Вопрос времени

Тщательно огороженные многоуровневые цветочные клумбы поднимали из душевных недр невнятное беспокойство. В запланированных и симметричных геометрических линиях посадки чувствовался какой-то невидимый глазу изъян. - Ты меня вообще слушаешь?! - Рон сердито посмотрел на друга сквозь щетинистые листья дамасской чернушки, рассыпанной самосевом то тут, то там вдоль ведущей вглубь парка тропинки. - Тебе пришлось тяжело, я знаю, - сидящий на бордюре Гарри ослабил галстук и поморщился. Его мокрое от пота лицо блестело на солнцепеке. - И я себя совсем не оправдываю, просто советую подумать над моими словами. Кстати, - тут он запнулся, метнув озорной взгляд в присевшего за поворотом тропинки на корточки Рона. - Недавно Гермиона спросила, не охренел ли я, представляешь?! - Да ты что? Когда?! - медово-карие глаза перестали походить на щелочки и начали напоминать блюдца. Гарри от души рассмеялся и даже хлопнул себя ладонью по коленке, до того это было умильно. - А вот на сходки нужно ходить! - поддразнил он друга. - Ты многое пропускаешь! Рон сморгнул и подставил солнцу веснушчатое лицо. Гарри знал этот обманный маневр - нарочитое запрокидывание головы перед цепким прыжком, поэтому на этот раз Рон промахнулся, повалившись в пушистые чернушки. Гарри только гулькнул и что было силы припустил в направлении замка, радостно хохоча. Несмотря на неожиданную даже для бабьего лета жару, он был абсолютно, неприлично счастлив. Теперь, когда Малфой нормально с ним разговаривал, настало время вспомнить об учебе и лучших друзьях. *** Прежде чем догадаться, что преподавательница травологии Венузия Крикерли приходится внучкой двадцать первому министру магии, Гермиона довела ее до слез своим докладом о мандрагорах. Это было удивительно тем, что до сих пор исключительная память отличницу не подводила, а внучка была полной тезкой прославленной бабули, а не просто носила ее фамилию. Странным было и то, что остальные студенты, как оказалось, тоже понятия не имели о родословной сухонькой преподавательницы, которая казалась полной противоположностью профессора Спраут. - Вот же Мордред подери, - бормотала Гермиона, как попало швыряя вещи в сумку, того и гляди сама готовая разрыдаться. - Кто мог знать, что они с бабкой были близки? - пожал плечами Гарри, в ком смерть родных уже давненько не вызывала ни малейшего пиетета. - Ты не обязана помнить всех министров магии. Я, например, не помню. Основная причина пренебрежительного отношения Гарри к усопшим не имела ни малейшего отношения к Венузии-старшей Крикерли, трагически погибшей в результате садовой возни с мандрагорами. Скорее, Гарри напрягала неожиданно открывшаяся ему в новом свете способность мертвецов воскресать. В частности ни с того, ни с сего воскресшие Тонкс и Люпин обходились с героем, как с пустым местом, и Гарри никак не находил в себе сил спросить у них, почему. Чем больше он об этом думал, тем больше сомневался в необходимости тягостного разговора. А что, если его родители и Сириус тоже так могли, но по какой-то причине не захотели? Меньше всего Гарри улыбалось снова чувствовать себя маленьким никому не нужным сироткой. Вместо этого он предпочел подбодрить Гермиону, которая вскоре и думать забыла о своем проколе, искренне наслаждаясь прогулкой по тенистым аллейкам Овертоуна. - Брось! Думаешь, об этом есть смысл говорить как о воскрешении? Гарри пожал плечами. Они остановились под тюльпанным деревом, не ко времени распространявшим запах свежих огурцов. - Оно волшебное, - пояснила Гермиона, поймав недоуменный взгляд друга. - Цветет круглый год. Гарри кивнул. Он мог использовать эту реплику как предлог и переключиться на ни к чему не обязывающий разговор о деревьях, но не хотел. Тема призраков была безопасней темы Малфоя, а подруга обладала исключительным талантом без мыла влезть в... душу, поэтому герой собирался скормить ей наименее тревожный секрет. Для острастки. - Думаю, это единственная доступная форма возвращения в материальный мир, что бы там ни говорили. Вольдеморт не струсил пойти до конца, он очень даже рвался обратно к жизни, но и у него с физическим телом возникли проблемы. Гермиона поежилась. Гарри вспомнил свой разговор с Безголовым Ником, после битвы в отделе тайн, пятисотлетние "смертенины" призрака и поежился тоже. Нет уж, Сириус и родители не заслужили проходить сквозь протухшие блюда, чтобы вспомнить, каково это, быть живыми, пусть уж лучше покоятся с миром. - И что, они даже не пытались повидать Тедди? - Гермиона ухватилась за душистую ветку, как за спасательный круг. Судя по всему, ей было не по себе. - Насколько я знаю от миссис Тонкс, не пытались, - Гарри снова пожал плечами, маскируя пробежавшую по телу дрожь. - Знаешь, я стараюсь, как могу, потому что у меня был Сириус, и я знаю, как это, но... странно пытаться заменить ребенку отца, который каждое утро побуждает тебя к отработке непростительных заклинаний. - Ох, Гарри! - Гермиона поморщилась, и весь цинизм сказанного внезапно обрушился на героя, отрезвляя не хуже холодного душа. - Давай просто не будем, - произнесли они практически в унисон, и герой вымученно улыбнулся, предложив подруге локоть для дальнейшего восхождения на холм. - Здесь следовало бы оборудовать альпинарий, - сказала Гермиона. Гарри был вынужден согласиться, что разбитые на террасы склоны возвышенности на месте естественного излома горной породы превратили бы труднопроходимую местность в гигантскую нерукотворную клумбу. Они еще немного поговорили об Овертоуне и пришли к выводу, что единственным преимуществом поместья без натяжки может считаться парк. Солнце уже клонилось к горизонту, когда они обнаружили жиденькую рощицу красных кленов у подножия, с обратной стороны холма. Сморенный длинным неприятным разговором и патологической тоской по Малфою Гарри испытывал колоссальное облегчение от возможности просто переставлять ноги, вкладывая в пружинистый размашистый шаг все свои треволнения. Гермиона не отставала. Ее каштановые волосы полыхали рубиновым заревом в лучах заката. Гарри хмыкнул. Как же он раньше не заметил, что подруга ого?! И куда он смотрел? И чем думал? Да, точно, он думал о том, как не разрушить дружбу с лучшим другом! Гермиона на героя предпочитала не смотреть. Раньше, когда он носил очки, что ж, в них он смотрелся определенно… безопаснее. Сеанс необходимых для коррекции зрения чар Гарри получил от друзей в подарок на День Рождения. Он уже успел много раз пожалеть о зоркости своего взгляда, высматривая Малфоя то здесь, то там, потому что теперь его снисходительная улыбка приобрела все оттенки презрения. Гарри оставалось лишь гадать, что означают приспущенные или, наоборот, приподнятые уголки губ, и как эти манипуляции сочетаются со вздернутым или, наоборот, опущенным подбородком. Бывало и так, что Драко улыбался широко, как Чеширский кот, и когда он так делал, герой вдул бы, без оглядки на свидетелей. - ...первый признак влюбленности – тебе начинают нравиться окружающие, - тем временем рассказывала Гермиона. Гарри притормозил, интуитивно уловив, что Гермиона проделывает с ним извечный фокус: болтает якобы ни о чем, чтобы подловить на опрометчивом замечании. - Ты уже минут пять смотришь на меня... Не смотри так! Гарри и так не смотрел - он пытался выпрямить подвернувшуюся лодыжку, чтобы не скатиться с холма кубарем. Все-таки спуск предусматривал некое ускорение и отвлекаться на какие бы то ни было виды, не говоря уж о разговорах, а тем более спотыкаться было опрометчиво. Кое-как выровняв шаг, не вовлекая при этом повисшую на локте Гермиону в травмоопасную ситуацию, Гарри перевел дух. - Мордред тебя подери, - ведьма высвободилась, глядя на друга растерянно и испуганно. - Да что происходит? - Конкретизируй, - Гарри восстановил дыхание и посмотрел подруге за спину, где красные клены теряли свою листву. - Малфой, - веско сказала Гермиона, - сам знаешь. - Я должен был стать более дружелюбным и менее открытым, - герой пожал плечами. - Разве не в этом был план? Гермиона вздохнула. Она ждала, что рано или поздно друг обвинит их с Роном в том, что именно они заварили эту кашу, когда подослали к нему Малфоя. - Гарри, я не имела в виду, что ты должен держаться с ним за руки у всех на виду, - подруга посмотрела на героя со смесью беспокойства и сочувствия. - Это же скандал… Мохнатый, чем-то похожий на человеческую ладонь листок плавно спикировал к ее ногам, маслянисто сверкнув в луче заходящего солнца. "Волшебно", - подумал Гарри, хотя, по сути, зрелище свидетельствовало об обратном. - И раз уж мы заговорили о твоем поведении, не мог бы ты реагировать на наши с Роном проявления чувств с меньшей неприязнью? - пользуясь отсутствием возражений, решила додавить Гермиона. Телячьи нежности в исполнении лучших друзей действительно несказанно бесили, но Гарри смолчал, ошарашенный тем, как давно он, оказывается, не брал Драко за руку.