Потерянный

Автор извиняется и снова просит о помощи ПБ. ------------------------------------------------------------------------------------------------------- Прекрасное хромированное чудовище легко пожирало милю за милей, вспарывая темноту узким ксеноновым лучом. Летняя ночь была синей, густой и влажной. Она пела и мчалась следом в клубах легкой придорожной пыли, упруго толкала в грудь, трепетала сигнальными флажками в отворотах брюк, наполняла пальцы прохладными лентами встречного ветра… Хонда летела мимо спящих крикетных лужаек, пышно-темнеющих живых изгородей и патриархального уюта пряничных домиков Суррея по гладкой полосе безупречного шоссе, унося пару седоков в сторону никогда не спящего лондонского многолюдия, угрюмых лабиринтов Сити, опутавшего само время каменными тисками старинных зданий и вызывающих новостроек, дробящих в своих причудливых стеклянных гранях высокое, расчерченное звездами небо на миллионы разноцветных бутылочных осколков… Тот, кто управлял стальным монстром, легко закладывал вираж за виражом, стараясь не дать завалиться на бок тому, кто, обняв его со спины, прижимался и ерзал на высоком кожаном сидении. Большая, совсем не по размеру куртка парусила и прекрасно скрывала настоящие габариты пассажира, прятала в бездонных рукавах крепко перехваченные ремнем запястья, и тот даже если бы хотел – не смог бы упасть, просто разжав руки. Но так предусмотрительно ограниченная свобода совсем не мешала маленьким ладоням время от времени, забывшись, начинать гладить крепкий торс гонщика, забираясь пальчиками под нижний край ветровки в попытке нырнуть за брючный ремень… Стиснув коленями горячие бока мотоцикла, как бедра любовника, он тягуче прижимался к широкой спине спутника, бесстрашно приподнимаясь на подножках, как в стременах, терся ноющим, жаждущим ласк пахом, и только забрало громоздкого, креативно-тюнингованного шлема мешало ему развернуть полномасштабные приставания прямо тут, на полном ходу. Как только атака переходила все разумные… и не слишком… границы, а седок пытался перекинуть ногу на его озабоченное поддержанием баланса крепкое бедро в стремлении упрочить контакт, водитель резко давал газу, мотозверь, радостно взрыкнув, привставал на заднее колесо, а потом снова припадал на передок. «Агрессора» на заднем сидении прилично встряхивало, на время приводя в сознание. Он затихал и неслышно поскуливал в защитное тонированное стекло, пристыжено пристроив тяжелую голову на щедро подставленное плечо… … Джон плохо запомнил, как Гарольд разжимал ему зубы и проталкивал в рот маленькую гелевую капсулу, как стучал о край зубов холодный, запотевший стакан. - Это супрессант, но доза слишком мала, чтобы подавить все симптомы. Действует, как транквилизатор и, к сожалению, недолго. Тебя сначала потянет в сон, но потом все вернется с удвоенной силой - циклическая резистентность… твой организм будет сопротивляться… Но больше ничего нет, а на полдороги может и хватит… Джон, ты слышишь? Понимаешь меня? Джон кивал, не понимал ни слова и с трудом сглатывал чертову капсулу, намертво застрявшую в глотке несмотря на всю выпитую воду. Гарольд методично встряхивал его за плечи, заглядывал в глаза, разыскивая в их глубине остатки соображения. Чертыхаясь, Лоу одел его во что-то просторное, набросив поверх свою дорожную куртку. - Позвони Шерлоку, - тихо попросил очнувшийся Джон. – У тебя есть его номер… Он не спрашивал - констатировал факт, и вдруг стал так спокоен, что Лоу перестал метаться по комнате, собирая вещи, и тихо присел рядом. В маленькой комнате прислуги по соседству с джоновой спальней, где в мирной отключке лежал Джеймс Мориарти, им двоим было вполне уютно. - Я не могу. Он сказал, что все звонки на его номер прослушиваются с тех пор, как тебя забрали… Я сам отвезу тебя в Лондон. Подумай, есть место, о котором знаете только вы двое? Джон запустил пальцы в короткие волосы, и заморгал… Они провели вдвоем только один день. Что можно узнать друг о друге за такое короткое время? От мучительного копошения в извилинах его начало подташнивать… А потом он заметил на прикроватном столике тот самый дневник Молли Хупер. Гарольд и не думал его прятать. - Патрик… - Джон вскинул заблестевшие глаза, - Патрик и Анжело! Шерлок говорил про маленький итальянский ресторан неподалеку от Бейкер-Стрит. Ты что, новости не смотришь? – он вскочил, возмущенно затараторил, морща лоб и лихорадочно размахивая руками, - полгода назад или чуть больше… Альфа и сбежавший омега! Это было по всем каналам… Шерлок знает хозяина того кафе… Улица… улица… что-то рядом… - он просиял, - Нортумберленд-стрит! Патрик, его муж, меня знает! Лоу смотрел с большим сомнением… Впрочем, других вариантов не предвиделось. - Подожди меня тут, я захвачу твои документы… Хочешь что-то взять на память? Мы сюда больше не вернемся. Джон задумчиво погладил браслет, проведя кончиками пальцем между круглых медвежьих ушек… Это давно стало привычкой, и забавная фигурка блестела отполированными боками. - Я вернусь. – Он поднял голову, и Лоу удивило вселенское спокойствие в синих, как индиго глазах. – Это мой дом, и однажды я обязательно сюда вернусь. Забери конверт из тайника - больше ничего не нужно. … Джон мстительно предлагал пристегнуть бесчувственного насильника на свой собственный ошейник – в подарок дядюшке… Но Лоу сказал, что тогда Джона обвинят еще и в нападении на альфу – а это дополнительный срок к тому году, что светит омеге за супружескую измену… Если ввяжется полиция, Чарльз все выставит именно в этом ракурсе… - Я не стал колоть ему снотворное - останется след и компоненты распада лекарства в крови. Просто пережал болевую точку. Должно хватить минут на тридцать-сорок… достаточно, чтобы убраться отсюда подальше и выиграть время, пока парень очухается и доберется до телефона. Он вывел Джона на маленькую гравиевую площадку возле гаража через витражную дверь в зимнем саду. Дом мирно спал, неодобрительно косясь зашторенными окнами. Пристроив уже слегка вялого подопечного позади себя, Лоу накрепко перевязал ему запястья брючным ремнем, перед этим заставив обнять себя за талию… «если потеряешь равновесие… или отключишься, это не позволит тебе упасть… не слишком туго?». Джон что-то бормотал, согласно шевелил пальцами и ободряюще тыкался в спину. Гравий сочно брызнул из-под колес, стекла первого этажа эхом вернули рычание двигателя… минута – и литая, невидимая в темноте арка ворот, предусмотрительно раскрытых настежь, быстро канула в заполночную темень… … Телефон звонил четыре с половиной минуты, и в его мелодичных переливах начал отчетливо слышаться раздраженный зубовный скрежет Майкрофта Холмса. Мелодия прервалась так внезапно, словно телефон подавился. И спустя три секунды пришел сигнал о входящем сообщении. Тонкий палец лениво коснулся кнопки «принять»… Борт «Air Canada» приземлился всего два часа назад, и смена нескольких часовых поясов никак не добавила градусов братской любви… «Немедленно возьми трубку. М.Х.» Это было уже серьезно – Майкрофт ненавидел СМС, считая для себя непозволительным безрассудством доверять информацию посреднику в лице печатных знаков. - Да, - Шерлок принял звонок сразу после первого раздраженного сигнала. – Только не говори, что без меня Англия пала… - Оставь этот тон до лучших времен, – голос на другом концу был чуть хриплым, усталым и почти неузнаваемо мягким. – Твой Джон в Лондоне. Они попали в объектив камер наблюдения на Лоуэо-Ричмонд. А на Путни-бридж их пытались перехватить неустановленные лица на двух машинах с фальшивыми номерами. Твой циркач… этот мистер Лоу… на своей Хонде выскочил наперерез продуктовому фургону, вполне профессионально организовал на мосту пробку, а сам умчался по пешеходному тротуару, благо в это время там никого не было… В Фулхэме их пробовали остановить уже мои люди, но после Чарингкросской больницы, где-то по Тассо Роуд, этот фокусник буквально провалился сквозь землю. Надеюсь, он едет не на Бейкер? Шерлок слушал, не дыша и так и не сумев сглотнуть пересохшим горлом. Конечно, нет – Джон не так глуп, чтобы отправиться прямо сюда, где днем и ночью все подходы к двери с номером 221 посменно стерегут «неустановленные личности». Больших проблем у самого Шерлока они не вызывали – он умел отрываться от их назойливого внимания легко и безболезненно… но Джон точно попался бы, едва ступив на тротуар… Если Джон сорвался с места, значит все началось… И Шерлоку жизненно необходимо быть рядом с ним. Ему хватило трех секунд, чтобы продедуцировать пункт конечного назначении Джона и выстроить план своих собственных действий… Все еще прижимая трубку к уху плечом, он заметался по комнате, переодеваясь и рассовывая вещи по карманам. - Не смей покидать дом! – рявкнул в динамике Майкрофт, жутко сожалеющий, что не может дотянуться до брата собственноручно. – Куда он едет? Мои люди встретят, тебе не надо вмешиваться… Ты еще не знаешь, что… - …проба оказалась пустышкой, - закончил за него Шерлок, сунув руки в рукава легкой длинной парки и нашарив ногой туфли у самого выхода, - я знаю. Но мой… фокусник везет одну вещь, которая наполнит ее содержанием. Он доставит ее в «Диоген», и я хочу… я прошу, Майкрофт… забери это лично. МИ-6 способна сменить почти любое правительство, но сегодня я доверяю только твоим рукам. Он остановился и уже от порога оглядел комнату… - Шерлок… - тихо и очень устало пошелестела трубка, - иди к нему, если уверен в том, что делаешь. Я понимаю и не мне тебя останавливать, но будь готов к тому, что ваше… рандеву наутро попадет на первые полосы всех газет, а вам обоим грозит реальный тюремный срок… - Я знаю. Значит, тебе стоит поторопиться - в пробках трудно добираться, а на Нортумберленд-стрит сейчас будет очень… людно. - Нортумберленд? – озадаченность Майкрофта стоила для Шерлока всех сокровищ Британской Короны… - Стареешь? – он рассмеялся… не едко, скорее примирительно, - только не присылай Грега – про вас и так половина Лондона в курсе… пусть хотя бы остальная останется в счастливом неведении. - Шерлок! Улыбка растаяла спустя миг, как он сбросил вызов, сунул телефон в карман и распахнул дверь в яркую, полную фонарей и звуков ночь. … Шерлок легко стряхнул со следа соглядатаев уже на Паддингтон стрит Гарденс, метнувшись в одну из подворотен между крошечным обувным магазином и глухой стеной красного кирпича с узкой, чрезвычайно хлипкой лестницей в самом конце… слуховое окно на гулкой, проржавевшей крыше, с которой он перескочил на соседнюю, как темная, лесная неясыть… заброшенный склад, пара этажей строительного хлама – и он уже на Уэймут-стрит, что приведет его прямиком к подземке Ридженс-парка… Шерлоку хватило двенадцать минут, чтобы добраться. И половину этого времени в кармане куртки разрывался телефон, так что его пришлось выключить… Он знал, что скажет ему брат. …что еще можно вернуть Джона домой, пока ничего не случилось… Милвертона нет в стране и… …что их будут допрашивать следователи. Порознь, долго и унизительно. Требуя исчерпывающих интимных подробностей их свидания… …что их ждет срок и тюремное заключение - Джона за супружескую неверность, а Шерлока за кражу движимого имущества… …что для того, чтобы брак Милвертона был признан нелигитимным нужно время, а Майкрофт может ускорить дело, но не повлиять на решение судьи… …что если Джон к моменту ареста будет носить ребенка, вмешается ювенальная юстиция и все осложнится еще больше… Шерлок все знал. Но там, в путанице улиц, за чужими дверями чужого дома его ждал Джон. А значит, все разумные доводы больше не имели цены и смысла… К Нортумберленд-стрит он вышел со стороны Чаринг Кросс… На углу, возле темнеющего окнами ресторана, облокотившись на матово-поблескивающую кучу угольно-черного металла, курил широкоплечий мужчина в мешковатой куртке. Возле него, пространно жестикулируя, что-то пытался ему втолковать коренастый толстяк с напряженным, рассерженным лицом, а у входной двери, закутанный в большой, не по размеру, жаккардовый кардиган перетаптывался с ноги на ногу худенький, крайне-беременный омега с растрепанными рыжими волосами. Он сонно тер кулачком глаза, хмуро покусывал губу… совсем, как Джон… настороженно поглядывал в сторону тлеющей багровым огоньком сигареты и неуверенно трогал мужа за локоть, когда его жесты начинали походить на разбуянившуюся мельницу… - Привет, Анжело… Шерлок быстро пересек улицу и протянул руку сначала итальянцу, а потом и Лоу, который при его появлении одним щелчком отбросил окурок в ближайшую урну. - Гарольд… спасибо. В Диогене тебя будет ждать Майкрофт, мой брат. Рыжий, весь в веснушках и с самомнением высотой с Биг Бен... На Карлтон-Террас… найдешь? Тот кивнул. Пожав протянутую руку, занял место в седле, нахлобучивая шлем. - Не знаю, что за дела у Милвертона с Мориарти, но тебе стоит знать, что Джеймс только что пытался сделать Джону ребенка… - Мориарти? – Нахмурился Шерлок, нервно сжав руку в кармане куртки. – Джим Мориарти? А он каким боком в этой компании? – и тут же мотнул головой, отгоняя ненужные сейчас эмоции. - Тебя будут искать… Помощь нужна? Документы, деньги… только скажи. - Все в порядке, парни из взвода прикроют меня лучше любой секретной службы ее величества. - Лоу еще не опустил тонированного забрала, и его белозубая улыбка сверкнула бритвенным лезвием. – Вот завезу конверт и залягу на дно на пару месяцев… Может быть, вернусь обратно на службу. Войны не закончатся в ближайшие сто лет… Если у тебя получится отобрать у этой твари все, что он имеет… будем считать, что мы в расчете… Он повернул рукоять газа, зверь под стальным панцирем довольно заурчал и рванул с места, задымив покрышками. - Шерлок, caro mio*, что происходит? – Анжело, ничего не добившись от первого визави, вцепился в Холмса, как репей в собачий загривок. – Почему у меня в спальне чужой… Патрик, amato**, иди уже в дом, простудишься… Мой мальчик говорит, что это его друг, а тот назвал твое имя… Кто он тебе, ragazzo***? Это твой… - Мой, Анжело. Джон – мой. Только мой, но ему пришлось сбежать от мужа. У него течка и я буду сегодня с ним. Шерлок посмотрел вверх, на окна второго этажа. Он мог бы и не спрашивать – густой феромоновый шлейф указывал туда лучше любой неоновой вывески на Пикадилли… Обняв старого друга за плечи, Шерлок вынул из кармана кредитку и вложил ее в натруженную ладонь итальянца. - Сними с нее все, что есть… там тысяч триста, или чуть больше. Карточку сломай и расплачивайся только наличными. Вам хватит на год спокойной жизни подальше отсюда. Утром тут будет полно полиции и репортеров. – Сложенный вчетверо лист бумаги последовал за кредиткой. – Это договор найма твоего дома – на случай, если тебя обвинят в сговоре. Просто впиши туда свое имя и сумму. Прости, нам больше не к кому обратиться… - Шерлок… - гладкое лицо толстяка исказило мучительное сожаление. - И вызови полицию, Анжело…. - Но… - У тебя скоро сын родится, и тебе ни к чему срок за укрывательство беглых омег… - Мистер Холмс! Анжело возмущенно попытался вернуть переданные вещи, но Шерлок схватил его за плечи и ощутимо встряхнул. - Твой парень не поднимет ребенка в одиночку! Не забывай, что он твой условно... и моментально окажется опять в агентстве, стоит тебе только дать им повод! Идиот, тут полно свидетелей. – Он сердито махнул рукой в сторону задернутых окон на противоположной стороне улицы. - Не хочу, чтоб кто-то из них выполнил гражданский долг раньше тебя… Давай, звони! И уходите. Оба… Здесь помощники мне уже не потребуются… Он посмотрел на застывшего в паре шагов юношу, испуганно прикрывшего объемистый, красиво выпирающий животик руками. Омеги… защищаются, что бы ни случилось… удивительные создания. Шерлок тепло улыбнулся, мягко отодвинул Патрика с дороги и шагнул в распахнутый дверной проем. … За дверью был Джон. Шерлок чувствовал, и дело было вовсе не в нежном, лучшем в мире, аромате его сексуального расцвета. Он ощущал присутствие своей пары всей кожей, каждой клеткой стосковавшегося тела, пульсом, повторяющим биение сердца по ту сторону двери. Внутри было очень тихо, Шерлок повернул медную потертую ручку и переступил порог. Свет уличного фонаря проникал внутрь сквозь кружевную занавеску, едва доходившую до подоконника, раскрасив полутьму нежной лиловой дымкой. Комната, не слишком большая, была заполнена мебелью полувековой давности, очевидно, в свое время вместе с хозяином покинувшей берега Италии. Небольшой платяной шкаф и низенький комод с тяжелыми рукоятями прятались по углам в темноте, маленький овальный стол у окна накрыт белоснежной скатертью, спускавшейся своей вышитой каймой почти до самого пола… Кровать с узорчатыми коваными спинками, с блестящими набалдашниками на каждом столбике имела несколько тюфяков, застеленных льняным бельем, стеганным атласным одеялом и заваленная целым ворохом подушек всех размеров… Свернувшись в трогательный комочек и подтянув колени к груди на просторном итальянском супружеском ложе, словно жемчужина в устричной колыбели, лежал Джон… Волосы на затылке торчали ежовыми иголками, губы беспокойно приоткрывались и смыкались вновь, выдавая сбивчивое, рваное дыхание, медовые тени от ресниц вздрагивали на щеках, как крылышки овсянки… Шерлок подумал, что Джон спит и никак не мог заставить себя сдвинуться с места, чтобы не разрушить хрупкий момент его покоя. Но тот неожиданно открыл глаза, посмотрел и заулыбался так счастливо, как ребенок, в рождественскую ночь застукавший Санту в своем камине… - Нас не поймали. Ты меня ждал? - Он легко сел, подвернув ноги под себя, по-птичьи склонив голову на бок и лукаво щуря смешливые глаза. Ужасно довольный… Шерлок подавился воздухом… Одно неправильное слово – и он умрет… упадет прямо тут, и никогда уже не встанет… у него слишком мало осталось, чтоб удержаться… Он качнулся, сделал два шага и опустился возле Джона на пол. Взял сухие, мягкие ладони в свои, поцеловал каждую и опустил в них пылающее лицо. - Прости меня… Одна ладошка вывернулась и тихонько погладила его по спутанным волосам. - За что? - Я не смог тебя защитить. – Глухо донеслось от сомкнутых колен. – Я тебя отдал… Джон заставил его поднять голову, заглянул в прозрачные серые льдинки, что плавились сейчас от мучительного стыда, готовые в любой миг выплеснуться едкой влагой… - Все в порядке. Если бы не ты, я остался бы там навсегда… Не хочу даже думать об этом. Начнем сначала? Он склонился и поцеловал Шерлока в губы. Тепло, чертовски сладко… до легкого наркотического головокружения. - Привет, я Джон. Вы сделали заказ, мистер Холмс. - Привет, я Шерлок. Хочу прожить с тобой жизнь. Пойдешь за меня, Джон? - Я люблю тебя, Шерлок… Я люблю… Забавный диалог вдруг перестал быть забавным, когда две пары рук, не сговариваясь, бросились извлекать истосковав­ши­еся тела из грубой многослойной упаковки. Вместе с одеждой, как ненужную шелуху, как изношенную старую кожу, они сдирали с себя налет цивилизации, обнажая собственную природу и превращаясь на краткий срок в прекрасных животных, изысканных зверей, одно из которых до краев наполняло первобытное желание принадлежать и отдаваться, а второе – нестерпимой жаждой обладать и наполнять новой жизнью… Нетерпеливо потянув с мраморно-безупречных плеч хрустящий воротничок дорогой сорочки, Джон прижал губы к белеющей, натянутой, как скрипичная струна, ключице, и у Шерлока тут же сбилось дыхание… Джон втянул носом его горячий мужской аромат, замерев и обвившись руками вокруг гибкой талии… Невероятный… Его Шерлок пах страстью, непонятными страхами и щенячьей нежностью сквозь все свои дорогущие, изысканные тряпки. Он обнимал Джона так бережно и осторожно, словно боялся сломать, прикасался к лицу, груди, целовал шею, от уха до ямочки под кадыком, пробуя на вкус, запоминая каждый ответный всхлип, проверяя, насколько далеко он может зайти в ласках… Джон принес с собой все оттенки улицы – от высокооктанового бензина, придорожной пыли и табачного дыма до резкого, раздражающего аромата чужого тела… Шерлок не смел отправить его в душ, как ультимативно требовало собственное эгоистичное либидо, ревновавшее Джона даже к автозаправке. Он обо всем позаботится сам, сцеловав, стерев с чудесной теплой кожи все воспоминания о злом мире за этими стенами. Кровать мягко скрипнула, принимая двойной вес, атлас захолодил кожу и лип, намокая от проступившей на спине лихорадочной влаги… Джон смотрит в глаза всего миг, а потом запрокидывает голову и хрипло стонет, приоткрыв заалевшие, горячие губы. И Шерлок набрасывается на них, словно голодный на пищу… Он целует, раскрывая тугой, нераспустившийся бутон, слизывая соленые бисеринки над верхней губой… медленно, не спеша согревает дыханием шею и плечи, выпуская на свободу миллион перепуганных мурашек… Джона накрыло. Жар, забурлив в сводах стоп, рванул вверх по дрогнувшим щиколоткам, ужалил под колени так, что те согнулись, разошлись широко, развратно и красиво до умопомрачения. Обнаженное тело выгнулось, едва волна достигла паха, подбросив взмокшие бедра, напрягая упругий живот, где неровно подрагивали мышцы и потемнел золотой шелковистый пух, заменявший омегам жесткую растительность, узкой дорожкой сбегавший к аккуратным возбужденным гениталиям. Джон дергается, подается вверх, подставляя то один сосок, то другой под власть терзающих губ, руки-ноги пытаются найти себе опору, обвиться вокруг тела возлюбленного... гладкость спины и бедер почти сводит с ума, наполняя кровью пах и уже пылающую промежность… Шерлок рычит, вылизывая ему живот, пронзив пупок кончиком языка, словно копьем вражеский щит. Джон скулит и судорожно цепляется за него пальцами, оставляя на коже синяки. А когда обжигающий рот спустился ниже… - Хочу поцеловать каждый твой палец… каждый дюйм кожи… держать тебя в руках. Хочу развести твои невозможные ноги… взять в рот, да так, чтоб ты стонал и метался и просил еще… растянуть твой девственный… не спорь, Джон… вход, а потом вылизать его до дна и войти… сразу, глубоко, чтоб ты сжал меня своим лоном, словно тисками. Чувствовать, как бьется там венка… как трудно тебе сдерживаться. А потом толкнуться. Сильно, глубоко – и ты закричишь… а я буду двигаться еще и еще, пока ты не потечешь… Хочу кончить вместе с тобой. Только от твоих стонов… …голодный, талантливый удав неспеша заглатывал доверчивого, пухлого пингвина… И никак иначе… Потому что аккуратный толстенький, очень интересующийся происходящим член Джона был похож теперь именно на его упругое, шелковистое тельце. И удав, если и могла случиться такая нечаянность в природе, с трепетом и сладким энтузиазмом натягивал свой горячий, жадный рот на его удивленную головку… Это было неправильно. Если Джон еще что и понимал – альфа тут не для того, что бы его ублажать… но неправильный, расхристанный Шерлок с пунцовыми, распухшими губами, пальцами, успевавшими везде и всюду… ласкавший его член и одновременно растягивавший его анус своими невозможными пальцами, был так прекрасен и развратен… что Джон только и успел, что раскинуть ноги пошире, вцепиться любовнику в волосы, потянуть на себя и запричитать какое-то бессвязное «господи-боже-мой-ты-спятил-спятил-спятил…» и кончить ему в рот, задыхаясь и всхлипывая. Облизнувшись сытым котом, Шерлок рывком подался вверх, нависнув на вытянутых, чуть подрагивающих в предвкушении руках и заглядывая Джону в лицо. У Джона совершенно пьяные, распутные глаза… Шерлок никогда не видел его во хмелю, но Джон безумно нравился таким – расслабленным, бессильно разметавшимся в разоренной кровати… с мокрыми, взъерошенными волосами, торчащими потемневшей соломой… с пылающим жарким лихорадочным румянцем лицом… с мелким бисером соленых капель на загнанно сглатывающей гортани, стекающим в теплую ключичную ямочку… Склонившись к его лицу, Шерлок целует… сначала – пурпур губ… долго, сочно, словно пытаясь разгадать их непостижимую тайну… воздух в легких закончился, и ему пришлось прерваться… и Джон запрокидывает голову, жмурясь и выдыхая довольный стон… и следующий поцелуй падает на шею… за ухо, вдоль ключиц к солнечному сплетению… один рябиновый сосок… второй, пока в судорожно всхлипывающей груди под ними не рождается глухая вибрация… едва сдерживаясь, Джон начинает смеяться, давясь вырывающимися на свободу хихиканьем… Шерлок не собирается останавливаться, выцеловывая каждое ребро, вздрагивающий живот, втягивает воздух из пупка – и Джон начинает заливисто хохотать, по-детски прижимая локти к бокам, выворачиваясь из рук и беспорядочно дрыгая ногами… И Шерлок вторит ему своим довольным, бархатным уханьем… И тут Шерлок понимает – течный Джон совсем другой. Вместо яростного нетерпения и несдержанных вскриков – такие тихие, осторожные стоны, что хочется обнять вздрагивающее тело и баюкать, как ребенка, но от этих едва слышных вздохов альфе окончательно сносит голову. Ластящийся, трогательно льнущий Джон… «а-а-аххх…» и послушный, покоренный Шерлок уже у его шелковых, бесстыдных бедер… мускусных, вкусных, манящих как магнит провести пальцами по теплой промежности, почувствовать тяжесть поджавшихся яичек, прочертить ложбинку между ягодиц до самого копчика, размазывая первые капли вязкой, ярко пахнущей смазки… …слепые руки, несносные губы… Он дрожит всем телом, едва держится на подгибающихся руках… Словно у них еще ничего не было… Словно это был их первый раз… Джон гладкий снаружи и внутри… податливый и горячий, как вулканическая лава… Глаза полны влажного опиумного тумана. Сладкий, обволакивающий… безбожно-красивый. Шерлок приподнимает его под поясницу, устраивая бедра повыше, направляет свой мучительно перевозбужденный, едва не треснувший от переполняющей его крови член, размазав по собственному животу терпкий предэякулят. Извилистая голубая венка под пальцами взбесилась и зачастила рваным ритмом… стало больно и горячо… Он слизывает с губы пот, наклоняется, до хруста выгнув спину, целует Джона и входит одним плавным движением… Тугая живая плоть пульсирует внутри, распирает податливое, истекающее соками лоно, трепещет интимным стаккато от переполнения кровью и желанием. Затаилась, замерла, страшась неловким движением разнести в клочья сладкое волшебство соития. И начинает двигаться. Медленно, размашисто, смакуя каждый чувственный спазм… Еще, еще… «быстрее» - шепчет Джон, закрывая глаза, шаря по смятым простыням, расталкивая плен кружевных подушек… Он не хочет одолжений, подается навстречу, меняет угол и темп… непослушный, славный, самый желанный… Шерлок не сможет ему отказать. Он отчаянно срывается в дикий галоп, до хриплого, рваного дыхания, до влажных шлепков, всем телом чувствуя приближение пика… Джон не кричит, он только стонет тихонько, словно во сне. От его мучительно-нежного придыхания «ммм…» после каждого толчка, каждого плавного покачивания, заканчивающегося гладким, ровным скольжением плоти по упругому, живому нутру, Шерлок плывет, дуреет, проваливается в сладкий ад… Джон приподнимает голову, смотрит, как слепой… Шерлок захлебывается чернотой его зрачков, замирает на миг, и его следующий толчок заставляет Джона сжаться от острого удовольствия… шея подламывается, и голова, слишком тяжелая, чтобы думать и хоть что-то контролировать, запрокидывается, обессилено тряхнув шелково-соломенными волосами… острый подбородок взмывает фарватерной отметкой, пересохшие губы напрасно ищут хоть каплю воздуха, но его больше нет в этой комнате, насквозь пропитанной терпкой патокой возбуждения. И сказочный кармин накрывает скулы и шею обжигающим алым кружевом… В какой-то момент, путаясь в множественных оргазмах, захвативших тело в сладкий плен, Джон вдруг беспокойно заметался, заерзал, повернув голову под немыслимым углом, подставляя шею и плечо, матово замерцавшие любовной испариной, словно старинная бронза в витрине национального музея… положил ладонь Шерлоку на затылок, перебирая в пальцах шелковые влажные завитки… потянул ближе, ближе… не опускаясь до слов… Нет… Шерлок не посмеет отказать на этот раз. Не сейчас. Никогда… Все должно стать правильно, единственно верно, и метка… его метка… просто обязана быть безупречно красивой. Шерлок склонился, согрев насторожившуюся кожу дыханием, стараясь не обращать внимания на то, как мучительно ноют набухшие десны, как нестерпимо зудит каждый резец, каждый жадный клык… накрыл губами шею там, где она плавно стекает в ровное плечо, где под кожей едва видна бледная голубая ниточка. Примерился, отвлекая поцелуями, словно вводя анестетик… Что тут скажешь – Джону все равно будет больно… Найдя нужное местечко и не давая опомниться ни себе, ни распростертому под ним омеге, Шерлок что было силы решительно сомкнул челюсти, чувствуя, как подается под напором зубов кожа, как проступают на ней рубиновые, сладковато-соленые капли, смешиваясь с феромоновым коктейлем его собственной слюны, меняя, усиливая и без того взбесившуюся биохимию первой вязки… Джон дернулся, застонал, толкнул Шерлока в грудь, но тут же обмяк, жмурясь и поскуливая, как потерянный щенок. Жасминовый тон его запаха сменился терпким цитроном, а сладкая персиковая тональность высветлилась свежей земляничной кислинкой, перемешавшись с чем-то теплым, молочным, сдобренным то ли корицей, то ли мускатом… Он перестает дышать, прислушиваясь, как в теле, звенящем от оргазменного экстаза, раздается, разбухает заполнивший его лоно член… как, завершая коитус, формируется узел в его основании… как растягивает, распинает нутро наслаждение на грани восторга и боли… удовольствие заполняет, растет… это невыносимо хорошо… это невозможно описать… Ослепленный мозг кричит – больше нельзя, дальше только безумие… Но пылающее тело снова и снова принимает волны уже-почти-оргазма на самом острие… Воздух вырывается из растерзанных легких и уже не сдерживает криков. Нескромных, распутных, потрясающе-эротичных… Они ненасытны, бесстыдно-неутомимы и преступно-жадны друг до друга… Их мир летит в тартараты под аккорды восторженного скерцо, а они радуются, как два счастливых идиота, совершая свой медовый вояж за сияющий чертов горизонт…