«Hatred paralyses life; love releases it. Hatred confuses life; love harmonizes it. Hatred darkens life; love illuminates it» (с) M. L. King. «Ненависть парализует жизнь; любовь освобождает ее. Ненависть приводит жизнь в беспорядок; любовь гармонизирует ее. Ненависть омрачает жизнь; любовь озаряет ее» (c)М. Л. Кинг.
-ххх-
Сакура не могла в это поверить – он собрался уничтожить Коноху? После того, как Итачи положил жизнь на спасение деревни? Она могла посочувствовать тому эмоциональному шоку, в котором тот, похоже, до сих пор пребывал, но это… С этим она мириться не собиралась – Саске должен был прийти в себя! Видимо, ей придется хорошенько встряхнуть его! Саске уклонился от ее кулака, но это не смутило Сакуру. Она атаковала вновь, и на сей раз Саске опять увернулся, а удар пришелся в небольшой скалистый выступ, который разбился на крошечные камешки, разлетевшиеся в разные стороны. Саске моргнул, пытаясь переварить два факта: то, что Сакура напала на него, и то, c какой лёгкостью она крушит скалы, будто ломает сухие макароны. - Я не хочу драться, - отрезал он. - Я хочу! – закричала Сакура, едва не заряжая кулаком ему в живот. Саске парировал, перехватив ее за руку и отбрасывая в сторону. Сакура ударилась о землю… и исчезла в облачке дыма. Едва Саске успел сообразить, что она, должно быть, создала двойника во время устроенного ей камнепада, как почувствовал приближение напитанного чакрой удара. Нога Сакуры была так близко от его лица, что Саске не успел рассчитать силу – он просто схватил и свернул ее лодыжку. Треск ломающихся костей эхом разнесся над пляжем, и Саске был так потрясен, увидев торчащую из тела Сакуры кость, что атака второго двойника застала его врасплох. Сбив ему дыхание, его отправили в полет – в буквальном смысле – прямо на водную гладь океана. На мгновение мир Саске превратился в непроглядную синеву морской воды и пульсацию в легких. Он быстро выгреб наружу и поспешил вернуться обратно на пляж, опасаясь, что нанес Сакуре непоправимый урон… Сакура стояла на одной ноге, прижимая к себе поврежденную голень. Ее лицо исказилось от боли и решимости. Затем она дернула за свою конечность, возвращая кость на место и тут же посылая потоки лечебной чакры к ранению. Не прошло и минуты, как она опустила ногу, уже беспрепятственно опираясь на нее. Саске уставился на куноичи. Он не так много знал о медицинских дзюцу, но был уверен, что обычный нинзя-медик не в состоянии восстановить сломанную кость за несколько секунд. Даже Кабуто не мог так быстро… Сакура улыбнулась, видя изумление на лице Саске. Было немного неприятно, что ее сила стала для него таким сюрпризом. Будто даже после того, что он узнал о ней и через что они прошли вместе, он все еще считал ее слабой. Но в то же время этот факт играл ей на руку. Саске был склонен недооценивать ее, а, как известно, преуменьшение способностей противника для ниндзя – это прямая дорога к поражению. Шаринган Саске пытался запомнить печати, которые сейчас складывали руки Сакуры. Хотя Учиха знал, что это бесполезно – недостаточно запомнить технику, нужно еще суметь ее повторить. И, честно говоря, даже если Саске знал последовательность печатей, его контроль был недостаточно хорош, чтобы воспроизвести хотя бы одно медицинское дзюцу. Он метнулся в сторону, когда скальпель чакры просвистел около его плеча. Оббежав девушку со всей своей нечеловеческой скоростью, Учиха оказался позади нее, чтобы по возможности вывести из строя… Но она повернулась на каблуках, будто только этого и ждала. И Саске пришлось отпрыгнуть назад, чтобы избежать удара, который наверняка проломил бы ему череп. Эта битва обещала быть тяжелой. Он все еще не восстановился после боя с Итачи… но Сакура, скорее всего, тоже вымотана после своего исцеления, так что они должны быть на равных… Но он дрался именно с Сакурой, поэтому намеренно смягчал свои атаки, чтобы не причинить ей боль. А она, наоборот, казалось, старалась ранить его, будто вспомнила все те обиды, что копила долгие годы, и теперь решила вывалить на него все разом. Саске быстро пришлось осознать то, что нужно сражаться всерьез, если он еще надеется не ударить в грязь лицом. Сакура немного отступила, оценивая ситуацию. Из оружия у Саске имелась только его катана – все кунаи и сюрикены он использовал еще в битве с Итачи, а она сама никогда не применяла железки без надобности. Казалось, Саске пока что не намерен доставать Кусанаги, но все может измениться по ходу сражения. Саске усилием воли сдерживал инстинкт нападения на противника… ведь это все еще была Сакура. Если бы она действительно хотела убить его, то использовала бы для этого более нечестные атаки. Физически она была сильнее его… но Саске был заметно быстрее. И в то же время если Сакура владела навыками гендзюцу, то его Шаринган гарантировал, что он не попадет под действие иллюзии. Победить будет сложно. Когда Сакура подняла валун и швырнула в него, будто тот весил не больше гальки, Саске едва успел подавить удивление, чтобы увернуться. Сакура только что подняла кусок гранита, весивший, вероятно, не меньше тонны, при этом даже не вспотев. Саске заставил себя сосредоточиться на сражении. Уровень его чакры был низок, что предполагало быть осмотрительным при использовании дзюцу, но Саске решил, что ситуация оправдывала рискованные действия. Когда в него полетел очередной валун, Саске не пропустил его – он прыгнул, чтобы встретить его. Сакура увидела, что Саске не уклоняется от атаки, и поняла: момент подходящий. Ракетой прыгнув в воздух, она приготовилась. Саске разрушил валун с помощью чидори и пролетел сквозь пыль, ожидая увидеть Сакуру на прежнем месте… но вдруг натолкнулся на нее, когда та занесла ногу для удара прямо в грудь. Не успев поменять траекторию в воздухе, он практически услышал, как трещат его ребра от столкновения с ботинком Сакуры. Его откинуло назад, и Саске ухватился за лодыжку девушки, чтобы утащить ее за собой. Они неплохо так упали на землю, и только увидев ухмылку Сакуры, Саске понял, что просчитался. Физическая сила куноичи намного превосходила его собственную… и он только что предложил ей померяться в рукопашной. Саске попытался сложить печати для следующей атаки – чтобы убрать ее с дороги и восстановить комфортное расстояние между ними – но Сакура схватила его руки. Машинально Саске начал пропускать через свое тело чидори, хотя это уже не имело особого смысла. Она уже не держала его, забросив в море, как куль с зерном. Саске перевернулся в воздухе, приготовившись приземлиться на поверхность воды, попутно доставая меч. Теперь приблизиться и использовать свое силовое преимущество, пока у Саске в руках был меч, Сакура не могла, поэтому она метнула в него еще один валун. Саске ударил в него очередным чидори и опустился на воду под дождем из каменных осколков. Он не удивился, увидев, что Сакура уже бежит к нему, и приготовился обороняться, как она свернула в сторону. Сначала Саске не понял, какую игру она затеяла, пока Сакура не опустилась, пытаясь с разворота ногой сделать ему подсечку. Саске сделал сальто назад, хватая её за плечо и пытаясь ударить её по голове рукоятью меча. Сакура перекрыла поток чакры, удерживающий ее на поверхности воды, ужом выскользнув из захвата Саске и быстро утонув в океанской толще. Аккуратно опустившись на воду, Саске попытался определить, каков будет ее следующий шаг. Она была прямо под ним… и похоже ему придётся её оттуда выкуривать. Создав еще один чидори, Саске прыгнул в воздух, разорвав контакт с водой, чтобы самому не поджариться… но как только его наэлектризованный меч коснулся поверхности океана, он почувствовал, как поток чакры разорвал водное пространство перед ним. Хоть он и схлопотал отменный пинок в лицо, но всё же почувствовал, как меч, автоматически завершая движение, вонзился в плоть. Сакура, проглотив готовые вырваться проклятья, ощутила, как оружие Саске рассекло ей бедро, а электрический ток прошел по ее телу подобно тысяче ножей. Парализующий эффект электричества был настолько сильным, что она не успела ничего предпринять и снова ушла под воду. Но вода была проводником, а океан огромен настолько, что, разогнав электричество по своим просторам, мог создать исключительный эффект, которого бы не было, атакуй Саске ее на земле. Быстро соображая, Сакура создала еще двух клонов, которые вырвались из глубины перед Саске. Учиха понял, что перед ним двойники – настоящая Сакура все еще была под водой. На самом деле, она, видимо, была прямо под ним. Пытаясь сорвать все планы медика, Саске вонзил катану в воду, целясь в Сакуру. Атака была не смертельной, но способной вырубить. Куноичи извернулась в воде, словно выдра, крепко зажав меч между ладонями, пока оба клона бросились вперед с гудящими чакрой кулаками. И Саске оказался перед выбором: либо сохранить катану и принять удар, позволяя покалечить себя, либо уклониться и оставить свое оружие. Саске отпустил меч и стремительно отскочил в сторону; двойники, оставшись ни с чем, растворились в облачках дыма. Увидев Сакуру у поверхности воды, Саске понял, что она опасно просчиталась. Вода замедляла её движения, поэтому, прекрасно видя все перемещения, Саске спокойно занял необходимое положение. И когда Сакура вырвалась из воды в воздух, он уже был позади нее, чтобы напасть. Он схватил ее за волосы, наклоняя голову девушки вперед и ища ту самую точку на ее шее, которая так хорошо послужила ему в прошлом. Саске уже приготовился поймать куноичи прежде, чем она уйдет под воду, возможно, последний раз пробуя задеть его отвоеванной катаной… Так что когда Сакура откинулась назад, спиной врезавшись в его грудь, Саске немного опешил, упуская свою цель из-за этого неожиданного движения. Рука куноичи, свободная от меча и другого оружия, потянулась назад и коснулась плеча руки, запутавшейся в её волосах. И что-то словно прорезало руку Саске, что-то острое и почти несущественное… и она обмякла. Он попытался пошевелить рукой, но все, что было ниже плеча, висело мертвым грузом. Саске отпрыгнул назад, восстанавливая дистанцию между ним и Сакурой. Он не знал, что она сделала с ним – но он не мог позволить ей сделать это снова. Сакура кружилась вокруг ускользающего Саске, размахивая катаной и пытаясь задеть его, но тот был слишком быстр, постоянно уходя от атак даже с омертвевшей рукой. Какое-то мгновение они просто стояли друг напротив друга, разделенные водной гладью, и пытались перевести дух. Сакура знала, что преимущество на ее стороне – у нее была катана и все еще целы конечности, но рядом с Саске расслабляться было нельзя. Она использовала скальпель чакры, чтобы разрезать мышцы в его руке – настоящий скальпель чакры. Те, что она ранее применила на Итачи, были модификацией, необходимой, чтобы кромсать все подряд: кости, мышцы и сухожилия – без разницы. Такими она пользовалась, если хотела растерзать противника. Но она не желала калечить Саске. Обычные чакра-скальпели медики использовали целенаправленно на определенных участках тканей, все остальное оставляя в целости. И сейчас она ударила по конкретному месту, стараясь полностью обездвижить руку. По выражению лица Саске можно было сказать, что тот не понял, что произошло. По-видимому, раньше он не встречался с медиком, применяющим скальпели чакры. Сакура не хотела давать ему время на размышления. Она снова рванулась вперед, но усталость и истощение не позволяли ей использовать тайдзюцу в полную силу. Ей было нужно экономить каждую крупицу энергии, чтобы в случае необходимости снова использовать свои уникальные техники. Саске бросился навстречу, пытаясь вынести ее с удара ногой. Сакура попробовала схватить его за лодыжку, но удар достиг цели, врезавшись в живот и, выбивая весь воздух из легких, отбросил девушку назад. Медик прокатилась по поверхности воды, успевая подняться как раз вовремя, предотвращая попытку Саске пнуть ее по голове. Очевидно, он хотел вырубить ее и вывести из борьбы прежде, чем она успеет обездвижить больше его конечностей. Но из-за истощения его скорость снизилась до уровня, когда Сакура успевала среагировать, и рука куноичи взметнулась вверх, хватая его за щиколотку. Подтягивая Саске ближе к себе, Сакура выкинула меч в сторону, освобождая вторую руку. Ее скальпель чакры прошелся по бедрам Саске, и она развернула его словно тряпичную куклу и, собрав последние силы, отправила в полет до берега. В конце концов, она обездвижила обе ноги, а Сакура не хотела, чтобы он утонул. Саске почувствовал острую жгучую боль, что без видимых внешних повреждений парализовала его ноги, и понял – у него большие проблемы. Он упал спиной на песок, прилагая все усилия, чтобы сдержать проклятия. Его правая рука все еще оставалась дееспособной, но едва он попытался использовать ее, чтобы подняться, как Сакура уже была на нем сверху, прижимая запястье к земле и усевшись на его бедрах… не то чтобы он сейчас был способен сопротивляться. Несколько секунд Саске тупо пялился в ярко-зеленые глаза, не в силах поверить, что он только что проиграл. Он проиграл… Сакуре? Сакура победила его? Сакура? - А сейчас, Саске, мы с тобой серьезно потолкуем, - сурово сказала она. – И ты будешь тихонько лежать и слушать. - Какого черта ты сделала со мной? – зарычал Саске. Сакура улыбнулась, почти теряя голову. Она все еще не могла поверить, что победила Саске! Конечно, он, вероятно, был слишком измотан после битвы с Итачи (даже несмотря на исцеление, которое она провела), но девушка ждала гораздо большего сопротивления, чем это! Он устал и потерял много чакры… но и она тоже. Он пытался не сделать ей больно… как и она. Короче говоря, Сакура думала, что Саске проиграл просто потому, что недооценил ее и не посчитал их борьбу серьезной, пока не стало слишком поздно. К тому времени, как он решил сражаться по-настоящему, Сакура уже привела свой план в действие. С самого начала она намеревалась использовать скальпели чакры, чтобы вывести его из строя – это был единственный способ обездвижить его, не убивая и не нанося существенный урон. Сакура поставила все на это… но на самом деле не ждала, что у нее получится. «Было до неприличия легко, - подумала она. – Это научит его не недооценивать меня!» Хотелось сказать это вслух, но Сакура себе не позволила – сейчас нужно было серьезно поговорить с Саске, а позлорадствовать она всегда успеет позже. Медик немного отстранилась, убедившись, что все еще оказывает давление на уцелевшую руку Саске, и сдержанно проговорила: - Саске, ты слепой, несносный, высокомерный, толстокожий, эгоистичный ублюдок. И я сейчас тебе расскажу, почему. - Отпусти меня! – отрезал тот. Сакура проигнорировала его. Она бы не осмелилась на такое ни три года назад, ни три месяца назад, ни даже три дня назад. Но она могла позволить себе это сейчас, потому что наконец-то почувствовала твёрдую почву под ногами в их отношениях с Саске. Сакура не знала, что она значит для него (она до сих не была уверена, как расценивать тот поцелуй), но знала, что небезразлична ему. Она основывалась не на собственных выводах или наблюдениях – не доверяя себе, она не хотела обманываться призрачными надеждами. Нет, Сакура знала, что важна для Саске по другой причине: Итачи использовал ее, чтобы причинить ему боль. И ее боль могла задеть Саске, только если он беспокоился о ней. Теперь Сакура высказывала свое мнение без страха перед Саске… впервые за все время. - Полагаю, эта твоя решимость уничтожить Коноху проистекает из того, что сказал тебе Мадара. Итак, давай рассмотрим ситуацию трезво, как если бы мы получили такую информацию во время реальной миссии. И первым разумным действием будет посмотреть на источник этой информации, так что давай взглянем на Мадару, хорошо? Саске скрутился, пытаясь скинуть с себя Сакуру. Но в данный момент он мог только дергать бедрами и одной рукой, что не производило на куноичи никакого эффекта. - Этот человек получил власть в клане Учиха, убив лучшего друга и забрав глаза своего брата, - продолжила она. – И мы не должны забывать, что только с его слов все было по обоюдному согласию – честно говоря, я в этом очень сомневаюсь. В любом случае, Учиха приняли союз с Сенджу, а он отказался – почему? Начнись война, клан был бы уничтожен, так разве не потому Мадара не согласился на перемирие, что он – чертов психопат, который убивает ради убийства? Учиха хотели мира и избрали Хашираму своим лидером – нельзя ли предположить, что их устраивало такое положение дел? И когда его никто не поддержал, не это ли стало показателем, что Мадара действует лишь в личных интересах? Он утверждал, что думал о благе Учиха, а на самом деле заботился только о славе клана, а не о людях. - Но он был прав! – прошипел Саске. – Учиха были изолирова… - Заткнись! – зарычала Сакура, и ее взгляд был полон ярости. Саске пришлось подавить неприятное ощущение , когда маленький голосок из подсознания напомнил, что он находится в полной власти женщины, которая бросается валунами, будто бумажными самолетиками, так что, возможно, ему лучше промолчать и дать ей высказаться. - Изоляция началась лишь тогда, когда он отрекся от Конохи, - отметила она. – Ты вообще слушал? Если бы он не сделал этого – если бы подумал о желаниях клана, а не о собственных амбициях – этого можно было бы избежать. Учиха бы сосуществовали в мире и согласии с остальной деревней. Конечно, совету необходимо было нормально разобраться во всем, но Мадара облажался первым! Саске хотел что-нибудь противопоставить этому заявлению, но понял, что ему нечего сказать. Сакура была права – сам Мадара сказал, что изоляция Учиха началась только после того, как он покинул деревню. - И тогда он соглашается помочь вырезать клан! – воскликнула куноичи. – Ты понимаешь, как это нелепо? Сначала он говорит о том, что сделает все для клана, восстановления его славы и прочее дерьмо, а потом вдруг убивает их всех? Он признался, что отсутствие поддержки задело его! Какие бы там ни были мотивы, в тот момент он думал только о собственной выгоде! Сакура говорила все оживленнее, размахивая руками под стать интонациям. Саске казалось, что она хочет вдолбить в него каждое слово, но отчаянно сдерживает себя. - Ты можешь верить в часть про Итачи – и я признаю, что это многое объясняет – но ты должен серьезно подумать над словами Мадары. Зуб даю, он не по доброте душевной рассказал нам все. Неужели ты не видишь расчет в его действиях? Он признался, что хочет напасть на Коноху – одно это должно натолкнуть на мысль, что он пытается использовать тебя как пешку! - Ты этого не знаешь наверняка! – ляпнул Саске, чувствуя ярое желание опровергнуть слова, которые били в самую точку. Сакура посмотрела на него, как на закатившего истерику капризного мальчишку. - Ты просто игнорируешь доказательства или на самом деле такой дурак? Пока Саске попытался придумать что-то более интеллектуальное, чем «я не дурак», Сакура его опередила. - Кроме того, насколько мне известно – а я была рядом с тобой там, не забудь – только старейшины замешаны здесь, остальные в Конохе непричастны. - Но они пожинают то, что посеял совет! – выплюнул Саске. – Они счастливо жили в мире и согласии за счет моей семьи – они тоже виноваты! Сакура влепила ему пощёчину. Голова Саске мотнулась в сторону от силы удара, щека запульсировала. На мгновение он завис, ошеломленный. Но возмущение догнало его, и тогда голос вернулся. - За что? – зарычал Саске. - Ничего глупее в жизни не слышала! – практически прошипела Сакура. Лежачего не бьют, но Саске заслужил хорошего пинка, черт возьми! И, быть может, ее удар окажется достаточно сильным, чтобы выбить всю дурь из его головы. – Если следовать твоей логике, то ты сам виноват в случившемся не меньше других… И тут на неё внезапно снизошло озарение. - Так вот в чем дело! Ты ненавидел Итачи так долго, что чувство вины теперь разъедает тебя, и ты приплетаешь сюда всех подряд! Сакура не могла ему не посочувствовать – ненависть к Итачи стала краеугольным камнем существования Саске, и каково же было узнать, что он всю жизнь ошибался… по крайней мере, теперь ясно, почему он ищет крайних - чтобы хоть немного избавиться от чувства вины. Она понимала его… но это не значило, что она собиралась потворствовать Саске. Как раз наоборот: если у него были проблемы из-за открывшейся правды, то это его личное дело. Она не позволит вмешивать сюда Коноху, и, конечно же, не даст обвинить деревню во всех грехах просто ради того, чтобы облегчить ему угрызения совести! Саске хотел было ответить, но Сакура накрыла его рот ладонью, заставляя замолчать. - О, нет – ты сейчас не способен сказать ничего вразумительного, так что заткнись! Сакура чувствовала, как дыхание спирает горло, а сердце громко колотится в груди. Наверное, сейчас она была зла, как никогда в своей жизни. И собиралась образумить Саске (хотя бы раз в его жизни!), даже если придется его придушить. Она наклонилась прямо к его лицу, намеренно четко проговаривая свои слова. Которые должны были ударить, должны ранить. - Все действия Итачи были направлены на то, чтобы предотвратить войну, чтобы защитить Коноху. То, что ты собираешься сделать, равносильно плевку на его могилу. Саске дернулся, честно рассматривая вариант укусить Сакуру за ладонь, прижатую к его губам. Но инстинкт самосохранения напомнил ему о навыках медика во владении скальпелями чакры, и это стало хорошей причиной не отталкивать ее. - Итачи хотел, чтобы ты вернулся героем – чтобы ты вернулся в Коноху! Ты хочешь наплевать на его последнее желание после всего, что он сделал для тебя? Саске издал разъяренный звук, злость пульсировала по его венам. Как она смеет? Как она смеет говорить об Итачи так, будто ничего не случилось? Какое право она имеет насмехаться над его решением, его намерениями? С помощью железной логики превращая то, что ему казалось правильным и правдивым, в полную чепуху. - Да ты на самом деле и не желаешь уничтожать Коноху – тебе просто нужно кого-нибудь обвинить! Но, действуя как избалованный ребенок, далеко не уедешь! - Ребенок? – вопрос прозвучал приглушенно, но Сакура сразу поняла, о чем он говорил. - Да, Саске, ребёнок! – прошипела она. – Любой человек может найти виноватого. Ребенок, испачканный в шоколаде, начнет тыкать в собаку на вопрос родителей, кто съел шоколадку. Почему? Потому что боится последствий, которые обязательно будут, если он возьмет и признается. Нужно быть действительно сильным духом, чтобы всё понять, простить и отпустить, а вот это… это отчаянное желание обвинять и уничтожать всех и вся… слишком легкий путь… И поверь мне, Саске, это доказывает только твою трусость. Намек на презрение мелькнул в ее голосе, но у Саске сложилось впечатление, что Сакура лишь пыталась его пристыдить, так как взгляд оставался мягким. - Кроме того, у тебя намного больше шансов развалить совет старейшин изнутри, не нападая на Коноху в целом, - указала она гораздо уже более спокойным голосом, чувствуя необходимость добавить этот недостающий кусочек логики. Она не собиралась отговаривать его от уничтожения старейшин Конохи; лично ей казалось, что это даже правильно. Сакуре никогда не нравились члены совета – они казались слишком бесчувственными, слишком хладнокровными для ее понимания, и это… этого было достаточно. Сакура замолчала, давая Саске время все осмыслить. И она поняла, чего он хотел, убрав ладонь от его рта еще до того, как он успел попросить. Она пыталась оставаться спокойной, но напряжение свело все мышцы. Сакура задействовала каждый аргумент, который только могла придумать… а что если он скажет «нет»? Конечно, сейчас, в нынешнем его состоянии, это вряд ли бы помешало перекинуть Саске через плечо и отнести прямо домой. Но если он откажется – если впрямь не захочет вернуться в Коноху – то у нее вряд ли была возможность переубедить его, даже силой. Саске уйдет сразу, как только встанет на ноги. А если все же захочет вернуться… это будет непросто, это многим не придется по вкусу… но это может сработать. У седьмой команды появится второй шанс. И ей хотелось, чтобы Саске согласился. Саске, в свою очередь, было интересно, почему план действий, казавшийся ему рациональным и правильным, в интерпретации Сакуры прозвучал как абсолютная глупость. Он хотел почтить память Итачи… но неужели брат действительно желал, чтобы он вернулся в Коноху как ни в чем не бывало? О чем ты думаешь?.. Саске вспомнил чувство отчаяния, охватившее его, когда, казалось бы, непобедимый Итачи сражался с ним… и решимость, жгучим пожаром полыхнувшую в груди, когда он понял, что нужно защищать Сакуру. Что если Наруто был прав с самого начала? Сакура могла почти физически ощутить его сомнения, увидеть, как он балансирует на пороге решения… - Пожалуйста? – прошептала она, пытаясь создать как можно более открытое и всепрощающее выражение лица. Саске пришлось отвернуться от нее, чувствуя резкий укол в груди при виде отчаянной надежды, плескавшейся в глубине больших, глубоких, зеленых глаз. - Ладно, - сухо сказал он. А потом он ощутил руки Сакуры, обнимающие его за шею. - Спасибо. Еще одно долгое мгновение Саске чувствовал щеку, прижатую к его щеке, и близость ее тела. Его рука бессознательно обняла девушку в ответ, пальцы запутались в волосах, прижимая ближе. Но потом Сакура отстранилась от него с мягкой улыбкой, от которой веяло непонятным теплом. - Теперь исправь все, что сделала со мной! – приказал Учиха. Его голос звучал отрывисто и грубо, но Сакура знала: это значит, он действительно решил вернуться в Коноху. Саске просто не хочет признавать, что вел себя как идиот. Мягкая теплая надежда (с оттенком головокружительного триумфа) расцвела в груди. САСКЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В КОНОХУ! Сакура использовала несколько заживляющих дзюцу, чтобы восстановить поврежденные ею мышцы и вернуть подвижность Саске, а потом встала с него. Правда без лишней суеты. Она была в состоянии игнорировать свой внешний вид во время их боя, в основном потому, что была ниндзя и умела сосредоточиться на битве, отбросив все остальное – если нужно, она бы боролась и голышом без намека на ложную стыдливость (благо пока с таким не сталкивалась). Но так было во время их боя. Когда он закончился, когда она выплеснула все возмущение, пелена восприятия начала потихонечку спадать, и Сакура оказалась в неловком положении: сидящей верхом на полуголом мужчине, когда на ней самой не было ничего, кроме драной рубашки. Саске медленно поднялся, проверяя свои конечности, и, несмотря на мягкое смущение, скрутившееся в животе, Сакура чувствовала непонятную радость. - Предполагаю, это значит, что мы возвращаемся домой, - сказала она, только для того, чтобы услышать от него подтверждение этих слов. - Хн. Но Сакура знала, что на языке Саске это означало «да».-ххх-
«For of all sad words of tongue and pen, the saddest are these: 'It might have been!'» (с) J. Whittier. «Из всех печальных слов языка и пера самые печальные таковы: "Это, возможно, было"» (с) Дж. Уиттьер.