Будешь моей печалью, солнце?

Я проснулся рано утром из-за того, что Барт сидел возле меня и тяжело дышал в ухо. Часы показывали 9am, а это значило, что проспал я не так уж и много. Джерарда рядом не было, что меня очень огорчило. На мгновение в моей голове пролетела мысль, что события прошедшей ночи были всего лишь сном. Я огляделся по сторонам, из-за чего моя шея завыла мучительной болью, и заметил на столике чашку кофе и парочку бутербродов. Рискуя грохнуться с дивана, я дотянулся до столика и потрогал чашку. Теплая. Это означало, что Джи ушел не так уж и давно. Но почему он ушел? Не смотря на то, что аппетита у меня совсем не было, я съел завтрак, приготовленный мне Джерардом. Кстати, кофе оказался очень вкусным и ароматным. Твою мать, Уэй, переезжай ко мне, будешь готовить мне кофе. После этого я заметил на столике баночку со своими таблетками и записку, на которой была надпись красивым почерком: 'Не забудь выпить меня'. Судя по манере написания - это был почерк Джерарда. Я чувствую себя какой-то гребаной Алисой в зазеркалье. Еще странно, что он не написал на чашке 'Выпей меня', а на бутербродах не вывел кетчупом 'Съешь меня'. Выпив таблетки, я попытался встать с дивана. В голове сразу же закружилось, в глазах потемнело и я чуть не рухнул на пол. Желудок по-прежнему давал о себе знать тупой и ноющей болью. Барт смотрел на меня своими умными глазами и иногда скулил. Наверное, этим он выражал свои соболезнования. Кое-как я добрался до ванной, залез туда прямо в одежде и просидел под холодной струей воды около двадцати минут. Я весь продрог, но зато взбодрился. Мне надо было собираться в школу, так как еще несколько прогулов и меня оттуда вышвырнут. Кому я тогда буду нужен - больной, несчастный, да еще и тупой. Стекая водой и оставляя после себя мокрые следы, я поднялся к себе в спальню. Надо было найти себе какие-то подходящие шмотки. Я вытянул со шкафа серую кофту и темные старые джинсы - как раз то, что нужно, потому что мне не хотелось привлекать к себе чье-то внимание. Я все еще чувствовал себя так, будто бы по мне проехался трактор, хотелось упасть лицом в паркет и лежать до тех пор, пока мне не станет легче. Но... Мне нужно было увидеть Джерарда. Я шел по знакомым переулкам, пытаясь сократить дорогу в школу. Не смотря на то, что мое самочувствие было чем-то средним между состоянием трупа и состоянием человека в коме, я пытался ускорить шаг. Иногда мне это даже удавалось, но после того, как я случайно налетел на столб, мне пришлось идти медленнее. Временами опять начинало подташнивать, я хотел вернуться домой, скрутиться калачиком и орать от боли, потому что другого выхода у меня не было. Даже врачи не могли толком помочь мне. Наконец-то я увидел свою школу. Я зашел в класс, после чего в нем сразу наступила гробовая тишина. Казалось бы, что в кабинет зашел не какой-то там Фрэнк Айеро, а всадники апокалипсиса. Все молча смотрели на меня, а я готов был провалиться сквозь землю, чтоб избавиться от этого излишнего внимания. Нет, я привык к тому, что всегда был центральной фигурой класса, но не сейчас. Только не сейчас. Срань господняя, да прекратите вы уже на меня пялиться, идиоты безмозглые. Я обвел глазами одноклассников и посмотрел на последнюю парту, где должен был сидеть Джерард. Пусто. У меня внутри что-то перевернулось, я громко и тяжело вздохнул. Где ты блять подевался, чертов красноволосый спаситель? В класс внезапно ворвался директор. На его покраснелом лице можно было прочесть злость и отчаянье, поэтому внимание моих одноклассников сразу переключилось на него. Я облегченно вздохнул, но ненадолго. Связав внезапный визит директора и отсутствие Уэя, в моем сердце закралось беспокойство. Я просто прирожденный паникер, дайте мне только повод понервничать и устроить из мухи слона. Блять, не дай бог, мои догадки будут близки к истине. - Дети... - начал директор, - Вчера в ваш класс перевели новенького - Джерарда Уэя... Я затаил дыхание и чувствовал, как мое сердце бьется в бешеном ритме. Еще немного и я схвачу инфаркт или что-то подобное. - Так вот... - медленно продолжал он, - Сегодня утром Джерард Уэй был доставлен в больницу с сотрясением мозга и многочисленными гематомами. Я не знаю, что здесь произошло и кто в этом виноват, но я вынужден вызвать полицию, чтоб узнать причины этого происшествия. Если хоть кто-то знает подробности или догадывается о чем-то, прошу сообщить мне. Поймите, это касается каждого, вы должны помочь выяснить правду. Я почувствовал, как внутри меня что-то оборвалось. Я не верю во всякую херню типа души, кармы или ауры. Но где-то там, недалеко от сердца, в центре грудной клетки, что-то невыносимо болело и тянуло. Слова директора долетали до меня эхом, я видел все как в тумане. Вдруг я начал понимать, что мне срочно надо к Уэю. Он спас меня, он помог мне, он убеждал меня в том, что все будет хорошо, а теперь моя очередь помочь ему. Я будто бы очнулся от сна и рванул за директором, который уже успел выйти из класса. Узнав адрес больницы, в которую положили Джерарда, я без замедления поспешил туда. Один хрен знает, сколько я добирался до нее. Помню только то, что я пулей вылетел со школы и бежал без передышки. Мимо меня мелькали дома, деревья, люди, машины, магазины, велосипеды, мотоциклы. Я бежал по тротуару, проезжей части, газону, перескакивал через невысокие заборчики и клумбы. Меня называли сумасшедшим, крыли двухэтажным матом и два раза чуть не сбили. Мне было все равно. В голове вертелись только мысли о том, что надо побыстрее добраться до больницы и убедиться, что Джерард жив. В тот момент я готов был поверить во всех богов на свете, лишь бы они помогли ему. Я ворвался в больницу, сверкая обезумившими глазами. Я даже не удивлюсь, если бы кто-то сказал мне, что в тот момент из моего рта вырывалась белая пена или красное пламя. Мне не надо было спрашивать дорогу, потому что благодаря директору я знал, в какой палате лежит Уэй, поэтому я сразу рванул туда по крутой лестнице, с которой дважды чуть не свалился. Чудесно, Фрэнки, давай скатись с лестницы, сломай себе позвоночник, зато будешь лежать рядом с ним. Два гребаных инвалида. которые за собой не могут присмотреть, но рвутся помогать другим. Я добрался до четвертого этажа, на котором была палата Джерарда. Я чуть не сбил с костылей какого-то мужчину, который медленно шел по коридору, а увидев меня, застыл на месте. Черт возьми, Айеро, возьми себя в руки. Я нашел палату. Слава богу... Но проблема заключалась только в том, что меня не пускали к Уэю, объясняя это тем, что парень сейчас без сознания и к нему запрещено входить посторонним и чужим людям. НО Я НЕ ПОСТОРОННИЙ И НЕ ЧУЖОЙ ЕМУ! Я готов был ползать на коленях перед этой гребаной медсестрой, чтоб она пустила меня в палату хоть на насколько минут. Я всего лишь хотел подойти к нему и шепнуть на ухо, что все будет хорошо. Я просто должен был быть рядом с ним, понимаете? Я даже пробовал всучить медсестре деньги, но эта сраная курица лишь гневно посмотрела на меня и ответила категоричным 'Нет'. Мне оставалось только смотреть на Джерарда сквозь окошко, которое есть почти в каждой палате реанимационного бокса. Медсестра даже согласилась приоткрыть на нем жалюзи. Ну и на том спасибо. Я смотрел на побелевшее лицо Джерарда, на все те трубки, которые торчали из его носа, рта и вен. Я смотрел на перебинтованную голову и не понимал, кому и зачем надо было избивать бедного Уэя. Вдруг я начал мысленно винить себя за то, что не оказался рядом, когда это случилось. Я не смог помочь ему, не сумел защитить, не успел предотвратить беду. Я был гребаный неудачник, который в тысячный раз использовал человека, а потом бросил его в беде. Если бы мне дали еще один шанс, я бы никогда этого не допустил. Если бы кто-то поставил прошедшие сутки на повтор, я сделал бы все иначе. Я продолжал винить себя в том, в чем, по сути, не был виноват. Прислонившись к окошку, я стоял там до тех пор, пока снова не почувствовал тошноту. Опять приступ, еще несколько таких дней и я не выдержу. Я закатил глаза и подумал, что если начну умирать в туалете больницы, то меня успеют спасти. Хотя, глядя на Джерарда, мне сейчас хотелось только одного - чтоб он очнулся и сказал, что все в порядке. Пытаясь не свалиться от бессилия, я дошел до туалета. Меня мотало из стороны в сторону, будто бы я изрядно бухал. Опять горький ком в горле. Опять головокружение. Меня снова вырвало. Все хорошо, все обязательно будет хорошо.