***
Оптимус поморщился от боли, возникшей в метапроцессоре. Ему казалось, что шлем вскрывают голыми руками, копошась в мыслях когтистыми пальцами, задевая чувствительные зоны, оставляя шрамы, в надежде выцепить нечто ценное. Конечно, это было лишь открытие специального канала, который позволял показать правду на последнем заседании Совета Цивилизаций, где решалась дальнейшая судьба множества рас. Там же будет доказана или опровергнута вина кампмикетов в исчезновении сапфитов. Прайм помнил, кто сломил его в прошлой жизни. Странное чувство жалости появилось с тех пор, как он вспомнил прошлую жизнь. В сознании гудел плач ребёнка, которого сжал в ментальных тисках чернобронный богомол. — Папочка!!! — малыш не мог пошевелиться, зависнув в воздухе. — Талокир… нет! — Орион замер, в отчаянии из-за собственного бессилия. Если кто-то попадал в тиски кампмикета, то жить ему оставалось сущие секунды. Он боролся до самого конца, в надежде освободить сына. Но чем больше Пакс концентрировался, тем слабее становился. В какой-то момент в окулярах возникли помехи. Зрение стабилизировалось только когда от маленького корпуса Талокира осталось несколько догорающих пылинок. Оптимус вздрогнул, поджав пластины губ. Эти чувства были столь же сильны, как и пережитая гибель Кибертрона. Вот только погиб его ребёнок. А с этим может сравниться только смерть всего родного мира и всех друзей. Манипуляторы дрожали. Лидер автоботов не мог подавить в себе это, а генетизестерцы не вмешивались в его эмоции. Он сдавленно закричал, падая на колени. В искру словно вонзили сотни кинжалов. Память раскрылась полностью, навалившись на него непосильным грузом. Всё, что так долго хранилось в забвении теперь сжигало изнутри. Никому бы не удалось продержаться дольше, чем Прайм. Но даже самые крепкие сплавы поддаются огромным температурам. Он достиг своей точки плавления. Вокруг закружился сине-зелёный вихрь звёздной пыли. К его фейсплейту осторожно прикоснулись руки Тэм-Зела. Сквозь пелену воспоминаний Оптимус разглядел знакомые черты. Бьюнтекто улыбался ему, как мать улыбается ребёнку, сделавшему свои первые неловкие шажки. Ллерон замер. На его лице впервые за долгое время возникло удивление. Сщукех и Глот`О понимали, в чём тут дело. Перед квинтессоном возник синий силуэт из звёздной пыли. Деккара Нибио зачарованно смотрел на пришельца. Его потомок протянул ручонки к энергену. Тэм-Зел заулыбался, подняв малыша в воздух и осторожно опутав конечностями из «облаков». Вспышка. Перед Ллероном возникло бесконечно большое сооружение неописуемой красоты, полностью состоявшее из энергии. Бесчисленное множество цветов мелькало перед глазами. Храм Вечности, несущий в себе колоссальную энергию, способную творить чудеса: вернуть погибшего к жизни, наградить даром исцеления, научить управлять своим ментальным потенциалом, открыть любую степень латентности. Всё зависело только от потребности в одном из чудес. Ллерон потянулся к бурлящей словно кипящая жидкость энергии, кончиком пальца касаясь сооружения. Его сознание сгорело от такого потока информации, идущего со всех сторон. То что происходило, происходит сейчас и будет происходить. Звёзды из самых разных Вселенных, галактики, рождение новых реальностей, формирование эмбрионов живых существ и бесконечное число вопросов и ответов. Из пепла латентности родилась новая сущность. Деккара Нибио ждал лишь мгновение своего времени. Потомок не изменился внешне, но содержимое стало иным. Точно ребёнок открыл глаза, Ллерон видел и чувствовал всё так, как не мог ни один квинтессон. — Твоя ошибка, кастари, была в смешении твоего генома и генома фрондеттов. Ты неправильно замки цепочки закрыл, поэтому мой ментальный потенциал не мог раскрыться полностью. — Говорил это потомок своим голосом, но с интонацией повидавшего всё в этой жизни существа. "Звёздное небо» его глаз показывало совсем другую сущность. Деккара долго благодарил бьюнтекто за то, что тот дал шанс потомку на просвещённую жизнь, полную иных знаний. — Так на смену угасающим квинтессонам пришли генетизестерцы, — Тэм-Зел заботливо посмотрел на трёх братьев. — Это больно, когда сознание сгорает без остатка, но это не мешает фениксу возродиться из пепла. Оптимус почувствовал слабость, системы одна за другой отключались. Корпус обмяк и он ушёл в оффлайн. Тэм-Зел держал его, внимательно осматривая пластины. Близнецы энергены продолжали медленно кружить, наполняя воздух запахом озона. — Ему нужно ещё немного времени, — выдохнул Ллерон, не отрывая глаз от трансформера. Дыхание заметно участилось, однако внешне он оставался спокоен.***
Дердан опасливо покосился на вольер с диноботом. «Мозазавр» не сводил с него злобного взгляда ярко-красных окуляров, выпуская из пасти пар. Он завис в воздухе, помахивая хвостом и двигая плавниками для поддержания равновесия. — Зачем вы создали таких жутких трансформеров? Это ведь не практично! — рептилоид поморщился от запаха гари, стоявшего в помещении. — Вы ведь не планировали начать полномасштабную войну? — Нет, просто нам надо было изучить приспосабливаемость подобных организмов. — Пожал плечами Кам-Пак. — Как показала практика, они крайне живучи. — Не хотел бы я оказаться с подобной тварью наедине… — сглотнул хнорол. — Никто не заставляет. Хотя диноботы достаточно миролюбивы, это не значит что они не могут за себя постоять. — Закончив с панелью, генетизестерец направился в большое помещение, в котором располагались капсулы. — А это ещё что за чудо? — поморгал рептилоид, рассматривая плавающие в синей жидкости металлические тела. — Друзья Оптимуса Прайма, погибшие на Земле не так давно. Мы вернём их к жизни после того, как завершится заседание. — Вот он обрадуется! — всплеснул руками Дердан. — Я бы сказал что это сюрприз ко дню его создания, но это ведь не так? — Нет. — Покачал головой Кам-Пак. Когда нам кажется, что чудес не бывает, Вселенная подкидывает нам случай, который снова даёт возможность поверить в лучшее…