Справедливость - это миф

      Орочимару и его верный спутник Кабуто с комфортом расположились в лесной чаще, в ста километрах от своей деревни. Возвращаясь из короткой вылазки в секретную лабораторию, змеиный саннин хотел хоть ненадолго отсрочить предстоящую ему, как главе Отогакуре, возню с ворохом, безусловно, важных, но до безумия нудных и однообразных бумаг. Поначалу, идея воздвигнуть свою собственную скрытую деревню казалась отшельнику весьма привлекательной — надежное убежище, верные люди, возможность изредка потешить свое самолюбие, но на деле все было далеко не так радужно. Разросшееся до, без малого, тысячи человек поселение стало нескончаемым источником проблем и головной боли для амбициозного ученого, отчего он все чаще задумывался о том, чтобы забрать все ценные вещи и оборудование, и больше никогда в нем не появляться. Но пока легендарное терпение змеиного саннина удерживало его от необдуманных поступков, а в свете недавнего пополнения его личной гвардии парочкой занимательнейших индивидов, он и вовсе ощутил давно забытый азарт экспериментатора. Джинчуурики, почти чистокровный Узумаки, влюбленный в собственную биджуу, решительно настроенный на уничтожение деревни Скрытого листа — да разве можно поверить, что он попал к нему в руки лишь благодаря удачному стечению обстоятельств? Не иначе, как сама судьба послала ему совершенный инструмент для достижения любых мыслимых и немыслимых целей…       — Орочимару-сама, чай готов, — мягкий голос Кабуто прервал полет мысли отшельника, вернув его в реальный мир. Смерив ученика колючим взглядом, саннин тут же подобрел, увидев перед собой пиалу ароматного травяного чая.       — Я проверил рецепт вашего лекарства, и нашел в нем ошибку… — как будто невзначай сказал Кабуто, поправляя очки. Орочимару едва не облился чаем и пристально поглядел на ученика.       — И какую же? — поинтересовался саннин.       — Вот. Согласно моим расчетам, дозу можно снизить вдвое, если заменить один ингредиент и увеличить время приготовления до восьми часов, — Кабуто протянул учителю четыре тетрадных листа, исписанных мелкими корявыми иероглифами и добрым десятком громоздких химических формул. Очкарик с тщательно скрываемой гордостью наблюдал за вытягивающейся по мере прочтения документа физиономией Орочимару.       — Отличная работа, Кабуто. В качестве награды ты получишь сто седьмой образец, о котором просил, — саннин едва заметно улыбнулся, протягивая листы обратно, и вновь вооружился пиалой. Очкарик отвесил учителю легкий поклон в знак признательности и откинулся на ствол ближайшего дерева. Он испытывал глубокое уважение к своему сенсею и его научным трудам, и был рад выполнить любые его указания. Теперь же от действий Кабуто напрямую зависела жизнь и здоровье змеиного саннина. Могущественный и несокрушимый, на первый взгляд, шиноби был поражен тяжелой болезнью — его тело гнило заживо, и лишь сложный многокомпонентный отвар поддерживал его в строю, заглушая надрывное шипение поврежденных легких. Кабуто не понимал — почему его сенсей никак не воспользуется техникой переселения души? Ждет идеального кандидата? Так ведь в его положении можно и не дождаться! Орочимару заметил на себе тревожный взгляд ученика.       — Что-то не так, Кабуто? — поинтересовался отшельник.       — Я беспокоюсь о вас, учитель. Ваше состояние ухудшается с каждым днем, и лекарство лишь отсрочит неизбежное… — глухим голосом ответил очкарик.       — На пару лет хватит, остальное — не твое дело, — сухо ответил отшельник.       — Как скажете, — Кабуто поправил очки и достал небольшую кожаную сумку со множеством кармашков, в которых поблескивали скальпели самых разных форм и размеров. Пристально оглядев свое богатство, Якуши, по одному ему ведомым критериям, отобрал один из медицинских инструментов и принялся начищать его бархатистой тряпицей. Наблюдая за учеником с легкой усмешкой, Орочимару через несколько секунд переменился в лице и принялся тщательно принюхиваться. Кабуто убрал тряпицу и крепко сжал скальпель в руке — он знал, что обостренное змеиное обоняние учителя позволяет ему учуять врага задолго до того, как он покажется на глаза.       — Я чувствую запах джинчуурики со всех сторон, — озадаченно проговорил змей, поднимаясь на ноги.       — Неужели сбежал? — удивился Кабуто, вскакивая с земли.       — Очевидно, что так, — ответил Орочимару, запрыгивая на ветку дерева и пристально вглядываясь в лесную глушь. Змей никак не мог понять — почему он не в состоянии определить источник запаха. Ответ не заставил себя долго ждать — в листве мелькнуло несколько идентичных с виду блондинов с тяжелыми рюкзаками за спиной.       — Вот гаденыш, даже запах подделал! — воскликнул Орочимару. Он и подумать не мог, что базовую, по сути, технику, можно довести до такого уровня. Взяв на заметку, что нужно уделить дзюцу теневого клонирования больше внимания по возвращению, змеиный саннин достал из потайного кармашка кимоно небольшой пузырек с толстыми стеклянными стенками, запечатанный пропитанной воском пробкой. Внутри плескалась текучая лиловая жидкость. Змей удостоверился в целостности сосуда и крепко сжал его в ладони. Ученик змеиного саннина запрыгнул на ветку рядом с учителем, и бросился было в погоню за последним беглецом, но Орочимару остановил воинственного паренька, положив руку ему на плечо.       — Лучше надень фильтрующую маску. Кто знает — сколько его клонов сейчас шныряет в лесу? — саннин ловко перехватил пузырек так, чтобы одним движением большого пальца выбить пробку.       — Хотите остановить его с помощью нервнопаралитического газа? — догадался Якуши, выхватывая респиратор из рюкзака и застегивая ремешки на затылке. Сам змеиный саннин обходился без химзащиты — его тело было невосприимчиво к любым известным ядам, тем более его собственного приготовления.       — Именно, — Орочимару криво ухмыльнулся, складывая короткую цепочку печатей.       — Футон: Рессенпу но дзюцу! — рявкнул саннин, откупорив пузырек. Мощнейший порыв ветра мгновенно испарил лиловую жидкость и с невероятной скоростью понес облако ядовитого газа вслед скрывшимся в листве клонам.       «Остается лишь надеяться, что мальчишка был достаточно глуп, и его оригинал присутствовал в группе клонов» — мрачно подумал саннин.       Спустя десять минут, Орочимару вместе со своим подопечным отправился проверять результаты своей хитроумной атаки. На площади в несколько квадратных километров в форме широкого конуса обнаружилось два десятка бессознательных тел. Проверка на «оригинальность» проводилась не эстетичным, но надежным и практичным способом — Кабуто и Орочимару, только завидев очередную жертву ядовитого газа, швыряли в нее сенбон. С каждым хлопком исчезающих теневых клонов, змеиный саннин все больше мрачнел, понимая, что оригинала среди них нет. Добив последнего, Орочимару с шумом выдохнул и смерил поникшего Кабуто разгневанным взглядом.       — Нас провели, как последних идиотов! Наверняка сейчас не одна сотня подделок разбегается во все стороны от деревни!       — Не стоит так волноваться из-за какого-то мальчишки, Орочимару-сама, — попытался успокоить сенсея очкарик.       — Какого-то мальчишки?! Это чертов носитель Девятихвостой с выдающимся потенциалом как шиноби!       — Вы сами говорили, что Девятихвостая лишилась всей своей чакры и бесполезна даже в качестве подопытной. А потенциал еще нужно суметь реализовать — та же Гурен так и не оправдала ваших ожиданий, — заметил Кабуто. Саннин презрительно скривился, но потом махнул рукой и повернулся спиной к своему ученику.       — Ты прав, провались они сквозь землю. Идем, нет смысла более здесь задерживаться, — саннин, погрузившись в тяжкие раздумья о превратностях судьбы, двинулся в родную деревню. Кабуто не отставал от своего учителя ни на шаг, стремясь еще больше показать свою полезность и надежность на фоне беглого джинчуурики.       По возвращении в Отогакуре, змеиного саннина ожидали неожиданные подробности недавнего инцидента. У ворот дремала парочка чунинов, но стоило Орочимару приблизиться к ним на полсотни шагов, и они тут же сонно заморгали. Заметив отшельника, бойцы вытянулись в струнку, с трудом подавив зевки.       — С возвращением, Орочимару-сама! — поприветствовал господина привратник, натянув фальшивую улыбку и напрягшись всем своим естеством, чувствуя дурной настрой отшельника. Самопровозглашенный Отокаге хотел было содрать с нерадивого подчиненного три шкуры, но вовремя понял, что не отдавал городской страже приказа следить за новичками в кругу своих приближенных. Брезгливо поморщившись, саннин прошел в ворота и направился в свой особняк. По крайней мере, у него остались артефакты клана Узумаки — в надежности своего тайного хранилища змей был уверен, как ни в чем ином. Привратники с облегчением выдохнули и, дождавшись, пока Орочимару скроется из виду, принялись обсуждать возможные причины его недовольства.       Дворецкий, встретивший змеиного саннина в его доме, был озадачен его дурным настроением и, весьма дальновидно, не стал грузить его информацией о скопившихся за время его отсутствия бумагах. Кабуто тут же смылся в свою комнатушку, намереваясь не показываться учителю на глаза, пока тот сам его не позовет. Проводив господина в его покои, дворецкий предложил ему пройти в купальню. Получив в ответ молчаливый кивок, дворецкий отправился вниз, проверить состояние бассейна перед визитом хозяина дома. К его удивлению, грязная туника рыжеволосой девицы и подготовленное на смену ей белое кимоно все еще лежали в раздевалке. А значит, ее хозяйка все еще сидела в горячей воде. Без малого пять часов к ряду, надо заметить! Брезгливо морщась, дворецкий швырнул тунику в корзину с грязным бельем и, перекинув кимоно через локоть, отправился выдворять засидевшуюся гостью.       — Юки-сама, Орочимару-сама вернулся из командировки и желает искупаться, — Кьюби смерила дворецкого ленивым взглядом — распарившаяся лисица плохо соображала. Но, когда до нее дошел смысл сказанного, она тут же выскочила из воды. Как раз в тот момент, когда змеиный саннин вышел из раздевалки в одном лишь набедренном полотенце. Орочимару застыл без единого движения и широко открыл отливающие золотым блеском глаза, силясь понять, реальна ли картина перед его глазами, или же он погорячился, считая себя неуязвимым для любых химикатов. Когда же шипящая на дворецкого за нерасторопность лисица принялась спешно натягивать услужливо поданную ей одежду, у саннина едва не отвисла челюсть — ему точно есть, о чем поговорить с Девятихвостой.