Потерянный

Майкрофт выиграл свою маленькую карманную войну. О, нет-нет, что Вы! Он не участвует ни в жарких шумных баталиях, сотрясающих потолки сводчатых залов, ни в тихой подковерной бульдожьей грызне. Он прекрасно умеет управлять своими полками из-за кулис, где гуще тени, меньше любопытных глаз, где нет зрителей – только профессионалы, обеспечивающие процесс… Его война как секс… Побеждает не тот, кто агрессивней/сексуальней… лучше вооружен/информирован… беспринципней/шире во взглядах… Пусть противник/любовник считает, что знает все твои уязвимые/эрогенные точки, все твои грязные компромиссы/порочные наклонности… пусть верит, что этот превентивный удар/свидание ты затеваешь лишь для того, чтобы поиграть мускулами/подрочить. Но главный приз достанется не тому, у кого лучше подвешен язык/крепче яйца, а тому, кто продержится дольше, чей компромат/ласки окажутся изощреннее, а самоконтроль/воздержание – профессиональнее… Позволить сопернику/партнеру уверовать в возможность желанных уступок и обещаний… ослабеть от накатывающихся оргазмических восторгов, спустить в предупредительно подставленную руку все до последней мускусной капли… до последнего достоверного довода… А потом забросить его разомлевшие, оставившие всякое сопротивление ноги на свои безупречные плечи… развести расслабленные от пережитого удовольствия ягодицы, предупредительно смазать жадный до ощущений анус парой комплиментов… не мешкая, пока жертва не успела понять двусмысленность своей миссионерской позы, засадить изнывающий от предвкушения, сочащийся полнотой доказательств контраргумент по самый корень… и, не прекращая пояснений/фрикций, под аккомпанемент выкладок, свидетельств и положительных динамик контрольной группы испытуемых уверенно выстрелить в тугую, податливую аудиторию плодородным семенем, обеспечивая зачатие будущего потомства/законотворческих перемен… …шах и мат… молчаливый, благопристойный экстаз… И даже твои уверения в любви прозвучат предельно искренне – ко всеобщему удовольствию… что ж, наконец можно и закурить… Только почему тогда во рту привкус желчи и пепла? И запах крови забивает ноздри? Эти двое… Только он знает, каково это – отрывать, отдирать, растаскивать по разным сторонам света эту парочку, так неожиданно-ожидаемо вросшую, вцепившуюся друг в друга до мяса, до печенок, до треснувших костей… Им хватило ума – или безумия?.. не связывать свои сущности фатальным укусом – шея Джона так и осталась девственной. Но они все равно уже пахнут одинаково – страхом и тоской… и призрачной надеждой, что Майкрофт не солгал. … Майкрофт действительно не солгал. Он был уверен – брак Милвертона был если не противозаконным, то, по крайней мере, прикрывал что-то настолько серьезное, что ни деньги, ни приложенные к его заключению усилия не знали никаких границ… Средства для оплаты контракта срочно снимались со счетов собственных компаний, зачастую в приказном порядке просто изымаясь из оборота, что приводило к ощутимому дефициту свободной наличности, стагнации производства, срыву поставок и, как следствие, к штрафным санкциям и убыткам, в несколько раз превышающим востребованную сумму… Кредитный заем, очевидно, даже не рассматривался по причине неприемлемых временных рамок, а попросту говоря – поспешности, которую ни один уважающий себя банк позволить не мог. Милвертон спешил. Да так, что без раздумий подставил под удар свое финансовое положение. Но это было все, что успели принести майкрофтовы пчелы до того, как маленькая армия адвокатов парализовала их деятельность под лозунгом «конфиденциальность» и «личная заинтересованность». Рассмотрение законопроекта по омегам было отложено из-за разбирательства антикоррупционной комиссии… И ничего не оставалось, как включить в игру младшего… Даже если тот будет сопротивляться. Даже если придется надавить на его сердце. Но видит Бог – он не хотел этого. Майкрофт любил брата. В этом заключалась основная проблема… Хотя тот никогда не принял бы это утверждение иначе, чем в язвительном ключе. Шерлок мог сколько угодно нивелировать их родственные отношения, пренебрежительно вздергивать атласную, достойную кисти ренессансной живописи бровь, фыркать и возмущенно носиться по комнате, размахивая мельничными крыльями музыкальных рук… Но он знал… они оба знали… это Майкрофт, бросивший все свои неустанные заботы о Короне и Королеве, вытаскивал семнадцатилетнего нигилиста, заигравшегося на самом краю, из хваткой, беспощадной бездны с ласковыми глазами и красивым французским именем Морфин, пока кривые ядовитые клыки впивались в тонкое, хрупкое от трехнедельной голодовки предплечье в поисках свободного для укола места на исчезающей голубой венке… рвали на безобразные кровавые клочья спутанное, опрокинутое наркотической джигой сознание… Майкрофт выиграл… как всегда… расплатившись ранней сединой безупречных висков. И сохрани его Господь еще раз увидеть ту самую аквамариновую изморозь, безразлично стекленеющую непролитыми слезами утраты в раскосых, похожих на осколки лондонского неба, глазах его мальчика… А теперь… …прошло два месяца… два чертовых месяца в окопах и на передовой, а он все никак не мог определить, что считать чем: Большой зал заседаний Парламента и скромную гостиную на Бейкер-стрит. Парламент вел бесконечные дебаты, выдвигая все новые доводы и контраргументы, голосование все чаще превращалось в диверсионные вылазки и подрывную деятельность, сопровождавшуюся выбросом компрометирующей информации относительно очередного докладчика… альянсы рушились, но на развалинах спешно начинали возводиться новые… прессу снова отлучали от происходящего… и все шло по новому кругу… На Бейкер-стрит поселилась мертвая, чумная тишина. Пятьдесят два часа с того памятного вечера Шерлок провел в неподвижности на диване, удалившись от реальности в черный, недостижимый провал своих Чертогов, предварительно разгромив вышеупомянутую гостиную почти до основания, мистическим образом миновав ареалы обитания прикорнувшего от безделья ноутбука, жалобно молчащей скрипки и человеческого черепа, злорадно скалившегося с высоты каминной полки. С начала «кризиса» Майкрофт провел в этой, полной тягостных сумерек квартире больше времени, чем за все время проживания в ней волоокого смутьяна одной с ним фамилии… На попытки разговорить, накормить, поднять… Шерлок не реагировал, и понять, спит он или нет, можно было с небольшой степенью вероятности по тому, принимал он чашку с чаем из братских рук, или холодно игнорировал оную, пристроив тонкие, почти прозрачные ладони на своем животе… Время от времени он, правда, невесомо перетекал в вертикальное положение, бессмысленно обводил комнату мутным взглядом, словно не понимая, где находится… удалялся в ванную комнату и через некоторое время возвращался в исходное положение… Измотанный недосыпом и нервным истощением Лестрейд мотался между этим «кладбищем слонов» и Ярдом, неизменно привозя готовую еду из ближайшего ресторанчика… В течение этих дней Майкрофт все чаще поглядывал на возлежавшего молитвенной статуей родственника со все большим беспокойством, на нервной почве наел пару дополнительных килограммов, обвинил в этом инспектора… После чего они, как две кобры, шипели друг на друга в темной прихожей, рискуя наговорить лишнего, и, если бы умный Грег не заткнул рот своему правительству собственным, Майкрофту в ближайшем будущем грозил бы полный социальный бойкот, усугубленный, к тому же, и вынужденным целибатом… Их тихая, но неприличная возня была бесцеремонно прервана вспыхнувшим освещением. Шерлок – хмурый, мятый, заспанный, с темными кругами вокруг глаз. Недовольный и привычно сосредоточенный. – Вы закончили? – низкий голос, вибрируя, скатился с лестницы, ударил Лестрейда в грудь, отбрасывая его от застывшего в растерянности Холмса-старшего, неприятно отметившего, что его собственное лицо начинает пылать неуместным румянцем. Этого еще не хватало… Большой британский брат с достоинством одернул на себе задранную кем-то жилетку, мысленно поздравив себя с тем, что пуговицы на ней были пришиты достаточно крепко, чтобы кто-то не оторвал их еще пару минут назад… – Ты мне должен, – серые, полные арктического, убийственно-холодного льда глаза оказались так близко, что на Майкрофта буквально дохнуло лютой стужей. – Мне нужен твой инспектор. И все, что можно нарыть на Милвертона, не прибегая к официальным ресурсам. Мы ведь не хотим оповестить половину Лондона о расследовании? Лестрейд, на которого никто не смотрел, лихорадочно прикидывал, как бы поприличнее ретироваться из зоны повышенного напряжения, искренне сочувствуя Шерлоку… что может сделать с его Ярдом этот естествоиспытатель, детектив-инспектор Грегори Лестрейд знал слишком хорошо… Четверо из пяти его непосредственных подчиненных плевались при одном только упоминании его имени, а пятый просто не понял, что именно имел в виду Шерлок, награждая последнего эпитетом «inutilis».* Но он не может сдвинуться с места, глядя, как распрямляется въевшаяся за эти дни скорбная морщинка на высоком, идеальном лбу мужчины с невозможно-трогательными веснушками на шее… там, где их прячет его белоснежный жесткий воротничок… … Майкрофт часто спрашивал себя, сколько кротов сидит в его непосредственном окружении? Конечно, выловить их всех было всего лишь вопросом времени, но именно этого-то времени ему как раз и не хватало… Частная консультативная компания «Янус»… кризисная логистика, информационное обеспечение, мониторинг уязвимости, особые услуги… находящаяся в управлении некоего мистера Дж. Мориарти перехватывала любой запрос в отношении Чарльза Огастеса Милвертона – независимо от того, из какого источника он поступал, и уже через пару часов на стол Майкрофта Холмса ложился профессионально составленный протест по поводу «вмешательства в личную жизнь» и «преследования в корыстных целях»… запросы отзывались, информация блокировалась… Компанию, конечно же, проверили… И, конечно же, ничего откровенно криминального не нашли… практическое консультирование, сбор специфических данных, решение щекотливых проблем – как в личной жизни, так и в промышленных сферах разного уровня… А на деле – шантаж, вымогательства, рейдерство, сокрытие улик, подставные алиби, нейтрализация конкурентов… и, разумеется, особые услуги… И опять – ни одного реального свидетеля, ни одного случая конкретного участия в противозаконных деяниях… все, кто мог бы выступить в поддержку обвинения в суде, либо поспешно исчезали с обозримого горизонта, либо молчали могильным камнем, либо уже находились под ним… идеально выполненная, изящно завершенная работа. Соображения о том, чтобы прикрыть означенную компанию или хотя бы взять ее под плотное наблюдение собственных служб, отпали сразу же – после того, как Майкрофт взял в руки сокращенный список клиентов «Януса»… Капельки на бледном гладком лбу пришлось дважды вытирать свежим крахмальным платком… У Короны и так в последний год не слишком прочная репутация. Мистер Холмс будет последним, кто пойдет на то, чтобы собственной рукой столкнуть ее в пропасть… Шерлока патовость ситуации не смутила, а вот Лестрейд пятой точкой безошибочно почувствовал грозную поступь приближающегося локального апокалипсиса в саркастически-возмущенном фырканье интеллектуальной гончей, сменившей неухожено-дворовый экстерьер на привычный лоск габановских шмоток. Означенная точка, высоко оцененная правительственным корпусом, не обманула. Теперь весь доступный контингент Скотланд-Ярда, сбиваясь с ног, не понимая системы отбора, разгребал авгиевы конюшни «глухарей» и «висяков», скопившиеся в управлении чуть ли не за все последние годы и имевшие хотя бы малейшее пересечение по времени, географии или отдельным фамилиям, отмеченным в личных запросах гениального детективного террориста. Сотрудники шипели сквозь зубы, как клубок растревоженных аспидов: – Совсем спятил от недотра… недосыпа. Какого черта?! Но спорить с насупленным начальством не посмел никто, и весь наличный состав все так же покорно рылся в архиве в поисках подходящего дела, глотая пыль и справедливое возмущение… А инспектор зыркал исподлобья, пил мерзкую остывшую бурду, по какому-то недоразумению называемому в Ярде «кофе»… видел бы это «кофе» Майкрофт… и, не глядя, набирал сообщение Шерлоку с уже доведенным до слепого автоматизма «Что нового?», чтобы неизменно получить в ответ: «Скоро»… …и что с того, что за эти два месяца они раскрыли больше дел, чем за последний год? …и что с того, что половине личного состава светило досрочное повышение по службе, а второй пришлось обойтись премией в размере годового жалования? …и что с того, что Лестрейда представили к Медали Королевы за отвагу**, не дожидаясь двадцатипятилетней выслуги или посмертного вручения? Денежное поощрение и престижность новых должностей никак не компенсировали отсутствие ярдовцев в лоне собственных семей, что за прошедшее время успело организовать в последних несколько скандалов разной интенсивности, а в одной почти закончилось разводом… Инспектор успевал поспать в лучшем случае пару часов в сутки… либо на кургузом диванчике в собственном кабинете, либо на другом, более комфортном, в доме Шерлока… И красные от недосыпа глаза нисколько не гармонировали с нежно-голубой ленточкой медали с профилем Ее Королевского Величества… Время от времени телефон выдергивал Грега из непродолжительных объятий Морфея, тот читал сообщение на экране и, коротко простившись с коллегами/Шерлоком/миссис Хадсон – в зависимости от места пребывания – набрасывал свой заслуженный плащ, автоматически проверял наличие удостоверения и оружия… «мало ли что мог присебечить запасливый почти-родственник на этот раз…» и отбывал в неизвестном направлении… В последний раз Шерлок из чисто человеческого сострадания, неожиданно обнаруженного им в себе, аккуратно выудив злонамеренный гаджет из внутреннего кармана безмятежно заночевавшего в его гостиной Лестрейда, выключил последний ко всем чертям и вернулся к приведению последней добытой информации к единому знаменателю… Майкрофт, явившийся собственной персоной спустя три часа в сопровождении воинственно настроенного зонта, пригвоздил брата к стулу тяжелым, недовольным взглядом, вернул в режим бодрствования счастливо прикорнувшего полицейского и, лично усадив в тонированный автомобиль спящее на ходу тело, увез последнее в известном неизвестном направлении… Когда спал и что ел Шерлок, не знал никто… … Майкрофт больше не появлялся в той квартире. Ему было достаточно коротких смс, приходивших с номера Шерлока в режиме открытого рекламного спама, подробных отчетов Грега в вольном пересказе заплетающегося от въевшейся усталости языка и полных панических интонаций звонков домоправительницы миссис Хадсон, прекратившей отрицать упомянутый титул и смирившейся с тем, что «суровые времена требуют суровых мер»… Впрочем, он и так знал, что увидит, доведись ему заглянуть теперь в глаза Холмса-младшего. В призрачной кварцевой глубине, мерцая и простреливая пепельную поволоку ксеноновыми сполохами, неслись терабайты загруженной информации, прокачиваемой через операционную систему уникальной мозговой матрицы – сортируя, экстраполируя, интегрируя данные по множественным переменным… А спустя пару дней первые результаты проступили на стене гостиной второго этажа фотографиями, именами, географическими названиями и комментирующими стикерами… впрочем, понятными только их автору. Время от времени точки на этой на первый взгляд стихийной карте соединялись линиями, все чаще и чаще пересекающимися на трех именах. Себастьян Моран. Его фотография, неофициально сделанная кем-то из людей Майкрофта, украсила стену в гостиной сразу за парадным портретом Чарльза Огастеса Милвертона, вырезанным из журнальной страницы… Джон. Карандашный набросок Шерлок сделал сам, по памяти… Алая паутина, сотканная из тонких нитей, соединила всех троих в неровный тревожный треугольник. … Год назад еще никому не известный в правительственных кругах сэр Чарльз, в то время обладавший скромным титулом баронета Кавершем, внезапно сменяет лидера партии консерваторов от графства Суррей и крайне успешно баллотируется в палату наследных пэров парламента Соединенного Королевства. Калейдоскоп лиц, втянутых в орбиту Его Светлости в те дни, был настолько пестр и неустойчив, что их легко можно было сбросить со счетов. Всех, кроме одного – Морана… Дело королевского гвардейца, убитого прямо на свадебном торжестве его полкового командира, позволило заглянуть в списки военнослужащих, вышедших в отставку по завершении ближневосточной компании пятилетней давности… Полковник Себастьян Моран вернулся из расположения отдельного миротворческого контингента в Басре. После пятнадцати лет безупречной службы на его счету числилось с полсотни разведывательных рейдов, организация диверсионной деятельности во вражеском тылу… Тактический подрывник, снайпер исключительной выдержки… После прибытия к берегам Альбиона он открывает частную фирму «Янус», номинально занимающуюся детективной и охранной деятельностью… Но спустя четыре года продает свое предприятие Дж. Мориарти, о котором никто ничего не знает, кроме фамилии с итальянскими корнями и двусмысленных отзывов о его околокриминальной изобретательности… По заключении сделки «Янус» чрезвычайно расширил круг своих интересов, а Моран вложил полученные средства в предвыборную компанию мистера Кавершема… Двух мужчин все чаще видят вместе, и Шерлок поначалу даже предполагает между ними более чем дружеские отношения… Но спустя полгода в день чествования тогда уже маркиза Милвертона, именно Моран преподносит ему очень специфический подарок… Надавить на Александра Фламеринга мстительный Холмс-заноза-в-заднице приехал лично. Глава элитного агентства, словно мальчишка, ежился под тяжелым взглядом мужчины, который был моложе него самого как минимум вдвое, но не пригнуть головы перед яростью, сочащейся из каждой поры его мраморной, фантастической кожи не было никакой возможности. «Вы мне обязаны»… Слова не прозвучали. Но Фламеринг ясно прочел в глазах, полных ледяной ненависти, все угрозы, что повисли в воздухе, и понял, что отказать не посмеет. – Да, – смирившись, выдохнул он, – разумеется… …сумма, выставленная за Джона, проходила транзакцией со счета, открытого на имя Себастьяна Морана в банке «Morgan Grenfell & Co Ltd», а распутанная за четыре дня шарада с желтыми каракулями в головном офисе этого самого «Morgan Grenfell», закончившаяся арестом целой сети китайских контрабандистов, позволила в качестве дружеского одолжения взглянуть на список его крупнейших держателей – нелегально, но без лишнего шума. Лорд Милвертон перевел сумму с громадным числом нулей в депозитарий этого банка из трастовой компании, ранее принадлежавшей некому Э.М. Уотсону, вступив в законные права наследования ровно пять лет назад… В тот же год, когда Моран вышел в отставку и перебрался в Лондон… Со счета самого полковника в течение последних шести месяцев уходили крупные суммы в адрес сорока восьми агентств, предоставлявших своих омег в «краткосрочную аренду». Даже будучи крайне любвеобильным, Моран вряд ли имел в их отношении сексуальные мотивы. По мнению немногих, знавших полковника в прошлом, омежьих утех он не любил… Шерлоку не хватало данных, чтобы нащупать спусковой крючок развернувшихся событий, но фактор случайности в выборе полковником «презента» он уверенно вычеркнул из расчетов. Моран целенаправленно прочесывал территорию в поисках одного-единственного лица… Что бы ни вызвало внезапное финансовое благополучие новоиспеченного пэра и не привело поиски к Джону, ответ лежал где-то глубоко в прошлом – в мутной илистой глубине, откуда начались дороги трех разных людей, пересекшиеся, наконец, в одной точке… Точке, вычерченной на стене красными линиями, в местечке Уотфорд Холл, в поместье, так удачно унаследованном лордом Чарльзом от своего отца Эвана Манлей Уотсона…