Принцессы. Совсем другая история

      Прощаться с деревенскими жителями мы не стали, потому что двинулись в путь чуть свет. Бабушка собрала нам в дорогу немного еды, стрясла со своих соседей почти новую одежду для меня и Юджина. Ему впору пришлись кожаные штаны, белая рубаха и сапоги грубой выделки, а я не могла нарадоваться на темно-синему платью из тонкой шерсти и удобным туфелькам из тонкой коричневой кожи. Более того, Шапочка вручила нам по удобному теплому плащу с капюшоном, почти полностью закрывающим лицо – легче будет оставаться неузнанными. В свойственной женщинам рода Красных Шапочек резковато-грубой манере, наши новые, но так полюбившиеся мне знакомые попрощались с нами еще до начала рассвета, проводив до главной дороги. Шапочка дала совершенно четкое указание: найти в столице дворец и сказать пару слов страже, которая пропустит нас к ее хорошей знакомой.       Мы старались идти не по самой дороге, а немного в стороне от нее, ведь лишнее внимание не сулило ничего хорошего. Надо заметить, Юджин почти не спотыкался, он даже отказался от моей помощи. У парня был длинный посох – очищенная от коры увесистая палка, доходящая до уровня его плеч. Поначалу мы молчали: то ли из-за вчерашнего неприятного разговора, то ли из-за необъяснимой скованности. Все изменилось после долгожданного обеденного привала, на который мы остановились после полудня, миновав несколько небольших поселений. Обеденным столом нам послужил огромный плоский камень, навесом – крона векового дерева. Молоко в бурдючке оказалось немного прокисшим, и Юджину по этому поводу вспомнилась очередная байка, услышанная им несколько лет назад в придорожной таверне. Все-таки у него был талант рассказчика: оживленная мимика, жесты и определенная интонация буквально воссоздавали картину произошедшего. Я как всегда не смогла сдержать смеха, а парню льстила моя реакция, и он рассказывал что-нибудь еще. Слово за слово, и мы уже вовсю спорили, болтали практически обо всем. Время, проведенное в дороге, уже не казалось таким скучным.       Теплая погода ранней осени еще позволяла нам спасть прямо на земле, которая почти всю ночь оставалась прогретой. Свое дело сделали и плащи, подаренные бесстрашной Шапочкой: они волшебным образом грели нас прохладными ночами, я будто бы лежала около камина. Ночлег выбирал Юджин, сведущий в подобных делах. Я подробно описывала ему все, что вижу до самой линии горизонта, он тщательно взвешивал услышанное в уме, а затем высказывал свое решение. Обычно его выбор падал на тихие рощицы или подлески, пару раз мы спали прямо на деревьях. Те еще ощущения, скажу я вам, но безопасность, без сомнений, важнее. Чему я только не научилась за эти дни: спать на деревьях, разводить костер и даже бороду брить. Моему спутнику просто ужас как не нравилась щетина, и он без всяких угрызений совести эксплуатировал меня в качестве брадобрея. Пару раз я его нечаянно порезала, но выбора у парня не оставалось: либо криворукая я, либо противная щетина.       Нам просто невероятно везло: за три недели мы не наткнулись ни на королевскую стражу, ни на Готель. Юджин списывал это на свое везение (его еще ни разу не ловили), а я была уверена, что это просто вопрос времени. Постепенно на смену сельским пейзажам пришли городские каменные дома, по кладке чем-то походящие на мою башню. Жители тут сильно отличались от моих деревенских знакомых: были, конечно, и простые добродушные бедняки, но основным населением выступали всякие графы, бароны и их знатные дамы. Таких роскошных, а вместе с тем безвкусных и кричащих нарядов я никогда не видела, от обилия ярких тканей неприятно рябило в глазах. У многих таких дам были маленькие собачки, от которых мы ни разу не услышали даже подобия лая. После охотничьих волкодавов Бабушки язык не поворачивался называть этих мошек собаками. У богатых семей было много прислуги, а у этой прислуги в свою очередь тоже была прислуга. Юджин с охотой рассказывал мне об образе жизни горожан, и чем больше я узнавала, тем меньше мне это нравилось. По сути дела, я была для Готель именно прислугой, но уж никак не дочерью, и даже не падчерицей.       Несколько раз пришлось заночевать в трактирах, другого выбора просто не оставалось. Что удивительно, у моего спутника везде находились знакомые, которые помогали нам где-нибудь устроиться на ночь или звали к себе в гости. Это были высокие громилы, работающие вышибалами в тавернах, гадалки и уличные девки, у которых в прошлом были какие-то отношения с Юджином (я даже не пыталась об этом говорить, настолько противным мне это казалось), воры и мелкие преступники, называющие меня сладенькой или конфеткой. Я старалась просто не обращать внимания на такое отношение ко мне, ради теплого очага и постели на ночь можно было и потерпеть. В любом случае, у меня с собой был ножик, который я носила в сумке, висящей на поясе. Но руки, слава богам, никто из них не распускал. То ли уважали Юджина, который, как я заметила, пользовался авторитетом у разномастных преступников, то ли эти люди еще сохранили в себе какое-то количество совести и рассудка.       Постоянно моего спутника расспрашивали о слепоте, и я всякий раз замирала в ожидании: скажет он о моей причастности к этому или нет? Однако, по неизвестным причинам он упоминал только сволочную ведьму, лишившую его зрения. Уж не знаю, почему он не договаривал, но я была ему очень благодарна. Каждый день я узнавала столько нового и интересного, что жизнь в башне казалась просто страшным сном: мне нравилось слушать захватывающие истории, смеяться до слез над очередной шуткой, узнавать последние новости Королевства. Про Готель никто ничего не говорил.       К концу двадцать шестого дня путешествия мы наконец-то достигли столицы. Королевский замок мы заметили издалека: стоя на холме, он величаво возвышался над остальными городскими постройками. – Дом, милый дом, – с еле улавливаемыми нотками нежности произнес Юджин, втягивая носом столичный воздух. – Стоп, Юджин Фицерберт, что это значит? – оторопела я. – Ты здесь жил и не удосужился мне сказать?       Мы проталкивались через толпу прохожих, которые расходились по домам, мне пришлось дать парню руку, чтобы он не потерялся. – Жил-то я много где, а вот вырос именно здесь. – Ну ты и тихушник, – в шутку ткнула я парня в бок, цокнув языком. – Не какая-то деревенщина, а столичный житель, черт бы тебя побрал. – Я и так тебе много о себе поведал, а вот о тебе ничего не знаю. – Да уж, мне, конечно, есть что тебе рассказать, – иронично заметила я, отпихивая свободной рукой толстяка, стоявшего на пути. – Я вообще-то месяц назад из башни убежала, а там из приключений только каждодневная уборка и многочасовое расчесывание волос. – Сегодня мы не пойдем в замок. Я отведу тебя кое-куда, это очень спокойное место.       Тут во мне потихоньку начала закипать злость. Я резко остановилась и прожгла Юджина негодующим взглядом: – Как это не пойдем?! Мы так долго сюда тащились, а теперь потратим целую ночь зря? – Во-первых, прекращай истерить. Во-вторых, мне начинает казаться, что ты от всего сердца хочешь мне помочь, что странно. В-третьих, я не прочь потратить эту ночь на кое-что интересное, и, если ты будешь не против, тебе совсем не покажется, что он прошла зря.       С этими словами он расплылся в той самой его неизменной обворожительной улыбке. Вот ведь гад какой! Сразу вспомнились слова Красной Шапочки о том, что после «общения» с этим типом почти все девушки беременеют. Да и по дороге я много историй такого плана о нем узнала. Я еще сильнее ткнула его кулаком в бок, парень судорожно вздохнул, едва не выронив посох из рук. – Все-все, я понял, – поднял он руки вверх, как бы сдаваясь. – Больше никаких подобных предложений. Но сегодня мы ночуем там, где я скажу. Договорились? – Ладно уж, но ты у меня смотри – еще одно скользкое слово… – погрозила я Юджину пальцем. – Милочка, повторяю который раз: я не могу смотреть и видеть. И кое-кто в этом виноват, но я в силу своего безупречного воспитания и безмерного уважения к женщинам не буду показывать на тебя пальцем, – с издевкой прошептал парень, как бы невзначай поправляя повязку на глазах. – Трепач, – фыркнула я, снова взяв его за руку. – Говори давай, куда мне тебя вести?