-ххх-
– Ты правда не пострадала? – переспросила Ино. – Правда, – сказала Сакура, немного ухмыляясь. – В целом, мое пребывание в рабстве оказалось не таким уж невыносимым, как могло было быть. И поэтому она чувствовала необходимость поговорить с Цунаде о деревне Звука. Она сомневалась, что помощь соседям будет в приоритете во время беспорядков в своей собственной деревне, но она должна была попробовать. Они вместе с Ино как раз направлялись к башне Хокаге – Сакура надеялась поговорить с Цунаде о Джуго и, возможно, выбить право на посещение Саске. Она бы почувствовала себя лучше, повидав его… – Между тобой и Саске ничего не произошло? Сакура колебалась достаточно долго, чтобы Ино набросилась: – Что-то бы-ыло! – Э-ээ… Ну вроде бы… – Вроде бы? Как могло что-то «вроде бы» случиться? Очень тихим голосом и с ярко-алым румянцем на щеках Сакура поведала о неожиданном поцелуе Саске. – Он поцеловал тебя? – прошелестела Ино, а потом неожиданно взорвалась заливистым смехом. – Что смешного? – спросила Сакура, ощетинившись. Этот поцелуй был кульминацией ее многолетней любви, и ей не нравилось, что Ино его высмеивала. – О, Сакура! Моя дорогая, слепая, лобастая подруга… – Эй! – Разве ты еще не поняла? Он имеет на тебя виды! Сакура остановилась как вкопанная, глядя на подругу, с трудом сглотнув из-за внезапно пересохшего горла. – Что-что? – Ты нравишься Саске! Сакура вынуждена была призвать весь имеющийся скептицизм в голос, пытаясь игнорировать бешеный стук сердца в груди, которое отреагировало на слова Ино, как отчаянно бьющаяся в клетке птица. – О, в самом деле? И ты делаешь такие выводы из моих расплывчатых описаний, не увидев его, не поговорив с ним, никак иначе не взаимодействуя с ним? Ино пожала плечами, все еще улыбаясь. – Мне это и не нужно. Ты уже все сказала – Саске поцеловал тебя. Сакура боролась с румянцем, который так и подбирался к ее щекам, не в силах остановить воспоминания о нежном, теплом давлении губ Саске, о мягком полумраке пещеры, о слепом удивлении, любви и опасной надежде, что расцвела в груди… Медик знала, что Ино все еще испытывающе смотрит на нее, и заставила себя ответить: – И что? – Пошевели серым веществом хоть немного. Саске поцеловал тебя. Учиха, этот безэмоциональный кусок льда, вечно-в-тренировках-никогда-не-испытывающий-интереса-к-девушкам Саске поцеловал тебя. Сакура задумалась. И Ино подметила точный момент, когда до той дошло, что Саске, который никогда не был поклонником физического контакта-то, не говоря уж о мало-мальски сексуальном (единственный поцелуй и то произошел по нелепой случайности с Наруто), мог целовать лишь того, кто был ему очень и очень дорог. Кого он любил. И Сакура понятия не имела, что делать. Отказ Саске, отсутствие интереса у Саске… она знала, как со всем этим справляться – как идти по давно прощупанной почве. Но это? Нет, это было ново, это было… страшно. Потому что, если Саске на самом деле хочет… что-то… вместе с ней… Что будет тогда? Тем не менее, несмотря на беспокойство, Сакура не могла подавить ни улыбку, расцветшую на ее губах, ни тепло довольства, распространившееся по всему ее телу.-ххх-
– Скорее всего, суд начнется сегодня, – прокомментировал Какаши. Саске бросил взгляд в сторону единственного глаза, видневшегося над оранжевой книжицей, а затем отвернулся, не желая показывать волнения, скрутившего узлом все внутри. Цепи слегка загремели, когда он подвинулся, и Какаши понял, что Учиху что-то волнует еще с тех пор, как рано утром Сай ушел выяснять, где и когда произойдет судебное слушание. Он смотрел на своего бывшего ученика, размышляя, о чем тот так беспокоится. Маловероятно, что его казнят – Какаши подозревал, что Цунаде – как и почти все остальные – видят в команде №7 перерождение легендарных саннинов, и покорность Саске не даст вынести такой приговор. Возможно, это неправильно – оправдать отступника по личным мотивам, но Какаши не видел причин не делать этого. Он хотел, чтобы Саске оправдали, ничуть не меньше, чем Наруто и Сакура – он просто тщательно это скрывал. – Прекрати суетиться, – сказал он небрежно, перелистывая страницу в своей книге. Хотя это было чисто для галочки – из последних нескольких глав он не понял ни одного предложения. – Тебя не казнят. – Я не беспокоюсь об этом, – голос Саске звучал пренебрежительно. – Тебя не беспокоит смерть? Саске знал, что отвечать необязательно – он мог отвернуться и смолчать, и Какаши в силу характера не продолжил бы тему. Саске признавал, что в этом они были похожи – оба не желали много говорить, так как считали, что действия выражают намерения и цели гораздо лучше. Но если он так и поступит, то его действия не вселят в него уверенность. Когда-то Какаши пытался сказать, что ждет его на пути мести, пытался предупредить, и что он сделал? Проигнорировал его слова и все равно покинул деревню. Действительно, слова – все, что осталось у Саске на данный момент. Поэтому он признался. – То, что я делал, пока Сакура была со мной – они ведь не привлекут ее к ответственности за это? – Она не может быть втянута в судебный процесс, нет, – заверил его Какаши. – Вы оба совершенно четко обозначили, что она была втянута против своей воли и с ошейником не могла сделать ничего, чтобы остановить тебя. Они могут вызвать ее как свидетеля, но не как соучастницу. Саске кивнул, успокоенный тем, что как бы ни закончился суд, Сакура не будет наказана вместе с ним. Какаши заметил, что Саске, казалось, расслабился после его слов, и не смог не задать вопрос, преследовавший его: – Почему ты вернулся? Саске подумал над ответом. Он всегда мог сказать, что ему нужно отомстить членам совета, но это было не совсем так. Он планировал отомстить, не возвращаясь, пока Сакура… – Я вернулся, потому что ты был прав, – наконец сказал Саске. – То, что ты говорил о мести… ты был прав. Он чувствовал себя опустошенным, как и предсказывал Какаши. И когда Сакура кричала на него, умоляя вернуться… Саске понял, что, сделав это, он больше не будет ощущать пустоту. Какаши кивнул и опустил глаза к своей книге. Но в воздухе повисла ясное ощущение, будто они преодолели еще один барьер.-ххх-
– И Цунаде-сама сказала, что ты можешь приступить к процедурам уже с этой недели! – просияла Сакура, глядя на Джуго через прутья решетки его камеры. Команду Хеби посчитали менее опасной, чем Саске, и разместили в камеры среднего уровня охраны, в то время как Учиху отправили на нижние этажи с высочайшей степенью защиты, к тому же Хеби даже были разрешены посетители. Первым делом Сакура пошла к Джуго – чтобы передать ее разговор с Цунаде. Как она и думала, Хокаге сочувствующе отнеслась к тяжелому положению рыжего и позволила Сакуре использовать все доступные ресурсы медицинской службы и больницы, чтобы лечить его. Тогда Сакура поспешила в тюрьму к Джуго, чтобы сообщить это. Она чувствовала, что должна рассказать ему все, по крайней мере, до того, как состоится суд над Саске… и разъяснится вся эта фигня с поцелуем. Если это произошло спонтанно, под влиянием момента (хотя спонтанность немного не в его стиле) – то тогда… она справится. Она однажды уже потеряла его и, безусловно, переживет это снова. Но если наоборот, и Саске имел в виду именно то, что сделал, тогда… Сакура понятия не имела, что будет потом, но так много надежды было в этой мысли, что ей хотелось визжать, как влюбленная девчонка. Или сидеть и молча от неё млеть. – Ты… ты действительно веришь, что меня можно вылечить? – трепетно спросил Джуго. – Я думаю, есть очень хорошие шансы, – сказала Сакура, мысленно уже всё просчитывая и планируя, что и когда нужно сделать. Во-первых, ей придется вызывать контролируемую ярость Джуго – она нужна, чтобы определить - оказывает ли какой-нибудь фермент такое влияние на организм. Ярость и жажда убийства были необычны, но, вероятно, это может быть объяснено смесью химических веществ… но тогда странные преобразования? Что за фермент такой сделал его тело похожим на пластилин? – Как остальные? – тихо спросил Джуго. – К Саске все еще не пускают, – сообщила ему Сакура. – Но он с нашим бывшим учителем, так что я уверена, с ним все в порядке. Карин с Суйгецу находятся на разных уровнях, я навещу их в ближайшее время, прежде чем явиться на суд в качестве свидетеля по делу Саске... Хлопнула дверь в коридоре, и, прервав ее, послышался голос: – Харуно Сакура! Сакура обернулась, увидев трех АНБУ, стоящих в дверном проеме, и почувствовала, будто ее сердце ухнуло. Если АНБУ пришли именно за ней, то… либо с миссии прибыли шиноби с ужасными ранениями, с которыми могли справиться только она, Цунаде или Шизуне, или… Или что-то случилось с Саске. Страх горячей жидкостью потек по венам. – Что? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, когда они подошли. – Что случилось? А потом она увидела кандалы. – Харуно Сакура, – официально произнес один из шиноби, – по приказу Совета вы находитесь под арестом.-ххх-
Карин смотрела на тени, изрезавшие пол ее камеры – следы решетки от флуоресцентного света из коридора. Здесь не было окон, но опять же – она и не ждала ничего другого. Это была тюрьма для шиноби – и меры безопасности здесь были гораздо выше, чем в гражданских тюрьмах. Она задавалась вопросом, как там Саске. Он вернулся к товарищам, которых прежде предал, и Карин понимала, что скрытые деревни не были лояльны к ниндзя-отступникам. Саске это знал… так почему решил вернуться? Каждый раз, когда Карин задумывалась об этом, ее мысли возвращались к словам Суйгецу: «Я же тебе говорил, он к ней неравнодушен». Правда что ли? Карин часами спрашивала себя, прокручивая в голове каждое взаимодействие Саске с Сакурой, каждый его поступок. Когда она впервые встретила его, он был… недостижим, если не больше. Ученик Орочимару, удивительно сильный, но очень замкнутый, почти безэмоциональный, который никогда не показывал и намека на заинтересованность в противоположном поле, в то время когда большинство в этом возрасте слушают серенады гормонов. Ей часто казалось, что он жил одной целью, только одной – получить силу. И до остального ему не было никакого дела. Может быть, как раз соблазн пробить эту ледяную стену и делал его таким привлекательным. Но с Сакурой Саске был совершенно другой. Он не игнорировал ее – напротив, он почти всегда смотрел на нее; глядел на ее краем глаза, наблюдал, как она разговаривает с Джуго и Суйгецу, смотрел ей в лицо с почти тлеющей напряженностью, когда она обращалась к нему… Он сошел со своего пути, чтобы защитить ее, чтобы быть ближе к ней… и Карин видела, каким опустошенным он был, когда Итачи похитил розоволосого медика. Это был единственный раз, когда она видела что-то похожее на страх на лице Саске. Чем больше Карин об этом думала, тем больше она понимала, что Суйгецу говорил правду. Она сомневалась, что чувства Саске к Сакуре можно назвать любовью (отчасти ей по-прежнему не хотелось избавляться от своих иллюзий), но теперь Карин была уверена, что он заботился о ней. По настоящему заботился. Карин грустно вздохнула. Если Саске так переживал о Сакуре… что тогда ей делать-то?-ххх-
Суйгецу провел костяшками пальцев по прутьям решетки, выдавая причудливую мелодию. Было настолько скучно, что даже подобное действо его забавляло. А ведь он не собирался гнить здесь! Он пошел вслед за Саске и Сакурой в Коноху ради развлечения, и теперь хотел потребовать ему причитающееся. Хотелось, чтобы Сакура навестила его, хотя бы на пару минут – просто чтобы проверить, дышит ли он еще. Но опять же: она путешествовала с известными ниндзя-отступниками, так что, наверное, должны пройти все эти проверки, чтобы убедиться в ее благонадежности. Но Суйгецу не мог понять, зачем тратить на это столько времени – все, что делал Саске и что можно отнести к предательству деревни, произошло в то время, когда она не в состоянии была остановить его. Насколько Суйгецу знал, Саске пожелал немедленно вернуться в Коноху, как только с нее сняли воротник. Не то, чтобы ему припоминалось что-то явно анти-конохское в действиях Саске, хотя у "верхов" в каждой деревне свои заморочки. Но все-таки, не могли же они обвинить Сакуру в преступлениях Учихи… Не могли же?-ххх-
Саске старался не обращать внимания на взгляды и шепот, окружившие его, когда он под конвоем Сая и Какаши подошел к зданию суда. Обычно такие пустяки не волновали его, но теперь это стало еще одним раздражающим фактором, свалившимся на уже возвышающуюся груду неприятностей. Первым было то, что он не видел Сакуру среди тех, кто собрался у главного входа. Виднелась растрепанная золотистая шевелюра Наруто, пробивающаяся сквозь толпу, но розового пятна рядом с ним не было. Потом он вспомнил, как Какаши упомянул, что ее могут вызвать в качестве свидетеля. Быть может, свидетелей пригласят непосредственно на заседании? – Эй, сволочь! – Наруто, технически тебе не положено говорить с ним, – указал Какаши. – Что? Почему? Саске закатил глаза. – Потому что ты мог бы подсказать мне, какие дать показания, чтобы вызвать сочувствие Цунаде, идиот. – Откуда я, черт возьми, знаю, что говорить? Я никогда не был ниндзя-отступником, как я могу раздавать советы? – Ты мог бы рассказать ему о личности судьи, о том, как лучше к ней обращаться… что-то типа этого, – объяснил Какаши. Нахмурившись, Наруто во всеуслышание объявил, что хоть и не очень доволен, но, кажется, готов играть по правилам, пока не закончится суд. Он отвернулся, громко ворча: – Прекрасно, тогда пойду найду Сакуру… тупое правило… Какаши смотрел, как блондин исчезает в толпе (по крайней мере, как Наруто обычно умел исчезать), и сделал мысленную заметку организовать какое-нибудь удобное место встречи для этих двоих, например, по пути в туалет. Те краткие секунды перебранки со стороны казались почти нормальными, но все равно проскальзывала некоторая натянутость, будто они не понимали, что делать друг с другом. Какаши чувствовал то же самое, пока разговор с Саске, пусть и короткий, не помог снять напряженность. По крайней мере, он мог обеспечить Наруто шанс узнать от Саске то, что узнал сам.-ххх-
– Могу ли я узнать, по какой причине меня арестовали? – спросила Сакура, пытаясь не допустить, чтобы кто-нибудь заметил панику в ее голосе. Она сразу отметила, что они покинули тюрьму, а значит, ее, скорее всего, вели на допрос. Мурашки страха поползли по спине от осознания. Тюрьма – это одно… Допрос – совершенно другое. Не получив ответа, она открыла было рот, чтобы заново задать вопрос, как почувствовала резкий укол в шею, похожий на укус какого-то насекомого. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть АНБУ, выкидывающего пустой шприц в сторону. «Они вкололи мне какой-то наркотик!» – выдал разум Сакуры, прежде чем перед глазами все поплыло. Картинка размылась, цвета смешались, а ее тело чувствовалось таким далеким, отдельным от мозга. А потом все померкло, будто кто-то выключил свет.-ххх-
Сай внимательно наблюдал за судебным процессом, прочно нацепив на лицо пустую, бесстрастную улыбку, чтобы таким образом скрыть скрутившее его желудок напряжение. Он словно был не в своей тарелке. Это чувство походило на то, когда сталкиваешься лицом к лицу с непобедимым противником. Он не знал, какого приговора он хотел больше: чтобы Саске помиловали или же казнили. Последнее было навеяно горькой мыслью, что теперь, с возвращением Саске, он лишний. Ведь это за Саске так упорно сражались Наруто и Сакура – это его место он занял в команде номер семь, и теперь, когда Учиха снова в Конохе, он становился ненужным. Он посмотрел в сторону Наруто, мрачно наблюдающим за судом. Тот внезапно моргнул, поглядев в сторону, и Сай понял, что стоящая рядом Хината ободряюще сжала его руку, не задержав дольше необходимого. Наруто улыбнулся, затем снова обратив свое внимание на судью, и в это мгновение Сай почувствовал злость на блондина – и на Сакуру тоже – все было гораздо проще до их возвращения! Но его ярость так же быстро утихла – злиться на них действительно трудно. Сай предполагал, что это и есть издержки дружбы. Он лишь смутно осознавал, что Цунаде объявила перерыв, пока Какаши не позвал его. Сай медленно пробрался к седоволосому сенсею и его «пленнику» и спросил, что ему нужно. – Саске нужно проводить в туалет, – с совершенно серьезным лицом сказал Какаши, когда бывший член Корня поравнялся с ними. Саске резко повернулся к Какаши, в его глазах тлело недовольство пополам с недоумением, но Сай не был удивлен – Какаши с самого начала планировал встречу Наруто и Саске во время одного из этих судебных перерывов. Он готов был держать пари – Наруто уже ждал того в туалете, и Сай предчувствовал, что именно ему придется стоять на стреме, чтобы никто из посторонних туда не вошел. Какая-то его часть ощетинилась на эту идею – он не хотел собственными руками выкладывать путь к примирению Наруто и Саске. Он не хотел оказывать себе медвежью услугу. Потому что если Наруто и Сакура больше не захотят быть с ним в одной команде… что тогда ему делать?-ххх-
Саске старался не беспокоиться из-за воцарившегося молчания. Но это уже начало нервировать. Саске пытался вспомнить, когда в последний раз Наруто так долго молчал… и не мог припомнить ничего. Если не считать обратный путь до Конохи, ему казалось, что он погряз в одном сплошном молчании. В молчании, что поглотило и этот небольшой, отделанный белой плиткой туалет. Наруто просто смотрел на него, изучая, будто пытаясь определить, может ли он доверять ему. А потом, по-видимому, сделав какие-то выводы, Наруто отвернулся от него и вперился в свое отражение в зеркале, висящем над раковиной, и его рот искривился не то в гримасе, не то в ухмылке. – Знаешь, я вроде понял, зачем ты это сделал, – сказал Наруто зеркалу. Это было самым неожиданным из того, что ожидал услышать Саске. – Думаю, Какаши тоже, хотя он никогда не признает этого. Наруто посмотрел на него, а потом снова отвернулся. – В смысле, я не говорю, что полностью … но вроде понял. Наруто имел в виду не причины, по которым, как он позже понял из пространных речей про узы и боль, Саске ушел из деревни, по которым человек, который был ему как брат, чуть не убил его; он подразумевал, что может понять, что чувствует Саске. Так или иначе он знал – Саске просто покинул Коноху, не уничтожив то, чем он дорожил… но он дал представление о боли, и это послужило примером для сокомандников. – Но я хочу спросить, – сказал Наруто. Он не хотел задавать этот вопрос – настолько же неприятный, насколько и сложный… но ему нужно было знать. – Тогда… в тот день… ты действительно смог бы убить меня? Саске скривил рот, обдумывая вопрос. Смог бы ли он убить Наруто? Первым на ум пришло решительное отрицание – он не мог представить, как лишает жизни друга… И теперь. Теперь, когда Саске анализировал, каким он был всего месяц тому назад, он видел нелепость некоторых его действий. Он мог их объяснить, да, но теперь те поступки казались ему… чуждыми. Смог бы ли он убить Наруто? Для этого представилось целых две возможности, но когда дошло до дела… он не смог. Получив идеальный шанс в Долине Завершений, много лет тому назад, он отпустил Наруто. Саске простил себе эту слабость, убеждая себя, что таким образом хочет быть лучше Итачи… и тем не менее отпустил. А их противостояние на базе Орочимару? Он сделал выпад, но тот был медленным, очень медленным. По его меркам, конечно же. Будь его воля, он бы молниеносно преодолел разделяющее их расстояние, распорол катаной живот Наруто, перерезал ему горло и вернулся обратно, и остальная команда наверняка была бы слишком потрясена, чтобы успеть среагировать. Но он медлил, фактически давая возможность Наруто увернуться или кому-нибудь из его товарищей вмешаться и остановить его. И не было никаких «или». Он мог бы проигнорировать слова Орочимару и избавиться от них, но вместо этого он повиновался, оставляя их в покое… и находя любой предлог, который мог его оправдать. – Нет, не думаю, что убил бы тебя. Что-то в Наруто расслабилось. Хотя он и не хотел признавать, но часть его боялась ответа Саске. На этот раз молчание было мягким, каким-то более дружелюбным. – Но знаешь, ты все равно сволочь. И мудак. Как ни странно, но Саске захотелось улыбнуться. – А ты все еще идиот. Наруто усмехнулся. Мягкий щелчок двери заставил парней обернуться и увидеть Сая в дверном проеме. – Ну как там? – спросил Наруто. – Я должен сопроводить Саске обратно в камеру, – объяснил Сай. – Судебный процесс был отложен. – Что? – воскликнул Наруто. – Почему? Сай пожал плечами. – Мне только передали, что не хватает одного из свидетелей. Думаю, Какаши уже пытается найти его. Саске застыл в попытке переварить умозаключения Сая. Нет одного свидетеля? Их не так уж и много: из всех непосредственных участников – только Сакура, Джуго, Суйгецу и Карин. Он знал, что Сакура даст показания в его пользу, так значит ли это, что сбежал кто-то из Хэби? В Джуго Саске не сомневался. Сакура просила его быть добровольным заключенным, в то время пока она попытается найти способ вылечить его, и Джуго никогда не поставит под угрозу возможность своего выздоровления и не пойдет против Сакуры. Суйгецу? Это более вероятно. Он был высокого мнения о Сакуре, но в то же время оставался импульсивным, безрассудным и не терпел бездействие. Так что если его не развлекали – есть шанс, что он просто устал от скуки и выбрался, чтобы хоть немного растрястись. С Карин другая ситуация. Он считал, что ее влюблённость удерживала девушку от того, чтобы как-то уменьшить его шансы на помилование… но опять же, ей могло просто надоесть торчать в тюремной камере. Наруто хотел было последовать за Саем, как вдруг его остановила крепкая хватка за плечо – с этим джонином он пару раз ходил на миссии. – В чем дело? Цунаде же не могла отправить его на миссию прямо сейчас… – Заключенный Джуго хочет с Вами поговорить. Наруто моргнул. Его первой реакцией было подозрение, вспоминая зверский порыв спутника Саске в сторону Хинаты, но любопытство пересилило. Тюремщики редко беспокоились передачей запросов заключенных, если в этом не было необходимости. – Зачем? – не мог не спросить блондин. – Он говорит, что имеет очень важную информацию, которую передаст исключительно Вам. Наруто нахмурился, озадаченный, но все равно последовал за джонином. Почему Джуго хотел с ним поговорить?-ххх-
Джуго беспокойно метался по камере… по крайней мере, насколько ему позволяли цепи. Он переживал за Сакуру и за то, что может с ней произойти. Страх на ее лице, когда тот шиноби уводил ее, был больше, чем просто страх перед законом, и что-то подсказывало Джуго, что это был не просто обычный арест – что-то было… совсем не так. У него не было причин для подозрений, но он не хотел рисковать. Поэтому, подождав смены охранников – шестое чувство подсказывало не доверять тихому наблюдателю, который видел, как Сакуру утащили прочь, и не сказал при этом ни слова протеста или возмущения – а затем попросил поговорить с Наруто. Он старался быть настолько вежливым, насколько это возможно, и убедить ниндзя, чтобы его просьба передать сообщение непременно достигла адресата. Он не знал, тронули ли охранника его мольбы, но так как допрос и пытки были достаточно грязным, затяжным процессом, он догадался, что работники здесь цепляются за любую возможность уменьшить свою работу, просто получая информацию через других людей. Потому что Джуго должен был сказать Наруто об аресте Сакуры, и он не стал бы доверять это ни посреднику, ни кому-либо еще. Возможно, он мог бы рассказать все седовласому человеку или парню, который был похож на Саске… но что-то подсказывало ему, что прежде всего его будет готов выслушать именно Наруто. Быть может, наручники и шприцы всегда сопровождают стандартную процедуру ареста в Конохе, быть может, кто-то уже узнал об этом и уже пытается помочь Сакуре… но Джуго не хотел рисковать.-ххх-
Сакуре казалось, будто она под водой или, по крайней мере, погребена под несколькими слоями ваты. Звуки были размыты и нечетки, ее тело не двигалось, как должно было. На самом деле, она вообще не думала, что сможет пошевелиться. Ее веки казались спаянными, и Сакура призвала каждую унцию своей нечеловеческой силы, чтобы разлепить их. Зрение было размытым – не как обычно, когда слезились глаза, и все казалось просто немного нечетким, а размытым настолько, что она едва могла различить пятна цвета, ни одно из которых не узнавалось. Спине было холодно, и Сакура медленно пришла к пониманию, что, должно быть, лежит на камне или какой-то металлической поверхности. И также казалось, что она движется… но как камень или металл могли двигаться? Сакура думала, что вокруг нее находятся люди, так как слышала голоса. Она не могла разобрать, что они говорили, потому что говорили много и гораздо быстрее, чем ее мозг мог обработать. К тому времени, как она смогла интерпретировать первую фразу, один уже закончил говорить, а второй отвечал на вопросы первого. Сакура почувствовала резкий укол в сгибе локтя, и ее сознание ускользнуло обратно в болото, из которого она вынырнула несколько мгновений назад.-ххх-
– Я проверил её дом, проверил дом Ино, каждый дюйм в больнице, просканировал вдоль и поперек деревню, в поисках ее чакры… но ничего не нашел. Цунаде легко уловила в голосе Какаши злость на самого себя – и ее собственные чувства вторили его ощущениям. Сакура без каких-либо на то причин просто исчезла из Конохи. Она разговаривала с Ино, беседовала с Цунаде о лечении Джуго, покинула кабинет Хокаге, чтобы сообщить ему хорошие новости… И, казалось, никто ее больше не видел. Когда Сакура не прибыла в зал суда, Цунаде разыскала охранника тюрьмы, дежурившего в то время, но тот сказал, что видел ее уходящей после разговора с Джуго… Так что же случилось потом? – Бабуля! – крик Наруто донесся из коридора. Дверь распахнулась, ударив в стену так сильно, что чуть не оставила дырки в штукатурке. Глаза Наруто дико сверкали, и первой мыслью Цунаде была что он, наверное, слышал об исчезновении Сакуры. – Они арестовали ее! Они арестовали Сакуру! – выплюнул блондин, и Цунаде поняла, что он очевидно знал больше, чем они. – А ну-ка повтори, – угрожающе прошипела она тоном, который поставил на колени не одного политика. – Они арестовали ее – Джуго сказал мне, что она разговаривала с ним о лечении, а затем пришли АНБУ, надели на нее наручники и потащили прочь. Они даже не объяснили, за что ее арестовали, и он сказал, что заметил, как один из шиноби держал в руках шприц! Какого черта они делают это? – Тихо! – прекратила поток его разглагольствований Цунаде, пытаясь переварить услышанное. Первое, что она собиралась сделать, это заставить охранника, который заверил ее, что Сакура спокойно покинула тюремный блок, очень, очень сильно пожалеть. Следующей была мысль, что кто-то в Совете ответит за это. Тот факт, что Сакуру забрали АНБУ, казалось, указывал на официальный – пусть и довольно нестандартный – арест, а ордер на арест выдавала либо она сама, либо члены Совета Конохи. Они были уполномочены выдавать ордера, потому что имели дело с гражданскими правонарушениями, в то время как законы шиноби всегда оставались под надзором Хокаге. Всегда до сегодняшнего дня. Поэтому третья мысль Цунаде касалась оговорки об их полномочиях в принципе – и в частности касаемо их авторитета в делах ниндзя, если она будет недееспособна или мертва. Цунаде не отрицала другую возможность – что врагам каким-то образом удалось проникнуть в деревню замаскированным под АНБУ и похитить Сакуру, но это в абсолютно худшем случае, тем более, ложь охранника указывала на внутреннюю обработку. – Наруто, – начала она, голос звучал странно напряженно. – Найди Кибу и Акамару, пусть отследят запах Сакуры от камеры Джуго. Какаши, проверь ордеры на арест, выданные за последние двадцать четыре часа на имя Сакуры, а когда закончишь, приведи сюда Саске. Под любым предлогом – еще одно предварительное слушание, новые свидетели, меня не волнует, просто приведи его сюда, и ты тоже, Наруто, я жду отчет о вчерашних перемещениях Сакуры… Наруто кивнул и развернулся на пятках к двери, когда голос Цунаде резанул словно кнутом. – Но не выходить за пределы Конохи. Если след Сакуры выходит за ворота, ты сообщаешь мне об этом сразу же, и я соберу команду, чтобы отправиться за ней. Наруто поколебался, затем кивнул и выбежал за дверь, будто испуганная газель. Несмотря на продемонстрированное согласие, Цунаде не была в нем уверенна, но надеялась, что он будет следовать правилам. Если след Сакуры действительно выходит за пределы Конохи, то Киба и Акамару непременно вернутся и сообщат ей, что Наруто пошел за ней. Но она надеялась, что этого не случится. Какаши ушел почти также быстро, и Цунаде осталась задача, которую она хотела выполнить самостоятельно – отследить того охранника и показать ему, почему он никогда не должен врать своему Хокаге.-ххх-
Саске сидел в своей камере под наблюдением Сая, размышляя, почему не явился свидетель. Он предположил, что Какаши не вернулся, потому что все еще ищет его. Тот факт, что Какаши не было так долго, свидетельствовал о побеге, и Саске все еще выбирал между Суйгецу и Карин, кому было скучнее и кто безрассуднее, но не мог выбрать кого-то конкретно. Он сомневался, что кто-то из них действительно покинул деревню… но опять же, никто не знал, на что они способны. Четверка Звука проникла в Коноху и вышла из нее без особых затруднений. Он лишь надеялся, что судебный процесс сможет быть быстро восстановлен, и вся эта канитель наконец-то закончится. Он понятия не имел, какой приговор ему вынесут, но не думал, что его казнят. На сегодняшнем процессе Саске приложил все усилия, чтобы не накинуться на всех трех членов совета. Но если он смог встретиться с Итачи, прохладно и равнодушно, несмотря на то, что он думал, что тот изнасиловал Сакуру, то, безусловно, мог вытерпеть и присутствие старейшин, не так ли? Острый слух Саске уловил небольшой переполох где-то над ними – он мог различить много громких, возмущенно звучащих голосов, но не мог расслышать, о чем именно они говорили. Потом заметил, как дверь в конце коридора с лязгом открылась, и внутрь вошел Какаши. Его взгляд был суров, связка ключей болталась сбоку. – Сакура была арестована, – сказал он без предисловий. Все тело Саске прошиб ледяной холод, который тут же превратился в жар ярости. – Вы же говорили, что ее не будут привлекать к ответственности! – зарычал он на Какаши. – Ее и не могут привлечь, – категорично ответил тот. – Тут что-то еще, но мы не можем говорить здесь… Я отведу тебя к Хокаге. – За что ее арестовали? – спросил Сай, его голос был мягким, но присутствующие могли видеть, как его руки сжались в кулаки. Какаши понял, что для Сая это означало готовность взорваться. Он не мог не почувствовать толику гордости. Сай все лучше и лучше проявлял свои эмоции, вместо того чтобы подавлять их, и Какаши чувствовал, что за это надо благодарить его бывших студентов – Наруто и Сакура были одними из самых эмоциональных ниндзя, которых он когда-либо встречал, поэтому неудивительно, что даже у того, кто мог так хорошо поддерживать спокойствие, сломался фасад безразличия уже через несколько месяцев своего пребывания в их команде. И стоило упомянуть о храбрости Сая, который был готов идти против стольких лет эмоциональных репрессий. Но Какаши так и не ответил на вопрос Сая, вместо этого открывая дверь. – Давайте просто дойдем до кабинета госпожи Цунаде – там вам все объяснят.-ххх-
"The mind determines what is possible. The heart surpasses it" (с) P.Colinta. "Ум определяет возможности. Сердце предвосхищает их" (с) П.Коллинта.