И вспыхнули сосны смолистым огнем

Ночь закончилась быстрее, чем хотелось Шеппарду. О приближении утра легко можно было судить по поведению МакКея: взгляд его становился все рассеяннее, он то и дело принимался барабанить пальцами по столу, а осознав, что делает, смущенно улыбался и зажимал ладони между колен. Шеппард как раз собрался предложить немного прогуляться, когда МакКей посмотрел на часы, встал и потянулся. - Уже почти шесть. Скоро можно будет начинать все проверять в последний раз. Шеппард удивился. - Я думал, вы уже раз пятьсот все перепроверили. - Конечно, - ответил МакКей, прохаживаясь по комнатке. - Мы все приготовили сразу после получения разрешения Стрикленда, но лично мне все равно хочется еще раз все проверить. Тейла хорошо сделала, что ушла вчера: половина научного отдела так нервничает, что свалится с инфарктом, если вдруг возникнет хоть какая-то задержка. Шеппард ухватил за рукав прошедшего рядом МакКея, встал и погладил его по щеке. Ученый волновался не меньше, это было видно по глазам, похожим на штормящее море, но держался очень хорошо: месяц назад Шеппард ничего бы не заметил. - Я понимаю, что не нервничать ты не сможешь, но не могу не попросить об этом, - МакКей скорчил небрежную гримаску, словно говоря, что нет в мире человека спокойнее, и Шеппард отпустил его, сел и спросил: - Как все-таки это связано со мной? - Ах да, - оживился МакКей и снова заходил. - Помнишь, после первого МНТ ты спросил, может ли он не подойти, и сравнил модули с батарейками? Меня еще тогда кольнуло, но мысль не закрепилась, а потом стало не до того, а потом ты снова упомянул батареи, - ученый улыбнулся уголком рта, - ткнул меня носом, как я и просил. - Всегда пожалуйста, - довольно сказал Шеппард и бросил взгляд на часы. - Да, - МакКей повторил его движение, - пора идти. Шеппард с готовностью вскочил и потянулся. МакКей подошел к нему и обхватил за пояс; Шеппард опустил руки ему на плечи и прижался лбом к его лбу. МакКей закрыл глаза и вздохнул, крепче обнимая Шеппарда. - Я понимаю, что спать ты не пойдешь, но не могу не попросить об этом, - с каждым разом ученому все лучше удавалось копировать интонации Шеппарда. - Иди спать, Джон. Шеппард возмущенно фыркнул, осторожно отпихнул от себя МакКея и сказал, становясь в театральную позу: - Пока все не кончится, я буду ходить за тобой, как собака, куда бы ты ни пошел. Отныне ты предупрежден и жаловаться не смей. Вперед! Под непонятным взглядом МакКея он решительно зашагал к двери, внимательно прислушиваясь к тихому звуку шагов ученого. - Джон, - бесцветный голос заставил его затормозить так резко, что пришлось ухватиться за стену, чтобы удержать равновесие. МакКей стоял на пороге, сунув руки в карманы и глядя в пол; Шеппард медленно вернулся и встал перед ним. Ученый поднял голову, и Шеппард просто обнял его и выдохнул, когда МакКей положил голову ему на плечо. Что сейчас чувствовал МакКей, Шеппард мог представить только весьма приблизительно. Много раз он вот так замирал на пороге своего кабинета, охваченный внезапной неуверенностью, лихорадочно выискивающий изъяны в тщательно продуманном, утвержденном начальством плане операции, вот только на кону тогда стояла дальнейшая судьба очередного притона, а не галактики. Однако кое-что общее, судя по тому, как расслабился МакКей в руках Шеппарда, в этих ситуациях было: им обоим был нужен кто-то, кто помог бы быстрее преодолеть минутную слабость, и Шеппард безумно радовался тому, что у МакКея такой человек есть. - Все получится, Родни, - тихо сказал Шеппард; ресницы МакКея пощекотали его шею, и он улыбнулся. - К полудню у нас будет пять полных МНТ, а завтра Атлантида улетит домой. Мы даже сможем отстегнуть один модуль землянам, как думаешь? МакКей издал неопределенный звук, и Шеппард понял, что все прошло. - Ну уж нет, - сказал ученый, мягко выворачиваясь из рук Шеппарда, - я им ничего не отдам и всех лантийцев настрою против. Спасибо, Джон. Он провел ладонью по волосам Шеппарда, тихонько вздохнул, словно ему очень не хотелось уходить, и качнул головой, приглашая Шеппарда продолжать свой жизнерадостный марш. Несмотря на то, что небо над городом было еще совсем бледным и только начинало наливаться розовым, Атлантида возбужденно жужжала. Техники бегали еще быстрее, чем вчера, правда, уже без проводов, зато с бумажками; почти на всех балконах стояли люди, и у Шеппарда возникло ощущение, что они уже прощаются с Землей. Однако скоро МакКей свернул в очередной коридор, потом еще в один, направляясь в неизвестный Шеппарду сектор, и Шеппард нахмурился, почувствовав неопределенную странность, а чуть позже удивленно закрутил головой: вокруг было пустынно и тихо. - Мы идем к залу МНТ, - объяснил МакКей, заметив замешательство Шеппарда. - Родни, очевидно, принял меры по обеспечению безопасности эксперимента. Если бы мои лантийцы были хоть немного похожи на этих, я бы тоже так сделал: видишь, провода? - канадец указал на три толстых черных провода, змеившихся вдоль стены. - Тебя не охватывает ужас при мысли, что в самый ответственный момент какой-нибудь раззява наступит на них и разорвет соединение? - Теперь охватывает, - сказал Шеппард и на всякий случай отошел подальше от стены, чтобы ненароком не стать этим самым раззявой. МакКей улыбнулся и ласково толкнул его плечом. Провода привели их в небольшую комнату с высоким потолком. Родни и Зеленка медленно брели вокруг держателя, темно-серого сооружения с тремя отсеками для модулей, не сводя с него настороженных взглядов. МакКей влился в напряженный хоровод, а Шеппард подошел к Джону, стоявшему у стены. - Надо будет придумать менее громоздкий способ зарядки, - пробормотал Родни, не поднимая головы. - Коридоры Атлантиды с растяжками из проводов мне не нравятся. Я очень надеюсь, что никто не полезет в оцепление, но когда они оправдывали мои надежды? - Он серьезно оцепил коридоры? - шепотом спросил Шеппард у Джона. Джон флегматично пожал плечами, словно говоря: я удивлен, что нам еще дышать разрешают. Шеппард поймал смеющийся взгляд МакКея и поежился. Медленное кружение ученых убаюкивало Шеппарда, да и на Джона, судя по тому, как неловко он опирался о стену, бодряще не действовало, поэтому они очень обрадовались, когда в комнату вошли двое ученых с ноутбуками и сказали, что готовы нести вахту. - Они будут сидеть тут, - объяснил МакКей, подходя к Шеппардам, - и если что-то пойдет не так, а мы не сможем прервать процесс, они просто выдернут шнур. Шеппард поднял брови и покосился на не менее обескураженного Джона. - А это безопасно? МакКей, отвлекшийся на с пристрастием допрашивающего коллег Родни, мельком глянул на Шеппарда и рассеянно поправил воротник его куртки. Джон надул щеки и сощурил глаза, словно борясь со смехом. - Не знаю, Джон, - сказал МакКей, - в данном случае никто не знает, что опасно, а что нет. Мы обезопасили все, до чего додумались: мы вставили в держатель все три модуля – так у нас будет больше времени, если поток энергии выйдет из-под контроля, за показаниями будет следить огромное количество людей по всему городу... Родни наконец закончил допрос, кивнул МакКею, и тот указал Шеппардам на дверь, предлагая передислоцироваться. Ученые сели по-турецки у держателя, положили планшеты на колени и воткнули в разъемы провода, лежавшие на полу рядом с основным, соединяющим держатель с Вратами. Родни окинул скептическим взглядом их напряженно сжимающие края планшетов пальцы, прикованные к экранам внимательные глаза с чуть припухшими веками (наверняка тоже не спали всю ночь, подумал Шеппард), неестественно прямые спины и тихонько вздохнул, вкладывая во вздох все жгучее желание раздвоиться и взять под личный контроль каждую часть процесса, не доверять дилетантам такую важную миссию. - Родни, по-моему, даже я справился бы с выдергиванием вилки из розетки, - осторожно заметил Шеппард и тут же добавил, увидев, как загорелись надеждой глаза ученого: - Но я тут не останусь! - Ну и топай тогда отсюда, - сердито сказал Родни и встал рядом с МакКеем, явно вознамерившись отконвоировать маленький отряд в зал Врат с наименьшими потерями. В зале Врат стояла напряженная тишина и было неожиданно мало народу, и Шеппард почувствовал уважение к сознательности лантийцев. Правда, Джон немного подпортил картину, шепотом восхитившись умением Родни запугивать даже самых смелых людей. МакКеи и Зеленка сели за приборную панель, техники, доложив о полной готовности, замерли у них за спинами. Шеппарды с подошедшим через пару минут Вулси встали у одной из консолей, и зал снова погрузился в мертвую тишину, нарушаемую только шуршанием ткани, когда кто-то смотрел на часы. Когда на электронных циферблатах наконец высветились цифры «10:00» и по ободу Врат побежали первые огоньки, Шеппард подумал, что у него сейчас остановится сердце. Джон вцепился в консоль и вытянул шею, надеясь увидеть мониторы ноутбуков ученых. На Врата не смотрел никто, даже Шеппард, который отчаянно боролся с желанием лечь на пол и сунуть голову под мышку. Он не знал, чего ожидал: разноцветных искр, громкого гудения, видимого течения энергии по проводам, тянущимся от Врат, но вдруг осознал, что у него нет ни тени страха, что ситуация выйдет из-под контроля. Теория МакКея могла оказаться ошибочной, излучения, поглощаемого наквадахом Врат, могло оказаться недостаточно – и только. Ни в какие взрывы и горы покореженного металла Шеппард не верил: слишком сильная уверенность исходила от трех фигур, надежно заслонявших мониторы от зрителей. Шеппарду показалось, что прошло минут десять, когда голубая рябь вдруг померкла, распалась на бледные обрывки и растаяла. На часах, однако, было уже 10:39, и МакКеи наконец оторвались от ноутбуков и посмотрели друг на друга круглыми глазами, потом обменялись взглядом с таким же обалдевшим Зеленкой, и МакКей повернулся к Вулси и Шеппардам. - После первой сессии каждый модуль наполнился на треть, - сказал он, сжимая спинку стула. - Значит, для зарядки одного МНТ нужно тридцать восемь минут. Снова зашумели Врата, блики заплясали на внимательных лицах повернувшихся к ним ученых. Врата открыты тридцать восемь минут, отстраненно подумал Шеппард и все-таки сел на низенькую ступеньку. Чуть позже дошло и до Джона с Вулси, и они тоже осторожно опустились рядом с Шеппардом. Час прошел едва ли не быстрее первых тридцати минут. Когда Врата закрылись в третий раз, Родни высоким голосом велел техникам, дежурившим у Врат, отсоединять провод, потом посмотрел через плечо на Вулси и сказал: - Все три – полные. Джон впился пальцами в плечо Шеппарда, Вулси встал и хотел что-то сказать, но Врата снова выплюнули пенный столб, и МакКей тихонько попросил установить аудиосвязь. - Эй, - подполковник чувствительно заехал локтем Шеппарду под ребра. - Получилось. Слышишь? - Угу, - промямлил Шеппард, как сквозь вату, еле улавливая смысл коротких реплик, которыми обменивались МакКей и Стрикленд, и сосредоточенно пытаясь подсчитать, сколько часов не спал МакКей; это вдруг стало едва ли не важнее трех заряженных МНТ. С течением времени слой ваты, отделявший Шеппарда от внешнего мира, становился толще, и четко он видел только удивительно прямую спину МакКея. Мимо, как вчера, пробежали техники с мотками провода на плечах, и Шеппарда вздернули на ноги. Рядом стоял Вулси и говорил что-то, что, по-видимому, транслировалось на всю Атлантиду. Наверно, это была очень торжественная речь, судя по сияющему лицу правителя города, но Шеппард уловил только последнюю фразу: «Всем отдыхать». - Это приказ, - шепотом подсказал Джон, Вулси улыбнулся и повторил: - Это приказ! И вот тогда, словно было произнесено ключевое слово, Шеппард вышел из ступора и услышал, что Атлантида гудит, еще несмело, ошалело, но радостно, и увидел, что рядом стоит МакКей и с улыбкой смотрит на него, и такой улыбки Шеппард еще никогда не видел. - Я немедленно свяжусь с Лэндри, - говорил у него за спиной Вулси. - Возможно, на днях они почтят нас своим присутствием. - Конечно, почтят, - благодушное выражение лица Родни никак не вязалось с ядом в голосе, - и начнут клянчить модуль. Хотя зачем он им, у них даже кресла нет. - У вас есть еще пустые? - спросил МакКей, оборачиваясь к Родни. - Надо выкачать из подпространства побольше, пока есть возможность. Родни как будто смутился, и Шеппард с трудом подавил смешок, так забавно выглядел канадец. - Мы поищем, - пообещал он и вдруг порывисто протянул МакКею руку. - Спасибо. Этого совершенно не достаточно, но я пока не знаю, как тебя благодарить. МакКей тихонько фыркнул, но руку пожал, и Шеппард заметил, как приятны ему слова Родни. - Вы со мной не расплатитесь. - Расплатимся-расплатимся, - влез Джон, - только не сейчас. Нам всем, кажется, приказали отдыхать. Не волнуйтесь, сэр, - он взял под козырек, повернувшись к посмеивающемуся Вулси, - спокойно звоните наверх, за исполнением приказа я прослежу лично. Джон, разделимся. Вулси, улыбаясь, покачал головой и ушел к себе. Радостный гул становился громче, в зал начали просачиваться самые нетерпеливые и любопытные лантийцы; Шеппард, сделав страшные глаза, кивнул Джону, который понимающе поднял брови, взял МакКея за локоть и вежливо, но настойчиво потянул его к выходу. - Сейчас ты поешь, - наставительно говорил он, ведя смешливо жмурившегося канадца в столовую, - а потом я уложу тебя спать, насильно, если потребуется, и буду сидеть рядом и следить, чтобы ты не сбежал. - Не потребуется, - ответил МакКей, отнял руку и двинулся к одному из дальних столиков, бросив через плечо: - Возьми мне всего по одному. И два десерта! Шеппард грыз яблоко, глядя, как МакКей ест, и вяло боролся с желанием отобрать у него ложку и покормить его самому. Если бы ученый позволил, Шеппард сейчас с удовольствием таскал бы его по городу на себе, но МакКей яростно сверкал глазами и сопел на Шеппарда, даже когда тот просто пододвигал к нему тарелку или стакан, так что Шеппард вздохнул одновременно тяжело и облегченно и продолжал смотреть на канадца. - А теперь – спать, - строго сказал Шеппард, когда МакКей допил чай и по-детски потер глаза кулаками. - Спать, - согласился тот, вставая, - только можно, ты не будешь сидеть рядом? - Э, нет, - Шеппард помахал пальцем у МакКея перед носом. - Ты меня усыпишь и сбежишь. Ученый рассмеялся, и Шеппард счастливо улыбнулся: смех был легкий, спокойный, искренний. - Я, кажется, сделал тебя параноиком, - сказал МакКей, отсмеявшись. - Ладно, сиди, только не далеко. Натянув нежно любимые Шеппардом пижамные штаны и зарывшись носом в подушку, МакКей пробормотал из кокона, который Шеппард соорудил из одеяла: - Можешь не волноваться, я не смогу убежать, даже если очень захочу. Шеппард подтащил кресло к кровати, сел и уперся локтями в колени. МакКей смотрел на него одним глазом, и Шеппард подвинулся на самый краешек сиденья и положил голову МакКею на подушку. - Ты ведь это сделал, Родни. Ресницы дрогнули, глаз закрылся. - Мы сделали. МакКей выпутал подбородок из одеяла, и у Шеппарда екнуло сердце. Он придвинулся еще ближе и осторожно поцеловал МакКея в теплые, сладковатые после двух стаканчиков желе и чая губы. На секунду ему показалось, что он потерял сознание: пол, кресло, подушка, вся комната совершенно точно пропали, осталось только удивительно ясное ощущение мягких губ и спокойного дыхания. Оказывается, так правда бывает, подумал Шеппард, когда МакКей вздохнул и снова спрятался в кокон. Я отдам все, внятно сказал внутренний голос, чтобы хотя бы изредка иметь возможность подтыкать ему одеяло, красть у него, почти спящего, полуосознанный поцелуй и сидеть рядом, не шевелясь, обратившись в зрение и слух, пока он не проснется и не унесется спасать мир и дарить надежду страждущим. - Джон. Широко открытый голубой глаз внимательно смотрел на Шеппарда. Шеппард с трудом сглотнул и улыбнулся. - Что, Родни? - Когда мы вернемся домой – совсем домой, я имею в виду, – ты уйдешь со мной на Атлантиду? Шеппарда словно окатили ледяной водой; он задержал дыхание и едва смог кивнуть. МакКей улыбнулся и закрыл глаз, а Шеппард начал дышать, только когда от нехватки кислорода глухо забухала кровь в ушах. Внутри распутывался, распадаясь на узелки поменьше, твердый узел, завязавшийся, похоже, еще когда Шеппард впервые подумал, что так просто МакКея не отпустит. Узелки тоже стремительно развязывались, и Шеппард сполз ниже, охваченный слабостью и странной легкостью. Ученый пошевелился, обнимая подушку, и Шеппард склонил голову к плечу, разглядывая его. МакКей был совсем не похож на Родни. Пожалуй, ближе всего он был к своему двойнику, когда спорил со своим Зеленкой: то же презрительное нетерпение на лице, те же колючие глаза, тот же кривящийся рот. В остальное время их поведение было настолько разным, что Шеппард иногда переставал замечать, что внешне они идентичны. Там, где Родни чуть ли не вопил от восторга, МакКей ограничивался довольной улыбкой и особенно блестящими глазами. Перед лицом событий, Родни откровенно бесивших и провоцировавших бурный поток ругани и ворчания, МакКей прикрывал глаза, плотно сжимал губы, а в экстренных случаях позволял себе секундную досадливую гримаску. К Джону Родни относился явно по-хозяйски, чуть снисходительно, с грубоватой лаской, и Джон отвечал ему тем же. МакКей сразу поставил Шеппарда на одну ступень с собой, и в его обращении с Шеппардом нет-нет, да и проскакивало опасение нарушить постепенное правильное развитие их отношений; этим он, очевидно, заразился от Шеппарда, который только сейчас начал понимать, что имеет на МакКея все права. Шеппард вспомнил рассказ канадца о реальности, в которой тот встретил другую версию Шеппарда, вспомнил Рода, и ему вдруг очень захотелось увидеть еще пару-другую МакКеев. Он был уверен, что у его ученого самые голубые глаза, он может переспорить Зеленку и починить любую сложную штуку быстрее любого своего двойника и уверенности в себе у него в разы больше, чем у них, но мысль разогналась, и остановить ее усталый мозг уже не мог. Когда-то давным-давно Шеппард то ли краем глаза читал, то ли краем уха слышал, что есть теория – большей частью плод чьего-то слишком богатого воображения: когда человеку приходится делать выбор, реальность дробится на столько ветвей, сколько есть возможных решений, и каждая начинает жить своей жизнью, развивая собственный сценарий. Шеппарду всегда становилось не по себе, когда он начинал думать об этом, например, пытаясь понять, как определить, какая реальность исходная, но теперь все это не казалось ему слишком громоздким, чтобы уместиться в голове. Может быть, дело было в спокойно спящем МакКее, для которого вероятностные вилки, существование других версий себя и скачки между вселенными были понятны и вполне объяснимы. Есть реальность, где МакКей – серийный убийца, а Шеппард – буйнопомешанный, сказал как-то ученый, или наоборот, неважно. Наверно, есть и такая, где они прожили жизни, так и не встретившись, или такая, где они были вместе с детства, отбирали друг у друга яркие пластмассовые ведерки, Шеппард списывал у МакКея домашние задания и учил его правильно дышать во время кросса, где они делились друг с другом первыми любовными секретами, где Шеппард стал шафером на свадьбе МакКея, а МакКей – крестным детей Шеппарда, где они так привыкли идти рядом, что никому из них ни разу не пришло в голову попытаться выяснить, что это за сосущее чувство где-то в горле, появляющееся всегда, когда они смотрят друг на друга. Может быть, есть и такая, где они заклятые враги, и при любом удобном случае Шеппард стреляет в МакКея, а МакКей подсыпает Шеппарду яд, и никто из них не задумывается, почему один так ненавидит другого, и не подозревает, что есть тысячи и тысячи других реальностей, где все не так. Точно есть реальность, где Шеппард такой же умный, как МакКей, даже еще умнее, и наверняка где-то еще существует воплощенная утопия, мечта многих поколений писателей, и мир, где бушует первобытный хаос и люди вынуждены зубами рвать друг другу глотки, чтобы выжить. Есть, наконец, вот эта, в которой Шеппард развалился в кресле, борется с усталостью и смотрит не отрываясь, как вздрагивают во сне ресницы МакКея, а Родни и Джон где-то не так далеко от них ждут следующего витка своих сросшихся судеб, обнимаясь, держась за руки или просто молча глядя друг другу в глаза. МакКей тихонько вздохнул, поерзал, и на поверхности остался только хохолок над ухом. Шеппард потер лоб ладонью и попробовал представить, что вилка действительно имела место, реальность раздвоилась и в другой ветке он не повернул назад, не догадавшись о местонахождении логова рейфа или просто не пожелав проверить свою догадку. К этому времени деньги уже наверняка перекочевали бы в карманы доморощенных крупье и жаждущих легкой наживы девиц, подумал Шеппард и вдруг сильно вздрогнул: скорее всего, к этому времени черная сумка не успела бы опустеть и наполовину, а крупье, девицы и солидная часть населения Земли превратились бы в высохшие трупы, и в их числе, вполне вероятно, был бы МакКей; того Шеппарда это вряд ли как-то особенно взволновало бы, но этот вылез из кресла, нетвердой поступью прошел в ванную и долго умывался холодной водой. Пора выбираться из бурелома размышлений, сказал он себе, иначе есть все шансы не найти дорогу назад. Как бы там ни было, МакКей своим предложением прояснил будущее Шеппарда на годы, и все остальное не должно его волновать. Когда-нибудь он снова рискнет задуматься об этом, но только когда МакКей будет рядом и сможет вернуть его в реальность без вреда для психики. Шеппард вернулся в кресло и снова уставился на МакКея. Скоро веки налились свинцом, и Шеппард откинул голову на спинку, чтобы можно было нести дозор с полузакрытыми глазами. Мысли кружились все медленнее, и Шеппарду начало казаться, что он плывет куда-то, а чуть позже – что куда-то плывет город. Вдруг оказалось, что он в комнате с управляющим креслом, в котором сидит Джон, и Шеппард подумал, чувствуя, как внутри поднимается волна счастья: Атлантида летит домой. Из тени у стены за Джоном наблюдал Родни, а потом Шеппард вдруг понял, что в кресле сидит он сам, а у стены стоит МакКей с легкой улыбкой на губах. Когда открылся проход в гиперпространство, город едва заметно тряхнуло, и Шеппард наконец совсем уснул.