И вспыхнули сосны смолистым огнем

Сознание возвращалось неохотно, рывками, то и дело ускользая, как ящерица сквозь пальцы, но в конце концов перестало играть с Шеппардом в прятки и осталось насовсем. Он попробовал открыть глаза, но с первого раза не удалось, а на второй не оказалось сил. Голова была набита густым, каким-то колким туманом – как если бы стекловата сублимировалась в газ. Шеппард с трудом вспомнил собственное имя; секундное напряжение моментально истощило и умственные силы, и следующие несколько минут он просто плыл в тумане, ничего не чувствуя, даже беспокойства оттого, что память очень неохотно просыпалась ото сна, выдавая информацию в час по чайной ложке. Паника нахлынула, когда его собственный голос спросил где-то недалеко, хотя Шеппард был уверен, что его губы не двигались: - И когда он очухается? Что-то с МакКеем, сразу подумал Шеппард и ухватился за эту мысль, надеясь, что вдруг всплывшее, однозначно знакомое имя поможет выбраться из топкого зыбкого полусна, хотя мысль почему-то была ужаснее его в невообразимо много раз. - В него всадили несколько зарядов подряд, - ответил кто-то второй, и Шеппард подскочил, как ошпаренный. Он понял, что это было сказано вовсе не о МакКее, только когда ему на плечи опустились и надавили, заставляя лечь, широкие ладони и спокойный голос негромко сказал: - Спасибо, Карсон, я позову, если что-то будет нужно. Когда затих звук шагов, давление на плечи ослабло, Шеппард все-таки сел, и его голову тут же прижали к чему-то теплому, пахнущему горьковато и очень знакомо. - Все хорошо, Джон. Голос звучал странно, в одном ухе нормально, в другом – глуховато, утробно, но действие возымел в ту же секунду. К теплу под щекой прибавились осторожные прикосновения к волосам, и скоро туман в голове начал расступаться, уплывать обрывками куда-то вдаль, обнажая недавние события. Все постепенно становилось на свои места: МакКея там не было, и все правда хорошо, потому что это его теплая рубашка и горьковатый запах. Руки слушались едва-едва, но Шеппарду удалось неловко провести тыльной стороной ладони по спине МакКея, и ученый аккуратно уложил его обратно. Шеппард наконец смог поднять веки: МакКей смотрел на него темными немигающими глазами. - Получилось? - спросил Шеппард заплетающимся языком. МакКей молча кивнул, взял руку Шеппарда и стал разминать ее, сгибать пальцы, растирать запястье. Шеппард понимал, что надо что-то сказать, чтобы убрать морщины со лба МакКея, чтобы его глаза посветлели, чтобы он разжал губы, но мысли еще не до конца оправились от паралича. А когда оправились, Шеппарда окатило ледяной волной ужаса. Я буду осторожен, на мне даже одежда не помнется... - Родни... МакКей аккуратно положил потеплевшую руку Шеппарда на одеяло и потянулся к другой. Шеппард неловко ухватил МакКея за запястье. Ученый не стал вырываться, но и навстречу не пошел, глядя на вялые пальцы Шеппарда и осторожно поглаживая их. - Я ничего не мог сделать, он подошел сзади, - это прозвучало еще более жалко из-за непослушного языка, и Шеппард скривился. - Прости меня, пожалуйста, - МакКей моргнул, Шеппард с трудом перекатил голову по подушке и заискивающе улыбнулся. - Ну подумаешь, парализатор... Мне по сравнению с тобой еще как повезло. МакКей поморщился и отвернулся. У Шеппарда оборвалось сердце. - Родни... Ученый вдруг больно сжал его пальцы. Его голос звучал хрипло и пусто. - Я понимаю, что бравада у вас, солдат, в крови, без нее на войне никак, но ты не обижайся, что я некоторое время не смогу смеяться твоим мужественным шуткам, да и вообще смеяться, пока ты не встанешь, по крайней мере. - Я встану совсем скоро, - Шеппарду удалось выдавить только еле слышный шепот. - Я могу попробовать прямо сейчас, хочешь? Родни, хочешь? - Не хочу, - МакКей повернулся и уставился на него; слава Богу, глаза были уже не такие темные. - И как тебе верить после этого? Скотина ты, Шеппард. Хоть горшком назови, только в печку не ставь, со странным напряженным облегчением подумал Шеппард и попробовал вывернуть руку, чтобы ответить на пожатие. К его удивлению, получилось, и МакКей тихонько вздохнул. - Как ты? Шеппард осторожно повел плечами: тело покалывало, но в целом было ничего. - Нормально, - ответил он. - Через пару часов буду скакать. Расскажи, чем все кончилось? Давно я тут? - Пятый час, - ответил МакКей и снова поморщился, а Шеппард почувствовал, как щеки стремительно наливаются жаром стыда. - В тебя попали несколько раз, это весьма серьезное испытание для организма. Шеппард хотел сказать, что он вернулся бы и с того света, но под взглядом МакКея прикусил язык. Ученый машинально подтянул повыше простыню, укрывавшую Шеппарда, и продолжил: - Твой спутник, к счастью, не растерялся, всадил в рейфа всю обойму, сообщил на «Дедал», тебя перекинули на планету и вернули домой через Врата. Ребята посадили улей, сдали его новому владельцу и тоже убрались, - МакКей поерзал, устраиваясь поудобнее. - Карсон чуть с ума не сошел, увидев тебя, созвал консилиум, накачал тебя релаксантами, утыкал иглами. Задал ты шороху, одним словом. Джон сказал, даже Тодд расстроился. - Ух ты, - пробормотал Шеппард, не зная, как на это реагировать. МакКей помолчал, задумчиво глядя на Шеппарда, а потом вдруг спросил: - Джон, когда меня подстрелили, это уже было? Шеппард затаил дыхание: перед глазами снова мелькнуло белое лицо и пустые глаза ученого, кровь на белой коже, в ушах раздался треск распарываемой штанины. МакКей не отводил вопросительного взгляда, и Шеппард опустил веки. - Да, мы с Джоном поговорили накануне вечером, - следующего вопроса МакКей не задал, но Шеппард на всякий случай осторожно пробормотал: - Не уверен, что смогу подробно расписать свое состояние, но так плохо мне никогда не было, даже в Афганистане. - Ясно, - обронил МакКей, долго молчал, потом снова взял Шеппарда за руку и медленно, словно слова просачивались через плотную ткань, сказал: - Тогда, я думаю, ты поймешь меня и не осудишь. Я уже давно не принадлежу себе, на мне слишком большая ответственность. Дженнифер если и понимала это, то принять не смогла. Ты, мне кажется, понимаешь и принимаешь, и я вряд ли найду способ рассказать тебе, как я благодарен, и я очень, очень тебя люблю. Но если ты погибнешь, я не смогу позволить себе пойти за тобой. От этого мне еще тяжелее отпускать тебя куда-то, где опасно. Шеппард вдруг понял, отчего его начинало трясти, когда МакКей говорил что-то подобное, – от этой простой, чуть застенчивой манеры легко выговаривать ужасно важные, сидящие в самой глубине души вещи, которые Шеппард редко рисковал даже обдумывать – знал, какая жуткая боль придет рука об руку с этим, в каких конвульсиях, брызгая во все стороны кровью, будут биться мысли и слова. Шеппарду не хотелось продолжать этот разговор, не хотелось до сведенных челюстей, потому что в его рамках на вопросы нужно было давать только правильные ответы, в выискивании и озвучивании которых Шеппард никогда не был силен, а сейчас, когда в голове еще позвякивали стеклянные колокольчики, и подавно. Но он все-таки тихо сказал: - С этим надо что-то делать, Родни. Ученый поднял на него светлые глаза. - Я знаю. Но пока ничего делать не буду. Шеппард вопросительно поднял брови, и МакКей улыбнулся и положил тяжелую теплую ладонь ему на грудь. - Когда мы вернемся и уйдем на нашу Атлантиду, я не смогу позволить себе даже эти мысли. Если нет необходимости постоянно вздергивать себя за шкирку, я предпочитаю валяться мешком на полу. И давай закроем тему. Некоторое время Шеппард просто смотрел на МакКея, а потом потянул его на себя. Ученый чуть-чуть, скорее для виду, посопротивлялся, но в конце концов, даже не оглянувшись по сторонам, наклонился к Шеппарду и уперся локтями в подушку по сторонам от его головы, разглядывая его и улыбаясь глазами. - Родни... - Я не сержусь, - тихо сказал МакКей, поглаживая большими пальцами виски Шеппарда. - Правда. Все нормально. Шеппард уже не удивлялся воздействию, которое оказывали на него слова ученого. Все нормально, значит, все нормально, раз МакКей так говорит. Вся эта странная ситуация, от момента, когда бутылка выскользнула из его ослабевших от осознания пальцев, до сегодняшнего дня, ни разу не показалась Шеппарду странной: сначала он был слишком обескуражен, потом – слишком подавлен, еще чуть позже – слишком счастлив, чтобы анализировать. Не казалось странным страдание, которое приносила эта любовь, не казалось странным иногда продираться сквозь нее, а не скользить по волнам, как бывало с другими. Временами, когда Шеппард внезапно вспоминал, что оставленное на столе кольцо не обязательно должно инициировать немедленный развод, ему становилось не по себе, он против воли начинал сравнивать себя с Келлер и против воли же приходил к выводу, что с ним МакКею лучше. Он по-прежнему страшно боялся сглазить, но вывод упорно лез в голову, а МакКей еще ни разу не опроверг его ни словом, ни делом. За спиной у МакКея негромко кашлянули, как раз когда ученый наклонился еще ниже и ткнулся носом Шеппарду в щеку. Шеппарду показалось, что у него взорвалось сердце, разливая по всему телу очередную дозу паники, но МакКей и бровью не повел, неторопливо слез с койки и повернулся к Бекетту, смущенно теребящему петлю халата. - Карсон, - невозмутимо сказал он, - мне кажется, его уже можно выписывать. Бекетт облегченно выдохнул и сделал вид, что не заметил насыщенного красного цвета лица Шеппарда и слез у него на глазах. - Чудесно! - жизнерадостно воскликнул он. - Ну-ка, Джон, попробуй сесть. МакКей приобнял Шеппарда за плечи, и он неуклюже сел и свесил ноги с койки. Бекетт улыбнулся еще шире, посветил фонариком ему в глаза, проверил рефлексы и попросил встать. Ноги слегка дрожали, но вертикальное положение сохранялось без особенных усилий. - Ну вот и славно. Пару дней попьешь укрепляющее, посидишь дома – и будешь, как новенький, - сказал Бекетт и все еще немного смущенно посмотрел на МакКея. - Проводишь его? МакКей кивнул, осторожно усаживая Шеппарда на койку. - Только одежду ему верни. Бекетт убежал, и МакКей все-таки поцеловал Шеппарда, быстро, чтобы случайно не сконфузить врача окончательно, но на первое время этого было достаточно. Бекетт вернулся, положил на койку аккуратно сложенную одежду и хотел уйти, но Шеппард спросил, стараясь попасть ногой в нужную штанину: - Карсон, почему этот рейф не заснул? Бекетт откашлялся и увлеченно блеснул глазами. - Это был один из рейфов, которым мы ввели ретровирус. Может быть, после этого у него появился полный иммунитет, может быть, он просто очнулся раньше остальных. К счастью, подполковник сообразил забрать тело с собой, так что у нас есть материал для изучения. Шеппард бледно улыбнулся, жалея, что спросил, и МакКей, все так же невозмутимо кивнув Бекетту, увел его. Был ранний вечер, и Шеппард, немного пройдясь, почувствовал себя вполне бодрым, но МакКей все равно уложил его в кровать и принес ужин в постель. Шеппарду это решительно не понравилось, но ученый так высоко задрал бровь, что пришлось подчиниться. МакКей унес поднос, молча разделся, лег рядом с Шеппардом, велел ему немедленно засыпать и сам уснул минут через десять, крепко обнимая Шеппарда за пояс. Проснулся Шеппард рано утром, когда солнце едва поднялось над зелеными волнами. Почти полностью одетый МакКей вышел из ванной, улыбнулся и бросил в Шеппарда его же футболкой. Несмотря на ранний час, в столовой обнаружилась команда в полном составе. Шеппарда встретили немного иронично, но очень тепло, и от этого дружеского тепла растаяли последние остатки неловкости душевной и физической. - А вы мастаки пугать друзей, - заметил Джон, переводя смеющийся взгляд с МакКея на Шеппарда. Шеппард проигнорировал выпад и спросил, отхватывая вилкой огромный кусок омлета: - Как там Тодд? Родни фыркнул. - Бодр и весел, а ты чего ждал? Сказал, что мы еще увидимся. - Оно нам надо? - чуть подумав, спросил Шеппард. Родни пожал плечами. - Зависит от того, с чем он пожалует. Больше к этой теме не возвращались, не в последнюю очередь потому, что Ронон недвусмысленно дал понять, что ему порядком надоели все эти прыжки вокруг рейфа. Скоро Шеппард вообще забыл про Тодда, ему и без того было, о чем подумать. Пока Шеппард твердо стоял на ногах, МакКей был так очевидно счастлив, что Шеппард то и дело удостаивался одобрительных взглядов Джона и Родни, и он старался делать все, чтобы эти взгляды останавливались на нем как можно чаще. Вечером Шеппард нашел Джойса и открыл рот от удивления, когда тот неуклюже попытался извиниться. Несколько минут Шеппард наблюдал, как морпех переминается с ноги на ногу, прежде чем решительно прервать его и заявить с почти маккеевской безапелляционностью, что он вообще-то пришел поблагодарить за спасение жизни, а не выслушивать абсурдные извинения. Марк смутился и пробормотал что-то вроде «работа такая». Шеппарду показалось, что после нескладного объяснения Джойс поспешно ретируется и будет по возможности избегать Шеппарда, но он неожиданно предложил выпить, раз уж всем участникам операции дали выходной, и в последующие дни они как-то вдруг и крепко сдружились. Джойс прибыл на Атлантиду со второй волной, помнил практически все, что случилось за время пребывания в Пегасе, и с удовольствием делился воспоминаниями, особенно когда узнал, что Шеппард собирается присоединиться к экспедиции, когда они с МакКеем вернутся в свою реальность. Атлантида постепенно осознавала, что она дома, и забывала о Земле. Лихорадочная суета первых дней сменилась распорядком, сложившимся за пять лет. Жизнь текла не то чтобы совсем спокойно, но Шеппард не помнил, чтобы ему когда-нибудь было так хорошо. Возможно, расслабляться не стоило, но он ничего не мог с собой поделать, глядя, как МакКей бросает пиджак на спинку стула и потягивается, вздыхая, полностью удовлетворенный продуктивно прожитым днем, и поворачивается к Шеппарду, и в глазах у него отчетливо читается предвкушение не менее продуктивной ночи. Через неделю после того, как они расстались с Тоддом, Вулси добился у глав Коалиции аудиенции и принес в целом неплохие новости. Келор удрал в неизвестном направлении, как только активизировались дженаи, зато Димас по прежнему симпатизировал лантийцам, он даже был из тех, кто не поверил, что Атлантида улетела. История завязывания отношений с Коалицией повторилась с той только разницей, что новенький третий член правления корчил из себя беспристрастного эксперта, а на деле постоянно заискивающе косил глазом в сторону Димаса, так что сторонники лантийцев опять оказались в большинстве. Дженаям снова был негласно выдан волчий билет, хотя Вулси умолчал об эпопее с МНТ. Коалиция подтвердила слова Тейлы о том, что рейфы взяли тайм-аут и не особенно высовывались, по крайней мере на территории, охваченной влиянием Коалиции, но объяснения этому так и нашлось. Когда Атлантида приводнилась, МакКей первым делом связался с домом и доложил об успешной передислокации, тем более, что перелет выхлебал все три модуля больше, чем наполовину. МакКей, посмеиваясь, рассказал Шеппарду, как Зеленка серьезно потребовал, чтобы Стрикленд отозвал их домой, потому что больше не может выносить информационный голод, да и сам генерал был настроен примерно так же, и МакКею с трудом удалось убедить его, что только сейчас и начинается то, зачем они вообще заявились в эту реальность. О следующем сеансе связи они так и не вспомнили бы, если бы здешний Зеленка не намекнул целыми днями не вылезающему из базы данных МакКею, что уже опять воскресенье и время подбирается к девяти. МакКей так и не смог избавиться от раздражения, которое вызывал у него этот досадный отвлекающий фактор. Пока МакКей торчал в лабораториях, Шеппард заводил новых друзей, шлялся по городу или летал с Джоном на материк, где под надзором подполковника тренировался водить прыгун. Несколько раз он ходил через Врата с исследовательскими группами, а однажды вместо Джона пошел с Вулси по коалиционным делам. МакКей многозначительно посмотрел на Шеппарда, когда тот в первый раз рассказал ему о намечающемся выходе, и Шеппарду стоило значительного труда убедить ученого не запирать его в комнате до самого возвращения домой. - Родни, если ты собираешься взять меня с собой, - сказал он наконец, проникновенно глядя в пронзительные глаза МакКея, - мне надо набираться опыта во всех этих исследовательских штуках, иначе что мне делать на твоей Атлантиде? Вид МакКея говорил, что уж он-то найдет Шеппарду применение и в пределах защитного купола, но в конце концов ученый вздохнул, пожал плечами и пригрозил, что если Шеппарда еще хоть раз протащат через Врата еле живым, он тайком улизнет домой и найдет способ уничтожить след сигнала. Угроза, хоть и сопровождавшаяся подрагивающим от сдерживаемого смеха голосом и улыбчивыми морщинками в уголках глаз, была принята к сведению. Все равно Шеппард собирался включить в программу по набору опыта упражнения на внимательность. Когда у Тейлы, курсировавшей между Атлантидой и Новым Атозом, выдавалась свободная минутка, она учила Шеппарда драться на палках. Вообще-то идея принадлежала Ронону, но Шеппарду хватило одного взгляда на огромный кулак, смыкающийся вокруг ставшей вдруг очень твердой на вид палки, чтобы он признал себя позорным трусом и попросил на первых порах отдать роль тренера Тейле. МакКей хихикал, наблюдая, как со временем меняют форму и цвет многочисленные синяки, а потом целовал их, делая вид, что ему самому противна такая сентиментальность, и прекрасно понимая, что эта игра не обманет ни Шеппарда, при первом же прикосновении губ ученого впадавшего в блаженный транс, ни его самого. Однажды МакКей появился на пороге тренировочного зала и некоторое время наблюдал, как Шеппард отчаянно старается произвести на него впечатление. Усилия даром не пропали: скоро выбитая из рук Тейлы палка с пустым звуком ударилась в стену. МакКей снисходительно поаплодировал, вошел, улыбнулся Тейле и кинул пиджак на лавку у двери. - Попробуй меня стукнуть. Шеппард озадаченно уставился на него и поднял палку. - Этим? МакКей невозмутимо кивнул. - Это больно, - не то чтобы Шеппард собирался соглашаться, просто это действительно было больно, и слова вырвались сами собой. Взгляд МакКея опустился на бедро Шеппарда, где под плотной тканью брюк цвел желтый, как масло, бесформенный синяк. - Я знаю, - ответил он и подошел поближе. - Давай, посмотрим, на что способны вы, земные солдаты, против нас, лантийских ученых. Тейла, пряча улыбку в уголках губ, отошла к стене, но Шеппард продолжал бессмысленно пялиться на МакКея. Если это была шутка, ему было не смешно, если нет... Шеппард не знал, что и думать. Взгляд МакКея отчетливо говорил: «Я прекрасно знаю, что ты скорее умрешь, чем причинишь мне вред, и знаю, о чем прошу», а выразительно изогнутая бровь намекала: «Не будем обсуждать семейные дела публично». - В чем подвох? - на всякий случай спросил Шеппард, но МакКей только легкомысленно пожал плечами. - Боишься, что я тебя отлуплю? - Меня на слабо не возьмешь, - предупредил Шеппард, пытаясь не обращать внимания на непрошеный прилив адреналина. - Да ладно, - засмеялся МакКей, - уже взял. Давай. Шеппард демонстративно отбросил палку. - Только кулаком, если ты настаиваешь. МакКей устало вздохнул и посмотрел на Шеппарда, вдруг став очень похожим на Родни. Шеппард закусил губу, замахнулся, максимально напрягая плечо, чтобы полностью контролировать руку, и выбросил вперед кулак. Одним незаметным движением МакКей перехватил мгновенно растерявшегося Шеппарда за запястье, резко дернул его на себя и перекинул через бедро. Пока Шеппард летел, МакКей плавно опустился на одно колено и поддержал падающего Шеппарда под затылок, чтобы он не ударился головой. От стены, где стояла Тейла, донесся смех и аплодисменты, а Шеппард даже не пытался встать, глядя на порозовевшее улыбающееся лицо, склонившееся над ним. МакКей встал, ухватил Шеппарда за руки и рывком поднял с пола, улыбнулся Тейле и с достоинством стряхнул с рукава несуществующую пылинку. - Ну ладно, - сказал он, - позабавились и хватит. Если вы закончили, ты мне нужен в лаборатории. - Закончили, - ответила Тейла, собиравшая раскиданные по комнате палки, не глядя на Шеппарда. - В следующий раз поработаем над контрзащитой. - И когда ты собирался рассказать мне, Брюс? - проворчал Шеппард, выходя из душа, принять который ему любезно разрешил МакКей. Сидящий в кресле ученый усмехнулся. - А тебя не удивило, что до того, как меня подстрелили, я бежал впереди тебя, причем ты, судя по пыхтению, выжимал максимальную скорость? - Я пыхтел от страха за тебя, между прочим, - проворчал Шеппард, понимая, что МакКей прав. МакКей встал, подошел к нему совсем близко и положил руки на голые плечи. - Пусть это убедит тебя, что не стоит пренебрегать тренировками. Не щадить тебя я не смогу, но в Пегасе есть очень много существ пострашнее меня. Мы продержались так долго и одержали столько побед только благодаря тому, что каждый понимал: хочешь получить удовлетворительные результаты – сделай сам, не надейся на других, а для этого, сам понимаешь, даже ученый должен уметь стрелять, говоря общо. Шеппард смог только кивнуть, и МакКей улыбнулся. - Я не пытаюсь тебя запугать, ты же понимаешь? Шеппард фыркнул. - Даже если пытаешься, у тебя ничего не получается. Но к тренировкам он все-таки стал относиться более ответственно. Шеппард почти успел привыкнуть к покою и сонной размеренности жизни, когда однажды утром на связь вышел Тодд.