В чистоте, да не в обиде

Если бы кто-то спросил у Кости, что он сейчас чувствовал к стоящему перед ним полуголому мужчине, который недвусмысленно разминал в руках свою «тросточку», будто решал, с чего именно начать, чтобы достигнуть необходимого ему эффекта для снимков, то он бы сначала не нашелся, что ответить. И это была беспощадная правда, которая вводила в ступор и по-своему пугала не меньше, чем весь предыдущий резкий разговор про сделку и шантаж с фотографиями. Переполнявшие его несколько минут назад гнев, раздражение, растерянность и страх перед этим типом со странными замашками, который решил ему таким вот образом отомстить за машину, сдали позиции и отступили, и теперь их место заняло… любопытство? Студент не хотел сам себе в этом признаваться, но после случившейся, как волшебный фокус, перемены на его глазах он был заинтригован и, внутренне содрогаясь от этой мысли, невольно ждал того, что этот незнакомый мужчина собрался с ним делать дальше, оставив свои попытки к сопротивлению. Разум подсказывал, что все происходящее с ним внешне напоминало какой-то фарс, но тем не менее Костя чувствовал, что все серьезно, а игра контрастов лишь усиливала интерес, от чего мысли разлетались и разбегались в разные стороны, а глаза продолжали жадно исследовать своего похитителя, заметив ряд серебряных колечек на правом ухе и еще одно, похожее на них, в пупке на подтянутом животе, от которого шла едва заметная дорожка волос, прячущаяся под ремнем разодранных и заляпанных джинс. Кажется, температура в комнате, несмотря на кондиционер, все продолжала расти… Этот человек настораживал и притягивал к себе одновременно. От него по-прежнему исходила какая-то скрытая опасность, но сейчас она не вызывала ни прежнего страха, ни отвращения, а, наоборот, какое-то смутное, но все усиливавшееся желание узнать побольше об этом «Мистере Джее», который решил зачем-то сделать его своей эротической моделью в качестве наказания за краску на машине. Холодный взгляд серых глаз, из-за которого Костик все время вздрагивал, чувствуя легкий озноб, в сочетании с блуждающей на губах довольной, ироничной усмешкой делали его похожим на какого-то авантюриста, который ведет игру по своим правилам, и, даже зная о них, ему трудно сопротивляться, все больше вовлекаясь в ловко расставленные сети. Как это делал и Ромка… Пораженный этим внезапно пришедшим в голову сравнением, Костя в который раз нервно сглотнул то и дело застревавший в горле комок, представляя, какими сочными и контрастными оттенками, наверняка, переливается его лицо, сдавая с потрохами всю его впечатлительную натуру, через которую, словно сквозь лупу, было заметно его появившееся любопытство, а еще и какое-то зудящее и сводящее мышцы нетерпение… Или, может быть, это все неудобная поза и тугие веревки, которые не давали взять себя в руки и вернуть себе недавнюю напористость и дерзость, исчезнувшие вместе с гневом и неприязнью? Где-то на задворках сознания мелькала догадливая мыслишка, что его просто используют для не совсем понятной ему игры, чему он не должен был поддаваться, несмотря на жесткие условия и угрозы. Но в то же время разгорающийся в нем интерес и новые ощущения, которые он сейчас испытывал, искушали острым желанием увидеть и почувствовать, как именно его собираются «разогревать» на камеру. Слишком занятый анализом своего состояния Костя не заметил, как бесшумно двигающийся фотограф вдруг оказался рядом с ним, принеся с собой легкий, но довольно пряный аромат каких-то благовоний, и, прикоснувшись мягким концом своего прутика к его колену, начал медленно вести его по внутренней стороне бедра, отчего у парня разом перехватило дыхание, а по вискам скатилось несколько бусинок пота. — Странно, тебе не так уж холодно, а в кадре твое лицо выглядит будто вырезанным из куска камня. Или, может быть, мне это показалось? — он картинно пожал плечами, а ласкающая кисточка кожи прошлась по чувствительной области паха, заставив Костика судорожно вдохнуть огромную порцию воздуха и прикусить губу, чтобы невольно не выдать то ощущение, которое буквально выстрелило прямо в голову, заставив вдруг вспомнить об американских горках. А еще ему очень хотелось ответить что-нибудь этакое, как говорится, в тон и сверкнуть при этом глазами, но слова словно присохли к горлу, а взгляд не смог оторваться от извилисто двигающейся палочки, которая, чуть задержавшись у бесстыдно-крикливого гульфика, переместилась на нижнюю часть живота, легко массируя его и опасно поигрывая рядом с тоненькой резинкой, удерживающей на Костике последний клочок одежды. Кажется, в комнате стало не просто жарко, а даже душно, из-за чего студенту пришлось сделать еще несколько жадных вдохов, но облегчения это никакого не принесло. И, похоже, Мистер Джей прекрасно знал об этом, не прекращая настолько увлекшее его занятие, испытывающе посмотрев на распятого перед ним парня, чье тело уже покрывала выступившая испарина, намекавшая о том, что окружающий жар постепенно просачивался внутрь, давая довольно-таки впечатляющий результат. Он снова улыбнулся и вскинул темную бровь, показывая, насколько ему нравится реакция парня на нехитрые действия его «выручалочки», которая, как видно, будучи в опытных руках, еще ни разу не подводила своего хозяина. Мышцы пресса у парня сами собой напряглись, показывая кое-какой рельеф, и забавно вздрагивали каждый раз, когда Джей хотел позволить себе чуть-чуть лишнего. Глаза, горящие карими огоньками, были широко распахнуты, пальцы непроизвольно сжимаются, словно в нетерпении, грудь часто поднимается и опускается, выдавая усиленное сердцебиение и поступающие в кровь гормоны, а увлажненные слюной, чуть приоткрытые от недостатка воздуха полные губы завершают образ — еще один неплохой кадр в общей съемке. Мужчина легко отстранился, а Костика вновь несколько раз ослепила яркая вспышка поставленного на автоматический режим фотоаппарата. — Черт! — недовольно вскинул он головой и закрыл глаза, которые раздражающе защипало, но в тот же момент снова ощутил знакомое волнующее и немного щекотное движение палочки вверх, вдоль ребер, по которым прошлась все та же приятная волна, заставив переключиться на себя полностью. — Вполне годно. Я бы даже похвалил тебя, если бы ты позволил себе все-таки расслабиться и не был таким скучным, — мелодично протянул над его головой Мистер Джей, в то время как кожаная кисточка переместилась уже на беспокойную грудь студента. — Есть, конечно, над чем поработать, убрать лишнее, что будет бросаться в кадре. Но должен признать, что ты все же хорошо сложен, — он скептически поджал губы, а потом одобрительно кивнул сам себе, как будто не заметив сопротивляющихся, нервных ерзаний шумно дышащего Костика, который от повторяющихся, мягких, но настойчивых круговых движений вокруг левого соска чувствовал себя словно уж на сковородке. Богатое воображение уже бесстыдно рисовало в голове яркие и неприличные картины, граничившие с безрассудством, отчего мысли путались еще сильнее и сплетались в клубок, а внутри постепенно просыпался и направлял по всему организму свои горячие струи самый настоящий вулкан, о существовании которого парень раньше даже не догадывался. Пытаясь собрать остатки куда-то словно испаряющейся воли, Костик сжал плотно губы, боясь, как бы с них не сорвалось то, что даст Джею еще один козырь против него — он, кажется, и так ему слишком поддался в искуплении своего проступка, захваченный врасплох той игрой, которая как бы была частью их общей устной сделки, но которая, черт побери, ему нравилась, несмотря на все его незавидное положение, будоражила каждый нерв и клеточку тела, возбуждала его. — Ей, не делай такое деревянное лицо. Это не красиво! И поменяй позу, эта уже была, — голос прозвучал словно команда, а твердый конец прута вдруг неожиданно впился в напрягшийся, измученный сосок, заставив Костика невольно вскрикнуть и испугаться того, что вместе с возмущением от резкой боли у него все-таки вырвался приглушенный стон. В то же мгновение раздался звонкий щелчок и мигнула новая вспышка, будто Джей специально рассчитал этот момент и теперь с удовольствием наблюдал, как меняются эмоции на лице у парня, который, яростно рванув веревки руками, уже собрался сказать какую-нибудь гадость, чтобы скрыть свой опрометчивый прокол, но фотограф просто не дал ему этого сделать, внезапно вплотную приблизив свое лицо, схватив затылок за волосы и заставив смотреть прямо себе в глаза. Поморщившийся от сильной хватки Костик почувствовал, как сердце сделало пару четких ударов, а потом словно ухнуло куда-то вниз, когда его губ коснулось чужое теплое дыхание, а свое как будто пропало. — Дорогуша, не говори того, о чем потом пожалеешь, — почти прошептал Джей, склоняясь над ним все ниже и заставляя ощущать нечто вроде схода лавины из адреналина в кровь, из-за которой мгновение растянулось, как будто при замедленной съемке. В голове пронесся сразу целый вихрь разных отрывочных мыслей, но одна из них, самая шальная и беспокойная, вдруг загорелась ярче остальных, буквально просверливая возбужденный мозг: «Пора брать реванш, бро!». И не понимая толком, что он делает, Костя подался навстречу и прижался ртом к губам Джея, пытаясь раздвинуть их и навязать требовательный поцелуй по своим правилам, чуть прикусив нижнюю часть. Однако завершить свой коварный план ему не удалось. Поцелуй вышел каким-то смазанным и непонятным, так как мужчина отстранился и, уколов взглядом серых глаз, в которых снова промелькнула игривость, усмехнулся: — А ты дерзкий… шутник, — облизнув губы, с придыханием ответил он, чуть ослабляя хватку на затылке и давая возможность парню судорожно вобрать в себя воздух и осознать свою неудачную попытку. — И кто тебя только целоваться учил? Лучше так… Свободной рукой он приблизил лицо парня к себе за подбородок и медленно провел кончиком языка по его губам, заставив прочувствовать мягкое и нежное касание, после чего накрыл их своими, умело размыкая и проникая внутрь своим языком. Ладонь сильнее надавила на затылок, притягивая ближе, углубляя поцелуй, вынуждая принять его в полной мере. Хотя Костик даже и не пытался сопротивляться, ощущая внутри себя чуть ли не взрыв осколочной гранаты, жар которого затоплял изнутри, а дикая покалывающая волна прокатилась по сему телу и снопом искр ударила прямо в звенящую от осознания происходящего голову, в то время как Джей продолжал удерживать его и ласкать своим языком, получая не менее горячий ответ, пока у обоих не закончился в легких воздух. — Вижу, ты быстро учишься, — с иронией произнес мужчина, не давая увлекшемуся студенту вновь захватить свои губы и увлечь их обоих в новый водоворот ощущений, от которых в висках набатом стучала кровь. — Да я просто зэ бест, — в той же манере ответил Костя, посмотрев выжидающим и одновременно провоцирующим взглядом своих блестящих от возбуждения карих глаз, которые стали будто немного темнее. — Развяжи меня и увидишь, как я еще умею. Без всяких твоих стимулирующих палочек. Чувствуя, что голова идет кругом, будто он выпил чего-то очень крепкого, Костик подался вперед, но был остановлен Джеем, который, хитро прищурившись и слегка потянув за волосы у парня на затылке, рассмеялся: — Рад, что у тебя снова прорезался голос, а то я уже начал по нему скучать… Хм, похоже мне удалось тебя чуточку разогреть… — Не до конца, — бросил в ответ парень, чуть поморщившись от боли и продолжая смотреть тем же немигающим взглядом, которым, видно, собирался растопить серый, скрывающийся под ресницами лед напротив себя. В какой-то момент Джею показалось, что он не выдержит и отступит от задуманного, сдав приоритеты этому разыгравшемуся наглецу с щенячьими глазами, который, видно, не так прост, как кажется. Все еще немного напряженный и внутренне натянутый из-за своей неопытности такого рода, пытающийся за напускной бравадой и колкими словечками скрыть то, что и так видно, как на раскрытой ладони; читалось по лицу и общему, распаленному от прикосновений и поцелуев, виду, — этот попавшийся ему в руки студентик все больше начинал нравиться, подкупая своей жаждой приключений, и как будто вовсе и не задумывался, чем это может ему грозить. — Не торопи события, парень, — мужчина шумно выдохнул и снова усмехнулся. — Твоя фотосессия еще не закончена… Кое-чего не хватает. На лице Кости мелькнул немой вопрос, но губы не успели его озвучить, так как они снова оказались в направляющей власти чужого рта, плотно прижавшегося к нему и на этот раз действующего более жестко и в то же время дразняще, скользя по зубам, нёбу, захватывая язык и отпуская его; то не давая сделать и короткого вздоха, то чуть отступая, чтобы через пару секунд атаковать с еще большей страстью. Были ли это очередные вспышки фотоаппарата, или от новой волны возбуждения у него перед прикрытыми глазами зажигались, гасли и вновь появились яркие огни — Костя не знал и даже не хотел об этом думать, полностью отдавшись очередной порции ощущений, из-за которых сердце кинулось в галоп, а внизу нарастало тягостное чувство, вызывающее желание застонать прямо в раскрывающиеся навстречу ласкающие губы. Но, так и не успев этого сделать, вдруг почувствовал, как по беспокойно вздымающейся груди и животу скользит, совершая вращательные и поглаживающие движения, чужая рука, покрытая чем-то влажным и немного шершавым, что старательно втиралось ему в горячую кожу. Возмущение и протест были подавлены новым жадным поцелуем, заставив с жаром на него ответить, не давая вырвать уже порядком затекшие руки, а прохладный слой какого-то непонятного вещества на коже продолжал расти и впитываться в нее с каждым нажимом пальцев, что рождало одновременно и неодолимое желание узнать, что это такое, и требовать, чтобы Джей не останавливался. Но как раз именно это он и сделал, оторвавшись, наконец, от немного припухших от покусываний губ, отпустил голову парня и выпрямился во весь рост, торжествующе глядя сверху вниз и игнорируя недоумение и растерянность на лице Костика. — Кк… какого?! Твою мать, Джей, какого хрена ты это сделал?! — с удивлением, смешавшимся с гневом и искренним недоумением, выкрикнул парень, увидев, что половина его туловища испачкана в самой настоящей грязи с примесью какой-то черной сажи. — Откуда это все взялось? — Ну, ты же со своими дружками считаешь, что я — еще та отменная свинья. А как говорится, свинья везде грязь найдет, — с издевкой проговорил фотограф, довольно потирая испачканные руки и наблюдая за результатом своей работы. — Что?! Джей! — глаза Костика лихорадочно осматривали тело, отказываясь верить в то, что все сейчас испытанное ими обоими всего какую-то минуту назад — лишь продолжающий воплощаться в жизнь план изощренной мести. — Для тебя — не Джей, а Мистер Джей, дорогуша. Мы с тобой еще не так тесно знакомы, чтобы я позволил себя так по-простому называть, — усмешка снова появилась на его губах, пока он вытер руки о драные джинсы и подошел в фотоаппарату, очевидно, настраивая на новую серию кадров с похожим на трубочиста-извращенца Костиком, у которого глаза были готовы вылезти на лоб, а лицо пошло пятнами от захлестнувшей волны возмущения. — Ублюдок… — выдавил он из себя, шумно набирая в легкие воздух, чтобы выдать еще что-нибудь более обидное. Этот… Он — что?! Все это время просто издевался над ним? — Тссс, я сказал — не ругайся, — протянул Джей и поднес указательный палец к губам, которые недавно так манили и властно вели парня, заставляя чуть ли не плавиться в жерле того вулкана, который в нем разжег мстительный и непредсказуемый фотограф. — Я же предупредил тебя, что мне еще кое-чего не хватает, чтобы завершить устроившую бы меня съемку. — Ненавижу! — процедил сквозь зубы сверкающий глазами студент. — Неа, не верю, — парировал Джей и отрегулировал объектив камеры, взяв картинку крупнее. — Кажется, все… Ах да, еще один маленький нюансик, — посмотрел он на мигом насторожившегося Костика и, достав из кармана джинс тоненький тюбик, покрутил его перед глазами замершего студента, теряющегося, что может быть в руках у этого владеющего всеми его мыслями и чувствами фокусника-авантюриста.