И вспыхнули сосны смолистым огнем

- Отличная работа, - сказал Вулси, когда разомлевшая от поздравлений и восторженных взглядов команда расселась у него в кабинете. Было видно, с каким трудом Вулси сдерживает радость, но было также вполне понятно, почему он не может позволить себе ее не сдерживать. Шеппард, немного отрезвившийся после разговора с МакКеем, сидел в углу и наблюдал, как команда тоже потихоньку приходит в себя и начинает видеть не только положительные стороны дела. - Начало положено, - говорил Вулси, - но я надеюсь, всем понятно, что останавливаться на достигнутом никак нельзя. Чтобы достать первый модуль, потребовалась половина отпущенного нам времени. Генерал порадовался за нас, когда я сообщил ему об МНТ, - Вулси помолчал, словно раздумывая, делиться ли с подчиненными своими домыслами, - но мне показалось, что его радость подогревал именно тот факт, что у нас осталось так мало времени и так много несделанных дел. На отсрочку мы надеяться вряд ли можем, так что... - он красноречиво развел руками. Команда переглянулась и хором вздохнула. - Можно сказать, что Тодд снова начал жрать людей, и пообещать сбросить его на Шайенн, если они не пойдут нам навстречу, - со смешком сказал Родни. - Кто такой Тодд? - поинтересовался Шеппард, которому это имя что-то смутно напомнило. - Рейф, с которым мы сотрудничали, - ответил Родни. - Пример торжества ретровируса над жучиной сущностью. Шеппард вспомнил, как эта часть приключений лантийцев поразила его в свое время, и уже открыл рот, чтобы завалить ученого вопросами, но Вулси тоскливо вздохнул, словно ему напомнили о чем-то очень неприятном, и попросил: - Мистер Шеппард, давайте вы ненадолго отложите допрос? Есть еще кое-что, что меня беспокоит. Не думаю, что дженаи не поняли, кто увел у них модуль, поэтому вполне можно ожидать от них скорого ответа и нужно быть готовыми к нему. Подполковник, я прошу вас временно отказаться от поисковых вылетов, которые вы, думаю, намеревались возобновить. Джон вздернул брови и приготовился запротестовать, но Вулси поднял руку. - Польза от них чисто гипотетическая, а угроза, которой подвергнете себя вы и другие отряды, – вполне реальная. Я не запрещаю их совсем, просто пока считаю нужным значительно ограничить выходы за пределы города, это касается не только военных, но и исследовательских операций. - А если мы найдем что-нибудь еще вроде того, что нашел МакКей? - спросил Родни. - Четкое указание на то, где взять МНТ? - Это другое дело, - ответил Вулси и улыбнулся. - Вы, главное, найдите, а там уж разберемся. Если ни у кого нет вопросов или предложений, совещание объявляю закрытым, - ни того, ни другого у команды не оказалось, и Вулси встал. - Подполковник, пусть ваши люди будут начеку, и удвойте охрану в зале Врат. Доктор МакКей, можете немедленно приступать к поискам. Шеппард едва успел выйти из кабинета, когда его с двух сторон взяли под руки. - А ну стоять, - сказал Джон и приобнял Шеппарда за плечи. - Пойдем-ка, приятель, пообедаем. - У вас такой вид, как будто на обед я, - пробормотал Шеппард, и Родни плотоядно улыбнулся. Они сели за столик в глубине столовой, и Шеппард вдруг заметил, что страшно проголодался. Он яростно набросился на макароны с сыром, время от времени неохотно отрываясь от них и исподлобья глядя на Джона с Родни, когда они начинали проявлять нетерпение особенно громко. Не то чтобы Шеппард наслаждался видом изнывающих от любопытства друзей, но и прерывать их томление не очень-то собирался, пока Родни наконец не возопил шепотом: - Ну расскажи! Шеппард вздохнул, с сожалением отодвинул тарелку и вкратце описал прошлый вечер, параллельно прислушиваясь к себе: даже от такого сухого отчета сердце выписывало кренделя, а перед мысленным взглядом вспыхивали удивительно яркие образы. Когда он замолчал, Родни и Джон переглянулись, и ученый разочарованно протянул: - Как все внезапно, сумбурно... - Ну извини, как получилось, - обиженно выпятил губу Шеппард и махнул рукой. - Да ну вас совсем, ничего больше вам не скажу. Расскажите мне лучше про рейфа. Как он теперь питается, например? - За подробностями к Бекетту, - ответил Родни, - а в общих чертах – по-человечески теперь питается, особенно любит индейку и все тыквенное. - А у него... все приспособления для такого рациона имеются? - осторожно спросил Шеппард, неуверенный, что действительно хочет это знать. Родни терпеливо вздохнул и уперся локтями в стол, словно готовясь рассказывать сложные вещи очень ограниченному человеку. - В детстве рейфы питаются, как люди. Потом в них что-то щелкает, и они начинают питаться людьми. Ретровирус каким-то образом перестраивает их организм, возвращая к первоначальным настройкам, видимо, поэтому процесс такой болезненный. - И что он, недовольства не проявляет? Родни пожал плечами и откинулся на спинку стула. - Не особенно. Чем дольше он тут живет, тем меньше становится похож на рейфа, - ученый хихикнул, - внутренне, я имею в виду, внешне все такой же ходячий кошмар. - Ага, - вклинился Джон, блестя глазами, - все время капризничает, хвастается, всех вокруг за людей не считает, иногда истерики закатывает. Кого-то мне очень напоминает. Кулак Родни просвистел в дюйме от плеча смеющегося Джона, интуитивно отклонившегося назад вместе со стулом. Шеппард рассеянно улыбнулся. Что-то еще ему хотелось спросить об этом рейфе, где-то на задворках мозга жило смутное беспокойство, ни в какую не желающее проясняться или хотя бы вылезать оттуда. Родни с Джоном закончили выяснять отношения, канадец начал рассказывать, как у Лэндри зашевелились волосы, когда он узнал, что вместе с Атлантидой на землю прибыл живой, хоть и безвредный рейф, и Шеппард решил отложить раздумья и вечером поговорить с МакКеем. Не добившись от Шеппарда больше никаких подробностей, Джон с Родни милостиво оставили его в покое и разошлись кто куда. Шеппард еще немного посидел в столовой, положив подбородок на сложенные на столе руки и наблюдая за лантийцами, входящими, чинно или стремительно рассаживающимися за столики, обедавшими в молчании или громко споря со своими спутниками и выходящими из столовой. Люди реагировали на Шеппарда еще теплее и дружелюбнее, чем обычно, и он вдруг понял, что потихоньку становится частью лантийского сообщества и не в последнюю очередь благодаря МакКею. Механически кивая в ответ на приветствия, Шеппард рассеянно размышлял на тему удивительной приспособляемости человека, когда пришли Ронон с Тейлой. Шеппард немножко с ними поболтал и пошел гулять по городу. Совершенно случайно он забрел в лабораторию, где взъерошенный МакКей, окруженный коллегами, на мгновение затих, внимательно посмотрел на Шеппарда и слабо махнул рукой: не до тебя, приходи попозже. Шеппард послушно пришел попозже, когда уже начало смеркаться, а в комнатке, где сидел МакКей, никого, кроме него, не было. Ученый выглядел таким уставшим, что у Шеппарда само собой вырвалось: - У тебя все нормально? МакКей потер лоб, помахал рукой и кивнул, улыбаясь. - Мы думаем, где взять остальные МНТ. - Это хорошо... наверно, - неуверенно сказал Шеппард и взъерошил волосы. - Родни, я хотел с тобой поговорить, но если ты очень устал, это может подождать. МакКей еле заметно напрягся, но снова улыбнулся. - Это приватный разговор? - спросил он, и когда Шеппард помотал головой, расслабился и указал ему на стул. - Тогда садись и говори. - Собственно, не знаю, с чего начать, да и ничего конкретного сказать не смогу, - пробормотал Шеппард, присаживаясь на краешек стула. - В общем, мне сегодня напомнили, что они держат в городе рейфа, который им несколько раз помогал. - Знаю, Тодд, - сказал МакКей. - О нем было в материалах, которые нам дал Родни в первый же день. - Да, - Шеппард очень обрадовался, что ученый его сразу понял. - Мне он почему-то никак не дает покоя, но я не могу понять, почему. Я подумал, может быть, ты напомнишь мне что-то важное, что я забыл? МакКей задумался, машинально перебирая листы с записями. Шеппард искоса наблюдал за его неподвижным лицом, в мягком свете настольной лампы казавшимся моложе и тоньше. Было ужасно приятно, что можно смотреть на МакКея вот так долго и внимательно и не бояться, что придется объяснять этот взгляд, если вдруг застукают. МакКей наконец поднял голову, пожал плечами и сказал: - Давай искать точки пересечения. Он помог Джону, но теперь у него нет способностей, спасших подполковника, - канадец вопросительно посмотрел на Шеппарда, и тот, подумав, кивнул: не то. - Дальше. Он помог им с репликаторами, но я не вижу, как его знания в этой области могут нам помочь... МакКей продолжал говорить, но Шеппард слушал его все невнимательней. Беспокойство разрасталось, вытесняя все прочие мысли, разгоралось и наконец ярко вспыхнуло, освещая нужную точку пересечения, и МакКей замолчал, с тревогой глядя на задохнувшегося Шеппарда. - Он однажды заныкал МНТ, и я не верю, что он больше ничего не утаил, - выпалил Шеппард и облегченно выдохнул. МакКей рассмеялся. - Полегчало? - спросил он; Шеппард радостно кивнул, и ученый посерьезнел и потер подбородок. - В этом что-то может быть. Поговори с ребятами. - Ладно, - Шеппард преувеличенно бодро соскочил со стула и неуверенно переступил с ноги на ногу, воровато оглянулся, никого в непосредственной близости не зафиксировал и неловко погладил МакКея по руке. - Спасибо, Родни. - За что? - спросил ученый. Шеппард смутился и шаркнул ногой. - Допустим, за вдохновение. - Ах, - серьезно сказал МакКей, смеясь глазами, - пожалуйста. В коридоре раздались голоса; Шеппард с трудом убрал руку от ученого и попросил: - Не засиживайся слишком долго, ладно? Ты очень устало выглядишь. МакКей поерзал на стуле и оценивающе заглянул в ноутбук. - К полуночи буду дома. Шеппарду очень хотелось сказать: «Я проверю», но он сдержался, кивнул ученому и вышел из лаборатории. Проверять он и правда не стал, хотя это далось ему очень нелегко. Следующий день прошел в ожидании реакции дженаев. Несколько раз была проговорена линия поведения в том случае, если они выйдут на связь, чуть ли не разыграна в лицах, Джон уже начал раздражаться и заявлять, что он не идиот и сам знает, что делать и говорить. Вулси с сомнением покачал головой, но собрание распустил, велев никому не расслабляться. Обстановка медленно, но верно накалялась. Вулси то и дело принимался нервно ходить по кабинету, в зале Врат дежурил усиленный наряд морпехов, а Джон разгуливал по городу в застегнутом бронежилете, с очень воинственным лицом и видом триумфатора. Впрочем, его победное настроение разделяли все лантийцы: первая удача настолько подняла боевой дух, что каждый был готов хоть сейчас с автоматом наперевес идти сквозь Врата и в одиночку освобождать Пегас от любой напасти. Эта немного нервная энергия, однако, выхода так и не нашла: солнце стремительно катилось к горизонту, Атлантида засветила первые огни, а потом и включила полную иллюминацию, а Врата продолжали невозмутимо поблескивать голубыми шевронами на пустом кольце, так и не подав признаков жизни. Шеппард весь день бездельничал, шатаясь по городу и пытаясь привести в порядок мысли. МакКея Родни и Зеленка прочно взяли в оборот, но Шеппард все равно несколько часов просто так просидел в лаборатории, наблюдая, как ученые спорят, и поражаясь их способности так расшевелить МакКея, что Шеппард иногда пугался и с трудом узнавал его. Около полудня Шеппард вспомнил про рейфа, но пока нашел Джона, опять забыл, о чем хотел с ним поговорить. Когда стемнело, он вернулся в свой сектор, постоял перед дверью МакКея, подумал, что тот, наверно, еще в лаборатории, и не стал звонить. Решив, что, раз уж он за весь день не сделал ничего общественно полезного, вечер явно ситуацию не улучшит, Шеппард лег спать, когда еще не было одиннадцати. Часа полтора беспокойно поворочавшись, он задремал, заложив руки за голову, когда тихо зашуршала, открываясь, дверь. Шеппард резко приподнялся на локте и увидел в дверном проеме МакКея, босого, в футболке и широких пижамных штанах, освещенного сзади слабым зеленоватым светом коридорных светильников. Он постоял на пороге, потом вошел в комнату и снова замер. - Родни, - прошептал Шеппард, мгновенно напрягаясь, но канадец покачал головой, закрыл дверь и одним неуловимым движением оказался у кровати. Шеппард приоткрыл рот, откинул край одеяла и подвинулся. МакКей забрался к нему, обхватил одной рукой за талию, ладонь другой прижал к его груди и вжался носом ему в шею. Шеппард осторожно просунул руку под подушку – МакКей приподнял голову, пропустил руку Шеппарда и устроился щекой на его плече. Шеппард медленно обнял МакКея за плечи и стал ждать. Ученый дышал часто, но ровно, и Шеппард не двигался, прислушиваясь к его дыханию. В их первое утро что-то начало происходить, Шеппард почувствовал это, когда МакКей прижался спиной к его груди; весь сегодняшний день и остаток вчерашнего во время их редких встреч ученый то и дело опускал глаза и замирал, кажется, даже не моргая, и время от времени пристально смотрел на Шеппарда, который каждый раз силился проникнуть в глубинный смысл этого взгляда, но только сейчас, когда МакКей изредка задерживал дыхание и проводил рукой по его спине, потихоньку начал понимать. Ученый внутренне перестраивался, пробовал себя на прочность, обдумывал, какие механизмы и инструменты понадобятся ему теперь, а каким можно позволить редуцировать. Шеппард инстинктивно чувствовал, что сейчас его трогать нельзя, если он сам не попросит, иначе что-то может сдвинуться, какая-нибудь маленькая деталь может встать не на свое место, и тогда вся перестройка пойдет в неправильном направлении или вообще остановится на полпути. Шеппард не знал, что хуже, поэтому лежал, затаившись, и раздумывал, как помочь ученому, но сегодня из Шеппарда, похоже, действительно был никудышный мыслитель, поэтому он просто осторожно натянул одеяло МакКею на плечо и совсем скоро заснул. Шеппард уже начал привыкать к тому, что, засыпая с МакКеем под боком, не стоит слишком надеяться через несколько часов найти его там же. Ночь прошла, унесла с собой неуверенность, и МакКей, сидящий в кресле у изножья кровати, откинув голову на спинку, снова смотрел на Шеппарда спокойно и чуть иронично из-под полуопущенных век. - Я разбудил тебя вчера? - спросил он, поднимая голову. - Нет, я не спал, - ответил Шеппард и потер шею. - А ты взломал мою дверь? МакКей издал неопределенный смешок и кивнул. Даже в бледно-голубой футболке и ярких полосатых штанах он выглядел внушительно. Шеппард невольно вспомнил щекочущее ладони ощущение хрупкости и зыбкости, охватившее его ночью, когда МакКей неуверенно обнял его за пояс, и улыбнулся контрасту. - Что? Шеппард стряхнул теплое оцепенение и поднял голову. МакКей с любопытством разглядывал его, склонив голову набок. - Официально разрешаю вламываться ко мне в любое время суток, - сказал Шеппард, и МакКей встал и тем же плавным, почти незаметным движением скользнул к кровати и забрался на нее с ногами, поерзал, устраивая больную ногу, и уставился на Шеппарда чуть прищуренными блестящими глазами. Сейчас он был похож на зверька, с вежливым интересом, но немного опасливо рассматривающего протянутую человеком еду, и Шеппард непроизвольно замер на несколько секунд, боясь спугнуть его, прежде чем осторожно положить руку ему на плечо. Было жутковато, но в то же время пьяняще хорошо; у Шеппарда закружилась голова, когда МакКей так же медленно и осторожно поднял руку и провел пальцами по воротнику футболки Шеппарда, слегка задевая кожу. - Процесс идет, - тихо сказал МакКей, опуская руку Шеппарду на грудь, - все показатели в норме, приступаем к опытным упражнениям. Шеппард зажмурился, только когда губы МакКея прижались к его губам, поэтому пока ученый не оторвался от него и он не смог открыть глаза, Шеппард видел отчетливо, словно картинку нарисовали светящимися красками на внутренней стороне век, как пушистые ресницы, темные у корней и светлые на концах, медленно скрывают особенно яркую сегодня голубую радужку, как горизонт – садящееся солнце. Это было так неожиданно, что Шеппард осознал, что это вообще было, только когда МакКей, закусив губу, опустил глаза, словно оценивая поцелуй. Он долго молчал, и скоро Шеппардом, помимо огорчения своей медленной реакцией, начал овладевать ужас от того, что что-то не так и МакКей почему-то в нем разочаровался. Его бессвязные панические размышления были прерваны довольно чувствительным подзатыльником. - Ты не представляешь себе, как я об этом мечтал, - спокойно сказал МакКей, складывая руки на груди. - Еще раз сделаешь эти свои щенячьи глазки, опять схлопочешь. - За что? - Шеппард потирал затылок, не зная, смеяться или обижаться; впрочем, МакКей тут же отбросил его руку и сам запустил пальцы ему в волосы. - Когда мы с тобой впервые встретились, ты сказал, что тебе все равно, - сказал ученый, медленно шевеля пальцами и погружая Шеппарда в радостно-рассеянную нирвану. - И ведь тебе действительно было почти все равно. Тогда меня это взбесило, но потом ты оказался рыцарем на красной машине, готовым положить жизнь за планету свою, и я тебя простил, а после разговора в больнице еще и подумал, что из тебя может выйти толк. И вдруг ты начинаешь на каждом углу изображать ужасно милую брошенную собачку; это меня взбесило еще сильнее, но я же не мог прямо сказать, прекрати, мол, бросаться из крайности в крайность, - МакКей неожиданно легонько дернул Шеппарда за ухо, и тот блаженно улыбнулся, откидывая голову. - А теперь мы с тобой вроде как стали ближе, и я могу сказать тебе: Джон, перестань считать себя ниже, хуже, грубее – подставь сам нужное определение – других людей и особенно меня. Опуская твои заслуги перед человечеством, скажу, что для меня ты добровольно сделал столько, сколько никто никогда не делал, осознанно или бессознательно. Голос МакКея был ровен, пальцы, продолжавшие играть с волосами Шеппарда, не дрожали, но Шеппард напрягся так, как если бы канадец был на грани истерики. Это было очень похоже на разговор, который Шеппард попробовал предложить МакКею после той ночи, и он отчаянно боялся сказать что-то не то; он смотрел МакКею в лицо, в потеплевшие глаза, чувствовал, что последние острые углы смягчились и с дверей сняли тяжелые засовы, и Шеппард, что бы ни случилось, больше никогда не наткнется на враждебность, отчуждение или недоверие. От такого МакКея сладко ныло в груди и от восторга гулко бухала в ушах кровь, но и страх не отпускал, и Шеппарду на секунду захотелось, чтобы вернулся тот язвительный, застегнутый на все пуговицы, понятный человек из Вегаса, одетый в безукоризненный темный костюм, а не в сине-зелено-оранжевые пижамные штаны. Шеппард опустил голову и смотрел на МакКея исподлобья, раздувая ноздри и сжав губы. МакКей мягко улыбнулся, придвинулся ближе и положил ладони Шеппарду на шею. - Ты так изменился за этот месяц, - сказал он, - и еще ни разу не сделал и не сказал чего-то, что могло бы вызвать у меня отрицательные эмоции, кроме, разве что, твоей гиперопеки в моем отношении. Ты как будто знаешь, что мне нужно от тебя, и корректируешь себя точно так, как нужно мне, - МакКей потряс Шеппарда. - Признавайся, откуда знаешь? Шеппард криво улыбнулся, не зная, как реагировать. Ему было немного неловко: он не любил, когда его хвалили за что-то, в чем не было его заслуги, и в то же время это были именно те слова, которых Шеппард мучительно хотел, но по традиции не позволял себе ждать. По сути это было доказательство того, что МакКей чувствовал что-то, если не соприродное чувству Шеппарда, то хотя бы сонаправленное ему, и Шеппард, кажется, был вполне готов этим удовлетвориться. Он вздохнул, расслабляясь, осторожно посмотрел на улыбающегося МакКея и решился: - Родни, можно тебя спросить? МакКей поднял бровь и кивнул, в его взгляде зажглось любопытство. Шеппард глубоко вдохнул, сверля взглядом оранжевую полоску на штанах МакКея, и сказал: - Мне показалось, что у тебя это был не просто выход усталости и отчаяния. Что это было? К середине преамбулы решимость испарилась, и Шеппард с трудом подавил желание втянуть голову в плечи и попросить МакКея сделать вид, что никаких лишних вопросов не было, но ученый положил руки Шеппарду на колени и задумался. - Не знаю, - наконец сказал он. - Когда я понял, что ты не такой однослойный, каким кажешься, я стал присматриваться к тебе, но это был чисто профессиональный интерес: мне нужно было понять, с кем придется иметь дело, чего от тебя ждать, какое дело можно доверить и так далее, и тому подобное. А потом ты стал являть чудеса заботливости и мудрого понимания моих проблем, а потом я заметил, что ты имеешь ужасную привычку есть себя поедом, и мне захотелось получить право провести с тобой воспитательную беседу на повышенных тонах, но мы ведь даже официальными друзьями не были, мы же говорили друг другу «вы», и к тому же я был уверен, что такие люди, как ты, легко отдают, но почти никогда ничего не принимают от других, особенно от таких надменных придурков, как я, - МакКей тихо рассмеялся, поднял глаза на Шеппарда, и тот не захотел прятать улыбку. - А потом ты споткнулся, я сам не заметил, как впился в тебя... И вот я осознаю, что держу тебя поперек груди в темном коридоре, и время идет, и ты уже расслабился и пришел в себя, а я чувствую, что не могу тебя отпустить, просто физически не могу – руки отказываются слушаться приказов мозга. Мы вернулись домой, и мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что я слишком пристально вглядывался и, кажется, очень здорово вляпался. МакКей замолчал, но Шеппард чувствовал, что это не конец разговора, и, когда ученый сглотнул и набрал в грудь воздуха, тронул его руку и сказал: - Если не хочешь, можешь не продолжать. МакКей улыбнулся и покачал головой. - Мне самому интересно разобраться, - сказал он, - а когда я проговариваю мысли вслух, мне становится понятнее. К тому же я почти все сказал, что мог. Могу только добавить, что если бы ты не взял меня за руку в прыгуне после того, как меня подстрелили, я вряд ли отделался бы так легко. Все, дальше я пока не могу внятно рассказать. - А я вряд ли смог бы дальше адекватно воспринять, - хрипло сказал Шеппард, чувствуя, как тоненько дрожит что-то внутри. Ему очень хотелось, чтобы эта минута растянулась на долгие-долгие годы: МакКей был спокоен, внешне и, что самое главное, внутренне, не порывался бежать куда-то, где, несомненно, станет снова истязать себя очередным замысловатым способом, а еще он смотрел на Шеппарда мягко, не испытующе, просто разглядывая его, как смотрел на МакКея сам Шеппард, когда было можно, постоянно находя в его лице что-то не замеченное раньше. Шеппард только печально вздохнул, когда МакКей, за какую-то долю секунды возвращаясь к своему холодноватому независимому образу, хлопнул ладонями по его коленям и слез с кровати. - Ну все, сеанс самокопания окончен, дела зовут, - сказал он, держась за плечо Шеппарда, осторожно сгибая и разгибая ногу и улыбаясь Шеппарду уголками губ. - Нам сегодня еще с домом связываться, помнишь?