И вспыхнули сосны смолистым огнем

Утро проникло в комнату сквозь разноцветные стеклышки окна и заплясало на подушке, сброшенной на пол беспокойными движениями Шеппарда. Запел будильник, Шеппард открыл один глаз и засопел, разглядывая синие и зеленые пятна на подушке и соображая, что это за штука. Будильник отработал положенное время и заткнулся, и Шеппард послушно сполз с кровати. Он долго выбирал между своей одеждой и формой, остановился на последней и застегивал кобуру на бедре, когда тренькнул дверной звонок. В коридоре стоял предмет и виновник ночных размышлений Шеппарда, без галстука и пиджака, но в белоснежной рубашке. - Доброе утро, Джон, - сказал он, чуть улыбаясь. - Можно, я воспользуюсь вашим ноутбуком? У моего сел аккумулятор, а мне срочно надо кое-что посмотреть. Шеппард тоже улыбнулся и молча посторонился, пропуская ученого в комнату. Пока он включал ноутбук, МакКей подошел к окну, взялся обеими руками за прозрачные занавески, резким движением раздвинул их и замер, не снимая с занавесок высоко поднятых рук. Солнце, бьющее прямо в окно, прошло сквозь складки рубашки у него на плечах, четко очертило костяшки пальцев, и Шеппард, повернувшийся в этот момент к МакКею, задержал дыхание. Тянущаяся вверх фигура ученого, окруженная золотисто-зеленым утренним сиянием, показалась ему хрупкой и легкой, и Шеппард поежился, вспоминая злость, охватившую его, когда за улыбавшимся страшной улыбкой МакКеем закрылась дверь. Не в силах разрушить неподвижную тишину, Шеппард смотрел на замершего МакКея и чувствовал цепенеющую сухую грусть, холодными волнами медленно растекающуюся от него по комнате. Перед внутренним взором стояло желто-красное месиво осенних листьев, схваченное первым инеем, ломким и острым, и Шеппард вдруг понял, что его так разозлило тогда: эта молчаливая терпеливая покорность, с которой МакКей принимал все, что не было напрямую связано с работой. Шеппард отвернулся, глубоко вдохнул и сказал: - Готово, Родни. Ученый отпустил занавески, подошел к столу и поблагодарил Шеппарда быстрой улыбкой. Пока он трещал клавишами, Шеппард отошел на несколько шагов и исподлобья уставился на него. Возможно, дело было в белой рубашке или в однодневном перерыве, но Шеппарду показалось, что МакКей здорово похудел. Эта мысль жалостливым звоночком впилась в мозг, и Шеппард тихонько вздохнул. Наверняка питается одной духовной пищей и кофе. МакКей тем временем достал из кармана блокнот и застрочил в нем, потом выпрямился, задумчиво постучал карандашом по губам и выключил ноутбук. - Ээ, Родни? - неуверенно позвал Шеппард. - Да-да? - МакКей закрыл блокнот и обернулся. - Как дела... вообще? Ученый присел на стол и провел пальцем по крышке ноутбука. - Дела, - сказал он. - Неважно дела, Джон. Хуже, чем я ожидал. Объем, который нужно просмотреть, больше, уже имеющихся успехов – меньше, начальство – упорнее и тупее. Еще чуть-чуть, и я начну скучать по дому, - МакКей улыбнулся. - Шучу, конечно. Вы читали? - он похлопал по ноутбуку. Шеппард кивнул, и МакКей продолжил: - Потрясающе интересно, правда? Столько событий, столько проблем, - ученый покачал головой, - они молодцы. - Что есть, то есть, - пробормотал Шеппард. - Но прогнозы хоть какие-то можно сделать? - Что вы, - махнул рукой МакКей, - я вообще ни в чем не уверен. Чувствую себя археологом, раскапывающим городской пляж. Они помолчали. МакКей вдруг встрепенулся и виновато улыбнулся. - Совсем забыл, - сказал он. - Как полетали вчера? - Нормально, - отозвался Шеппард, и когда ученый удивленно поднял брови в ответ на такое бесцветное определение, пояснил: - С одной стороны, ничего не нашли, с другой стороны, я до сих пор в диком восторге и, кажется, совсем не хочу возвращаться домой, так что в целом – нормально. - Ясно, - пробормотал МакКей, улыбаясь глазами. - Сегодня опять летите? Шеппард пожал плечами. - Да. Больше делать нечего. Никакого подтекста Шеппард в это замечание не вкладывал, но канадец, похоже, воспринял его как укор. Его брови горестно сошлись к переносице, он тяжко вздохнул и дернул плечом. - Поверьте, Джон, мы делаем все, что в наших силах. Просто в наших силах не так много. - Господи, Родни, я совсем не хотел сказать ничего такого, - горячо запротестовал Шеппард. - Конечно, вы делаете все возможное и даже больше, все прекрасно это знают. Вы же наверняка из лаборатории не вылезаете, то есть совсем не вылезаете! Вы сегодня вообще спали? А вчера ели? МакКей потер лицо руками и засмеялся из-под ладоней. - Спал, ел, - ответил он. - Не волнуйтесь, меня еще надолго хватит. - А я не хочу, чтобы вас хватало! - неожиданно для самого себя, но твердо заявил Шеппард и шагнул к ученому. - Родни, кому это нужно, чтобы вы себя загоняли? - Им нужно, Джон, - сказал МакКей и скрестил руки на груди. - И мне тоже. Вернее, нам нужен положительный результат, и если для этого придется изрядно порастратить силы... Что ж, не впервой. Ну как можно одновременно упорно идти вперед и вот так капитулировать, спросил себя Шеппард, почти с отчаянием глядя на спокойное лицо МакКея, и предложил без особой уверенности: - Родни, может быть, вам как-нибудь к нам присоединиться? Развеяться? Дьявол, опять эта задумчивая улыбка, сглаживающая углы, обволакивающая нежеланием сопротивляться. - Спасибо, Джон, но вряд ли получится в ближайшем будущем. Вам надо собираться, верно? Не буду мешать, - МакКей оторвался от стола и положил руку на ноутбук, - еще раз спасибо. Увидимся позже, да? - Родни, - Шеппард придержал ученого за локоть. МакКей поднял на него глаза, долго изучающе смотрел и наконец мигнул и тихо сказал: - Все будет хорошо, Джон. Со временем все обязательно будет хорошо. Шеппард убрал руку, и МакКей вышел из комнаты. Почему он сказал мне то, что я должен был сказать ему, подумал Шеппард, запуская пальцы в волосы. Почему я никогда не договариваю свои мысли? Конечно, со временем все будет хорошо, только какой ценой? Обычно Шеппард, сам того не подозревая, жил строго по макиавеллианским принципам, но сейчас они не работали: средства были куда важнее цели. Чаще всего ему нравились лантийцы и хотелось, чтобы Атлантида вернулась домой, но это желание в первую очередь обусловливалось тем, что этого очень хотел МакКей, и неважно, из чистой филантропии или в погоне за новым научным достижением. На занавесках, там, где их сжимал в горсти МакКей, остались еле заметные складки. Шеппард постоял у окна, посмотрел на них, а потом зажал занавеску между ладонями и с силой двинул их вниз, разглаживая тонкую ткань. Что бы там ни было, что бы ни думал о себе и о других МакКей и как бы ни был он настроен, Шеппард совсем не собирался сдаваться сам и позволять сдаться канадцу. Коммуникатор на полочке в изголовье щелкнул и сказал голосом Джона: «Доброе утро». Шеппард подскочил, как ужаленный: вчера он по рассеянности оставил наушник в комнате и к вечеру, разумеется, начисто про него забыл. Он метнулся к кровати, сунул наушник в ухо и тоже пожелал подполковнику доброго утра, на что тот предложил ему подгребать в ангар, как только Шеппард будет готов и если не передумал. Шеппард обещался быть меньше, чем через час. Быстро позавтракав в гордом одиночестве, он вошел в ангар в самый разгар перепалки подполковника с пухлым блондином с синими полосками на куртке. - А мне плевать, что Зеленка занят! - в запальчивости кричал Джон. - От ваших мудреных двигателей прыгуны пляшут, как дикие мустанги! Или сами исправляйте, или приведите того, кто сможет исправить! - Ну поймите, подполковник, - по-видимому, уже в сотый раз устало бубнил блондин, - мы не можем убрать эти выбросы. Либо возвращать старые источники питания, либо терпеть, одно из двух. Джон раздраженно закрутил головой, увидел Шеппарда и немного остыл. - Ладно, - проворчал он, - но если что-то там пойдет не так, наши похороны оплатите вы. - Все будет нормально, - наставительно сказал ученый и вышел из ангара, невозмутимо кивнув Шеппарду. - Что тут у вас? - спросил тот, подходя к обиженно хмурящемуся Джону. - Да они как-то усилили прыгуны, - ответил подполковник, похлопывая ладонью по серой стене, - и теперь они каждый час дергаются, как будто их палкой лупят, и у меня сердце в пятки уходит. Они говорят, это выбросы энергии, она где-то накапливается и вот так выходит, - он досадливо дернул плечом. - Говорят, что это не опасно, что лишняя энергия уходит и все, а мне что-то слабо в это верится после всех их гениальных идей. Шеппард согласно кивнул, невольно вспоминая некоторые рапорты. - Какая программа на сегодня? - спросил он, забираясь в прыгун вслед за Джоном. - Начинаем новый сектор, - ответил тот, усаживаясь. - По предварительным данным, тоже необитаемый. Шеппард не стал спрашивать про прогнозы и ожидания, не желая заранее настраивать подполковника на грустный лад. Прыгун нырнул во Врата и на этот раз вылетел сразу в космос из Врат, вращавшихся вокруг планеты. Разница между вчерашним и сегодняшним вылетом на этом закончилась, разве что пейзаж сегодня был немного разнообразнее: тоже преимущественно равнинный ландшафт, но больше зелени, были даже довольно густые леса. И снова ничего. Джон, похоже, не питал вообще никакой надежды что-то найти, хотя прилежно обследовал все пять планет, подлежавших осмотру в этот раз. - Как у вас относятся к перевыполнению плана? - спросил Шеппард, когда Джон сообщил, что можно возвращаться. - Хорошо, конечно, - ответил подполковник. - В нашей-то ситуации... - Тогда давай еще полетаем, - сказал Шеппард, глянув на часы. - Времени еще много. Джон согласился, и они выполнили и завтрашнюю программу. Возвращаться в город обоим не слишком хотелось. Подполковнику, общавшемуся с горожанами больше, чем Шеппард, осточертело их болезненно-нервное состояние, граничившее с истерикой и опусканием рук. Шеппард, уже не пытаясь побороть это чувство, волновался за МакКея, и полеты помогали ему отвлечься. Да и напряженную атмосферу на Атлантиде он тоже не мог не чувствовать: даже в столовой, даже сталкиваясь с людьми в коридорах, он ощущал их неуверенность, страх и жалость к себе. Когда они вернулись, уже вечерело. Комната встретила Шеппарда непривычно мрачным молчанием. Когда совсем стемнело, настроение упало ниже нуля, и Шеппард в отчаянии воззвал к Джону, умоляя его придумать что-нибудь. Подполковник сказал, что из развлечений у него есть только пиво, радиоуправляемые машинки и карты, на что воспрянувший духом Шеппард предложил использовать третий вариант и перекинуться в покер. В покер подполковник не умел, но тут же изъявил желание научиться. В комнате Джона Шеппард обнаружил собственно подполковника, мешок с монетками необычной формы (Джон сказал, что это самая ходовая валюта в галактике, по номиналу сравнимая с земным центом) и Ронона с Бекеттом. Последний имел некоторое представление о карточном искусстве, и вдвоем с Шеппардом они сначала подробно объяснили Джону и Ронону правила, а потом быстро обчистили их. Декс фыркнул и сказал, что не понял, чего такого хорошего в этой игре. Вечер кончился быстро, но Шеппарду стало не так тоскливо, за что он душевно поблагодарил партнеров. Шеппард лег поздно, но проснулся рано и решил не терять этого выспавшегося состояния, валяясь в кровати до будильника. Пользуясь свободным временем, он прикинул расположение коридоров в этой части города и пошел в столовую другим путем, который неожиданно привел его к лабораториям. Шеппард, памятуя о предупреждении Джона, хотел тихонько слинять, пока его не смял стремительный ученый ураган (несмотря на ранний час, лаборатория уже низко гудела от голосов и работающих приборов), когда из-за двери высунулся МакКей, удивленно-радостно улыбнулся ему и махнул рукой, приглашая внутрь. Шеппард вошел, подозрительно озираясь. Лаборатории Атлантиды очень напоминали аналогичные помещения в Шайеннском комплексе, только были просторнее и светлее. МакКей стоял у стола и слушал высокого парня в белом халате, потом взял у него лист бумаги, подписал его, вернул парню и повернулся к Шеппарду. На канадце был его обычный черный костюм, черная рубашка и черный галстук, и наверно, поэтому, сказал себе Шеппард, он выглядит таким измотанным, черный цвет так старит. Шеппард проглотил жалостливый комок и спросил: - Ну как вы? Вопрос вышел несколько неоднозначным и гораздо более теплым, чем стандартная вежливость, но Шеппард хотел, чтобы он получился именно таким. МакКей улыбнулся. - Я? - переспросил он. - Я не знаю. Голова кругом. Мне МНТ уже ночами снятся. Шеппард вспомнил свой хаотический сон и спросил: - Как они хоть выглядят? Я что-то просмотрел этот момент. МакКей наклонился к ноутбуку, постучал по клавишам и развернул его экраном к Шеппарду. На экране была картинка или, скорее, чертеж странного сооружения: разной длины оранжевые кристаллы, стоймя воткнутые в подставку. - Примерно вот такого размера, - ладонь МакКея зависла сантиметрах в сорока над столом. - Полный светится. - Ясно, - протянул Шеппард, разглядывая то, за чем с таким остервенением охотилась такая уйма народу. МакКей хмыкнул. - И вот от этой дохлой штучки зависит дальнейшая жизнь сотен людей и одного города-корабля, - сказал он с непередаваемой интонацией, - забавно, да? - Мне кажется, печально, - возразил Шеппард. - Вы опять летите? - спросил ученый, внимательно глядя на Шеппарда. - Летим, - вздохнул Шеппард, засовывая руки в карманы и покачиваясь на пятках. МакКей подошел к нему поближе, в его взгляде мелькнула тревога. - Джон, все нормально? - тихо и быстро спросил он, настойчиво удерживая взгляд Шеппарда. В первые секунды Шеппард не знал, что ответить, он даже не совсем понял вопрос, а потом ему вдруг стало горько и смешно одновременно. - Конечно, все нормально, Родни, - ответил он, - у меня-то что может быть? Я наслаждаюсь жизнью, хотя иногда все еще не верю, что это происходит со мной. Все нормально. Канадец еще некоторое время смотрел на Шеппарда, как будто оценивая правдивость его слов, потом кивнул и опустил глаза. - Тогда вперед, - сказал он, чуть улыбаясь, - не смею вас задерживать, звездный воин. Из лаборатории Шеппард выходил с ненавистным чувством, что он не сказал самого главного, и по большому счету дело было в его вечной неспособности выразить свои мысли определенными словами. «Не перенапрягайтесь», «Придержите лошадок», «Здоровье дороже»? Разве можно такими средствами передать то, что так мучило Шеппарда? Он решил, что рано или поздно наступит момент, когда напряжение спадет, и к этому моменту у Шеппарда будет речь, которая даст ученому понять, что Шеппард готов за него в огонь и в воду, надо только намекнуть. Может быть, тогда рухнет эта низкая и тонкая, но все-таки стена между ним и ученым и Шеппарда снова допустят за дружеский праздничный стол? Шеппард надеялся, что рейды будут утомлять его настолько, что, вернувшись домой, он будет падать на кровать и засыпать крепким сном без сновидений. Однако он недооценил возможности своего организма: усталость была, но самая незначительная, и Шеппард плохо спал и снова мучился своей бесполезностью. Зато он скоро начал уставать от длинной вереницы необитаемых планет и однажды, узнав, что Бекетт с группой медиков собирается проведать своих больных, у которых был, когда прибыли Шеппард и МакКей, напросился сопровождать его. Врач с радостью согласился. В этот день они с Джоном облетели только дневную норму планет: у подполковника были какие-то дела в городе, и Шеппард, наскоро перекусив, присоединился к медикам в зале Врат. - Некоторые люди там знают Джона, - предупредил его Бекетт, взваливая рюкзак на плечо, - так что не удивляйся, если тебя будут приветствовать и спрашивать, как дела. - Спасибо, - пробормотал Шеппард, идя за врачом. Поселение бекеттовских пациентов оказалось небольшой деревушкой на опушке светлого лиственного леса. Впервые Шеппард увидел следы человеческого присутствия, услышал живые голоса, оглашавшие лес и эхом отдающиеся в чаще, почуял запах дыма, еды и жилья. Такой вариант понравился ему неизмеримо больше, чем красивые, но пустые и холодные пейзажи планет, на которых он бывал. Его действительно приветствовали, очень тепло, по-дружески, из чего Шеппард сделал вывод, что жители деревни чем-то здорово обязаны лантийцам и подполковнику в частности, и чуть-чуть позавидовал Джону. Медикам можно было позавидовать еще сильнее. Бекетта люди встретили чуть ли не как ангела Господня и были готовы нести его от Врат на руках. Шотландец смущенно улыбался и оглядывался на Шеппард. Тот не мог сдержать ответной улыбки, глядя, как деревенский староста, важный худой старик, белый, как лунь, замысловато благодарит врача и его людей за спасение деревни и никак не соглашается отпустить гостей без торжественного обеда. Шеппард сидел между Бекеттом и миловидной белокурой девицей, красневшей и прячущей взгляд каждый раз, как они случайно соприкасались локтями, и откровенно балдел от ощущения хорошо выполненного долга, пусть оно и было на большую часть заимствовано. Когда день начал клониться к закату, медики оставили жителям деревни лекарства и распрощались с ними, насилу убедив, что провожать их не нужно, уже поздно и доктор Бекетт с подполковником Шеппардом не хотят, чтобы они уходили из деревни в сумерках без особой надобности. Шеппард внушительно кивнул, и жители сдались. - Всего-то легкая форма пневмонии, - сказал Бекетт, когда они шли ко Вратам, - а сколько благодарности. Для них-то это страшный мор, но я никогда не мог заставить себя смотреть на вещи их глазами и до сих пор удивляюсь, когда они благодарят нас за очистку озера от пиявок или прокладку человеческой дороги до Врат. - Везет тебе, - вздохнул Шеппард, - ты приносишь реальную пользу, а я... Нет, прости, я что-то опять расклеился. - Джон, - проникновенно сказал шотландец, похлопывая его по плечу очень по-бекеттовски, - не надо так думать. Придет время, и ты сможешь проявить себя. Шеппард сдержанно кивнул, умница Бекетт понял, что эту тему лучше не развивать, и заговорил про то, как он и его люди с трудом пробивались через стену враждебности и настороженности, когда они пришли сюда первый раз и пытались убедить население, что могут помочь. Прокручивая в памяти день перед сном, Шеппард думал, что эта вылазка и знакомство с обитателями Пегаса очень поддержали его, а Бекетт, в сущности, был абсолютно прав. Время должно прийти, и сейчас главная задача Шеппарда – держать себя в форме и встретить это время в полной боевой готовности. В эту ночь он ни разу не просыпался и даже снов своих не запомнил. Следующий день оказался примечателен не только тем, что это было воскресенье и вечером им предстоял первый сеанс связи с домом. Джон как обычно ждал Шеппарда в ангаре и сообщил, что сегодня они должны будут высадиться на одной планете и провести опрос местных жителей, в связи с чем Шеппарду выдали черную бейсболку и очки на пол-лица. Джон пояснил, что там могут попасться знакомые и незачем травмировать их нежную психику двумя Шеппардами. Поселение, рядом с которым приземлился прыгун, было похоже на небольшой средневековый город: неказистая крепость на холме и довольно большой поселок вокруг нее. Подполковник бродил по поселку, выспрашивая, не знает, не слышал, не видел ли кто чего-нибудь странного и необъяснимого. Жители отнекивались, угрюмо и испуганно глядя на Джона и его спутника со странной блестящей повязкой на глазах. - Как те обезьяны, - досадливо процедил Джон на обратном пути, - не вижу, не слышу, и даже если бы знал, не сказал бы. Следующие две планеты ничего не дали, а вот на третьей, заросшей влажными джунглями, наметанный глаз подполковника зафиксировал между деревьями какое-то сооружение явно искусственного происхождения. Сканеры молчали, но Джон сказал, что он что-то чует, виртуозно посадил прыгун в просвет между толстыми замшелыми стволами и быстро, но осторожно двинулся к сооружению. Шеппард последовал за ним, напряженно вслушиваясь и вглядываясь. Они вошли внутрь через низкое прямоугольное отверстие в стене. Джон посветил по сторонам фонариком. Тонкий белый луч наткнулся на факелы, воткнутые в стены, Джон зажег несколько штук и тихонько ахнул, глядя на возвышение в центре сырого помещения. - Что? - нетерпеливо спросил Шеппард. - Я такое уже видел, - благоговейным шепотом ответил Джон, - на планете детей. Шеппард затаил дыхание и неотрывно следил, как подполковник, мягко ступая, подбирается к возвышению, расправляет плечи и медленно опускает ладони на плоскости по обе стороны от небольшого углубления в возвышении. Раздался негромкий гул, из отверстия выдвинулись на серой подставке темные, мутно поблескивающие кристаллы, и Джон почему-то громко застонал. - Джон, - прошептал Шеппард, - это же... Не слушая его, Джон яростно выдрал модуль из гнезда, широко размахнулся и швырнул его в стену. Хрупкие кристаллы разлетелись тускло сверкающим в свете факелов дождем осколков. - Ты что?! - вскрикнул Шеппард, отскакивая в сторону. - Пустой, - с ненавистью бросил подполковник и сел, привалившись спиной к бывшему вместилищу МНТ. Шеппард неловко опустился на землю рядом с ним, чувствуя, как силы медленно оставляют его. Голова была пустая, как модуль. - МакКею моему не говори, - попросил Джон немного погодя, постепенно приходя в себя. - Он не любит, когда я срываюсь. Опять будет брюзжать, а мне только этого не хватает для полного счастья. Шеппард молча кивнул, все еще во власти тупого оцепенения. Ну конечно, пустой. Был бы полный, светился бы теплым оранжевым светом. А он уж навоображал себе непонятно чего: как триумфально вернется, как вручит модуль МакКею, как у того засветятся глаза – ярче, чем полный МНТ, и теплее, сверкнут голубым пламенем, как он посмотрит на Шеппарда с такой сумасшедшей мешаниной чувств в черной пульсирующей глубине зрачка, что Шеппард на месте лопнет от гордости... Остальные планеты они облетели молча, на автомате, раздавленные неудачей. МакКеи отнеслись к рассказу по-разному: Родни чуть ли зубами не заскрипел, вцепился в волосы и зашипел, а МакКей задумчиво закусил кончик карандаша и сказал непонятно: «Джунгли непролазные? Необитаемые? Хранилище незаметное? Пожалуй, что так и есть» и ушел, как сомнамбула, ничего не добавив и не пояснив. Шеппарды переглянулись и пожали плечами. Время неуклонно приближалось к девяти, и Шеппард, уныло сидевший в своей комнате и пытавшийся читать, уже собрался идти искать МакКея, опять забыв про коммуникатор, когда в дверь позвонили, Шеппард крикнул: «Войдите», и вошел МакКей все с той же нездешней физиономией. - Ну что, Джон, - сказал он, глядя сквозь Шеппарда, - пойдемте расскажем, что у нас плохого. Сеанс прошел успешно и лаконично, МакКей даже в таком непонятном состоянии не терял хватки и сумел подать нелицеприятную суть в выгодном свете, оговорив, тем не менее, все трудности и необходимость присутствия здесь его и Шеппарда. Стрикленд, по всей видимости, куда-то торопившийся, заявил, что рад за них и даже не думал их отзывать, спросил, как дела у Шеппарда, и скомандовал отбой, получив положительный ответ. Зеленка попытался выведать у МакКея, чем он там занимается, но МакКей уже снова впал в сонную задумчивость и только пообещал по возвращении отдаться в руки Радеку, на сколько он пожелает. Связь с другой реальностью не потеряла своей будоражащей прелести, и Шеппард с МакКеем шли в свой сектор, то и дело огибая кучки возбужденных лантийцев. Канадец ушел в себя так глубоко, что Шеппарду пару раз пришлось придержать его за локоть, когда он сворачивал не в тот коридор. У двери комнаты МакКея Шеппард не выдержал и спросил: - Родни, что у вас на уме? МакКей посмотрел на него прозрачными глазами, сказал: - Да-да, Джон, спокойной ночи, - и повернулся к двери. Шеппард внутренне взвыл и легонько потряс ученого: - Что вы задумали? От тряски МакКей опустился немного ближе к земле и пробормотал: - Да, я определенно что-то задумал. Шеппард понял, что большего от него не добиться, и отпустил МакКея с миром и досадливым вздохом.