***
— Я вам ещё нужен? — спросил Прайм, отчего-то прищуривая линзы, ожидая большого подвоха, как это часто бывало с людьми. Но генетизестерцы оказались совсем другими. — Всё что от тебя требовалось, ты исполнил и в нашей воле будет освободить тебя. — Кивнул Сщукех. — Однако тебя ждёт на Земле ещё одна битва. Только ты и Мегатрон. Однако сделать выбор будет нелегко. Теперь у тебя есть знания, которые не позволят тебе повторить своих ошибок… хотя знания не спасут, если ты сам того не захочешь. Всё только в твоих руках. — Это я понимаю. У меня всего один вопрос: где мне взять сил, чтобы одолеть Мегатрона и, возможно, его армию? — Если ты собрался лезть туда в одиночку, то это явная глупость. Ты не обладаешь такими силами, что есть у нас, значит проигрыш — лишь вопрос времени. — Глот`О замер, специально растягивая момент и усмехнулся. — Пошли, — он положил Прайму руки на плечи, и они перенеслись в помещение, где хранились огромные прозрачные капсулы. Оптимус впервые за долгое время почувствовал, как искра сильно пульсирует под грудными пластинами, готовая взорваться, точно маленькая сверхновая. На его фейсплейте замерло выражение глубокого удивления, счастья на грани слёз и желания поверить, что это не сон. Ноги словно вросли в пол, он даже не мог пошевелиться. Он просто рассматривал капсулы с телами товарищей. Они словно просто прибывали в оффлайне. Все, кто погиб на Земле: Джаз, Элита-1, Хромия, Арси, Айронхайд, Скидс и Мадфлепп, Джолт, Кью, Роудбастер, Лидфут, Топспин, Сайдсвайп, Дино, Рэтчет… Все в целости и сохранности. Будто и не было той резни, что люди устроили с теми, кто их защищал. — Оказываю тебе честь, — по-доброму усмехнулся Глот`О, указывая рукой на светящуюся панель. — Ты ведь так этого хотел. — Но Матрица была у меня… — Прайм подошёл к панели вплотную. Система запросила сканирования. — Думаешь, нам не хватило ума быстро взять её и передать все данные в Вектор Сигма, чтобы он вернул им искры? Ох, Оптимус, ну почему ты нас так недооцениваешь? — генетизестерец прикрыл лицо рукой, однако продолжал хихикать, как родитель над сглупившим ребёнком. Сканирование завершилось, и система активировала программу пробуждения. Капсулы приняли горизонтальное положение. Когда жидкости совсем не осталось, провода отсоединились от тел. Несколько секунд стояла напряжённая тишина. Оптимус ждал. Первым окуляры активировал Айрон. С громким хрипом приподнялся на локтях и тяжело провентелировал. — Юникрон меня подери, где это я? Где этот чёртов предатель? Где Сентинел?! — он приложил манипулятор к груди, переживая фантомную боль от смертельной раны. Ему чудилось, что камера искры разрушена взрывом, а тело рассыпалось в ржавую пыль. Оправившись от мучительного мгновения и придя в чувства, Айрон перевёл взгляд на Оптимуса, подходившего к капсуле. — Прайм! Что происходит? — окончательно приняв сидячее положение, автобот стал осматриваться. Прищурил линзы в подозрительном выражении окуляров. — Что это за место? — Дом наших создателей. На самом деле это придётся долго объяснять. — В голосе Оптимуса звучала искренняя радость, коей он не испытывал так давно. — За Сентинела не беспокойся: с ним покончено. Лидер автоботов помог своему другу встать на ноги. — Я умер, так? — мрачно спросил Айронхайд. Оптимус кивнул. В его оптике сверкала печаль от воспоминаний прошлого. — И… сколько времени прошло? — провентелировал автобот. — Не больше пяти лет, — попытался утешить его Прайм. — Что ж, если я умер и оказался здесь спустя столько времени, — он огляделся и заметил остальных членов команды автоботов. — Значит они тоже, — он покачал головой. — Что случилось? Оптимус поджал губные пластины. Ему не хотелось посвящать Айронхайда в события, что произошли не так давно. И всё же, если автобот узнает, что люди предали их и уничтожали одного за другим без всякого угрызения совести, то ничего хорошего ждать не придётся. Но не сказать об этом — недоверие к старому другу. — Они нас предали, верно? — читать по фейсплейту командира Айрон научился давно. Однако ожидаемой командиром негативной реакции не последовало. — Я всегда знал, что это случится. Эти мелкие высокомерные куски мяса, называющие себя главными всегда готовили какую-то пакость для нас. — Он был расстроен. Не из-за того, что это вообще произошло, а потому, что его самая худшая мысль оправдалась. Как только взгляды командира и солдата столкнулись в немом отчаянии, пришёл в онлайн Рэтчет. С громким вентиляционным шумом он подскочил, словно после страшного ночного кошмара, хватаясь за грудные пластины, царапая их. Заметив Оптимуса и Айрона, он с облегчением провентелировал: — Значит всего лишь сон. Прайм подошёл к нему и помог подняться на ноги. — Это место… не похоже на земную лабораторию, — он заметил за плечом командира странного пришельца, пристально глядящего на них. — Кто это? — Один из наших создателей, — кивнул на него Оптимус. Айронхайд с недоверием оглядел Глот`О. Тот резко перевёл взгляд на него. Автобот прищурил линзы, не прогибаясь под влияние генетизестерца. — Крепкий орешек, — прошептал тот с ухмылкой.***
Времени оставалось немного. Но всё подробно разъяснить было необходимо. Автоботы должны были узнать всё, что произошло, переварить информацию и успокоиться. Для каждого нужно разное количество времени. Кто-то мог сразу смириться, а кому-то не хватило бы и ворна. Проворачивать фокусы с замедлением времени в пространстве для генетизестерцев являлось обычным делом. Объяснять пришлось долго. Нельзя было опускать детали случившегося за последние годы, иначе могло получиться так, что история противоречит сама себе. Конечно, Оптимус знал свою команду и знал, как кто может отреагировать. И то, кто откажется принять действительность и начнёт спор. Вся команда была у Прайма как на ладони. Ментальная чувствительность тоже сыграла свою роль. Это позволило ему быстро успокоить всех автоботов. В особенности пришлось помочь Рэтчету. Разговор на уровне закрытого канала связи, поддержка и ожидание. Медботу понадобилось время, которого у них было предостаточно. Когда замедленная в миллиарды раз секунда снова вернула себе скорость, встал не менее важный вопрос: а что есть у Мегатрона?***
Кейд долго не выходил из сарая. Одиночество, которое необратимо наступило с отъездом Шейна и Тессы в город в связи с учёбой, не грызло его, когда он занимался работой. Автоботы также прибывали на базе, далеко отсюда. Единственная, кто составляла ему компанию все эти два года была надежда. Надежда на возвращение Оптимуса. Йегерь каждую ночь выходил смотреть на звёзды все эти месяцы. Ждал. Молился. Верил. Он так хотел увидеть среди пульсирующих точек звёзд одну, которая, сверкая от трения об атмосферу приобретает силуэт робота. Такого знакомого и ставшего столь родным существом для роботехника. Автоботы поначалу посмеивались над человеком. Шутили про то, что он человеческое выражение Хатико. Кроссхейрс много раз крутил пальцем у виска, а Бамблби всё время наставлял Кейда, что пора расслабиться, ведь время быстрее от ожидания не пройдёт. Дрифт предлагал Йегерю найти успокоение в медитации. Хаунд был единственным кто ничего не говорил мужчине по этому поводу. Иногда присоединялся к человеку в его тихом ожидании и тоже верил в чудо. Шли дни, недели, месяцы… И теперь никто не смел отговаривать Кейда. Потому что все они присоединились к ожиданию, которое крепко сплотило их. Задавались такие вопросы, которые обычно затухали в сознании от невысказанности. Рождались ответы, которые посылались звёздами. Строились такие теории о похождениях Прайма, что уютные посиделки с чашкой горячего чая и кубами топлива стали обычным делом: каждую неделю вся команда автоботов собиралась в круг и каждый высказывал своё мнение. Часто они смеялись почти до надрыва живота и проводов. Иногда смотрели в небо с отчаянием. Порой просто молчали. В одном они все были согласны: им не хватало их командира. Для каждого он был особенным. Для Бамблби — терпеливым отцом. Для Дрифта — хорошим учителем. Кроссхейрс видел в нём умелого командира. Хаунд — отличного товарища. Тесса считала его героем. Шейн — крутым парнем. Недавно присоединившийся к их компании Брэйнс говорил о нём, как о трансформере с огромной силой. Для Кейда Оптимус стал братом по душе. Они действительно были похожи. Но у каждого был свой опыт. Каждый видел мир по-своему. Но в итоге они сошлись в одном. — Некоторые наши ошибки становятся причиной чудес. — Пробормотал себе под нос изменяющуюся каждый день фразу Йегерь. Сегодня он зачеркнул на календаре ровно два года и месяц. Закончив с очередным изобретением, которое походило на ошейник, мужчина вытер пот с лица и вышел на свежий воздух. Смеркалось. В небе вспыхивали первые звёзды. Кейд ощущал, как трепет ожидания кидается ему на плечи. Он уже наизусть выучил все созвездия. Знал названия всех звёзд. Изучил всё, что мог. И ничего нового он не видел. Опять. Надо ждать. Молиться. Верить. Ближе к полуночи приехал Хаунд — его добрый «собутыльник» по ожиданию. Возможно, он скучал по Прайму также, как и Кейд. Однако он хорошо скрывал тоску за приветливой улыбкой. Но сегодня он повёл себя странно. Автобот громко засигналил человеку. Затормозил всего в метре. Дверь грузовика резко распахнулась и он почти крича, скомандовал: — Садись, живо! Йегерь вздрогнул, не понимая причин такой паники, но подчинился. В окне он разглядел множество красных точек загоревшихся в небе только сейчас. — Что это? — глаза мужчины расширились, тело покрыл липкий пот. Это был не Оптимус. Вместо него что-то зловещее пришло из глубин космоса, будто услышало немые молитвы человека. Хаунд газанул и помчался прочь от домика. Красные точки разрастались и принимали очертания кораблей. Они загорались не везде, и всё же несли с собой ужас чего-то неизведанного. — Гальватрон вернулся с подмогой! — выпалил Хаунд, отвечая на повисший в воздухе вопрос. — И прислал нам сообщение, что если мы не сдадимся, то он всех нас уничтожит! — О нет… — паника охватила Йегеря. Он продолжал смотреть на корабли, которые становились всё ближе. — Нам нужна поддержка! — Согласен! — Грузовик с трудом увернулся от залпа, который прошёл от корабля. На месте попадания выгорела почва. — Чёртовы ублюдки! Они заметили нас! — Оптимус, прошу тебя… — умоляющим взглядом посмотрел на созвездия мужчина. — Умоляю, вернись! Помоги нам! Он был обычным человеком, с латентным и неразвитым ментальным потенциалом. Однако эта мольба из звука и эмоций превратилась в сигнал. Столь тихий, что никто бы из оперантов на таком расстоянии не догадался, что это мольба о помощи. Но ниточка, что соединила две души, две сути, помогла сигналу дойти. Мощный всплеск ударил по искре. Оптимус скорчился от боли, хватаясь за грудные пластины. Расшифровка произошла одномоментно. Он увидел глазами Кейда и понял, какая опасность пришла на Землю. Теперь время играло против него…