***
Проповедь преподобного отца показалась Хэлен на редкость скучной, а местами даже возмутительной. В лучшем случае он отзывался о коренных американцах, как о несчастных заблудших душах, в худшем – называл пособниками дьявола. По своему обыкновению этот человек с удовольствием разжигал в сердцах доверчивых прихожан страх перед таинственными соседями. Он, как проповедник протестантской религии, видел в образе жизни дикарей угрозу своей пастве. Были приведены примеры того, как порядочные люди покидали город и отправлялись жить на фронтир, уподобляя образ жизни обычаям краснокожих. Хэлен никак не ожидала встретить в новом свете столько темного невежества: ей-то казалось, что оно осталось далеко позади, за водами Атлантического океана. Но похоже, что если невежество лондонских жителей касательно индейцев было вызвано в первую очередь недостатком информации, то здесь оно активно использовалось в качестве оружия не только властями, но и церковью. Девушка с изумлением оглядывалась по сторонам, читая на лицах прихожан полную серьезность и суровость – паства с придыханием слушала своего пастора. - Эти дикари – безбожники, отвернувшиеся от лика нашего Бога. Более того, скажу я вам, пуская их на порог, в наш родной город, мы впускаем истинное зло. Несчастья, болезни и голод грозят нам. Не так давно добрые жители Конкорда приняли в своем доме индейскую женщину с чернявым ребенком на руках, а ночью она исчезла, разумеется, стащив что-то ценное! И, конечно же, теперь эту семью преследуют беды одна за другой: утонул в реке один из их младших детей, от неизвестной хвори страдает скот. Да, друзья мои, краснокожие несут нам мор, настоящую чуму, которая прокатится по нашей земле подобного огненному валу… Хэлен захотелось немедленно выйти прочь. В церкви стояла гробовая тишина, а лица людей выглядели потрясенными и охваченными священным ужасом. Девушка допускала, что и среди индейцев могут быть проходимцы, но обвинять этих людей в сговоре с дьяволом? Хотелось встать и поинтересоваться: постойте, сэр, но где же ваш рассудок? Кажется, что в любом происшествии здешние люди хотели чувствовать обжигающее дыхание ада. Она желала крикнуть им: «Опомнитесь! После недавних дождей берега реки размыло, и несчастный малыш просто не справился с течением. Подумайте прежде чем обвинять индейцев, вызовите лекаря, чтобы проверить от чего болеет ваш скот. Остановитесь и поразмыслите – откуда нам знать, что пропало из далекого дома на фронтире?» Но мисс Фокс тут же отмела эту идею, осознав ее тщетность: люди скорее обвинят ее в сговоре с еретиками или же назовут глупой англичанкой, которая ничего не понимает в укладе американской жизни. Сверкая от негодования глазами, Хэлен в ярости уставилась на преподобного отца – этого недалекого, но хитрого человека, который так умело использовал людские страхи себе во благо. Цитирование священного писания он чередовал с леденящими кровь историями и слухами, которыми был полон город. Но что делали индейцы, чтобы развенчать страхи глупых белых? Разумеется, ничего – они были слишком горды. Девушку будто захлестнула волна затхлой схоластики, которой пастор продолжал потчевать прихожан. «Но хоть кто-нибудь должен понимать все так же, как я? Или я действительно безумна, или же угодила в логово безумцев», - сжимая тонкие руки в перчатках, думала Хэлл. Она с отчаянием переводила взгляд с одного лица на другие, стремясь найти там хотя бы проблеск возмущения. Но нет, почти все пришедшие внимательно слушали слова человека, стоящего за кафедрой и смотрели на него с полным доверием. Некоторые же просто откровенно дремали, но их невнимание было вызвано лишь скукой. - Как вам проповеди преподобного отца Пэтриджа? Не правда ли, это занятный каламбур? – шепнул ей кто-то на самое ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Девушка едва сдержалась от вскрика и медленно обернулась, впрочем, уже зная, кого увидит. На нее смотрели насмешливые серые глаза мистера Кенуэя. Казалось, он искал в ее лице признаки того же выражения, что было на лицах прочих людей, но не найдя, остался доволен. Когда взгляды их пересеклись, Хэлен неожиданно для себя улыбнулась – вот он, человек, который думает так же, как она! Заметив ее понимающую улыбку, мужчина тоже улыбнулся и кивнул. В миг они стали как бы заговорщиками, союзниками, которые, казалось, пришли сюда вместе послушать глупый фарс. - Мистер Кенуэй, как неожиданно встретить вас здесь, - шепотом ответила молодая леди, и на нее тут же зашикали соседи по скамье. Остаток проповеди прошел в тишине, нарушаемой только скрипучим голосом пастора Пэтриджа, но девушка постоянно ощущала на себе внимательный взгляд Хэйтема. В другое время он мог бы смутить ее, но сейчас подбадривал и уверял, что она не осталась один на один с абсурдными речами. И мисс Фокс наслаждалась минутами странного единства с этим сильным и независимым человеком. После окончания службы, когда народ начал расходиться, она заметила статную фигуру Хэйтема рядом с маленьким скрюченным служителем церкви. Не обращая внимания на тетушку и кормилицу, которые сопровождали ее, Хэлен направилась к мужчинам. Ей хотелось каким-то образом дать Хэйтему понять, что она благодарна за оказанную поддержку и разделяет его взгляды. - Ваша проповедь как всегда была внушительной, пастор, - говорил Хэйтем. Кажется, до этого они говорили о чем-то другом и теперь уже заканчивали разговор. - Премного благодарен, мистер Кенуэй. Жаль только, что вы не часто посещаете этот приход, - сказал священник, поправляя очки на своем крупном скрюченном, как у грифа, носу. - Что поделать – дела, - отозвался Хэйтем, и обернулся к Хэлен, которая только сейчас подошла к ним. - Любой труд является благом, только если он сопряжен с молитвой – назидательно добавил старик, но мужчина его уже не слушал: он смотрел на девушку, чьи красивые рыжие волосы были сейчас спрятаны под строгим чепцом, и почему-то этот факт его возмутил. Что за странный обычай прятать под убогой тканью естественную красоту? Пастор недовольно насупился, видя, что его наставления игнорируют, и тоже посмотрел на Хэлл. - А вот и гостья из далекой Англии. Я был рад увидеть вас на службе, девушка, - сказал он ей, оглядывая с ног до головы, будто искал признаки порока, - в наше время молодежь часто пренебрегает традициями… - Я только что говорил преподобному отцу о том, какая вдохновенная речь у него сегодня была, - вставил Хэйтем, даже не пытаясь скрыть в голосе злой иронии. Хэлен с возмущением посмотрела на него: что за удовольствие ему доставляет ставить ее в неловкое положение? Разве не знает он, что она на самом деле думает о проповеди? Неужели хочет, чтобы она оскорбила глупого старика? Или пытается заставить ее выкручиваться, подобно ужу и расточать сладкую ложь? - Да, проповедь была… весьма неординарной, - Хэлен не сразу нашлась с ответом и поклонилась Пэтриджу, - благодарю вас. Они распрощались с пастором, и Хэйтем любезно предложил ей свою руку. Придерживаясь за его локоть, Хэлл вышла из церкви и с удовольствием вдохнула свежий утренний воздух. День обещал быть ветреным, а на небе собирались серые мохнатые облака: наверняка к ночи разразиться гроза. - Поделитесь впечатлениями? – поинтересовался Кенуэй через некоторое время. Они медленно шли по улицам, двигаясь в сторону таверны. Ярмарка уже кончилась, жители вернулись к повседневным делам, а на улицах стало свободнее. Тетушки и Аманды не было видно: видимо, женщины ушли вперед. Хэлен поджала губы: у нее было такое чувство, будто Хэйтем продолжал ее испытывать, словно он был ее учителем. - Это было ужасно, - не скрывая дрожи в голосе, ответила она. - Разве? Тогда зачем вы солгали преподобному? – улыбаясь, лукаво спросил мужчина. - Вы тоже. - Отнюдь, я действительно нахожу проповеди Пэтриджа весьма внушительными… внушительно глупыми, - пояснил Кенуэй и тихо рассмеялся, видя досаду на лице своей спутницы. - Вы смеялись над ним! – с упреком заметила Хэлен. - Конечно, а вы – нет? - Мне просто жаль его невежество, - призналась девушка. В ее характере не было той злой иронии, которая постоянно проскальзывала в словах Хэйтема, - а вам? - Невежество недостойно жалости, - отрезал мужчина довольно грубо. Хэлен неожиданно подумала, что он испытывает к пастору чувство сродни отвращению. - Но тогда о чем вы могли с ним говорить? – с недоумением спросила она, не представляя, что может связывать мистера Кенуэя и этого жалкого протестанта. - О делах. - Какие у вас могут быть дела с таким, как он? - Невежество тоже можно использовать, просто надо знать, как именно, - и в голосе его прозвучало откровенное превосходство. - Вы жестоки! – не выдержала она и остановилась. - А вы – очаровательны, - безапелляционно отозвался Хэйтем, все еще улыбаясь. В этот момент Хэлен проклинала свою слабость – все в ней требовало, чтобы она сейчас же оставила этого заносчивого господина и ушла не оглядываясь. Но взгляд серых глаз завораживал, и Фокс была не в силах противостоять обаянию. - Я вас совсем не понимаю, - почти трагично призналась она со вздохом, замерев в нерешительности. Кенуэй, воспользовавшись ее замешательством, ловко подхватил ее под руку и вновь увлек за собой. - Позвольте, я объясню. Этот человек служит своему делу так, как умеет. Используя невежество людей, он сохраняет влияние церкви. Я же, нахожу применение его невежества в своих целях, - видя немой вопрос на лице девушки, он пояснил: - Этот человек сообщает мне новости, которые ходят в духовном обществе города, - Хэлен не совсем поняла, зачем ее спутнику могут понадобиться сведения о состоянии дел церкви, но решила не переспрашивать, боясь показаться глупой. - Вы как будто понимаете его, - подумав, сказала она, на что сразу же получила оживленный ответ: - Да это так, но это не служит причиной для уважения. Я понимаю его место в этом мире, а оно есть у каждого, - поскольку Хэлен заинтересованно слушала, Хэйтем продолжил: - Люди должны стремиться к порядку, иначе везде будет то, от чего вы так стараетесь убежать: невежество и хаос. - И какое же место вы приписываете мне, мистер Хэйтем? - она игриво прищурилась и склонила голову на бок. Интуитивно девушка почувствовала, что ее собеседник готов пуститься в долгие рассуждения, и необходимо было вновь привлечь его внимание. - Я еще не уверен касательно вас, мисс Хэлен, но мне кажется, что вы небезнадежны, - Кенуэй улыбнулся и снова прожег ее острым, как бритва, взглядом. Чтобы избежать повисшей в воздухе неловкой паузы, мисс Фокс откинула голову назад и громко рассмеялась. - О, тогда мне не стоит отчаиваться, благодарю, - ей не очень нравилось, когда кто-то заявлял, что знает о ее предназначении больше, чем она сама. Но Хэлен понимала, что поведение странного знакомого вряд ли изменится и ей придется мириться с его причудами. - Вот видите, теперь и вы иронизируете, - мягко заметил Хэйтем, в тайне любуясь ее тонкой шеей. - Это все ваше дурное влияние, сэр, - все еще веселясь, ответила девушка. - Вы как будто меня обвиняете? – наигранно обиженным тоном уточнил мужчина. - Вне всяких сомнений! - В таком случае в знак искупления свой вины я приглашаю вас на обед. Сегодня до полудня мне предстоит решить важные вопросы со своими товарищами, а после, я надеюсь, вы составите нам компанию, и я вас им представлю. Польщенная девушка опустила голову под пристальным взглядом и смущенно улыбнулась. Что он хочет сказать своим предложением? Неужели и вправду она так заинтересовала его, что он согласен представить ее в кругу товарищей? Или же это часть какого-то замысла, в ходе которого он хочет лишь использовать ее? Они уже дошли до таверны и теперь стояли напротив друг друга, не замечая заинтересованных взглядов соседей. - Не уверена, что это будет прилично, - скромно ответила Хэлен, разглядывая Хэйтема из-под полуопущенных ресниц. Не зная, какой именно ответ будет верным, она обратилась к излюбленному оружию женщин – кокетству. - Никогда не заподозрил бы в вас склонность к жеманству, - смеясь, ответил брюнет и прищурился, - с нашей последней встречи вы уверили меня, что для вас невыносимы навязанные кем-то рамки. - Я подумаю, - пробормотала растерянная леди. Ей не хватало остроумия для того чтобы говорить с Хэйтемом на равных, и это выводило ее из себя. Хуже того, он сам прекрасно это видел и не уставал демонстрировать. - Сегодня вы не забыли надеть чепец, и я все никак не решусь спросить: зачем вы спрятали свои прекрасные волосы? Вам совершенно не идет, – при этих его словах Хэлен невольно коснулась выбившейся пряди волос и, заметив очередную усмешку на губах Кенуэя, вспыхнула - каков наглец! - О нет, вы действительно невозможный человек! – раздосадовано воскликнула Фокс и, не попрощавшись, скрылась за дверью таверны. За спиной послышался бархатистый смех, а потом входная дверь закрылась. Досадливо кусая губы, Хэлен поднялась на второй этаж и оттуда прошла в свою комнату, беспрестанно комкая чепец, который с раздражением стянула с головы. Стоило ей только подумать о том, чтобы немного пококетничать, этот надутый павлин тут же выставил ее на смех! В ярости она отбросила чепец и сделала несколько быстрых шагов по комнате, будто зверь, пойманный в ловушку. Он играет с ней как кот с добычей, с ним она совершенно теряет самообладание и достоинство! - Какой наглый, какой опасный возмутитель душевного спокойствия этот Хэйтем! - в сердцах произнесла Хэлен, заламывая руки. Ее раздражала собственная неспособность играть в его игры на равных. Она казалась себе посредственной, беспросветно глупой и наивной. Мистер Кенуэй, пожалуй, смеялся над ней так же, как над этим несчастным пастором Пэтриджом. В эти минуты она ненавидела себя, проклиная свою слабость. Но почему ее так влечет к этому заносчивому джентльмену? У нее совсем нет воли и характера, напрасно она так кичилась независимостью! На голову бедного мистера Хэйтема еще долго сыпались тысяча и одно обвинение, пока Хэлен, наконец, не исчерпала запас собственных острот. В изнеможении она опустилась в кресло и задумалась, все еще недовольно хмурясь. «Хуже всего то, что он прав. И так умен… Я злюсь вовсе не на него, а потому что осознаю его правоту, злюсь на себя», - думала девушка, - «но нет, разве позволительно терзаться из-за едва знакомого человека? Ведь я всегда была рассудительна и знала, как вести себя, чтобы поставить мужчину на место. Нет, я не допущу больше, что бы он смеялся надо мной!» - решила леди и упрямо сжала губы. Ей непременно захотелось завоевать, если не уважение, то хотя бы признание этого гордого человека. Не он ли сказал ей сегодня: «Я думаю, вы небезнадежны». Не с ним ли она почувствовала единение в церкви? Такой общности она никогда раньше не испытывала, и ей непременно хотелось еще раз увидеть этот заговорщицкий огонек в серых пронзительных глазах мистера Кенуэя. Решено – она явится к обеду, и пусть мистрис Аманда идет к дьяволу со своими запретами! Она придет и отомстит Хэйтему за то, что он заставил ее чувствовать себя такой глупой, докажет, что ее стоит уважать. Так закончился ее воскресный поход в церковь.***
И в этот день она действительно явилась в таверну к мужчинам, гордо вскинув прелестную головку и спокойно встречая восторженные взгляды. Длинные чуть вьющиеся волосы она распустила, так что они сверкающим плащом падали на плечи. В тайне Хэлен боялась увидеть в глазах Хэйтема еще одну насмешку, но, как ей показалось, сумела разглядеть нечто похожее на восхищение. Обед, правда, состоялся не в трактире, а в гостиной тетушки, так как женщина, узнав о планах племянницы, посоветовала пригласить знакомых в дом, а не заседать с ними в общем зале на виду у всех подобно куртизанке. Гостиную мисс Фокс находила очень уютной: она была выдержана в светлых тонах, стены обклеены обоями с цветочным бледно-голубым узором. Посреди комнаты стоял круглый стол, покрытый скатертью. В глубине помещения, напротив парадной двери располагался небольшой камин, а рядом с ним стояли два кресла и маленький столик. В одном из углов - книжные полки, а у противоположной стены - сервиз, в котором миссис Марта хранила фамильный фарфор. Возле входной двери вилась лестница на второй этаж и дверь, ведущая на кухню. Разумеется, по такому случаю Марта приготовила вкусный обед и сама заправляла им, пользуясь помощью мистрис Гарднер. Мистер О'Коннел как всегда отсутствовал, занимаясь делами таверны. - Но ваши волосы, мисс Фокс, - причитала Аманда, качая головой, когда все уже собрались за столом. - Действительно, ваши волосы, - согласился Хэйтем, - вам не стоит больше никогда их прятать, - он отказался от еды и устроился в кресле возле камина, следя за ходом общей беседы с неослабевающим интересом. - Пусть Бог проклянет ханжей, что придумали чепцы, черт меня возьми! – подал голос мистер Хики. Из всей компании Кенуэя он один, пожалуй, вызывал подозрения чуткой до манер мистрис Аманды, но Хэлен находила его несколько грубые замашки даже забавными. - Опомнитесь, сэр! - в ужасе воскликнула кормилица, окинув Томаса полным негодования взглядом. Впрочем, его это нисколько не смутило, и только пристальный взгляд Хэйтема заставил его сбавить обороты. - Не будь хамом, - одернул товарища Чарльз Ли, которого невероятно раздражали грубые замашки Хики. - Ладно, может и погорячился, признаю, - наконец, выдавил из себя Томас, и все остальные несколько успокоились. - Так что же ваши волосы, мисс? Зачем же вы распустили их? – это спросил Ли, который по примеру Хэйтема устроился в кресле возле камина. У него были все шансы покорить сердце любой женщины, если бы не надменный взгляд и отсутствие клока волос на темени. Он, по-видимому, предпочитал благовоспитанных девушек и дивился поведению новой знакомой своего друга. - Бунтую, сэр, - улыбаясь, ответила Хэлен, чувствуя на себе смеющийся взгляд Кенуэя. - Но против кого? - Против вашего друга, - охотно пояснила она, смеясь, - сегодня он, кажется, бросил мне вызов, сказав, что я не оправдываю репутацию протестующей маленькой англичанки. Чарльз недоуменно переводил взгляд с девушки на своего товарища, явно уязвленный тем, что не может проникнуть в суть взглядов, которыми эти двое беспрестанно обменивались. На самом деле Хэлен долго думала, как ей поступить: надеть ли строгое платье и чепец, представ перед Хэйтемом в самом неприступном виде, доказав тем самым, что его слова для нее ничего не значат. Или же подыскать действительно красивый наряд и продемонстрировать Кенуэю готовность принять вызов. В конце концов, в ней победило природное стремление женщины выглядеть наилучшим образом, так что она сделала выбор в пользу бледно-голубого платья с глубоким вырезом на французский манер, а волосы распустила вовсе. Красотой ее медных локонов, которые на свету блестели, будто черненое золото, восхищались многие, и она чувствовала, что это одно из лучших ее украшений. - Побольше бы таких бунтарок, - громко смеясь, объявил Хики. Если бы не стол, который был между ними, он обязательно попытался бы привлечь девушку в свои объятия. Однако его настойчивое внимание Хэлен не пугало: она чувствовала, что Хэйтем одним взглядом способен приструнить забывшегося товарища. Кроме того, она знала как справляться с такими нахальными субъектами. Ничуть не смутившись, она послала Томасу дерзкую улыбку, рассчитывая снова досадить мистрис Гарднер, которая была здесь же. А заодно ей хотелось посмотреть на реакцию мистера Кенуэя. Мужчина, впрочем, выглядел невозмутимым. Чуть позже к ним присоединился Уильям Джонсон. Этот человек показался Хэлен самым приятным из всей компании: он был мягок и обходителен в общении, красиво говорил и производил впечатление порядочного человека. Как оказалось, Томас Хики, почти разбойник, работал именно на него, и эти двое создавали между собой забавный контраст. - Хочу представить вам мистера Джонсона. По-моему, вы найдете много общих тем для обсуждения, - сказал Хэйтем, - он большой знаток индейской культуры и много знает о местных племенах. - Правда? Прекрасно! – не скрывая своего почти детского восторга, живо отозвалась Хэлен. Поначалу Уильям отвечал сухо и с неохотой, видимо считая, что молодая англичанка не может ничего знать о коренных американцах. Но девушке удалось удивить его хорошим выговором языка могавков, а так же обширными знаниями в области трав, которые росли в лесах Северной Америки. В молодости ее отец тоже вел дневник и записывал туда все, что ему удавалось узнать, в том числе о травах, и именно после прочтения его дневников Хэлен увлеклась целебными свойствами растений и медициной вообще. В конце концов, она вступила в горячий спор с Бенджамином Черчем, который, казалось, едва мог терпеть рядом с собой присутствие дилетантов. По его мнению, женщина просто не могла ничего понимать в медицине, тем более рассуждать о пользе или вреде растений. А тут на ее сторону вдобавок встал Джонсон, утверждавший, что девушка не ошибается и явно знает, о чем говорит. - Вздор! – утверждал Черч, и Хэлен, рассмеявшись, решила уступить бедняге, у которого от возмущения на висках уже выступил пот. Этот мужчина казался ей безобидным и наименее приятным из всей компании. Даже грубый Томас со своими сальными шуточками и нескромными взглядами на его фоне выигрывал. - Бросьте, дорогой Бенджамин, разумеется, я нисколько не претендую на звание врача, тем более, не берусь соперничать с таким дипломированным специалистом с блестящей репутацией, как у вас, - сказала она, впрочем, не без некоторой иронии. Краем глаза ей удалось заметить довольную улыбку, скользнувшую по губам Хэйтема, которого этот нелепый спор явно веселил. В отличие от Бенджамина, он не отказывал женщинам в праве учиться и узнавать новое. Упрямство Черча, который опустился до того, что начал спорить с неопытной любительницей, его забавляло. Джонсон тоже оценил ответ, признав умение выходить из спора с достоинством. - У вас все задатки хорошего дипломата, - порывисто заявил он. - О, теперь я еще и дипломат. Список моих грехов все растет, - Хэлен рассмеялась, как бы признавая тем самым слабость женского ума, чем окончательно покорила Джонсона. - Знаете, вам непременно нужно побывать на фронтире! Сейчас у меня дела в городе, но скоро я вернусь в свое поместье - Джонсон-холл, и тогда непременно жду вашего визита! Там у меня собрана настоящая коллекция индейской атрибутики, и она, несомненно, вас заинтересует. - Благодарю, сэр, - искренне улыбнулась девушка, аккуратно высвобождая ладонь, которую Уильям, сидящий рядом с ней, сжал в своих руках. Был здесь еще один джентльмен – некий мистер Питкерн. Однако этот военный, хоть и производил самое хорошее впечатление, был крайне сдержан и почти все время молчал. Компания засиделась у О'Конелов почти до вечера: после продолжительного застолья женщины отправились по своим комнатам, а мужчины продолжили обсуждать дела. Молодой леди, конечно, было интересно, но подслушивать под дверью, подобно несдержанному ребенку, было бы верхом неприличия.***
- Доброе утро, мисс Хэлен, - поздоровался Хэйтем, проходя в гостиную. Девушка бросила на него слегка удивленный взгляд. Она сидела за столом, склонившись над книгой, и пила чай. В окна сквозь занавески пробивался утренний свет, и мисс Фокс не стала зажигать лампы. В помещении было прохладно и тихо, вокруг царила уютная атмосфера покоя. Дело было на следующее утро после знаменательного обеда. Не то чтобы она была не рада увидеть нового знакомого, но никак не ожидала, что он появится так скоро. Хэйтем создавал впечатление человека занятого, и не склонного к волокитству. - Мистер Кенуэй, какой приятный сюрприз, - она поднялась со стула и вежливо улыбнулась, внимательно следя за гостем, - не хотите ли вы чаю? - Не откажусь, - охотно согласился он и устроился в кресле у камина, которое вчера облюбовал. Пока девушка ходила на кухню и составляла на поднос чашки и чайник, голову ее занимали тревожные мысли. «Нет, определенно это странный джентельмен. Появляется и исчезает совершенно неожиданно, порой ведет себя так, будто мы давно знакомы, а иногда, будто презирает меня», - размышляла Хэлен. Ей, конечно, льстила мысль, что причина столь неожиданного раннего визита – она сама, но мисс Фокс была слишком благоразумна, чтобы в нее поверить. Позднее, когда Хэйтем уже пил чай, она вновь устроилась на своем месте и исподлобья наблюдала за ним. - Вы смотрите так, словно хотите что-то сказать, – заметил брюнет, чувствуя на себе настороженный взгляд. Ему было около сорока пяти, и в волосах уже была заметна седина, но сейчас, в полутемной комнате, этого почти нельзя было разглядеть. Одет он как всегда был элегантно и аккуратно, а лицо и вовсе в этот день казалось моложе, так как на нем разгладились морщины. - Я только удивлена вашим визитом, сэр, - поймав его недоуменный взгляд, Хэлен решилась и спросила: - скажите, что вы стремитесь найти здесь? - Вы заинтересовали меня, мисс Фокс, - немного погодя отозвался Хэйтем, - что не так? – уточнил он, видя, что Хэлли с раздражением захлопнула книгу, которую до этого рассеяно листала. - Вы считаете меня совсем глупой! – не сумев сдержать обиды в голосе, ответила она. Чтобы Хэйтем Кенуэй пришел просто потому, что искал ее общества? Она уже достаточно хорошо представляла себе сущность его натуры, которая если и была увлечена чем-то, то только не погоней за хорошенькими молодыми дамами. - Ладно, не скрою, у меня есть и другие причины, - мужчина вздохнул и улыбнулся, признавая свое поражение, - дело в том, что некоторые мои дела требуют особой… деликатности, - он помедлил, подбирая нужное слово. - Мы с моими друзьями уже долгое время пользуемся услугами таверны «Зеленый дракон», но, все же, и там полно нескромных ушей. Здесь же, признаюсь, нам понравилось проводить время куда больше, - проговорив это, он украдкой посмотрел на Хэлен, ожидая ее реакции. Однако вопреки собственным опасениям, она почти не почувствовала досады, скорее облегчение. Вот это было больше похоже на практичного Хэйтема, чем его намеки на его особое к ней расположение. - Вы как будто совсем не расстроены? – с плохо скрытым изумлением спросил он, видя, что Хэлен не только молчит, но и остается абсолютно равнодушной к его словам. - Действительно, скорее наоборот, вы успокоили меня, - честно призналась рыжеволосая леди и слегка улыбнулась. - Неужели мысль о том, что вы можете нравиться мне, настолько вам неприятна? – теперь была очередь Хэйтема оскорбиться. Хэлен улыбнулась шире, с удивлением читая на его лице неподдельное недовольство. Пожалуй, это впервые, когда ей удалось задеть его. - Вовсе нет, просто я не склонна в это верить, - помолчав, ответила она. У нее не было настроения вводить его в заблуждение, так что она отвечала откровенно. Кенуэй допил чай и, поставив чашку на столик, стоящий возле кресла, поднялся на ноги, медленно прохаживаясь по комнате. - Вы обижаете меня, мисс Фокс. - Каким же образом? – удивилась она, наблюдая, как Хэйтем кружит по комнате, бросая на нее хищные взгляды коршуна. - По одному вашему сценарию я будто бы лжец, а по другому – мужчина, не умеющий продемонстрировать женщине свою симпатию. - Я вовсе не это имела ввиду, - запротестовала было Хэлл, глядя, как Кенуэй приближается к ней. - Тогда, может быть, вы имели ввиду, что я вам неприятен? – в серых глазах снова заплясали смешинки, но выражение его лица оставалось серьезным, так что Хэлен не сразу нашлась с ответом. «Он просто играет со мной, неожиданно уязвленный тем, что ему не удалось меня провести!» - думала мисс Фокс, и не сказать, что она была настолько уж далеко от истины. Единственное, что ускользало от ее внимания так это то, что она действительно нравилась Хэйтему, который, тем не менее, сам не придавал этому значения. Все его мысли крутились вокруг таинственных дел, которым он посвятил свою жизнь, и приятное знакомство с Хэлен тоже должно было послужить его целям. Под благовидным предлогом симпатии к юной англичанке, теперь он и его товарищи смогут собираться в гостиной этого дома и обсуждать дела, не опасаясь лишних ушей. Однако уверенный в том, что ему удалось полностью запудрить молодой женщине ум, он был вновь удивлен и даже раздосадован ее поведением. Хэйтем подошел к месту, где она сидела, и его пальцы коснулись плеча девушки, лаская нежную кожу. Она инстинктивно повернула голову к плечу, а мужчина склонился к ней с другой стороны. Немного помолчав и явно наслаждаясь своей дерзкой выходкой, он горячо зашептал девушке на ухо, почти касаясь губами кожи: - Вы ошибаетесь, думая, что ваша красота оставляет меня безразличным, - Хэлен почувствовала, как предательские мурашки вновь бегут по спине, а щеки покрываются румянцем, но упрямо сжала губы. - Вы нравитесь мне, - сам удивляясь своей откровенности, повторил Хэйтем, непринужденно поглаживая ладонью молочно-белое плечо девушки. На какой-то момент ему показалось, что он выиграл партию, сломив это непокорное создание. Хэлен прикрыла глаза и чуть приоткрыла губы, явно наслаждаясь чужими прикосновениями. Если бы он не изучил ее так хорошо, то подумал бы, что она намеренно соблазняет его, но нет, это было не в ее характере. Внезапно рыжеволосая девушка открыла глаза и резко поднялась с места, твердо встретив его взгляд. Они стояли настолько близко друг к другу, что чувствовали губами дыхание друг друга. - Прекратите, сэр! Вы играете со мной, - трагические нотки в ее голосе, выдававшие слабость, никак не вязались с гордо вскинутой головой и прямым взглядом голубых глаз. Хэйтем улыбнулся, в который раз отмечая, что эта юная особа далека от заурядности. Но мог ли он представить, каких усилий стоило бедной мисс Фокс демонстрировать свою независимость? Она хоть и не показывала этого, но обладала впечатлительной влюбчивой натурой, и только трезвый рассудок пока помогал ей избежать боли разбитого сердца. Было почти невыносимо смотреть в эти глаза цвета расплавленного серебра, но Хэлен упрямо не отводила взгляда, сопротивляясь, казалось, всей силе чужого характера. Еще чуть-чуть, и она поверит каждому его слову и попадет под полное его влияние! Однако на этот раз ей удалось справиться с собой, сдержав поднявшуюся из глубин ее существа чувственную бурю. Хэйтем сделал шаг назад и отвел взгляд, давая бедной девушке шанс спокойно вздохнуть. - Итак, вы предпочитаете служить прикрытием для моих дел, но не хотите подарить мне один благосклонный взгляд? – нарочито уязвленным тоном продолжил он, а мисс Фокс снова опустилась на стул, чувствуя полное изнеможение после этой яростной схватки взглядов. - Если вам угодно так трактовать мое поведение, - отрезала она, более не находя в себе сил продолжать словесные баталии. Раз за разом после разговора с этим джентельменом она чувствовала себя человеком, только что потерпевшим кораблекрушение и выброшенным на пустынный берег жестокими волнами. Хэйтем, казалось, почувствовал ее напряжение и замолчал, снова усаживаясь в кресло. В этот момент в комнату вошли миссис Марта и Аманда, привлеченные звуками голосов и с приятным удивлением, которое было написано на их лицах, приветствовали нежданного гостя. Обе женщины украдкой поглядывали на Хэлен, которая выглядела растерянной и задумчивой, и в тайне трактовали это как меланхолию влюбленной девушки. Ловя их понимающие и лукавые взгляды, мисс Фокс в конец вышла из себя и, извинившись, поднялась к себе в комнату. О, как ей было тяжело! Она чувствовала, что еще один такой опасный разговор, и она рухнет в бездну. Чем больше она думала об этом, тем сильнее убеждалась, что существует серьезная вероятность не просто попасть под влияние Хэйтема, но и отдать ему свое сердце. Вчера, за обедом, она видела, каким авторитетом он пользуется среди своих друзей, и легко могла понять их. Все в нем: ум и манеры, харизма и тембр голоса, привлекало к себе внимание и покоряло. Хэлен понимала, что ей никогда не удаться манипулировать таким мужчиной, как скажем, она смогла бы управлять пресловутым Томасом Хики. Более того, влюбляться в него было опасно, потому что он изменит ее, перекроит, вырвет из ее души все, что его не устраивает и полностью подчинит своей воле. А что потом? Достанет ли у нее сил удержать его возле себя? Едва ли. Девушка закрыла лицо руками и судорожно выдохнула, все еще чувствуя слабость во всем теле. На плече, где он касался ее кожи, она все еще ощущала его ладонь. Ей мучительно хотелось, чтобы он прикоснулся к ней вновь, но она и боялась этого. Хэлен подошла к большому зеркалу, которое висело в ее комнате на стене. Оттуда на нее смотрела бледная хрупкая женщина, чьи глаза тревожно блестели в полумраке помещения. «Как я слаба, как удивительно слаба…», - повторяла про себя молодая леди, проводя большим пальцем по дрожащим губам. Она никогда не могла представить, что зов плоти может быть настолько яростным. Ей всегда казалось, что в груди не может загореться пожар от одного лишь властного прикосновения. Но Хэйтем Кенуэй, этот проклятый колдун, кажется, способен был заставить ее почувствовать что угодно, так велико было его обаяние. «Нет, нужно опасаться его», - говорила себе Хэлен, - «опасаться себя».***
С тех пор Хэйтем и его компания действительно стали собираться в гостиной дома О'Коннелов. Иногда их таинственные собрания проходили без мистера Кенуэя, и тогда мисс Фокс с удовольствием проводила с ними время, чувствуя, что эти мужчины для нее не так опасны, как их вождь. Когда же их дом посещал сероглазый господин, Хэлен всегда нервничала: она громче смеялась, и острее реагировала на чужие слова. Но только Хэйтем, казалось, способен был заметить некоторую натянутость в ее поведении. Он гордился ее выдержкой, наблюдая за ней со стороны. - Мое общество вас стесняет? – однажды вечером поинтересовался он, отводя Хэлен в сторону. Она беспрестанно искала в его взгляде прежнюю надменную усмешку, но в этот раз, казалось, он действительно спрашивал искренне. - Вовсе нет, - ответила она, опуская глаза, а Хэйтем взял ее руки и спрятал в своих прохладных ладонях, тихо проговорив: - Я не сделаю вам ничего плохого, - и его бархатистый голос звучал так приятно, что она осмелилась поверить в его обещание, робко улыбнувшись. С тех пор мисс Фокс чувствовала себя спокойнее, так как Кенуэй неожиданно стал вести себя иначе: его взгляд перестал быть дерзким, наоборот, всегда выражал спокойствие и сдержанность. Однако молодая женщина понимала, что в любой момент ему может надоесть этот новый стиль поведения. Он напоминал ей затаившегося на время хищника, но она перестала опасаться его так, как это было раньше.***
К середине сентября, после череды дождей установилась теплая и солнечная погода - в свои права вступала прекрасная осень. Джонсон все настойчивее приглашал мисс Фокс в свое поместье недалеко от Бостона, однако девушка не спешила давать согласие. Она не забыла, что еще в самом начале своего пребывания в Америке намеревалась навестить дедушку в Лексингтоне. Теперь, когда жизнь вошла в привычное русло и установилась хорошая погода, Хэлен не видела больше причин, по которым стоило бы отложить визит к деду. К тому же ей необходимо было немного побыть вдали от мистера Кенуэя. Она с некоторым опасением осознавала, что все больше попадает под его влияние, и как женщина, и как личность. Ее покоряла его философия, слова казались всегда разумными, и Хэлл чувствовала, что незаметно, но этот джентельмен все же меняет ее характер. Стремление во что бы то ни стало уехать и сберечь себя видимо настолько явно читалось на ее лице, что Хэйтем как-то сказал ей: - Вы все бунтуете против меня, дорогая мисс Хэлен, - его интонация была почти нежной, а взгляд таким теплым, что Фокс чуть было не отложила поездку, но вовремя одумалась. Решительно ей не повредит свежий воздух и как можно скорее. «И совсем необязательно говорить об этом моим новым друзьям», – решила она, думая о Хэйтеме и его товарищах. Ей хотелось избавить себя от их влияния, вычеркнуть их из жизни на некоторое время. Итак, решено – она отправляется в Лексингтон завтра же!