Потерянный

Таблоиды захлебывались. Скандал, растерзавший первые полосы газет и журнальных обложек, набрал обороты и выплеснулся на все новостные каналы… Кадры не слишком отличались друг от друга, разнясь только ракурсом и степенью приближения. Но на каждом была настороженная омежья синева в обрамлении пушистых песочных ресниц, неправдоподобный дымчатый лед под темными непокорными кудряшками… серо-голубая мерзлота, чистое, незамутненное превосходство зверя, великодушно позволившего набросить на себя цепь… вон она – тускло сверкнула в яркой ксеноновой вспышке стальными браслетами на их руках… Их так поспешно развели по разным экипажам, что вся присутствующая журналистика разочарованно взвыла – их зрительская аудитория жаждала трагедий и грязи – виноватых, растерянных лиц, слез, проклятий и отчаянных срывов… всего того, в чем эта странная пара им так холодно отказала… и самым горячим кадром так и остался тот единственный, где Джон, не сдержавшись, резко повернул голову, вскинул посветлевшие глаза и нервно облизнул губы, показав самый кончик языка… Шерлока отпустили на третий день, но на Бейкер он так и не вернулся из-за плотной осады вездесущей, голодной стаи, безошибочно следовавшей на запах секса и крови. Майкрофт смог обеспечить ему относительную свободу в пределах собственного особняка и собственного автомобиля со всеми прилагающимися к этому охранными выкрутасами, буквально засадив младшего под домашний арест… Газеты наперебой сочиняли одну за другой версии романа, и чем дальше, тем извращеннее, с нелепыми «солеными» подробностями, с показаниями несуществующих свидетелей и фальшивыми откровениями самих фигурантов. Успевших ускользнуть супругов Фаскочини, в чьем доме и происходило скандальное рандеву, заочно обвинили едва ли не содержании борделя под невинной вывеской итальянской закусочной, но так как полиция официально опровергла их причастность… храни, боже, Грегори Лестрейда… эту версию пришлось осторожно замять. … Камера Джона была крошечной, три шага по одной стороне, и шесть по другой, с узкой привинченной к полу кроватью, тумбочкой, туалетом за низкой перегородкой и небольшим окном почти под самым потолком. Свет проливался через него только утром, а все остальное время в его была видна только смутная, сумрачная хмарь… Но было тепло и сухо, пепельно-салатовая краска на стенах выглядела новой, а белье, которым застелили постель – чистым. Джон был омегой, и даже в его плачевном положении ему полагался еще и душ… но душ отсутствовал, и все гигиенические процедуры ему приходилось проделывать в скромном рукомойнике, слава богу, с горячей водой. Красный вампирский глаз видеокамеры не оставлял ему иллюзий в возможности уединиться. Но если наблюдатели и ставили целью его смутить или унизить, то вряд ли им это удалось – Джон нисколько не стеснялся ни наготы, ни прилюдных манипуляций с интимными частями собственного тела. Нравится - смотрите… Правда, особенно уединяться ему и не давали – шестичасовой сон, завтрак, кстати, довольно приличный – морить беременного омегу голодом никто не собирался – и его ждал неизменный следователь со списком новых провокационных вопросов. Когда допросы прекратились, ему не осталось ничего другого, как лежать поверх застеленной койки и считать птичьи тени, промелькнувшие в окне… На слушание дела его, как и следовало ждать, не пустили, а уже наутро ему зачитали приговор. …один год содержания в исправительном доме. Однако, после разрешения осужденного от бремени, господин Милвертон Чарльз Огестес… вправе подать прошение о помиловании супруга для досрочного освобождения под опеку с условием соблюдения последним всех положенных ему норм поведения… Леди в строгом, застегнутом на все пуговицы форменном пиджаке и прятавшая колени под чопорной юбкой, зачитывала текст резолюции с плохо скрываемым сожалением, очевидно, в силу материнского инстинкта заметив, как Джон бессознательно складывает ладони на еще не изменившемся животе, терпеливо объясняла, почему именно такой срок назначен в качестве наказания… Беременность у омег, в отличие от бет-женщин, длилась всего шесть месяцев. Как и сам цикл, предшествующий течке. Поэтому, годовалый срок полностью гарантировал, что неверный супруг вернется в лоно семьи «чистым», полностью готовым для законного продолжения рода… если, конечно супруг посчитает возможным принять его обратно. В противном случае, омегу направляли в социальный приют для дальнейшего «использования» с выплатой пострадавшей семье его частичной стоимости, определенной судом, а ребенка - либо на усыновление, если рождался альфа или бета, либо на омежью ферму… Женщина сочувствовала… А Джон слушал ее спокойно, непростительно-равнодушно и преступно-рассеянно. Где-то на задворках оглохшего сознания скользнула мысль, что подобным поведением он определенно заразился от Шерлока… половым путем… Ему пришлось быстро прижать к губам пальцы, замаскировав под испуг попытку хихикнуть… и благодарно кивнуть. Спасибо, леди… Ему подробно разъясняли, что содержаться он будет в особом блоке для омег, а как находящемуся в положении, ему еще предстоят визиты к доктору дважды в месяц вплоть до родов. Джону казалось, что женщину это смущает больше, чем должно было смущать его самого… Никаких документов подписывать ему не пришлось, личные вещи, что стоило собрать, у Джона отсутствовали в принципе… Поэтому, он едва успел переместиться к месту своего дальнейшего заключения и сменить одежду, предоставленную Майкрофтом, на мешковатый желтый комплект, как еще не утихший Лондон взорвала новая информационная бомба. Беглый омега, предававшийся животным утехам прямо в центре города… едва ли не в гостиной Букингемского дворца… оказался потерянным, чудом выжившим в страшной аварии наследником старинного рода, по удивительному, непостижимому совпадению состоявшему в прямом родстве с его теперешним супругом. И этот несчастный брак со дня на день будет расторгнут личным эдиктом Ее Королевского Величества, поскольку именно королевский дом имел несчастье его ратифицировать всего пару месяцев назад… ... Не то, чтобы Джон особо ждал, что неповоротливая судебная система закроет его дело за пару дней… тем более, что почти ни один новостной выпуск не проходил без упоминания его скромной персоны. Но уже прошла неделя, а Шерлока к нему так и не пустили. В то, что тот не пробовал получить на то разрешения, Джон не мог поверить даже в самом худшем варианте… где-то наряду с пандемией кори в Лондоне или сменой правящей фамилии… что-то определенно происходило. Камеры в этом блоке были рассчитаны на двоих, но у Джона соседа не было. Зато была нормальная кровать с неожиданно деревянной спинкой и мягкой подушкой, маленький телевизор на небольшой полке и узкое, но довольно высокое окно из ударопрочного стекла без решеток… Оглядевшись, Джон решил, что тут никак не обошлось без вмешательства Майкрофта Холмса, иначе Чарльз постарался бы загнать его в такую дыру, что следственный изолятор показался бы райским уголком… И он принялся ждать. Джон привыкал. Знакомился, когда разрешались прогулки в общий зал. Ел, спал, гулял во внутреннем дворе, смотрел разрешенные каналы… новости, старые фильмы и почему-то детские мультики… спустя неделю его начало подташнивать по утрам, через две захотелось диких вкусовых контрастов и ласковых объятий вечерами, когда за окном сгущались сумерки… через три он впервые заплакал… То, что обвинение с него снято, дело пересмотрено, Джон узнал спустя двадцать три дня с момента заключения. Его должны были восстановить в правах согласно поправке Холмса-Эштона, но в процесс неожиданно… или как раз, вполне предсказуемо… вмешалась всемогущая ювенальная служба, и в освобождении было отказано из-за невозможности рассмотрения судебных притязаний на опеку сразу двумя заинтересованными сторонами. И, так как не было определено его дальнейшее место пребывания, Джон теперь уже Уотсон должен был оставаться в нынешнем пункте содержания до срока, когда, согласно медицинским показаниям, будет возможно взятие проб тканей плода без ущерба здоровью и нормальному развитию последнего для установления отцовства и будущей семейной принадлежности. Если в случае бет данный срок определялся семнадцатой-восемнадцатой неделей, то в случае почти удвоенного метаболизма омег это было возможно уже после восьми… В тот же день его впервые вывели в комнату для посещений. За прозрачной плексигласовой перегородкой, герметично разделявшей зал надвое, сидел похудевший до темных теней под глазами и носа, похожего на лодочный киль, Шерлок в страстно-облегающем истончившееся тело костюме. Мощная вентиляция не позволяла феромоновым флюидам просочиться на противоположную сторону, но Джон осязаемо окунулся в окутывающий его альфу самшитово-жасминный флер… Он замешкался на миг, качнулся и быстро скользнул на пластиковое кресло напротив. Разговаривать следовало через телефонную трубку, но Джон прижал к стеклу раскрытую ладонь, и Шерлок тут же отзеркалил жест, накрыв его пальцы своими. Их, конечно, будут слушать. И конечно, им было, что сказать друг другу… - Привет… - Привет. - Прости… - Я люблю тебя. - Апелляция… - Я все знаю. Восемь недель… уже пять… - Джон… - Мы подождем. - Я люблю тебя, маленький… … Шерлок приходил каждый день. Он всегда приносил с собой большой пакет сладостей из «Fortnum & Mason», ворох новостей, возмущение на полицейскую бригаду, не способную отличить отравление от печеночных колик и сумасшедшую энергию разрушения… Джон хрустел карамельными корзиночками с клубникой, прятал улыбку в ладонь, глядя, как его недальновидный посетитель окончательно портит отношения с новым охранником, несвоевременно открывая тому глаза на очевидность проблем в его семейной жизни… Практически весь персонал уже столкнулся с бесцеремонностью Холмса, терпеть его не мог и ожидаемо мстил, жестко придерживаясь временных рамок в тридцать минут, отпущенных уставом внутреннего распорядка. Шерлок понял это слишком поздно и с тех пор навстречу им шла только Уна Биггинс, единственная, которой комментарии скандалиста помогли выставить вон мужа – брачного афериста до того, как тот окончательно опустошил ее банковский счет. Теперь, когда на дежурстве оказывалась ирландка Уна, высокая, сухая, как щепка, Джон мог рассчитывать и на час, и на полтора… Пару раз Шерлок добился личного свидания, правда под присмотром надзирателя и имея всего лишь возможность переплетись пальцами через разделявший их стол. Но и этого было достаточно, чтобы до одури надышаться изменившимся запахом своего омеги, почувствовать его живое тепло… заметить, как почти неуловимо меняется его фигура и походка… Так как специалистов по фетоскопии*, как и необходимого оборудования для детального анализа в тюремной больнице не предполагалось, Джона определили в небольшую клинику на Девоншир-стрит. Машина под охраной отвезла проблемного пациента и передала с рук на руки в закрытую палату с круглосуточным наблюдением. Пять дней подготовки к операции свиданий не предполагали – посещения были под запретом в крайне категорической форме… но Шерлоку разрешили передать Джону телефон. Изоляция Холмсу не нравилась, да и Джон реагировал на нее не слишком хорошо. Голос в трубке стал почти неузнаваем, то тревожный и напряженный, то сонно- рассеянный, словно в беспамятстве. А сразу после процедуры он и вообще перестал отвечать… Шерлоку стоило немыслимых усилий, чтобы прорваться в кабинет заведующего отделением с медной табличкой на матовой стеклянной двери «Общая консервативная и хирургическая гинекология, беременность и роды высокого риска». - Что с ним? – уставился он в лицо мужчине за большим столом, отпихнув в сторону горшок с лиловой орхидеей… - С кем? – мужчина недоуменно заглянул Шерлоку за плечо, но там никого не было и их глазам неизбежно пришлось встретиться. – Простите, что Вам надо? - Шерлок Холмс, специальный отдел Скотланд-Ярда. – Шерлок красиво помахал у врача перед носом ворованным удостоверением Лестрейда. - Что с пациентом по имени Джон Уотсон, доставленным в Ваше заведение неделю назад? - О… – У доктора на лице нарисовалось понимание. – Все в порядке. У него восстановительная терапия… Через двое суток его переведут в клинику «Портлэнд» для дальнейшего перинатального наблюдения, как настаивал Ваш брат… Мистер Холмс, я Вас узнал. – Врач поднялся и протянул ладонь, - Денис Цепов, я впервые сталкиваюсь с таким случаем. Джон… я полагаю, он Ваш… протеже? Это удивительная редкость… многоплодность у омег. - Джон - мой будущий супруг! – холодно отрезал Холмс, проигнорировав протянутую руку, и застыл, выпрямившись, как строительный отвес. – У него… что? - Двойня, - Цепов сердито спрятал руку за спину, - разнояйцевые, половая предрасположенность пока не выявлена… С ним все в порядке. Чего не скажешь про Вас… Слушайте, а как Вы вообще сюда попали?! Я вызову охрану… и не стоит передо мной махать документами! Здесь закрытая клиника! Мистер Холмс уверял, у нас не будет проблем… - Двойня? – Шерлок неверяще округлил глаза, - хотите сказать… - Он растерянно выдохнул, проваливаясь вглубь собственных Чертогов и лихорадочно пытаясь переварить информацию. И тут же нахмурил брови. - «Портленд»? В квартале отсюда за Ридженс-парком? – Как профессиональный мим, Шерлок моментально сменил угрожающую маску на яркую, изо всех сил приветливую улыбку. – Благодарю Вас мистер Цепоф… это все, что я хотел узнать! Махнув, словно крыльями, полами тонкого плаща, так и не успевшего просохнуть от моросящей лондонской хмари, он стремительно развернулся и вылетел из кабинета, легко растолкав острыми плечами запоздало прибывшую охрану. А спустя два дня Джон исчез… … Шерлок все понял, едва в комнате для посетителей появилась светловолосая фигурка. И внутри что-то оборвалось, болезненно кольнуло, вспыхнуло ледяным пламенем, выстуживая вены. Он был очень похож. Лет двадцать на первый взгляд, пшеничные, чуть вьющиеся прядки, зачесанные вверх и влево, прозрачные, доверчивые глаза, упрямый рот с мягкими губами… невысокий, хрупкий, неловко теребящий пуговицы на аккуратном кругленьком животе. Вот только у Джона волосы больше походили на выбеленное соленым морским ветром дерево… а у этого глаза серые… и родинка над бровью. - Как тебя зовут? – сглотнув, спросил Шерлок, подойдя совсем близко. - Джон… - почти шепотом выдохнул омега, уставившись под ноги. - Как тебя зовут, маленький? – пальцы ласково погладили побелевшую щеку. - Адам… - его стоило посадить, пока он не свалился с ослабевших ног. - Кто заставил тебя назваться чужим именем? – Шерлок устроил мальчика на диван и пытался быть предельно милым. – Что он пообещал? Парнишка часто-часто захлопал глазами, вскинулся, умоляюще впившись потемневшим взглядом. - Мне обещали, что я смогу его оставить… – он судорожно обнял животик, поглаживая его кончиками дрожащих пальцев. Шерлок растерянно смотрел, как они скользят по ткани, - малыша. Он просто бета… и никому не нужен… Сэр! Пожалуйста, скажите им, пусть его оставят! Мистер… Эти было просто невыносимо. Чудовищно. - Шшш… тише. Я постараюсь. Но и ты попробуй припомнить, как он выглядел. Тот, кто обещал. - Шерлок тихо взял его за плечи. - Мужчина? Высокий блондин? К пятидесяти? Очень светлые глаза… голубые… тонкий нос и небольшой шрам на подбородке. Загар и ухоженные руки… Омега кивал. Шерлок навскидку описал Морана, вспомнив, как тот шерстил каталоги агентств в поисках Джона… Выстрел наугад, но точно в цель. - Какое у тебя агентство, Адам? – он поднялся, доставая телефон. - «Миэль Феличе» на Квинс-Гарден… мой заказ аннулировали. - Я постараюсь помочь, но пока тебе лучше остаться здесь… - Спасибо, сэр… - не слишком обнадежено. – А Вы кто? - Шерлок Холмс, частный детектив, Бейкер-стрит 221в… - он прижал трубку к уху. – Майкрофт? Нужны твои люди… … Майкрофт Холмс был в ярости. Майлз Портер, старший группы наружного сопровождения доверенного объекта, который они потеряли так нелепо и непостижимо, что он даже не пытался найти себе оправдания, не обманывал себя спокойным, почти безмятежным лицом шефа, выслушивавшим сухой доклад о провале. Бешенство клокотало глубоко внутри, где-то по соседству с жесткой сердечной мышцей, холодно перекачивающей вспенившуюся кровь, от которой веснушки на его переносице потемнели на целых два тона. Пепельные глаза смотрели навылет, пальцы трепетно поглаживали дорогую столешницу, и бог свидетель, Майлз пятой точкой чувствовал, насколько тонкая грань отделяла его от того, чтобы потерять и должность, и свободу, и какое бы ни было будущее после завершения отчета. То, что подмена обнаружилась всего спустя пару часов, нисколько не помогло установить хоть какой-то след его нового местонахождения. Похищение произошло в ходе перевозки Джона из закрытой клиники в стационар. Оба охранника и водитель оказались в сговоре, несмотря на безупречный многолетний послужной список. Полицейские, сопровождавшие омегу, исчезли сразу же после передачи дубликата охране больницы. Прежнего Джона никто в лицо не видел, подмененного, Адама, никто вообще ни о чем не спрашивал, а документы были подлинными и в полнейшем порядке… Из троих причастных, удалось задержать только водителя. По сути, он никуда прятаться и не собирался – его арестовали прямо в машине, где он терпеливо дожидался группу… Йенс Хоггард, британец во втором поколении, добровольно рассказал как и за сколько он сделал то, что сделал… Его семилетняя дочь с врожденным пороком сердца теперь получит оплаченную операцию и полную послеоперационную реабилитацию, а ее отец еще успеет увидеться с ней, когда отсидит положенный срок… Ламарк и Дорсли, охранники, непосредственно проводившие замену, как выяснилось, еще пару дней назад закрыли свои банковские счета, а Дорсли еще и успел продать дом… покинули Лондон в неизвестном направлении, предположительно на частном самолете… либо, что вероятнее, покоятся на дне Темзы в пластиковых мешках. Просмотр данных с камер видеонаблюдения ничего не дал, так как все они на пути следования были или отключены, или развернуты так, чтобы обеспечить достаточную слепую зону. Поэтому, на чем и куда именно вывезли Джона Уотсона, выяснить не представлялось возможным. Учитывая специфику личности похищенного, это можно было сделать либо на машине, либо на частном авиарейсе, либо он все еще находился в городе… Одним словом – ничего определенного. На этом месте, Портер услышал, как его карьера накрылась медным тазом… но в тот же миг в кабинет ворвался Шерлок. - Мне нужен твой приемник от одноглазого Тедди. – Он отодвинул с дороги прощавшегося с этой частью планеты Майлза и шумно рухнул на стул. – Помнишь такого? Только не говори, что ты его выбросил. Портер, не уходите, пожалуйста. Ваши сотрудники будут очень кстати… Майкрофт медленно перевел стеклянный взгляд на переполненное энергией лицо брата. Он ждал любых эмоций – подавленности, злости или… упаси, боже, отчаяния… Но Шерлок выглядел так, словно ему в руки попало самое заковыристое дело из коллекции Ярда. Он пылал. Все, чего он так ждал и страшился, уже случилось. Сомнения и сантименты стали непозволительной роскошью, помехой в решении задачи, и он вычеркнул их из главных приоритетов. Оказавшись в привычной стихии, Шерлок снова играл в знакомую игру, азартно расставляя фигуры на громадной, размером в целую страну, шахматной доске. - Тедди? – Майкрофт нахмурил тонкие, каштановые брови и, как в детстве, прикусил губу. У Грега от этого жеста обычно совсем сносит голову… но сейчас не об этом… - Хочешь сказать… твоего Тедди? - Да, моего Тедди… - Шерлок картинно закатил глаза. …одноглазый Тедди. Браслет с медвежонком, который Майкрофт собственноручно надел пятилетнему брату на запястье, когда родители поручили присмотреть за ним на время летних каникул в их загородном доме. Шерлок никогда не отличался послушанием и усидчивостью, если это не касалось его собственных затей. А после того, как Майкрофту дважды пришлось прочесать немалую территорию, по счастью обнесенную высокой, частой оградой в поисках сбежавшего братца, в процессе ободрав руки и лицо в терновых зарослях и досыта нанырявшись в старом илистом пруду, он решил, что контроль за перемещением неудобного родственника пора брать в свои руки. Крошечный передатчик, встроенный в рассверленную подвеску… из-за чего медвежонок нечаянно утратил один глаз… и портативный, правда, ограниченного радиуса действия, самодельный детектор – плод недавнего увлечения старшего брата, сильно упростили наблюдение за младшим. Теперь Майкрофт всегда мог знать, в каком направлении и на каком расстоянии находится его личный источник проблем… - Он и в лучшее время брал сигнал на расстоянии не более мили. Ты что, надел браслет на Джона? Ты знал про передатчик? Шерлок уставился на брата в таком искреннем изумлении, словно у того выросла вторая голова. - Я похож на идиота? У нас одни родители, ты еще об этом помнишь? А в ту игру так приятно было играть вдвоем… - он мог бы повеселиться еще, но время убегало через пальцы. – И я тоже не мог оставить то, что мне дорого без присмотра… Мне нужна частота, на которой тот работает. Если сдублировать устройство, можно обшарить Лондон за пару дней. - А если он уже не в Лондоне? – Майкрофт быстро набирал на своем телефоне смс… - Сколько времени тебе потребуется, чтобы обшарить Англию? - Я думал об этом… Пока твои ребята будут прочесывать улицы… вероятность, что Джон в городе, еще остается… через пару часов у меня будет встреча с одним… заинтересованным лицом. Его собственный телефон пиликнул в кармане, Шерлок быстро просмотрел сообщение и вскочил. - Извини, надо бежать… Сними с меня слежку, ты же знаешь – они все равно не угонятся, только распугают всю дичь… Он почти уже был за дверью. - Кстати, спасибо. Я уже знаю, что брак объявлен недействительным. Передай мою благодарность королеве… … Он толкнул маленькую, обитую жестью дверь. Краска местами слезла, обнажив неряшливые ржавые пятна. «Бартс. Крыша.18-00. Д.М.» Это сообщение пришло на его телефон спустя час после того, как он отправил на электронный адрес компании, принадлежавшей Джеймсу Мориарти одно единственное слово… Трубы, слуховые окна, солнечный отблеск у стеклах небоскреба, что через две улицы отсюда к северо-востоку… Солнце сядет еще не скоро, но его спектр уже сполз в розово-багровый оттенок. Джеймс стоял на самом краю парапета и с интересом разглядывая, как деловито и бессмысленно копошился внизу человеческий муравейник. Один. - Только посмотри на это… - у него оказался звонкий, почти мальчишеский голос. – Бегают, суетятся… строят планы. Словно их намерения хоть что-то значат… Но мы-то с тобой знаем, что такое - хотеть настолько сильно, что чужое желание не имеет никакой ценности. - Где Джон? Джеймс повернулся и легко спрыгнул на бетонное покрытие. - Твой маленький ручной зверек? Их же тысячи… Что ты в нем нашел? – он обошел кругом, и Шерлоку пришлось развернуться. Солнце ударило в глаза. - Хотя… - Где Джон? – Повторил он. Пришлось заслониться ладонью, чтобы перестать щуриться, - готов поспорить, что его уже нет в Лондоне. Джеймс хихикнул и отступил на пару шагов. Ветер подхватил свободный край его летней рубашки и запарусил, как на подростке. - Я предупреждал. Ты его не получишь – Знакомый голос заставил повернуть голову. Прислонясь к кирпичной надстройке, стоял Чарльз. Два. - Ты не оставил мне выбора. Я только что получил бракоразводные документы. И копию теста на отцовство, уж прости мне мое любопытство. - Он неторопливо приблизился, не скрывая довольной усмешки. – Знаешь, всякое может случиться. Например, сложные роды… Особенно в вашем-то случае! Никто даже не удивится. А путаница с документами… Одного привезли, другого забрали. - Вы предсказуемы, Чарльз. – Шерлок заложил руки за спину. – Я был уверен, что Джим позвонит. Иначе, как бы мне заставить прийти вас обоих. Любопытство? То, что сгубило кошку? - Ты о чем? – Милвертон непонимающе посмотрел на Джеймса и снова уставился на Шерлока. - Портофино**. Хорошее место, правда… Джеймс? Давай меняться – ты скажешь, где Джон, а я забуду, почему Джеймс Мориарти получил в свое распоряжение семейный бизнес Чарльза Милвертона… - Что ты несешь?! – зашипел Чарльз, ринувшись на детектива. Но Джим жестом остановил его. - Пусть говорит… папа. Все что он скажет, останется между нами - ты, я и асфальт внизу… Милвертон сунул руку в карман и вытащил револьвер. Звук предохранителя утонул в городском гомоне. Шерлок усмехнулся. - Портофино. Чудесный город для туристов и нелегальных омежьих вязок… Вы ведь уже тогда принимали свои лекарства? И вас уверили, что они только снимают симптомы, правда? Что болезнь ими вылечить нельзя, но Вы хотели проверить это на собственном опыте? Дайте угадаю, кто Вас в этом уверял… Себастьян Моран. Это он показал Вам отчеты военной лаборатории Баскервиля, где работал его друг, начинающий, но очень талантливый химик Стэплтон. Он и теперь на Вас работает. В квебекском филиале. – Он гулко заухал, рассмеявшись. - Вы рванули туда, позабыв о супружеских обязанностях, едва он сообщил о моем набеге. «Имя Майкрофта открывает любые двери!» - Не понимаю, какое отношение это имеет… - Неужели? Тогда я расскажу одну историю… Однажды, много лет назад в жизни не слишком влиятельного виконта появился мужчина, изменивший всю его жизнь. Бывший военный, побывавший в переделках и не боящийся риска, красавец Себастьян Моран. Наемник и охотник на тигров. Его совершенно не устроило то, что может предложить скучная гражданская жизнь, но он отлично умеет ставить далеко идущие цели и подолгу выслеживать добычу. Он сразу понял, что для выполнения собственных планов капитала любовника вполне хватит, но вот с его решимостью… Да еще и наследственными проблемами, о которых тот так доверительно ему поведал… И тогда Моран знакомит виктонта… Вас, Чарльз, с отчетом одной закрытой лаборатории, недавно закрытой из-за начавшейся демилитаризации, об экспериментальном препарате, блокирующем дефектный ген в крови альф. Результаты оказались настолько обнадеживавшими, что Чарльз покупает небольшой фармацевтический завод в Канаде, берет молодого химика туда ведущим группы и начинает работу над новым препаратом… Прошло время, но обещанных результатов оказалось недостаточно… Вы, мистер Милветрон, решили проверить на практике, а не поможет ли лекарство произвести наследника? Но в Англии без предварительных анализов это сделать практически невозможно. И в случае чего, огласка была бы равноценна приговору… Поэтому Ваш друг предложил сделать это в маленьком городке на юге Италии, где все можно было сделать анонимно и гораздо дешевле. Однако, как Вам сообщили, результат был отрицательный. Вероятно, я допускаю наличие в Вашем сердце сентиментальных чувств, Вы пережили этот момент тяжело, но все проходит. И Вы вернулись Англию. Вдвоем с Мораном… Прошло четыре года и произошло то, что произошло… Ваш брат и его семья погибли, а спустя двадцать лет Себастьян Моран знакомит Вас с неким молодым человеком - умным, прекрасно образованным и маниакально честолюбивым. Его зовут Джеймс Мориарти, он альфа и по его словам - сын лорда Чарльза. Как объяснял случившееся Ваш любовник? Вероятно, путаницей в заполненных документах… В договоре стояло имя Себастьяна и расплачивались Вы его банковской картой – вроде как Себастьяну опасаться нечего… Джим показал документы того самого агентства и высказал готовность пройти тест на генетическую принадлежность. Не думаю, что Вы поверили сразу… Но поверили. И приняли, и даже передали часть бизнеса… Сантименты? Вероятно… И сейчас Вы решаете, пристрелить ли меня немедленно, или все же стоит выяснить, для чего я действительно позвал вас обоих на эту крышу? Шерлок сделал пару шагов и заметил, как опустилась рука с оружием, а Джеймс прикусив большой палец, оценивающе улыбается, расположившись третьей вершиной в их треугольнике. - Все еще готовы слушать? – Шерлок удовлетворенно остановился и сцепил руки за спиной. – Как я и сказал, отец принял сына, как рождественский подарок… Вот только ему и в голову не пришло, что подарок- китайская шкатулка с двойным дном. Что если заказов было два? Что если они оба заключены на имя Морана, и не только Вы покрыли омегу в том городке? Что, если Ваш ребенок так и не появился на свет, а умница Джим впоследствии аккуратно подменил файлы? Его первая специализация – коммерческая безопасность информационных систем… Вы не знали? Наслаждаться тем, как недоуменный взгляд милорда мечется от Шерлока к гипотетическому сыну, можно было до скончания века… - Думаю, это был далеко идущий план Вашего возлюбленного – расчистить дорогу к титулу собственному сыну, пообещав то, чего Вам хотелось давно и безуспешно – наследника и право на все, в чем отказал отец… А потом тихо устранить, чтобы управлять всеми средствами через Джима. Выживший Джон немного спутал первоначальный замысел, но все оказалось не так и плохо – забеременей тот от Джеймса, их совместный ребенок получал бы все, согласно новому закону об омегах, а Джеймс обеспечивал себе единоличную опеку, как отец… Вас же, как и было задумано, устраняли… просто и эффективно. - Не слушай его, отец… Это просто смешно. - Неужели? – Шерлок приподнял бровь и сделал шаг вперед. Джеймс моментально отступил, сохраняя между ними расстояние. – Я уверен, что сейчас это место держит под прицелом наш полковник Моран. Вот только не совсем уверен, чья голова в данный момент находится в перекрестии… Вы заметили, Джим не позволяет нам сильно отклоняться с линии огня, а солнце слепит глаза, мешая заметить блики от оптики… Чарльз растерянно завертел головой, но ожидаемо ничего не увидел. - Не старайтесь, Моран – опытный охотник и отличный стрелок. Думаю, выбить мозги планировалось именно мне… Это будет мягкая револьверная пуля, такая же, как в Вашем оружии, Чарльз. А Вас обвинят в убийстве соперника. Вы получите пожизненное за похищение омеги и преднамеренное убийство. Мориарти унаследует все, как единственный представитель рода, если Джона больше не найдут, или если Джим сможет принудить его к браку. Хотя, возможен и другой вариант - Моран убьет Вас, а Джеймс застрелит меня из Вашего оружия, чтобы потом вложить его в мою ладонь. Полиция сочтет, что я убил похитителя и застрелился сам, осознав содеянное… И снова они получают все, как если бы Вы лично написали завещание в их пользу. …в этом голосе не осталось ничего человеческого… Шерлок с холодным, темным удовольствием смотрел, как невменяемый от бешенства Чарльз ринулся, вскидывая револьвер… как, выставив перед собой ладони, качнулся Джеймс… Совесть была абсолютно спокойна и, обнажив стальные клыки, жаждала крови… - Тварь!! Звук, с которым пуля вошла в череп, разорвал барабанные перепонки и раскол небо на миллион багровых осколков… Тело рухнуло ватной куклой, пачкая дорогую одежду. Две неровные черные дорожки расползались по пыльному бетону от залитого кровью лица, словно диковинные стрекозиные крылья…