Свадебный пир, или Чего нам не показали

      Фройляйн Штольц проводила до калитки свадебную процессию. Бутовых с офицерами граф отправил сразу в особняк, а молодожёны сели в коляску и поехали к домику Софьи.       И что же видят?       У крыльца стоит немая горничная Акулина рядом с колыбелью, в ней Серёженька спит.       Софья сразу забыла о своём тихом счастье, о муже, бросилась к ребёнку:        — Что случилось?       Спрашивать бесполезно: Акулина всё равно не ответит. Только с кривенькой гримаской кивает на домик.       Воронцов подошёл с Софьиным пальто, чтобы жена его надела, но у неё руки заняты: уже взяла Серёженьку. Пришлось накинуть одежду ей на плечи, а сам граф пошёл в дом за вещами.       А там…       Митя выволок из детской все воинственные игрушки, которые Бутов привёз крестнику за эти два месяца, пока Серёжа жил у Софьи. Конечно, они навырост, но не в дом же к графу Евгений будет их таскать!       Митя гонял по всем комнатам Настеньку, изображая стрельбу из ружья, бой барабанов, свистя в дудку. Оба скакали не хуже лошадок. Понятно, что Акулина испугалась и вытащила Серёжу во дворик. А Тата? Тата вышла встречать свою подругу с мужем.       — Простите, граф, что так получилось. Здравствуйте! Поздравляю Вас и Сонечку!       Тата чуть не плакала, ей было и стыдно, и жалко Серёжу.       Граф кивнул в благодарность.       — Ну что Вы, сударыня! Не стоит! Здравствуйте! Спасибо Вам: Вы нам очень помогли! — ответил Владимир Сергеевич на полном серьёзе.       — А Соня где? — спросила Тата, не видя подруги.       Соня в фате с Серёженькой на руках уже заходила в дом. За ней Акулина тащила серое пальто. Соня сказала озабоченно:       — Его надо перепеленать, милые: он мокрый, простудится.       — И в конверт завернуть, в дорогу, — распорядился граф. — Что ты стоишь, Акулина? — вдруг повысил он голос. — Забери ребёнка, перепеленай! Не графиня же это будет делать!..       Соня не поняла, при чём тут графиня, — она же в Италии!       До неё дошло, что это о ней, только когда Владимир ласково добавил (чтобы Софья не думала, что он отнимает у неё право ухаживать за ребёнком):       — Графиня сегодня новобрачная!       — Сонечка, ты слышала? — восхищённым тоном спросила Тата вполголоса. — Тебя первый раз графиней назвали?       Соня смутилась, почти на ухо Татьяне ответила:       — Первый!..       Услышала Татино: «Поздравляю, душечка!» — и побежала за вещами.       Всё было собрано заранее.       — Митя, Настя, сложите, пожалуйста, игрушки в этот ящик, одевайтесь и выходите на улицу, — скомандовал Воронцов. — Сейчас вы поедете за своим папой. Сударыня! — обратился он к Тате. — Возьмите мою коляску! И приезжайте с Дмитрием Александровичем ко мне… К нам.       — Владимир Сергеевич! Нам детей не с кем оставить… Вы же видите! — извиняющимся тоном сказала Тата.       Воронцов ответил:       — Придумаем что-нибудь. Под мою ответственность.       — А вы на чём поедете? — не понимала Тата, почему граф предлагает ей свою коляску.       И в это время к домику подошла закрытая карета Воронцова.       — Вот на чём!       Коляска укатила под воинственные крики Мити и восторженные — Насти. Акулина, кормилица и Владимир с Софьей стали грузиться в карету. Граф приказал привязать на запятки Серёжину колыбель, коробку с игрушками, Сонин чемоданчик и другие мелочи, сам проверил, чтобы всё было ровно и прочно прикреплено. Пальто он велел Соне надеть, просунув руки в рукава.       Софья была серьёзна. Начинается новая жизнь — жизнь с Владимиром. Они долго шли к этому моменту. Судьба до головокружения покатала их на своих качелях! Но теперь у семьи Воронцовых будет всё хорошо!       Серёжа спал, причмокивая, Соня не могла на него налюбоваться и показывала мужу. «Конверт уже мал младенцу, да и холодно стало в октябре для такого убора!» — подумал граф. Он обнимал Софью, словно охраняя её и ребёнка.       У Софьи муж и ребёнок! И она графиня Воронцова! Невероятно! Хотелось прижаться к Владимиру, чтобы погреться теплом его любви. Но на руках был Серёженька — она опасалась его уронить, к тому же напротив сидели кормилица и Акулина, поэтому приходилось сидеть ровно.       Граф был смущён: вместо того чтобы представить Софью слугам графиней Воронцовой, наорал на горничную и не знал, как избавиться от неловкости. Впрочем, неловко было только ему.       * * *       Прибыли в особняк. Служанки выгрузились, приняли малыша, господа тоже вышли на воздух. Их там уже встречали Бутовы, Зотовы, Платон с Авдотьей, Зейнаб, Пётр.       Последний был в ужасе от зотовских сорванцов, которые наворачивали круги по двору, и выражение лица у него было такое, как будто у него болит зуб.       — Ваше сиятельство, — подошёл он к графу. — Табор-то этот опять куда девать прикажете?       — Пётр, ты что, дурак?!       Граф уже не мог сдерживаться. Он привёл в дом жену — единственную его женщину перед людьми и перед Богом на веки веков! А тут такое!       Нет, он не поведением детей был возмущён. Наоборот, глядя на девятилетнего Митю и пятилетнюю Настю, он посмеивался. Он представлял себе, что это их с Софьей дети бегают по двору и переворачивают всё вверх дном в доме. Интересно, какие они будут, их дети?       Соня, улучив свободную минуту, ушла в детскую к Серёженьке.       Бутов вышел встречать и размещать в зале струнный квартет. Как у Крылова, помните: «баса, альта, две скрипки». Евгений придумал, чтобы на вечере была живая музыка. А пианино у Воронцова в доме нет.       Наденька пригласила всех в дом. Дама со сложной причёской из завитых светлых волос, в красном платье с кружевами предложила, окая:        — Ваше сиятельствО, может, я пОсижу с Митей и Настей?       Граф ответил ей:       — Нет, Авдотья, Вы не служанка, а гостья! Платон, проводи свою супругу в гостиную, присаживайтесь!       Она возразила:       — Давайте я пОгОвОрю с детьми!       Авдотья подозвала к себе Митю и Настю, сказала:       — Ребята, сейчас у графа Воронцова и его невесты свадебный пир! Все взрослые, и ваш папенька, и Тата — все будут заняты. А маленький Серёженька должен спать: он растёт во сне.       Митя собирался перебить и спросить, как это растёт во сне? А он, Митя, тоже растёт во сне? Настя хотела на свадебный пир.       Но Авдотья гнула свою линию:       — Поэтому вам надо посидеть спокойно! Что бы вы могли делать тихо?       Митя подумал три секунды и воскликнул, вскинув руки:       — Читать!       И Настя, посмотрев на брата, тоже воскликнула:       — Читать! — и повторила его движение, хотя она читать ещё не умела.       На громкие звуки обернулся Воронцов.       — Читать? Прекрасно! А что бы вы хотели почитать? У меня сказки есть. Будете?       Настя кивнула: «Да!» А Митя энергично замотал головой:       — Нет! Я сказки не люблю! Я буду читать о животных! Вла-ди-мир Сергеевич! — он по слогам, но правильно выговорил имя хозяина. — У вас есть книги о животных?       — Есть, Митя! — сказал Воронцов. — Пётр! Проводи, пожалуйста, наших гостей в библиотеку.       — А мне книжку, где много картинок, — тихонько протянула Настя.       Пока граф объяснял, где найти детские книги, Пётр переживал, что поручение уж больно нежелательно для него.       — На самой нижней полке, — говорил Воронцов, — у правой стены библиотеки. Дай Насте сказки, а Мите — «Галерею умных животных».       Митя не мог не отреагировать. Он поднял голову и переспросил:       — «Галерея умных животных»?       — У тебя есть такая книга? Она у меня ещё с тех пор, Митя, когда я был мальчиком. Мне родители купили, и я её читал, — сказал граф доверительным тоном, серьёзно и дружелюбно. — Тёмно-синяя обложка.       Митя признал, что у него такой книги нет, все книги более новые.       Граф подозвал Петра и сказал ему на ухо:       — Только смотри, пожалуйста, чтобы им не попалась «Тысяча и одна ночь»! Там такие картинки, что ни Мите, ни Насте их лучше не видеть! Посади с ними Парамоновну, будь любезен. А то они баловаться начнут. Одних их оставлять опасно.       — Да я не понаслышке знаю! — себе под нос сказал Пётр.       — Принеси три шоколадки: две для детей, а третью мне! Детям вазу фруктов оставь!       Софья вернулась из детской, оставив спящего Серёженьку с кормилицей.       Владимир угостил жену шоколадом. Он придаст энергии. Всё-таки новобрачным ещё гостей принимать, а со вчерашнего дня, как в сказках говорится — и маковой росинки у них во рту не было!       Пока никто не видел, Соня в фате, в подвенечном платье, прислонилась к груди Владимира, как рябинка к могучему дубу. Они вместе будут набираться сил друг от друга, находить поддержку друг в друге.       — Владимир! Наконец-то!       — Софья! Поздравляю тебя!       — А я тебя поздравляю!.. — Соня в своём счастье думала и о других. — Однако мы бросили гостей! Пойдём: нехорошо заставлять ждать!       — Я люблю тебя!       — А я тебя люблю!       Столько нежности в день свадьбы — не удивительно! Удивительно сохранить любовь и нежность на долгие годы.       У Воронцова даже настроение улучшилось.