Иномирец

– Аш? – Ммм? – задумчиво протянул он. Я оторвалась от окна, в которое смотрела последние полчаса, и перевела взгляд на дракона. Он сидел на моей раскладушке (на кровати хвост в стенку упирается) и изучал энциклопедию по истории Земли. Чуть приподнявшись и вытянув шею, я смогла рассмотреть картинку и тихо хихикнула. Иплассец очень серьезно и внимательно разглядывал строение тела тираннозавра, периодически сравнивая его со своим. – Что ты хотела спросить? – наконец оторвал он взгляд от книги. – Посмотри сюда. Аш неохотно поднялся и встал рядом со мной, а я, беззастенчиво опершись о его плечо, забралась на подоконник. – Видишь? Дракон не увидел, и я пояснила: – Вон тот, тот и тот... да и, пожалуй, тот человек – лаяны... Ой! Холодные, чешуйчатые сильные лапы еле успели подхватить меня прежде, чем я оказалась на полу. Поставив меня на ноги, дракон погрозил мне когтем и вернулся к рассматриванию двора, а я снова взгромоздилась на подоконник. Аш недовольно скосил глаза и осторожно обнял меня за талию для подстраховки. На площади перед гостиницей последние сорок минут наблюдалось подозрительное скопление народа. Кроме тех четырех, на которых я показала иплассцу, как минимум десять человек никуда не уходили, а шатались туда-сюда, напрочь игнорируя не только гостиницу, но и друг друга. – Что скажешь? Дракон пожал плечами и спросил: – Как там твой отец своего троюродного брата назвал? Реб Вульфта? Наверное, это его люди. Это было сказано так спокойно, что я даже смысл не сразу уловила. А потом снова обвела глазами площадь и... – Ой! Во второй раз свалиться с подоконника мне не дали, и я впилась взглядом в яркого светлокожего блондина высокого роста, точную копию... – Роман! – Что? – Лаяна, напавшего на меня в клубе, звали Роман. И он сейчас стоит вон там, возле забора! Ашдир посмотрел в ту сторону и клыкасто ухмыльнулся. – Какой бы плохой шуткой это ни было, но у тебя хороший вкус. Я шлепнула дракона по гладкой макушке и зашипела, напоровшись на гребень. – И шшто ты хочешшь этим сказать? Дракон зловеще оскалился: – Он тоже связан с твоим дядей. В голове сразу пронеслась толпа спутанных мыслей, которые я попыталась собрать в одну большую историю, и в этой истории незамедлительно обнаружились белые пятна. – Не знаю, причем здесь граф Саттору старший, – ответил дракон, услышав мою версию событий, – но им обоим однозначно нужна ты. – А почему именно я? – Потому что ты единственная черная львица, и потому что моему отцу я не нужен! Повисло неловкое молчание. Я почти физически ощущала идущую от иплассца боль и тоску. И вдруг даже не мысль – мимолетное воспоминание промелькнуло перед глазами. Я взяла Ашдира за руку и стала думать обо всем хорошем, что было в моей жизни. О том, как я в школе получила первую пятерку и, счастливая, бежала к отцу. Как радостно играла с солнечными зайчиками, думая, что меня никто не видит. Как я первый раз поймала упавшего в наш мир клирийца и своей широкой улыбкой до ужаса напугала бедного иномирного енотика. А потом был дикий восторг от того, что соседский парень прокатил на крутом электроцикле и невероятная благодарность Максу за то, что не отвернулся от меня, случайно узнав, что я лаян… Ладонь иплассца нагрелась под пальцами, и он благодарно сжал мою руку. Я улыбнулась и соскочила с подоконника. – Надо что-то с этим делать, – беспечно сказала я. Дракон недоуменно на меня воззрился. – И что ты предлагаешь? – Играть в прятки! Я громко рассмеялась, глядя в его удивленные глаза. Мне было очень хорошо. Я даже не задумывалась, от чего, но откуда-то из глубины души поднималась невероятная радость, счастье и ликование, затапливая меня с головой. Я закружилась по комнате, подняв руки к потолку и громко смеясь, а потом меня тормознули холодные лапы. Ашдир заглянул мне в глаза, долго там что-то рассматривал – я продолжала улыбаться – а потом сказал: – Странно. Еще раз заглянул и повторил: – Странно. Откуда взялась отдача? Я удивилась, но ненадолго. А потом спонтанно обхватила дракона вокруг груди и ткнулась лбом, невнятно – ему в майку – пояснив: – Ты холодный. Потом подняла глаза, отняла одну руку и провела по недоуменно развернувшемуся уху. – А уши теплые… Я в раздумье продолжила поглаживать тонкие желтоватые перепонки и чешуйчатые косточки. Вверх-вниз, легонько, как будто запоминая каждую чешуйку, потом чуть сильнее, проводя по короткой кости основания. Осторожно сомкнула пальцы на полупрозрачной кожице – шершавая, теплая, кажется чуть дерни – порвется. Дотронулась до тоненького коготка на конце основной косточки, а дракон все это время тихо сопел мне в макушку. Потом он как-то странно выдохнул и лизнул мое ухо. Я вздрогнула от неожиданности. А он повторил движение, проведя языком за ушной раковиной, а потом замысловато вывел узор на шее. Стало смешно и щекотно. Я хихикнула, а Ашдир как-то странно дернулся и, подняв мне голову, посмотрел в глаза. – Щекотно, – улыбнулась я. Я могла поклясться, что дракон покраснел. Нет, правда! Кожа за чешуей мягко засветилась розовым цветом. Он отвел глаза, а потом отстранился и буквально выбежал в коридор, неосторожно хлопнув дверью со все еще слегка оплавленным замком. Я ошеломленно посмотрела ему вслед, а потом вздохнула и невпопад добавила: – И красииивый! И, мечтательно закатив глаза, плюхнулась на кровать. * * * Эйфория прошла только к вечеру, и ко мне вернулась совесть. Хорошо, если бы просто так, но она начала нудеть, что я сделала все неправильно, ошиблась, и вообще, надо извиниться, а иплассца все нет и нет. Поддавшись на ее уговоры, я начала думать, что же я сделала не так. Вот мы стоим у окна, разговариваем о деле. Потом я его утешаю импровизированным способом. Потом мне становится очень хорошо, как будто утешали как раз меня. Ашдир говорит про какую-то отдачу. (А! Точно! Когда я передавала ему свои счастливые эмоции, часть из них вернулась ко мне! Так вот почему мне было так радостно!) Так… а потом было мое заявление насчет ушей… уши… ёооо… Кажется, это я сказала вслух. Нет, ну надо быть такой дурой! Он же меня поцеловал! А я не поняла и сказала это дурацкое «щекотно»! Оххххх… и могла же сообразить. Люди целуют как? В губы, правильно. А у энергоядных драконов эти «крылышки» губы и есть! Это я их по аналогии ушами назвала! Дура! Я уткнулась лицом в подушку. Стало очень, очень стыдно. До слез. Бедный Аш! Ну почему я такая твердолобая! * * * Стемнело. Дракона все нет и нет. Я уже втихомолку облазила всю гостиницу, спросила у всех служащих и вконец задолбала девушку на ресепшене, после чего вернулась и стала ждать дальше, нервно ходя из угла в угол и хлеща по бокам выпущенным из-под штанов хвостом. Первые полчаса, когда я поняла, что иплассец пропал, я решила, что если он все-таки вернется, я извинюсь, и мы вместе посмеемся над этой нелепой ситуацией. Еще час я колебалась между «точно извинюсь» и «прибью заразу, где он шляется так долго!», а сейчас просто нарезала круги по комнате, стараясь ни о чем не думать. В очередной раз проходя мимо окна, я от нечего делать выглянула на улицу. Площадь перед гостиницей, конечно, пуста: слева шумит веточками старая туя, справа жужжат, как пчелиный улей, электрокары, посередине под последними лучами заходящего солнца блестит вода в выключенном фонтане-чаше, в самом дальнем конце виднеется темный силуэт… силуэт? Дракон! Меня вихрем сдуло от окна. Я пронеслась по коридору пятого этажа, спустилась по лестнице, прыгая на целый пролет за раз, просвистела мимо обалдевшей девушки за стойкой и вылетела в прохладные сумерки, невероятно как успевшие сгуститься над площадью. Оглядевшись и увидев силуэт на прежнем месте, я сломя голову бросилась к нему... Кто подставил мне подножку, я так и не заметила. Падая, спохватилась, что это наверняка была ловушка, но было поздно. Шеи коснулась твердая ладонь, и мир померк. * * * Тело оживало постепенно. Сначала я почувствовала затекшие, связанные за спиной руки. Потом пришла жажда. Вслед за ней подтянулась ломота во всех костях, включая череп, от лежания на жестком полу, как говорили мне мои ребра – каменном. Далее наступило неожиданное просветление, сообщившее, что лежу я на животе, а в бок мне упирается что-то, похожее на гладкий камень со слегка скругленным углом... А потом пришла боль – болела голова, сильно, переливами, буквально раскалывалась. А вместе с болью пришли голоса. Сначала я их не разбирала, но потом худо-бедно сообразила, что голосов несколько. – Ну что ж, все сделано чисто. Девчонка у нас, иплассец тоже. Думаю, теперь мы сможем приступить к эксперименту, – произнес надтреснутый, скрипучий мужской голос. Ему ответил другой – мурчаще-шипящий, от которого мурашки неприятным стадом по телу пробежались: – Подошшдите! А кто за вас всю гррязную рработу делал? Кто иплассца ловил? Девчонку глушшил? Сюда их ташшил, в конце концов?! – Девчонка нашша! – поддакнул второму еще один – приятный бархатный баритон. И, в отличие от предыдущих, этот я узнала бы из тысячи – Роман! А кто же тогда первый лаян? – Уважаемый господин Вульфта, – устало сказал скрипучий. – Вы же знаете, кто стоит за этим похищением? Так зачем нарываться на конфликт? Реб Вульфта! Пресловутый папин троюродный дядя! Теперь понятно, что за всеми прошлыми событиями стоит именно он. Но о ком говорит надтреснутый? И причем здесь Роман? Неужели... – Уважаемый мастер Жуфола! Мне кажется, при наеме нас на работу вы ясно выразились, что покражу поделим пополам. Девчонка – лаян, иплассец – дракон, вывод логичен: нам девчонку, вам ящерицу. Это Роман возмущается. Конечно! Небось, тогда еще глаз на меня положил... стоп! Мастер Жуфола??? Не может быть! Это не его голос! – Многоуважаемый (хе-хе) кем-то Роман Вульфта, при наеме на работу я просил вас следить за девушкой и как можно чаще сталкивать ее с драконом. Вас вмешиваться никто не заставлял, а после вашего самоуправства планы пришлось менять кардинальным образом, что не могло не сказаться на гонораре. То есть (хе-хе) вы его лишаетесь. А сейчас попрошу очистить помещение. Мне надо работать. Происходящее расплылось в голове туманным облаком, грозившим скоро свести меня либо с ума, либо в могилу. Ясными стали только три вещи: Мастер Глеб Жуфола работает на кого-то, кто знает Ашдира и охотится за мной ради какого-то эксперимента; Роман сын троюродного брата моего отца – Реба Вульфты, который в свою очередь работает на мастера; и то, что упирается мне в бок – не что иное, как хвост иплассца. Последний вдруг резко дернулся так, что я чуть не закричала от боли, а потом в ухо пробился шипящий и свистящий шепот: – Надешшшда, когда они уйдут, дотянисссь до моего уха. Вссспомни, как я расссплавил ручку двери... и открой глаззза! Этот ставший за последнее время родным голос привел меня в некое подобие жизнеспособности. Я осторожно разлепила веки. Первым, что я увидела, оказался пол. Сообразив, что так я ничего не добьюсь, я осторожно приподняла голову и стала медленно разворачиваться в сторону, откуда слышалась приглушенная возня. Наконец, в мое поле зрения попала частая решетка, за которой виднелась часть темного, сырого помещения. По -видимому, подвала какого-то дома с единственным источником света – лампой на письменном столе напротив. Возня стихла, и откуда-то справа вышел изрядно помятый мастер Жуфола. К моему глубочайшему сожалению это оказался именно он. Он мельком взглянул на клетку – я поспешно прикрыла глаза, наблюдая из-под ресниц – и спиной ко мне сел за тот самый, старый и обшарпанный стол, зашуршав какими-то бумагами. Я поняла, что ничего интересного больше не будет, и вернулась к делам более важным: попыталась медленно пододвинуться к уху Ашдира, лежащего спиной ко мне, так, чтобы не издать ни единого шороха. Это мне удалось, но с огненным чихом, наверное, стоило повременить... – Шшшто ты медлишшшь! Почешшши мне оссснование сссолнечной мембраны. Солнечной мембраны? Это еще что такое? А! Ухо! Я испуганно оглянулась на мастера, но тот был слишком увлечен, чтобы слышать посторонние звуки. Голова дракона извернулась в сторону связанных сзади лап. М-да, гибкий он... а чем почесать-то? Пощекотать только... Я осторожно подняла хвост и пару раз провела в нужном месте кисточкой. Дракон чихнул совершенно беззвучно, ювелирно выдув точную струйку пламени, пережегшую путы. С наслаждением потянувшись, он развязал меня. Я беззвучно зашипела, разминая затекшие конечности. Странно, а у иплассца с этим никаких проблем, надо будет выяснить при случае. Так, первое дело сделано. Теперь – решетка. А вот здесь начались реальные проблемы. Прутья были намертво вплавлены в камень. Даже силы иномирца не хватит, чтобы погнуть один из них. Вдобавок, Глеб Жуфола, закончив шуршать бумажками, встал из-за стола и повернулся к решетке. Мы тут же рухнули, как было, чтобы он ничего не заподозрил. – Хмм, когда это я успел их развязать? – пробормотал мастер себе поднос. – Ну да ничего. Так будет даже удобнее. Через пару секунд я услышала скрип решетки и почувствовала, как на моем правом запястье защелкнули какой-то браслет. По ощущениям он был тонкий и холодный, но быстро нагрелся и намертво прилип к коже. Потом мне запрокинули голову и бесцеремонно влили в рот жуткую сладкую гадость, заткнув нос мокрыми пальцами. Пришлось проглотить. Что сделали с Ашдиром, я не видела, но вряд ли что-то лучше. – Вот так вот, ребятки. А теперь я уйду и оставлю дверь открытой. А вы проснетесь и сбежите. Все по плану... все по плану! Затем он действительно ушел. Подождав для верности минут десять, мы с драконом осторожно сели и наконец нормально рассмотрели друг друга. Повреждений особых не наблюдалось, кроме моей трещащей головы, да ашдирова хвоста, ссаженного в нескольких местах. А еще непонятные браслеты у обоих: тонкая темно-коричневая полоска цвета родинки у меня и светло-желтая под шрам у иплассца. Дискомфорта от них не чувствовалось. – Что тебе дали выпить? Какое оно было на вкус? – неожиданно хрипло спросил дракон. – Неприятная густая субстанция, приторно-сладкая. После почему-то было очень горько, – отчиталась я. Аш поморщился – видимо, тоже по голове приложили – и скомандовал: – Не помню, что это, поэтому бежим! Как и обещал мастер Жуфола, выбрались мы без проблем. Подвал принадлежал дому напротив гостиницы, и мы быстро преодолели разделявшее их расстояние. Разобраться во всем решили утром. Оно все равно вечера мудренее, а спать хотелось неимоверно. Когда я уже засыпала, мне вдруг мечтательно взгрустнулось: а хорошо было бы сейчас лежать в прохладных объятиях дракона... и не только лежать... Черт, о чем я думаю! Вытряхнуть мертво засевшую идею так и не удалось – с каждой попыткой она становилась все привлекательнее, и я, плюнув на все, заснула. Утро вечера мудренее.