, он зарекомендовал себя с хорошей стороны, вызвался помочь чужому человеку, рискуя своей жизнью. Но то, что он сейчас собирается сделать, было полнейшим безумством. Усуи ничего не ответил и, снова перехватив запястья Мисы, повел её дальше по коридору. Конечно, у Мисаки могли быть ещё поводы в нем сомневаться — они ещё недостаточно хорошо знают друг друга, но с ней блондин пытался быть как можно более искренним, и она должна была понять, что он не организует ей какую-либо подставу. Коридор казался мучительно длинным, Мисе казалось, что он никогда не закончится. Девушка даже успела подумать, что мужчина пошутил: решил, так сказать, ее мысли развеять долгим плутанием по больнице — но все надежды рухнули, стоило парочке остановиться перед палатой, дверь которой была открыта и откуда доносился звонкий смех. — Повторяю, что никакой подставы я тебе не готовлю, а вот немного сплотиться с коллективом — это полезно, — проговорил Усуи, хватая Мису за плечи. Мужчина смотрел в её глаза, дожидаясь хоть какого-то ответа. Аюдзава смутилась и, отвергнув голову и слегка покраснев, кивнула. — Вот и молодец. Верь мне. Усуи зашёл в палату первый, и девушка поспешила за ним, прячась за его широкую спину. Она не знала, чего боялась в этот момент, но неизвестность пугала. Выдохнув, Миса аккуратно выглянула из-за Такуми. В палате, усевшись около одной кушетки, сидело 5 медсестер, которые, увидев вошедшего доктора, подорвались со своих мест и стали поправлять халаты. — Ой, Усуи-сама, Вы так неожиданно, — проговорила одна из девушек, подходя ближе к мужчине. Миса же восхищенно посмотрела на медсестру: какая она была ухоженная и красивая; даже несмотря на синяки под глазами, она выглядела довольно свежо, а женственностью так и веяло от неё. — Что вас привело в отделение терапии? — Да так, новенькую знакомлю с больницей, — заявил Усуи, резко отступая в сторону, тем самым бросая Мису на беспощадное растерзание взглядами. Мда, куда ей тягаться с такими медсестрами, как они… Небось, это малая часть тех, кто кидается Усуи на шею. Шумно сглотнув и собрав всю волю в кулак, брюнетка натянула улыбку на лицо и смогла лишь выговорить «здрасьте». — Какая-то слишком зажатая. Интересно, чем она привлекла Усуи-куна? — заявила медсестра, сначала оценивающе смотря на Аюдзаву, а затем облизнула губы и положила руку на мужское плечо, слегка сжимая. Но задерживаться долго она не стала и, в последний раз посмотрев на растерянную Мисаки, женщина покинула палату. — Не волнуйся, я не спал с ней, — слегка наклонившись, прошептал Такуми Мисе на ухо, чтобы никто лишний не услышал. — Я ни с кем с этой комнаты не спал. — Да я и не волнуюсь, — фыркнула брюнетка, скрестив руки на груди и закатив глаза. Слишком самоуверенный тип, больно Аюдзаву волнуют его бывшие, настоящие и будущие девушки и любовницы. Но против своей воли Мисаки немного покраснела — все же тема была немного пикантной. — Что ж, оставляю вам на растерзание сие милое создание, а мне пора работать, — заявил Такуми и, ущипнул Мису на щеку, покинул палату под восхищенное улюлюканье медсестер. А Мисаки же казалось, что еще немного, и ее вырвет от всех этих клише… Оставшись наедине с другими особями женского пола, Аюдзава чувствовала себя неловко. Медсестры, словно хищницы, начали пожирать её взглядом: и это только из-за того, что он к ней обратился так ласково и мягко? Что ж они с ней сделают, когда узнают, что она и живёт вместе с ним? Наверно, сожгут заживо, так как признают ведьмой… — Я Мисаки, — неуверенно заговорила девушка, не зная, с чего начать разговор. Она никогда не общалась с людьми такой профессии в живую, а судя по слухам именно этот общественный слой в больнице обладал всякими сплетнями и новостями. И, судя по их лицам, доброжелательную реакцию она не вызвала, следовательно, разумнее будет развернуться и уйти. — Какая милашка! — неожиданно выкрикнула одна медсестра из группы, вставая и с улыбкой на лице смотря на Мисаки. Девушка перешагнула через стулья и, схватив брюнетку за руки, потащила ее в компанию, усаживая на стул, который кстати был в центре компании. — Какими судьбами именно к нам? — По распределению, — коротко сказала Миса, стараясь говорить как можно меньше слов — так у нее больше шансов ляпнуть что-то не то. Девушки начали между собой перешептываться — что ж, на первом вопросе она, кажется, не споткнулась. — А какой колледж ты закончила? — спросила одна из медсестер, надеясь выпытать из новенькой больше информации. И девушка была загнана в тупик: конечно, в Токио было несколько колледжей, но вся беда в том, что она не знала ни одного названия. Поэтому пришлось вертеться… — Мое медицинское образование строится на всех сезонах «Доктора Хауса» и «Клиники», — совершенно серьезно ответила Мисаки, и ни один мускул не дрогнул на ее лице. Миса явственно ощущала свой провал: теперь они точно догадаются, что она подставное лицо! Но к ее счастью, остальные девушки залились смехом, явно приняв ее слова за очень удачную и искрометную шутку. А проблема была в том, что она не шутила… Да, еще будучи школьницей она иногда позволяла себе расслабиться и посмотреть несколько серий сериала в неделю. Аюдзаву поражали порой медицинские случаи, которые описывались в сериях и шокировали действия, которые применяли главные герои для решения той или иной задачи, но Мисаки для себя сразу усвоила, что в реальной жизни все сложнее и не так радужно. Она понимала, что не сможет с каменным лицом переносить смерти пациентов, боялась совершить ошибку ценою в жизнь, поэтому после окончания школы поступила на юридический факультет. Кто ж знал, что судьба сыграет с ней такую злую шутку… — Быть или не быть, вот в чем вопрос! — раздался внезапно, словно гром среди ясного неба, четкий ясный мужской голос. От удивления Мисаки чуть не подскочила на месте, а все медсестры, что стояли рядом, разом повернулись к больничной койке. Брюнетка совсем упустила из виду, что оказалась в палате, которая была занята пациентом. Обернувшись, она увидела пожилого седого мужчину, что сидел на больничной койке, обращенный лицом и всем видом к компании медсестер. Не отгадать, что он декламировал, было невозможно — Уильям Шекспир, «Гамлет», монолог главного героя. — Это ли не цель желанная? Скончаться. Сном забыться. Уснуть… и видеть сны? Мисаки завороженно слушала. Она так редко была в театре — Тора в такие места вообще не ходил, а достаток ее семьи не позволял погулять на даже не очень широкую ногу. Все, что могла себе позволить Аюдзава, — фильмы и книги, но даже актеры кино не могли передать те эмоции и чувства, что сейчас развернулись прямо перед брюнеткой. — Это Фудзивара-сама, — прошептала одна из девушек, что стояла ближе всего к Мисе. — Он раньше работал на радио ведущим, занимался озвучкой и даже ставил радио-спектакли! Пожилой мужчина вдохновленно декламировал монолог, параллельно складывая оригами, однако не особо позволяя зрителям, точнее слушателям, разглядеть фигурку. Одно занятие совершенно не мешало другому, да и руки, определенно натренированные годами, делали все механически. Поэтому взор старика был практически всегда обращен к публике. — Офелия! О радость! Помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа, — под гул аплодисментов господин Фудзивара протянул Мисе бумажную розу. Девушка покраснела и, робко покрутив цветок в руке, аккуратно убрала в карман халата. — Приятно видеть молодую кровь в кадровом составе этого чудесного места. Медсестры обступили кровать пациента, наперебой расхваливая талант мужчины. Аюдзава осталась в стороне и улыбалась: Фудзивара-сама оказался харизматичным и приятным собеседником, становившимся душой любой компании. По правде говоря, она ожидала другого. Что медсестры будут чуть менее безразличны к пациентам, что старым людям будет уделяться мало внимания, что за подобные выходки вроде чтения вслух с выражением и на всю палату пациенту точно грозит наказание или штраф. А вышло все наоборот; значит, еще можно надеяться на то, что система здравоохранения жива и развивается. Гул затих, стоило в палату вбежать Хоноке, которая молча стала осматривать присутствующих, будто искала жертву. Ее характер и нрав был многим известен, поэтому практически все старались ей не переходить дорогу, особенно если дело касалась ее парня. И когда взгляд девушки остановился на Мисе и блондинка быстрым шагом подошла к Мисаки, остальные представительцы женского пола облегченно выдохнули. — Хонока-сан? — удивилась Аюдзава, когда медсестра схватила ее за руку и потащила куда-то за собой под удивленные взгляды других медсестер. Блондинка выглядела напряжённой с самого утра — было видно при утренней встрече, что день у неё не задался. И брюнетка была уже морально готова, к тому, что её будут отчитывать, хотя ничего такого она за этот день сделать просто не успела. Хонока сохраняла подозрительное молчание… Открыв дверь первой попавшейся палаты и убедившись, что она пуста, девушки зашли внутрь, прикрывая за собой дверь. И Мисаки напрягало это: сейчас она находилась в той ситуации, когда могла доверять малому кругу лиц, когда все вокруг становятся подозреваемыми и имеющими связь с её врагами. Любые недоговорённости и странные вещи автоматически попадали под подозрение. А если Хонока заодно с Торой или её семьёй? Это значит, что её сейчас сдадут?! — Если я делаю что-то не так или слишком плохо играю, то простите — это мой первый театральный день, — начала оправдываться Мисаки, немного морщась — хватка у медсестры была сильной. Да и вообще её пугала Хонока — Аюдзаве казалось, что рыжая её недолюбливает. Но её можно было понять — она училась, сдавала экзамены, проверки ради того, чтобы попасть на эту работу, а Миса? Её просто поставили сюда для прикрытия. — Я не про это. На кону мои деньги, — заявила собеседница, присаживаясь на стул в комнате и закидывая ногу за ногу. В палате царил полумрак, от чего атмосфера была пугающей и угнетающей. Ноги у Аюдзавы задрожали, и девушка принялась осматриваться в поисках возможного спасения — не просто так блондинка про деньги заговорила. А Тора вполне может вбухать круглую сумму тому, кто найдёт её. Придётся бежать и самообороняться, причём, очень быстро. Но все страхи и сомнения развеялись сами собой, стоило девушке продолжить: — Скажи, у тебя было что-то этой ночью с Такуми? — Ч-ч-что?! — Мисаки резко покраснела. Она всегда болезненно воспринимала тему личной жизни в целом — первый опыт отношений был мало того, что по договору, так ещё и закончился реанимацией. И прямо сейчас у неё в лоб спрашивали про ночь. — Конечно же нет! В ответ Хонока лишь хмыкнула, внимательно осматривая Аюдзаву. На лице блондинки не дрогнул ни один мускул, и со стороны медсестры казалось, что она не верит Мисаки и собирается девушку обвинять во всех смертных грехах. — Да мы в разных комнатах спали! — продолжала оправдываться брюнетка, уже активно жестикулируя. Да, она временно проживает у Усуи, но почему сразу такие мысли? Она же приличная девушка, которая не на помойке себя нашла. Неужели на эти мысли её натолкнул… — Это Усуи такие слухи распускает?! Мисаки тяжело задышала, сжимая руки в кулаки. Неужели этот блондинчик думает, что ему все позволено? Если она и приняла его помощь от безысходности, то это не значит, чит она слаба физически. В голове Аюдзавы стали вырисовываться картинки того, как она будет разбираться с самодовольным лгуном. Не на ту он напал! — Так, тихо, успокойся. Никто ничего не распускает, — пролепетала блондинка, размахивая руками, чтобы до Мисы скорее дошло, что она все неправильно поняла. Уж чего, а подставлять своего начальника и коллегу медсестра хотела в последнюю очередь, тем более Хонока была до последнего уверена в невиновности Усуи. — С чего это вы вообще взяли? — возмущенно спросила Миса, активно жестикулируя — она откровенно не понимала логики. Что она такого сделала, что ей уже приписали ночь с Усуи Такуми? С другой стороны, на душе у брюнетки разливалось облегчение: в этом всем не замешаны ее безбашенная семейка и жених, от чего Хонока автоматически вышла из круга подозреваемых и сомнительных личностей. Вдруг медсестра поднялась со стула и, подойдя к Мисе, надавила ей на плечи, усаживая на кушетку, в надежде на то, что брюнетка успокоится. Это частично сработало: Аюдзава перестала размахивать руками и вообще проявлять какие-то признаки агрессии. Единственное, что напрягало — это ее злой и непонимающий взгляд, девушка явно требовала объяснений… — Понимаешь, Мисаки, — неуверенно начала говорить блондинка, сжимая ладони Мисы в своих. Хонока не знала, что говорить и как выйти из данной ситуации сухой, не вызвав подозрения. Мысли путались, и медсестра за собой заметила, что стала повторять только «эээ». Надо было срочно что-то говорить! — Я провожу социальный опрос на лживость среди медсестер. И главным вопросом является, спал ли наш многоуважаемый господин Усуи Такуми с той или иной девушкой. — И сколько собралось ответов «да»? — уже спокойно поинтересовалась Мисаки. Хонока выдохнула — ух, номер прошел успешно. — Восемнадцать, — ответила первую цифру, которая была бы и не слишком большой, но и не слишком подозрительно маленькой. — А сколько из этого реально? — Ноль, — ответила блондинка, улыбаясь. На самом деле, в этом была доля правды. По этому блондинчику сохли многие девушки, поэтому в сестринской нередко поднимаются о нем разговоры и слухи о том, какую на этот раз из медсестер он предпочел. Но Хонока знала, что это чистой воды ложь — это всего лишь повод выглядеть круче. Как петухи какие-то, честное слово. — И ты первая, кто сказал «нет». — Ясно, — улыбнулась Аюдзава и кивнула. Поднявшись с кровати, брюнетка поправила свой немного помявшийся от повседневной суеты халат. — Что ж, я пойду, чтобы не вызывать подозрения своим долгим отсутствием. В ответ Хонока кивнула брюнетке, и как только она скрылась за дверью, блондинка громко облегченно выдохнула, откидываясь назад на кровать. Что ж, она откровенно не спалилась и получила доказательства и своей точки зрения. Осталость это все донести до её парня, который явно уже где-то в уголке тихо злорадствует. С этими мыслями медсестра поднялась с кровати и, поправив покрывало, покинула помещение. И да, долго Хедо искать не пришлось — он стоял за углом и контролировал вход в палату, где происходил разговор. — Ну что? — спросил Аой, стоило блондинке подойти к нему, а Мисаки подойти к кофейному автомату, шум которого полностью маскировал разговор. Хонока взглянула на мужчину — этот засранец уже явно ликовал, что выиграл спор, но рано он радовался. — Вижу, доказательств твоей точки зрения у тебя нет. Спор плавно перетекает в мою сторону. — Она все отрицает, — пожала плечами медсестра, усмехаясь — теперь удача на ее стороне. И хоть цена спора была не так велика, но масла в огонь подливал азарт и дикое желание узнать все про эту немного странную парочку. Было видно, что Усуи влюбился в Аюдзаву, а если Такуми кого-то заприметил, то того он обязательно получит. — А какая нормальная девушка признает, что отдалась в первую ночь? — фыркнул Хедо, закатывая глаза: это вовсе не доказательство своей правоты, нужны были более веские аргументы. — Да не похожа она на девушек из этих, — подытожила блондинка, скрещивая руки на груди. Она была скорее похожа на загнанную жизнью девушку, которая искала утешение в учёбе, чем на тех, кто при первой встрече ноги раздвигает. Конечно, есть много примеров из серии «в тихом омуте черти водятся», но Хоноке казалось, что Аюдзаву можно было читать как раскрытую книгу. — Надо проверять иными методами, — заявил мужчина. Неожиданно брюнет притих и, спрятавшись за угол, чтобы не спалиться, уставился на Мисаки, которая, забрав из автомата заказ, направилась дальше по коридору, не обращая никакого внимания на окружающих. — По-моему, её походка стала женственнее, — подытожил Аой, внимательнее рассматривая, как движутся бедра Аюдзавы. В ответ Хонока лишь хмыкнула и толкнула локтем Хедо в бок — нечего на чужие задницы засматриваться при наличии девушки, тем более, если твоя половинка находится рядом с тобой. — А по-моему, как шла как медведь, так и идет, — фыркнула блондинка, прищуриваясь. — Так мы тоже ничего не решим, к тому же мне кажется, что вот эта вся информация про походку — полный бред.***
Мисаки удовлетворенно потянулась на диване. Четвертый тест получался пусть и не на идеальные 100%, но прогресс был заметен, и девушка наконец перестала делать глупые ошибки, внимательнее вчитываясь в условия заданий. Что ж, все шло гораздо неплохо, можно было сделать и небольшой перерыв в работе. После вчерашнего инцидента Аюдзаве даже в какой-то мере понравилось играть роль медсестры. Пусть она не могла какие-то профессиональные обязанности вроде установки капельницы, но принести таблетки или дать градусник было в ее силах. Однако сегодня по всей больнице должна была пройти проверка, и брюнетке очень не хотелось, чтобы комиссия обнаружила самозванку в белом халате. Поэтому она предпочла остаться в квартире Усуи, заверив того, что с ней ничего не случится, она в безопасности и прекрасно без него обойдется. Даже не заметив каким образом, Миса привязалась к Усуи. Она прониклась к нему искренней благодарностью за все, что он сделал для нее и что еще пытался сделать. И ей было намного спокойней осознавать, что она не одна, что рядом есть кто-то, к кому можно обратиться за помощью. Аюдзаву успокаивало уже даже его присутствие и легкие, ненавязчивые разговоры по вечерам. Раньше девушке не приходило в голову, что, оставшись одна, не имея возможности даже поделиться тем, что так беспокоит ее, она бы просто сошла с ума. Но за простой привязанностью определенно пряталось что-то большее. Неосознанно задумываясь о Такуми, каждый раз Мисаки пугалась своих мыслей. Он был симпатичен ей, несмотря на все те мелочи и детали, что раздражали Аюдзаву в его поведении. Он шутил, иногда почти непристойно, подтрунивал над ней и иногда смотрел таким коварно-лукавым взглядом, что у нее мурашки бежали по коже. Но это никогда не доставляло ей конкретных неудобств — в отличие от Торы, слова которого всегда были направлены на самые слабые стороны девушки, словно его главной целью было сделать ей как можно больнее. С Усуи было проще; пусть Миса ничего не знала о его личной жизни и биографии, зато она знала его настоящего. И он ей нравился. Вот и сейчас, заваривая себе чай, брюнетка стала думать, как ей отблагодарить Усуи за помощь. Взгляд все время возвращался к плите и пустым кастрюлям, что стояли рядом на столе, — последнее время они напару с блондином проводили все время в больнице, и до готовки руки не доходили. Да и в большинстве случаев Такуми, как гостеприимный хозяин, брал все заботы о домашнем хозяйстве на себя, ставя девушку в еще большее неловкое положение. Оставив кружку с чаем на столе, Мисаки просмотрела все кухонные полки и заглянула в холодильник: идеальный порядок. Аккуратно разложенные упаковки с макаронами и рисом, немного овощей и фруктов, минимальное количество молочных продуктов, которые быстро портились, — Усуи достойно вел хозяйство, особенно с учетом его загрузки на работе. Неуверенно брюнетка потянулась к упаковкам с крупой: ну ведь кашу же она в состоянии сварить, это самое простое, что можно придумать. В глубине души Аюдзава чувствовала, что выбрала не лучший способ благодарности, особенно в ее конкретном случае при полном отсутствии кулинарных навыков. Но упрямство было сильнее инстинкта самосохранения…***
Стоило Такуми только открыть дверь, как он в прямом смысле почуял неладное: в коридоре пахло гарью. Мужчина даже не стал раздеваться или снимать обувь, а стремглав бросился на кухню — единственное место, которое могло служить источником запаха. Он уже подозревал самое худшее… — Мисаки? — ошеломленно, в замешательстве воскликнул блондин, наткнувшись в дверном проеме на Аюдзаву. — Что произошло? Все в порядке? — Я пыталась приготовить ужин в благодарность за всё, что ты для меня сделал, — смущённо проговорила Мисаки, сжимая подол юбки и опуская голову, чтобы волосы скрыли её красное лицо. Хотела как лучше, а получилось как всегда. — И чуть не спалила квартиру. — Даже боюсь представить, что ты пыталась готовить, — рассеянно пробормотал Усуи, еще раз оглядывая Аюдзаву. Растрепанная, в испачканной футболке и с перемазанным… в саже лицом, она испуганно тупила глаза, боясь пересечься с ним взглядом. — Как хозяйка я вообще бесполезна: готовить не могу, рост не позволяет вытирать пыль со всех полок, при мытье посуды обязательно что-то разобью. Невыгодно меня держать в доме, если я только спальное место занимаю, — выпалила Миса, вытирая с щек непрошенные слёзы. Такуми серьёзно смотрел на неё, и брюнетке казалось, что он вот-вот выставит её за дверь. — За что ни возьмусь — все превращается в ничто. Я ходячее горе, а не девушка. Ей было так стыдно и обидно за весь этот кошмар. Наверняка Усуи ожидал от нее большего, а так она только место занимает и нагружает его лишней работой по хозяйству, вместо того, чтобы хоть чем-то помочь. Неожиданно мужские ладони легли на ее плечи. Девушка зажмурилась, готовясь к тому, что Такуми начнет ее отчитывать — как будто она сама не знала о своих недостатках! Но вместо этого блондин прижал ее к своей груди и невесомо поцеловал в макушку, заставляя краснеть. — Ну, к счастью, ты цела и невредима, — улыбнулся мужчина, поглаживая Аюдзаву по спине. — Да и с квартирой все в порядке. Не переживай, Мисаки. В следующий раз будем готовить вместе. Громкий стук в дверь неожиданно раздался по квартире, заставляя жителей вздрогнуть. В этой ситуации напрягало всё: время, так как было уже почти одиннадцать вечера, атмосфера и даже характер действий — у Усуи около двери висел звонок. Тишина продолжилась недолго, и в дверь снова застучали, только уже с новой силой. — Это они, — шумно сглотнула Аюдзава, начиная трястись. — Они нашли меня. Я же говорю, что меня из-под земли достанут, но найдут. — Да наш консьерж никого не пропустит незнакомого. В крайнем случае, мне бы позвонили и… — заявил Такуми, но его тут же прервал очередной, более мощный удар в дверь. Значит это тот, кто же бывал у него дома. Кивком головы указав Мисе в сторону гостиной, Усуи решительно подошел к двери. В голове мысли пытались сложиться в некое подобие плана на случай, если это действительно Игараши или его преспешники, или еще «лучше» — какие-нибудь киллеры. Помнит ли он что-то с занятий по самообороне, на которые записался в университете ради дополнительных баллов в студенческий рейтинг? Пора ли уже вызывать полицию? Все же надеясь на лучшее, блондин осторожно посмотрел в глазок. В любом случае, он не даст Аюдзаву в обиду. — Хедо, твою ж мать! — выругался мужчина, выдыхая и открывая дверь. На пороге стоял Аой, но не один, а с Хонокой, что немного удивило хозяина. Жестом пригласив неожиданных гостей внутрь, блондин закрыл дверь. — И какого черта вы так поздно? В коридор, укутавшись в плед, настороженно выглянула Мисаки, тем самым привлекая к себе внимание парочки, которая сразу же начала пожирать девушку взглядом. Брюнетка же выдохнула — это были «свои» люди, правда, странно, что Такуми не предупредил, что гости будут, она бы хоть чайник поставила (это было практически единственным её действием на кухне, которые не несло разрушения). — Сегодня Мисаки не вышла на работу, вот мы и волновались, — заговорила блондинка, как только Миса, убедившись, что все в порядке, скрылась из виду. Хонока старалась выдавить из себя улыбку, пытаясь скрыть свои истинные намерения. — Может, случилось что. — Насколько я помню, тебе было далеко плевать на нее, а во время операции ты вообще хотела ей еще и аппендикс вырезать, — скрестил руки на груди Усуи, подвергая сомнению все слова сотрудницы. — Ну, Миса-чан нам уже как родная, хотя проработала всего два дня, — а женский голос был таким лживым. Хоть Хонока всячески пыталась скрывать: отводила взгляд, нервничала, старалась сделать выражение лица как можно проще, — но Такуми слишком хорошо знал этих людей в разных ситуациях. Осталось только вывести их на чистую воду. — А сейчас вы немедленно говорите правду, — жестко прекратил жалкие попытки оправдания Такуми, скрестив руки под грудью. Они уже несколько дней вели себя очень странно, это надо было прекращать. Аой с Хонокой переглянулись: признаваться было стыдно, а врать себе дороже. Наконец, брюнет выдохнул, потупив взгляд. — Вы с же с Аюдзавой ночуете вместе. А твой влюбленный взор к ней разве что слепой не заметит. Вот мы и поспорили… — Переспали ли вы или нет, — прямолинейно закончила девушка, инстинктивно перехватывая ладонь Аоя. — И вы прошлым утром вели себя так неоднозначно, нам надо было выяснить… Взгляд Такуми не предвещал ничего хорошего. Да что там хорошего — блондин готов был рвать и метать! — Серьёзно, блять, серьёзно?! — Усуи был вне себя от бешенства. Друзья у него, конечно, на высшем уровне: как им в голову взбрело вообще все это? — Вы приперлись ко мне домой в одиннадцать вечера, напугали и без того нервную Мису, чтобы узнать ответ на этот вопрос? Неужели это было настолько не очевидно для вас?! И только не говорите мне, что вы ещё что-то касательно этой темы спрашивали у Мисаки… Но мужчине даже не надо было знать ответа: по лицам пары и так все было понятно. Захотелось ударить или их и выбить из больных голов подобную дичь, или себя, раз именно его поведение спровоцировало Хедо и Хоноку. Он был не просто зол — это была настоящая ярость, и если не предпринять какие-либо меры, Усуи за себя не был готов отвечать. — Валите отсюда просто к чертовой матери, пока я вас не убил, — процедил сквозь зубы Такуми, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек, — или того хуже — пока не уволил. Аой криво улыбнулся и, потянув свою девушку, вышел за порог. Пытаясь как-то сгладить ситуацию, он поклонился в знак уважения, но Такуми почти сразу же захлопнул дверь. Шумно выдохнув, брюнет поплелся к лифтам, надеясь, что завтра начальство не воплотит все свои желания мести в действительность. — Гони бабло, — радостно заявила блондинка, подпирая бедром стенку лифта и хитро поглядывая на своего парня. Что ж, он проиграл и вынужден это признать. Девушка протянула в его сторону руку, намекая, что не собирается долго ждать свой приз. В ответ Хедо лишь фыркнул и, закатив глаза, вынул из кармана нужную сумму, и вложил купюры в женскую ладонь.***
Очередной рабочий день подходил к своему логическому завершению, когда Мисаки шла по длинному больничному коридору мимо палат с сторону кабинета Усуи. На часах была половина восьмого, а это значит, что у нее были еще лишние минутки для того, чтобы закрепить в голове материал, который она так усердно пыталась выучить во время обеденного перерыва. — Девушка! — неожиданно кто-то окликнул. Мисаки остановилась и осмотрелась — в коридоре она была одна, следовательно, звали ее. Тут в конце брюнетка заметила пожилого мужчину, который медленным шагом направлялся к ней. Кажется, это сосед того самого пожилого любимца всего отделения… Чтобы не напрягать мужчину, Аюдзава сама подбежала к нему, чтобы тот не кричал через весь коридор. — Что-то случилось? — поинтересовалась Миса, быстро осматривая дедулю — что ж, каких-то явных признаков нарушений не было… — Что-то наш любимчик долго спит, — проговорил пациент, рукой указывая в сторону палаты. Аюдзава, выдохнув и молча кивнув, направилась в сторону палаты, будучи абсолютно уверенной, что все хорошо. Пожилые люди часто много спят, особенно в период недуга, и этот мужчина тоже не мог быть исключением. Мисаки довольно быстро добежала до палаты — благо она повстречала соседа недалеко. В помещении царил полумрак, и на второй кровати на спине мирно спал дедуля. На цыпочках, чтобы не разбудить, брюнетка подошла у его кушетке и осторожно включила бра, благо, он светил мягким светом и не сильно бил в глаза спящим. На первый взгляд мужчина выглядел вполне нормально, за вычетом того, что губы у него уже были синие… — Твою ж мать, — выругалась Миса, прикрывая рот от ужаса. Шумно сглотнув, девушка, стараясь держать свои истинные эмоции при себе, не медля выбежала из палаты и побежала по коридору. Мисаки четко осознавала: человек умирает. Впервые Аюдзаве было так страшно — боязнь не успеть за подмогой, ведь она не могла ничего сделать, так как она же не медик, а всего лишь выпускник юридического факультета. И в случае смерти пациента, если родственники подадут на них заявление, то будут совершенно правы — не своевременное оказание помощи! А тут еще на нее могут свалиться серьезные обвинения, что она притворялась медицинским работником, и тогда жизнь будет хуже, чем с Торой и семьей. Лабиринт коридоров казался бесконечным, а её голос — недостаточно громким, чтобы докричаться хоть до одной живой души в этом огромном больничном комплексе. Она себя чувствовала такой маленькой и беспомощной девочкой, которая играла в догонялки со смертью… — Кто-нибудь! — на последнем повороте брюнетка поскользнулась и, проехав несколько сантиметров, врезалась в стену, цепляясь за угол, чтобы не упасть. Свет ослеплял, но девушка увидела, как тёмный силуэт быстро приближался к ней: она смогла, она дозвалась! Аюдзава не слышала точного вопроса, но было понятно, что у неё спросили. Махнув рукой в сторону палаты, так как на разговоры времени не было, Мисаки и медсестра уже побежали вдвоём… Дальше счет шел на минуты: каталка, врачи, мешок Амбу, ивл… Дверь в реанимацию давно захлопунулась, а Мисаки все так же смотрела полными слез глазами на мигающий свет в конце коридора…***
— С посвящением, — проговорила Сацуки, поставив перед все ещё немного испуганной Мисаки чашку с водой. Её состояние можно было понять — имея минимальные связи с медициной, девушка едва успела спасти человека от смерти. — Спасибо, — дрожащим голосом проговорила Аюдзава, взяв чашку в руки и мгновенно её опустошая. Хоть и прошло уже достаточно времени, полностью успокоиться она не могла. В голове крутилось множество вариантов развития событий: что бы было, поступив она иначе? — Не стоит думать об этом так долго — так нервные клетки не сохранишь к старости, — нежно говорила Хедо, поглаживая Мису по плечам. — Ты сделала все правильно. Человек жив благодаря твоей реакции. — Все же медицина — не мое, — брюнетка облизала засохшие губы и удобнее уселась на диван, прижимая колени к носу и обхватывая ноги руками. Голова болела — этот день, а особенно его финал, был буквально переполнен событиями. Теперь единственное, чего хотела Мисаки — приехать домой и поскорее лечь спать, благо, Такуми должен вот-вот освободиться. — Не беспокойся, это же ненадолго, — заверила Сацуки, наливая в чашку новую порцию воды. — И теперь, я думаю, Усуи-сан будет держать тебя подальше от всего этого. Но для человека без медицинского образования ты держалась хорошо. — Пожалуй, займусь затворничеством в ближайшее время, — выдохнула Миса, поглаживая виски. — Хотя и дома мне заняться нечем. От меня столько проблем. В последнее время брюнетка часто подумывала о том, чтобы остаться на денек дома снова. Конечно, она не собирается вновь геройствовать и пробовать себя в кулинарии — девушка не может позволить сгореть ее последнему тайному пристанищу в этом городе. Дни в больнице ее выматывали, а сегодняшний стал каким-то взрывом, после которого ей срочно требовалось восстановление. К тому же, близились промежуточные тесты в ВУЗе, и Аюдзаве надо было готовиться, не отвлекаясь на посторонние вещи. — Ты слишком загоняешься, — подытожила Сацуки, легко щипая девушку за щеку. — Но отдохнуть тебе действительно надо, а то скоро мешки до подбородка свисать будут. — Вы всегда поддержите добрым словом, Хедо-сан, — заявила Мисаки, улыбаясь. Иногда доброта Сацуки ко всем поражала: эта лучезарная женщина, казалось, была готова дарить свои тепло и заботу буквально первому встречному. Порой Аюдзаве казалось, что в какие-то жизненные моменты она бы не получила столько любви и сопереживания от родной матери. А ведь Мисаки для Хедо совершенно посторонний человек, неожиданно свалившийся ей на голову. — Спасибо большое, я чувствую себя гораздо лучше. Хотя, скорее всего, она это сказала, чтобы Сацуки-сан так не волновалась, ведь чувствовала себя Мисаки не очень — девушка явно ощущала необходимость в пледике и горячем чае: хоть бы не жар! Но напрягать и без того уставшую женщину в возрасте не хотелось, хотя она много раз говорила, что чувствует себя, словно ей 18 лет. — А вот и наша героиня, — радостно возвестил о своем приходе Такуми, заметив сидящих на диване Мисаки и Сацуки, которые до этого мило разговаривали. Радовало, что они нашли общий язык, хотя Хедо была универсальным человеком, который найдет тему для разговора с любым человеком, чего не скажешь о ее племяннике. — Как себя чувствуешь? Но по ее внешнему виду было понятно, что все не очень: испереживавшийся за день организм требовал полноценного отдыха. Бледная кожа, на фоне которой стали выделяться синяки, слегка исхудавшее от нервотрепки лицо и дрожащие руки, которые, казалось, еле удерживали кружку. И даже если сейчас девушка ответит «нормально», Усуи прекрасно понимал, что ничего нормального в этом всем нет. — Нормально, — пробурчала Миса, отворачиваясь. Усуи улыбнулся: что и требовалось доказать. Опять она сама в своих проблемах, не желая ни с кем делиться. Что ж, ее правда. Но так просто его не обманешь. — Тогда обувайся, я соберу твои вещи, — проговорил Такуми, открывая дверь в свой кабинет и заходя. Помещение было погружено в темноту, освещаясь лишь фонарями с улицы. Мужчина включил свет и, жмурясь от резкого света, подошел к столу около дивана. На столике было разложено множество бумаг и тетрадей, исписанных аккуратным женским почерком — он свой угробил еще на первом курсе, стараясь как можно больше записать на лекциях. Сплошной текст был выделен различными цветами, а на полях сделаны какие-то отметки — Усуи тоже так делал в ВУЗе, чтобы быстрее зрительно запоминать. Тут были распечатки и различных тестов, которые Аюдзава отчаянно решала каждую свободную минутку для закрепления материала. Бережно, чтобы не помять, складывая листы в стопку, мужчина достал из ящика файлик и сложил материалы туда — так надежней. — Думаю, ничего не забыл, — взяв в руки свою сумку и сумку Мисаки, огляделся блондин, выключая свет и выходя из кабинета. Закрыв кабинет на ключ и спрятав его в карман, блондин посмотрел на уже одетую и собранную Аюдзаву — она была такой пунктуальной и ответственной, что не могло не радовать. Накинув на плечи пальто, Усуи покинул помещение вместе с Мисаки, не забыв напоследок попрощаться с Хедо. День был тяжелым, и поэтому долго задерживаться в больнице не хотелось. Сейчас больше всего хотелось оказаться дома и, завернувшись в плед, почитать какую-нибудь книгу, а еще лучше — заснуть. Парочка быстро пересекла здание, и еще через пару минут, вышла на улицу, облегченно выдыхая. От вечерней прохлады бежали мурашки по коже — вот вам и летние деньки. Мисаки поежилась, обхватывая себя руками, — больше всего она не любила ощущение холода. Она уже решила ускорить шаг, когда Усуи накинул ей на плечи свой пиджак. Брюнетка обернулась, чтобы поблагодарить его, но, встретившись с насмешливым взгдядом зеленых глаз, покраснела и отвернулась. — Какого черта?! — вдруг воскликнул Такуми. Еще издалека он заметил, что с автомобилем что-то не так. Вблизи же было ясно видно — кто-то хорошенько «намекнул» мужчине, что ему пора задуматься о дорогостоящей покупке: вмятины на дверях, разбитая фара, сломанные зеркала заднего вида. Девушка, нахмурилась, быстро обходя машину — ей было знакомо это поведение… Да и явно злоумышленник все это делал быстро и максимально скрытно, ведь на территории больницы везде были понатыканы камеры. Наверняка какая-нибудь улика осталась и не успела смыться непродолжительным летним дождем. — Тут записка, — проговорила Мисаки, дотягиваясь до дворников и доставая аккуратно сложенную белую бумажку. Развернув послание и быстро прочитав его, брюнетка взвизгнула и выпустила бумагу из рук. На мокром асфальте она моментально промокла, но Такуми успел поднять её до того, как иероглифы расплылись.Верни то, что тебе не принадлежит.
— Он нашёл меня, — дрожащим голосом сказала Мисаки, но дрожь была далеко не от прохладного ветра. Её окутал страх — недолго музыка играла. Хотя, кто бы сомневался — со своими связями Игараси из-под земли кого угодно достанет. И теперь он сделает всё, чтобы вернуть её в семью. — Быстро садись в машину, благо, колёса целы, — скомкав бумагу и наспех засунув её в карман, заявил Усуи, открывая дверь машины. — Главное — без паники.