Дневники мисс Фокс.

      - Я знаю, - повторил Кенуэй, видя непонимание на лицах Сэма и Хэлен.       - Вам следует объясниться и немедленно, - сказал мистер Адамс, обманчиво спокойным тоном, - вы хотели устроить нам ловушку?       - Вовсе нет. Позвольте объяснить… - и Хэйтем отвел мужчину в сторону, говоря что-то уверенным тихим голосом. При всей убедительности мистера Кенуэя, вождь Сынов Свободы быстро успокаиваться не собирался. Он то напряженно слушал, хмуря брови, то начинал размахивать руками и повышал голос до тех пор, пока Хэйтем не заставлял его говорить тише. Но Хэлен был безразличен исход этих переговоров. Одно она знала точно – Кенуэю не удастся ее успокоить, чтобы он ни делал. Только гордость помешала ей наброситься на него с кулаками прямо на глазах у Адамса. Кровь отхлынула от ее лица, она стояла, чуть пошатываясь и пытаясь осознать череду догадок, которые подобно молниям вспыхивали в голове одна за другой.       «Он заранее знал о планах британцев, держу пари, ему все рассказал Питкерн. Именно с этими новостями они приехали в Фокс-холл, должно быть, хотели заставить Джона принять какие-то меры… или наоборот, закрыть на все глаза, но им это не удалось. Зная, что Лексингтон окажется под ударом, Джон решил отослать меня в Бостон, в безопасное место. Наверняка Хэйтему даже не пришлось его уговаривать», - в тупом оцепенении думала Хэлен. Тут ее необычайную бледность заметил Сэм:       - Миссис Хэлен, с вами все в порядке?       - Ее семья сейчас находится в Лексингтоне, - пояснил Хэйтем. При этих словах, Хэлл прямо таки затрясло от негодования:       «Ах, значит, семья? Что-то вы поздно об этом вспомнили», - вне себя от бешенства думала девушка. Она не могла решить, на что больше злится: на тот факт, что ей опять ничего не сказали, или на то, что ее считают беспомощной. Фокс-холлу грозит опасность, а ее отослали как ребенка и даже не удосужились об этом сообщить. Хэлен не знала, чем бы она могла помочь, но готова была на все. Дедушка, мистрис Аманда, Абигаиль – все они в опасности, она должна быть там! Подумать только, собственный муж сговорился против нее. А Хэйтем, тем временем, продолжал, обращаясь к патриоту:       - Вот вам еще одно доказательство того, что мы не враги: думаете, этой женщине нужна война на пороге ее дома? – сказал Кенуэй, а Сэмюэль нахмурил брови и вздохнул, пожимая плечами:       - Ей нет, но вам?       - Уверяю вас, нет. В рядах лоялистов есть верный мне человек. Если патриоты проявят благоразумие, до кровопролития не дойдет.       - Надеюсь, что вы правы, для вашего же блага, - сказал Сэм на прощание и вышел, коротко поклонившись застывшей Хэлен. Было ясно, что он еще не скоро забудет этот инцидент. Хэйтем некоторое время смотрел ему вслед, а потом устало вздохнул.       - Если бы ваш муж согласился сотрудничать, все было бы куда проще. Теперь остается уповать на чудо.       - На что же вы надеялись раньше? – презрительно поинтересовалась Хэлл, скрестив руки на груди. Этот лжец еще не знает, что его ждет.       - На верный расчет с небольшим количеством везения, - улыбнувшись, ответил мужчина, явно не осознавая, что настоящая буря еще впереди.       - Почему вы не предупредили патриотов раньше, если обо всем знали?       «Сохраняй спокойствие. Веди себя достойно», - уговаривала себя леди, сдерживая клокочущую в душе ярость. Разговаривая, она внимательно осматривала комнату в поисках предмета потяжелее.       - А какой в этом смысл? Как и говорил, я выступаю на своей стороне, а не на стороне бунтовщиков или короля. Вы видите, как отреагировал Адамс? Днем позже, днем раньше – он в любом случае готов, очертя голову, броситься на острие атаки, как и все его соратники, - презрительно поджав губы, говорил Хэйтем, - если бы ваш муж не проявил упрямство и согласился поддержать повстанцев, или хотя бы предупредить их, у них был бы шанс перегруппироваться и отступить. Может, это обеспечило бы им победу в будущем, но это была идея Питкерна, не моя. Я считаю, что столкновение патриотов и лоялистов неизбежно. Но если бы янки не узнали о наступлении регулярной армии, то дело кончилось бы малой кровью.       - Как вы можете быть таким циничным? Вам безразличны ценности, за которые люди готовы умереть, – задохнувшись от возмущения, Хэлен топнула ногой и тут же прикусила язык, заметив настороженный взгляд мужчины. Скоро он поймет, что она вовсе не так спокойна, какой хочет показаться. К счастью, ей на глаза попалась большая фарфоровая ваза, стоящая на подоконнике, и медленно двинулась к окну.       - Именно так, ибо я верю в иные ценности. Важен порядок, Хэлен. Как вы сами вчера сказали – бессмысленное кровопролитие ни к чему не ведет, так зачем начинать заведомо пропащее дело? Свобода – благородная мечта, не более. Люди всегда будут от чего-то зависеть и, прежде всего, от физиологических потребностей. Так что свобода не более чем миф, так почему за нее должны погибать люди? Если бы мой план сработал, не было бы жертв.       - Вы не можете быть настолько уверены.       - В любом случае, погибших было бы меньше, - не теряя самообладания, возразил Хэйтем. Хэлен пришлось признать, что в чем-то он прав. Да, возможно ни патриотам, ни лоялистам не предназначено вести колонии в будущее, но нельзя так легко относиться к их идеалам. Человек должен иметь право выбирать свою судьбу!       «Или не должен? Если патриоты выбирают войну, от которой пострадают не только они, но и невинные люди, как можно допустить воплощение их планов?», - сомнение острым когтем терзало сердце, но девушка упрямо мотнула головой. Даже если Кенуэй прав, он не имел права увозить ее из дома и втягивать в свои махинации, не рассказав об истинных целях.       - Почему вы ничего не рассказали мне? – Аммел подошла к окну и выдохнула, задавая риторический вопрос. Она устала повторять его вновь и вновь и осознала, что дельного ответа никогда не получит.       - Потому что вы непременно захотели бы остаться в Лексингтоне, - как маленькому ребенку терпеливо объяснил Кенуэй, тоже скрестив руки на груди.       - А как же все остальные?       - Если вы не заметили, я не занимаюсь благотворительностью. Достаточно того, что я побеспокоился о вашей судьбе, а это было не так уж легко. Солдаты держат город под бдительным надзором: приезжих из Лексингтона и Конкорда велено задерживать и допрашивать. Эти меры были приняты для того, чтобы патриоты ни в коем случае не узнали о готовящемся наступлении. Судя по всему, все было напрасно, - с ухмылкой говорил Хэйтем, а Хэлен испепеляла его взглядом.       - Вам незачем было утруждаться, я с удовольствием осталась бы там, – гордо задрав носик, заявила она. Не то чтобы это было действительно так, но Хэлли уже не вполне владела собой.       - Я пожалею об этом вопросе, но позвольте узнать почему? – язвительным тоном поинтересовался мистер Кенуэй.       - Потому что, какая бы опасность не грозила Лексингтону, мое место там, где остались родные, друзья и мой муж!       - Ваш муж, – раздраженно фыркнув, повторил Хэйтем, тоже начиная злиться, - так в нем все дело? Вы невероятно вовремя о нем вспомнили.       - Я о нем и не забывала, - закусив губу, отпарировала Хэлл и покраснела, заведомо зная, что лжет. Брюнет хрустнул костяшками пальцев, и девушка отчетливо различила на его лице желание кого-нибудь придушить. Это был явно не подходящий момент будить в нем ревность. Однако Хэлен не чувствовала страха, только гнев, красной пеленой застлавший глаза.       - Вы просто маленькая лицемерка, - прошипел Хэйтем и ловко увернулся от тяжелой вазы, которая в тот же момент полетела в его сторону.       - Лжец, бесчестный авантюрист! – с этими словами Хэлен снова пошарила ладонью на подоконнике и схватила первое, что попалось под руку. Это оказалась чугунная пепельница внушительных размеров, которая с грохотом ударилась о стену за спиной Кенуэя, оставив вмятину на деревянной панели. Проводив очередной снаряд досадливым взглядом, мужчина зло сверкнул глазами в сторону растрепанной противницы. Не собираясь больше быть мишенью, он решил скрутить ее, но Хэлен предвидела это и отбежала в другой конец комнаты так, чтобы их разделял стол. Сам по себе предмет интерьера не был серьезным препятствием для мистера Хэйтема, но она об этом не знала. Чтобы остановить его, Хэлл схватила со стола поднос, на пол полетела посуда. Миссис Аммел занесла его над головой, готовясь швырнуть в любой момент или использовать как щит. Надо сказать, плоские предметы по типу сковородки, подноса или утюга в руках опытной женщины становятся грозным оружием.       - Вы наверняка нарочно придумали несуществующее задание, чтобы обманом выманить меня в город, - сбивчиво выговаривала она.       - Что за бред вы несете, возьмите себя в руки!       - Подлец! Вы не хотели выпускать меня на улицу, так как знали, что там мне может стать известно о завтрашнем наступлении на Лексингтон!       - Да, черт возьми, вы угадали! – в сердцах выругался Хэйтем, сжав кулаки. Доля истины в ее словах, конечно, была, особенно если смотреть на ситуацию с такой точки зрения. Действительно, интересное задание должно было отвлечь Хэлен от мыслей о доме, но оно вовсе не было несуществующим. Да, он боялся, что на улице до нее могут дойти слухи об опасности, нависшей над Лексингтоном, и тогда случилось бы… то, что происходит сейчас! Да, хорошо было бы вывести близких Хэлл, а лучше всех невинных жителей из опасного места, но тогда это вызвало бы подозрения. Помочь всем просто невозможно, неужели взбалмошная девчонка неспособна это понять? Считает его бесчувственным монстром, что ж, ладно: он все равно позаботится о ней, хочет она того или нет.       Женщина хотела было разразиться новой порцией обвинений и оскорбительных эпитетов, но что-то остановило ее. Может быть, искренняя обида и боль, исказившие чужое лицо?       «Даже руководствуясь лучшими побуждениями, он не должен постоянно меня обманывать. Я имею право знать, что происходит и выбирать, где мне быть. Боже, что я здесь делаю, мне должно быть там! Дедушка и Аманда, Фишеры, они же ничего не знают…», - Хэлен так перепугалась за близких, что у нее закружилась голова, а в глазах потемнело. Она прикрыла веки и потерла лоб ладонью, приводя себя в чувство.       «Нужно немедленно возвращаться туда! Не знаю, что я буду делать, но спокойно ждать здесь, пока остальные подвергаются смертельной опасности, не собираюсь», - решила она и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, чтобы собрать немногочисленные вещи в дорогу.       - Куда вы собрались? – с подозрением спросил Хэйтем, следя за каждым ее движением. Поднос она так и не выпустила из рук.       - Я возвращаюсь, - бросила Хэлл, проходя мимо. Она была слишком зла, чтобы мириться.       - Чего и следовало ожидать, - саркастичным тоном заметил Хэйтем, - именно поэтому я вам ничего не рассказал: знал, что вы тут же наделаете глупостей.       Девушка взбежала по лестнице, не обращая внимания на мужчину, который неотступно следовал за ней. Оказавшись в спальне, она рассеянно бросила ненужный поднос на постель и начала собираться. Вещей было немного – плащ, платье, шкатулка с травами. Хэлен металась по комнате, мысленно находясь уже на полдороги к дому. Скинув вещи на кровать, барышня остановилась и вплела пальцы в волосы, убирая их назад. Она нахмурилась, будто все еще не могла понять, каким образом оказалась здесь, хотя должна была быть дома.       «Какая же я дура!» - со злостью подумала англичанка. - «Как я могла поверить ему, прекрасно зная о его манере все утаивать. А ведь на мгновение мне показалось, что он позвал меня в Бостон просто потому, что хотел быть со мной!» Сморгнув слезинки, Хэлл хмуро уставилась на Хэйтема, который все это время молча наблюдал за тем, как она мечется по комнате. Он стоял в дверях, опершись о косяк и скрестив руки на груди, провожал ее движения насмешливым взглядом. Секунду она смотрела на него, не понимая, а потом почувствовала новый приступ злости.       - Вы не посмеете! – прошипела она, разгадав его намерения.       - Еще как посмею, - спокойно возразил Хэйтем.       - Нет! – Хэлен бросилась к дверям, желая выбраться из западни, но бороться со взрослым мужчиной было бессмысленно.       - Пропустите меня! – в бессильной злобе молотя кулаками по его груди, требовала Хэлл, натыкаясь на безразличное хладнокровие.       - Просто сядьте и подумайте головой, что собрались сделать. Тогда поймете, почему я не могу позволить вам совершить это безумство. Можете ненавидеть меня, но я вывез вас в Бостон, чтобы защитить и собираюсь довести дело до конца, - чеканя каждое слово, жестко сказал Хэйтем и с этими словами захлопнул дверь с другой стороны. В замке щелкнул ключ, и как бы Хэлен не дергала ручку, дверь не поддавалась. Поколотив в нее кулаками пока не заболели костяшки пальцев, она чуть не взвыла от безысходности и осела на пол, залившись слезами. Несправедливо, боже, как это несправедливо!

***

      Хэйтем в беспокойстве мерил гостиную шагами, угрюмо хмурясь своим невеселым мыслям. За окном уже стемнело, из-за туч выглядывала холодная луна, освещая притихший город неровным блеклым светом. Время шло, а он все никак не мог придумать, как помирится с Хэлен.       «Неужели так трудно понять, что я желаю ей только добра? Но нет, несносная девчонка из одного упрямства будет стоять на своем! Неужели я мог настолько ошибиться в ней?» - думал мужчина, машинально пиная носком сапога осколки вазы, которые все еще лежали на полу. Фарфор жалобно звякнул, и этот звук вывел тамплиера из размышлений. Осмотрев следы погрома, устроенного разгневанной миссис Аммел, он покачал головой и вздохнул. Определенно, как только их отношения налаживаются, происходит нечто такое, что выводит их обоих из себя. Причем чем лучше все было перед ссорой, тем хуже становилось после.       «А ведь мы могли бы сейчас быть вместе там, в ее комнате», - с досадой подумал Хэйтем, - будь проклят Сэм Адамс и заодно все патриоты вместе с ним!»       Бросив бесполезное планирование предстоящей беседы, Хэйтем решительным шагом направился на второй этаж. Так или иначе, с этим нужно покончить. Ведь он уже поверил в то, что однажды Хэлен вступит в орден как полноправный рыцарь. Если она захочет, он научит ее сражаться, но куда лучше, если девушка будет добывать для них сведения и искать союзников. После предательства Бенжамина Черча им не хватало как раз чего-то подобного. Хотя зная ее буйный нрав, можно будет предположить, что она непременно пожелает учиться сражаться, а если он откажет, то снова устроит сцену. Но все это будет невозможно, если они будут ссориться вот так. А что будет в следующий раз? В конце концов, они просто убьют друг друга.       «Прямо в постели», - ехидно добавил про себя Хэйтем, - «когда ей опять придет в голову какая-нибудь сумасбродная идея. Она будет душить меня подушками, а я заматывать ей запястья простыней. Гениально, всегда мечтал провернуть нечто подобное», - сарказм получился каким-то грустным.       Он был невероятно зол на себя за то, что чувства взяли верх над разумом. А еще за то, что сердце разъедала жгучая ревность при одной мысли о том, что Хэлл действительно дорог ее муж. Именно упоминание о нем почему-то разозлило Хэйтема больше всего прочего. Как у нее поворачивается язык говорить, что она думает о другом, когда каких-нибудь полчаса назад сама прижималась к нему всем телом? Лицемерка!       А он, почему продолжает лгать на каждом шагу, хотя сам себе давно обещал быть искренним с Хэлен? Должно быть все от того, что он слишком стремился ее защитить. Хэлл была храброй, но слишком порывистой. Однажды эта горячность дорого ей обойдется.       «Если я не могу воспитать в ней простейшее благоразумие, о каком сотрудничестве может идти речь?» - хмурясь, спрашивал себя Хэйтем. Ему мучительно не хотелось, чтобы попытка открыть Хэлен истинный путь провалилась. Он слишком привык к мысли, что эта девушка будет рядом с ним. «Она должна меня услышать, обязана. Иначе клянусь, я уйду, и мы никогда больше не встретимся», - подытожил свои размышления Хэйтем и с внезапной неуверенностью посмотрел на закрытую дверь в комнату девушки.       - Хэлен, - мужчина остановился и глубоко вздохнул, подыскивая нужные слова. Кажется, предстоят долгие переговоры.

***

      «Лицемер… эгоист… интриган… разбойник!» - Хэлен перебирала всевозможные определения, но все равно ей казалось, что этого недостаточно, чтобы выразить всю глубину ее негодования. Миссис Аммел упрямо сжала губы и нахмурилась, свесившись из окна второго этажа. Она собиралась выбраться отсюда, во что бы то ни стало.       Проплакав уйму времени, Хэлл, наконец, смогла взять себя в руки. Уверив себя, что в рыданиях нет никакого смысла, она начала обдумывать план действий. Пока она проливает слезы, опасность все ближе подбирается к ее друзьям. Нет времени жалеть себя и разбираться в случившемся – нужно спешить.       Хэлен пододвинула к двери комод и сундук, сверху взгромоздила кресло. Если Хэйтему захочется попасть в эту комнату, ему придется сильно постараться. Потом молодая женщина разорвала постельное белье на полосы и связала, смастерив своеобразный канат. Привязав получившуюся веревку к ножке кровати, барышня открыла окно и сбросила второй конец на улицу. С неба за ней наблюдала слепая луна, иногда скрываемая быстро несущимися по небу тучами. Снаружи было прохладно, дул легкий ветер.       Сделав глоток живительного свежего воздуха, Хэлл немного взбодрилась. Завязав волосы в хвост, она скинула вниз небольшую сумку с вещами и плащ. Неплохо было бы запастись едой, но такой роскошной возможности не предвиделось. Оставалось обойтись тем, что есть – шкатулкой с «сокровищами» и накидкой. Брать с собой шкатулку было не очень удобно, но, поразмыслив, девушка все же решила ее захватить. Вдруг в Лексингтоне кому-то понадобится медицинская помощь?       Отбросив сомнения, Хэлли уселась на подоконник и свесила ноги вниз, сразу же чувствуя легкое головокружение. Она постаралась вспомнить хоть что-нибудь из уроков Коннора, ведь он когда-то учил ее лазать, но все давно вылетело из головы. Земля терялась где-то внизу, в темноте, но Хэлл знала, что там должен быть ровный газон. Упрямо сжав челюсть, она сделала глубокий вдох и начала спускаться, изо всех сил цепляясь за ткань. Ногами она пыталась найти опору, но стена была гладкой, оставалось положиться на крепость каната. Только выпустив из рук подоконник, девушка оценила всю безнадежность затеи – у нее просто не хватит сил. Она повисла над пустотой, болтая ногами и с отчаянием глядя на светлую комнату, которую все еще видела, но уже не могла туда вернуться. И именно в этот момент из коридора послышался приглушенный голос Хэйтема. Хэлен почувствовала такой прилив адреналина, что даже забыла о страхе высоты.       - Оставьте меня в покое! – крикнула она, молясь, чтобы Кенуэю не пришло в голову сейчас же открыть дверь.       - Нам нужно поговорить, - послышался настойчивый голос.       - Я не хочу вас видеть! – обливаясь потом, ответила Хэлл. Времени не оставалось совсем. Бормоча проклятия, рыжеволосая девушка с трудом начала спускаться вниз. Юбка платья путала ноги и мешала спуску. Впервые англичанка подумала, что мужская одежда лучше женской. В памяти всплыл ее лесной костюм, оставленный в Лексингтоне.       «Впрочем, я, что с костюмом, что без него, все равно неумеха», - горько сетуя на свою неуклюжесть, думала Хэлен. Остался один шанс, единственная возможность сбежать! Если она успеет скрыться за углом до того, как Хэйтем войдет в комнату, можно надеяться на успех.       «Я не сдамся. Ни за что. Никогда», - упорно твердила себе леди, медленно, но верно спускаясь вниз. Наверное, если бы сейчас ее видел Коннор, то гордился бы своей ученицей. Хэйтем, кажется, еще что-то говорил, но Хэлен уже не слышала: зажмурившись, она прилагала все усилия, чтобы ткань простыни не выскользнула из ладоней. Когда ноги коснулись земли, девушка осторожно пошарила ими, находя опору. Она не поверила своим глазам, когда увидела, что стоит обеими ногами на твердой земле. Победа!       Но ликовать было некогда. С трудом отыскав в темноте сумку, женщина кинулась бежать со всех ног. Плащ она так и не нашла, но решила не рисковать и не задерживаться ради бесплотных поисков. Оказавшись за углом, Хэлл ненадолго остановилась, чтобы перевести дух. Мышцы на руках дрожали от напряжения, сердце бешено колотилось в груди, но отдыхать было недосуг. Все еще оставалось возможность, что Хэйтем настигнет ее. И только сейчас девушка вдруг осознала, что у нее нет четкого плана. Видимо, она сама до конца не верила в то, что ей удаться выбраться из дома, так что о дальнейших действиях не задумывалась. Что ж придется импровизировать. Воровато оглянувшись, Хэлен мысленно представила карту города и направилась к бостонскому перешейку.

***

      - Хорошо, вы правы, я зря скрывал от вас подробности, но делал это только потому, что вы дороги мне. Вы нужна мне, Хэлен… - Хэйтем замолчал, прижавшись лбом к двери и закрыв глаза. Неужели он это сказал? Неопытная девчонка добилась от него таких слов. Великий Отец Понимания, он сам ведет себя как мальчишка: стоит под дверью, вместо того чтобы просто зайти. Однако по другую сторону двери было подозрительно тихо.       «Слишком тихо», - мрачно подумал мужчина, тут же забыв про свою сентиментальность. Быстро повернув ключ в замке, он дернул ручку и толкнул дверь, но та не поддалась.       - Проклятье! – сквозь зубы выругался Хэйтем, со всей силы толкая дверь. Как знать, может эта сумасшедшая успела повеситься и сейчас дергается в предсмертных судорогах? Заскрежетав зубами, Кенуэй продолжил борьбу с баррикадой. В конечном счете, ему удалось немного приоткрыть дверь и протиснутся в комнату. На глаза попалась распотрошённая кровать и постельное белье, связанное в веревку. У двери громоздились комод, сундук и кресло.       «Миленько», - со злостью пнув ножку комода, подумал мужчина, придирчиво осматривая опустевшее помещение. Окно было распахнуто, ветерок трепал занавески. Подойдя к окну, он взял в руки импровизированный канат и втащил его в комнату. Казалось, что ткань все еще хранит тепло женских ручек. Отбросив тряпки, Хэйтем посмотрел на ночные улицы: на первый взгляд все было мирно, но что-то заставило тамплиера насторожиться. Он прислушался: в отдалении звучал бой барабанов и отголоски отрывистых приказов. Началось - армия лоялистов готовилась выступить в поход. А глупая девчонка сейчас бродит по городу, намереваясь сбежать во фронтир, где вот-вот разразится война.       - Идиотка, - констатировал мужчина и одним ловким движением перемахнул через подоконник. Тяжело приземлившись на землю, он внимательно огляделся. На глаза попался плащ Хэлен. Подхватив его, тамплиер направился по ее следам, стараясь избегать освещенных светов фонарей улиц.       - Я ее убью, - пообещал себе Хэйтем, уже представляя, как запрет ненормальную где-нибудь в подвале и закроет там на веки вечные.

***

      Хэлен пробиралась по ночному городу, шарахаясь от каждой тени. Она хотела бы назвать себя храброй, но у нее тряслись поджилки от ужаса. Девушка тоже слышала бой военных барабанов и поняла, что это значит. Теперь и речи не могло быть о том, чтобы попытаться пройти через ворота: там наверняка уже полно солдат, и они ни за что не выпустят девушку из города. Запрут где-нибудь, а на утро за ней придет разозленный Хэйтем. Но больше всего Хэлл волновалась не из-за возможной встречи с солдатами или взбешенным мистером Кенуэем, а из-за того, что ей могут помешать добраться до родных. Время пошло на минуты. Она то и дело переходила на бег, иногда останавливаясь, чтобы выбрать дорогу. Дыхание с хрипом вырывалось из груди, но Хэлен заставляла себя двигаться дальше.       Пробираться по темному городу было трудно: Хэлл пыталась избегать широких улиц, а переулков совсем не знала, к тому же ночью все вокруг виделось незнакомым. Не раз ей казалось, что она безнадежно заблудилась на узких темных аллеях, полных бродяг и нищих, но все же продолжала идти, прижимая к груди несессер. Редкие прохожие провожали ее злыми подозрительными взглядами, но она старалась этого не замечать.       Поразмыслив, решила, что преодолеет перешеек на лодке. Оставалось только выбраться к воде и найти подходящее место, чтобы отплыть. В порт Хэлен не пошла, опасаясь столкнуться с патрульными, но знала, что на границах города у небольших деревянных домов есть частные причалы и лодки. Где-то залаяла потревоженная шумом военного марша псина. Из под ног девушки выскочила темная тень. Она вскрикнула от испуга, но это оказалась лишь старая всклокоченная кошка.       Страшное путешествие через мрачный Бостон продолжалось.       Но вот дома стали меньше и беднее, а мостовая под ногами сменилась землей – Хэлл вышла к окраинам. Она уже поверила в свою удачу, как вдруг совсем рядом послышались громкие голоса. Приглядевшись, женщина поняла, что перед ней группа солдат с фонарями в руках, двигающиеся прямо на нее. В панике оглядевшись, она заметила на другой стороне дороги грязную колею и со всех ног бросилась туда. Поскользнувшись на влажной от ночной росы траве, графиня упала и съехала вниз, прямо в кучу помоев. Морщась от удушающей вони, Хэлен приказала себе не шевелиться: солдаты были уже близко. Затаив дыхание, беглянка наблюдала за тем, как их сапоги промаршировали мимо. Подождав еще немного на всякий случай, миссис Аммел выбралась из своего укрытия и попыталась шагнуть, тут же приглушенно вскрикнув: при падении она явно подвернула ногу. Закусив губу от боли, девушка, прихрамывая, пошла дальше: до слуха уже доносился долгожданный плеск ленивых волн.       К счастью, ей повезло сразу же найти лодку. На дне валялись рыболовные снасти, укрытые брезентом. Кинув туда вещи и с беспокойством оглядываясь по сторонам, Хэлен отвязала утлое суденышко и взялась за весла. Она никогда не занималась греблей, но волей-неволей приходилось осваиваться на ходу.       Молясь, чтобы ее план сработал, молодая женщина отплыла подальше от прибрежья, чтобы укрыться в ночном мраке и направилась в сторону далекого, но желанного берега, поросшего лесом. «Еще раз, и еще. Одно усилие, последнее усилие. Давай, у тебя почти получилось», - упрашивала себя Хэлен, упрямо вперив взгляд в деревья на том берегу. Мимо проплыли огни пограничного городского укрепления. Там царило бурное оживление: издалека можно было различить множество красных мундиров, которые вот-вот должны были сняться с места. Повсюду горели факелы, слышны отрывистые короткие приказы. Тем не менее, все выглядело так, будто военные пытаются особенно не шуметь и не привлекать внимания. Их было столько, что Хэлл невольно почувствовала тревогу за повстанцев, которым придется нелегко.       «Я не сдамся, я должна обогнать их», - твердила Хэлен и застонала: берег фронтира будто бы и не приблизился. Она начала подозревать, что ей приходится бороться с течением, к тому же началась сильная качка. Хотя она давно ничего не ела, все же почувствовала тошноту. Один раз пришлось бросить весла и перегнуться через борт: ее мучительно рвало.       Проклиная весь белый свет и изнывая от жажды и желания упасть в обморок, Хэлен продолжила грести. Весла с тихим плеском опускались в воду, солоноватые брызги попадали на лицо и губы. Волосы разметал дерзкий бриз, от которого у Хэлл замерзли руки, а кончик носа онемел от холода. По небу неслись быстрые рваные облака, а лунный свет заливал все мертвенно-бледным светом. Это путешествие показалось ей бесконечным, так что она не поверила своему счастью, когда лодка ударилась о каменистое дно. Пошатываясь, рыжеволосая леди поднялась с места и, подхватив сумку, сделала несколько неуверенных шагов по прибрежной гальке. Выбравшись на более сухую почву, она в изнеможении присела под деревом, прислонившись к нему спиной и закрыв глаза. Усталость наверняка заставила бы ее усннуть, если бы ничто не нарушало покоя. Но это было не так…

***

      Хэйтем проследил за Хэлен, разумеется, без труда отыскав по горячим следам. Мужчина с удовольствием отметил, что ей хватило ума не соваться на сухопутную переправу. Гадая, что же она собралась предпринять, тамплиер следовал за ней на небольшом отдалении. И вдруг понял, что та движется к воде.       «Собирается преодолеть перешеек на лодке? Умалишенная!» - в ужасе думал Кенуэй, впрочем, чувствуя невольное уважение к упорству медноволосой. Он-то думал, что она заблудится, как только отойдет от дома на первую сотню метров. Хэлен вела себя как можно осторожнее, но двух часовых на крышах ему все же пришлось вырубить, чтобы не подняли лишнего шума при виде одинокой подозрительной путницы. Несколько раз мужчина хотел догнать ее и прекратить мучительное путешествие, но что-то его останавливало.       «Пусть узнает, во что вляпалась. Может это заставит ее одуматься?» - хмурясь, решил он. Однако ни темные подворотни, ни бой барабанов, ни купание в помоях не остановили упертую девицу. Пока она пряталась от патрульных, Хэйтем осмотрел берег и нашел одну единственную лодку. Забравшись в нее, он укрылся брезентом и затаился, ожидая, когда подойдет бунтарка.       Трудно было признавать, но Хэлл действовала на редкость решительно. Она неумело управляла лодкой, но не останавливалась, упрямо продвигаясь по водной глади. На полпути ей, видимо, стало плохо, но она не сдалась. И лишь достигнув суши, девушка позволила себе передохнуть. Выбравшись из лодки и оглядев горе-путешественницу, Хэйтем испытал прилив нежной жалости: измученная, бледная и перемазанная грязью, она никак не могла отдышаться.       Почувствовал укол вины за то, что вынудил ее грести все это время, Кенуэй подошел ближе и мягко откашлялся, доставая из-за пояса флягу с водой.       - Ну что, теперь вы довольны? – не сумев удержаться от язвительного вопроса, проговорил мужчина.

***

      Услышав голос Хэйтема, Хэлен широко распахнула глаза и подскочила на месте.       - Как вы…       - Вместе с вами, в лодке, - меланхолично уточнил он, протягивая ей флягу с водой. Хэлл слишком хотела пить, чтобы отказываться от такого дара из пустой гордости. Жадно припав пересохшими губами к горлышку, она сделала несколько глотков и почувствовала, как к ней возвращаются силы. С трудом поднявшись на ноги, Фокс с вызовом посмотрела на своего мучителя. Подумать только, все это время он был рядом и даже не удосужился помочь, в то время как она чуть не лишилась чувств от бессилия.       - Вам меня не остановить! – яростно сверкая глазами, заявила Хэлен, а Кенуэй устало вздохнул, смиряя ее долгим изучающим взглядом. Было видно, что она готова на все.       - Я уже понял, - с досадой поморщившись, ответил он и легким движением накинул ей на плечи плащ, который подобрал у дома.       - Тогда зачем вы здесь? – удивилась англичанка, плотнее укутываясь в ткань накидки. За время гребли она вспотела, а теперь сырой ветер холодил кожу.       - Вы что, действительно вообразили, что я оставлю вас одну? – с раздражением поинтересовался мистер Хэйтем и отвернулся, внимательно вглядываясь в сторону пригорода: там уже были видны силуэты солдат. Услышав его оскорбленный тон, Хэлл смутилась, но все равно продолжала смотреть недоверчиво. К тому же в последнее время он часто демонстрировал свое расположение и это немало смущало.       - Ждите здесь, - коротко сказал мужчина, направляясь в сторону форта.       - Я сказал, здесь, это достаточно ясно? – обернувшись, уточнил он, сурово сверкнув глазами. - Это значит, что я хочу, чтобы вы сидели как мышь в ожидании моего возвращения. Ни где-нибудь за пригорком, ни в поле или на дереве, или где-нибудь, куда вам непременно захочется влезть, а ЗДЕСЬ, ясно?       Сбитая с толку его командным деловым тоном, Хэлен кивнула и снова села на землю, не замечая холода. Хэйтем бесшумно растворился в ночи, и девушке оставалось лишь гадать, зачем он ушел. В голове мелькнула мысль, что он собирается сдать ее лоялистам, но Хэлл тут же поняла, что уже начинает бредить. В любом случае, у нее совсем не осталось сил, чтобы куда-нибудь уйти. Ночь укрывала все густым мраком, скрадывая очертания деревьев. Высоко в небе сияли вечные звезды, с любопытством наблюдая за треволнениями смертных. Деревья перешептывались друг с другом, шелестя листвой. Где-то рядом раздался писк летучей мыши, вылетевшей на охоту. Молодая женщина сидела недалеко от дороги, все еще слыша неумолимый рокот волн.       В какой-то момент она, должно быть, задремала, потому что не заметила, как вернулся ее спутник. Хэйтем вел за собой двух оседланных лошадей с седельными сумками, в которых наверняка были припасы.       - Садтесь на лошадь, - приказал мужчина, и Хэлен кое-как взгромоздилась в седло.       -Где вы раздобыли верховых? – задала глупый вопрос: спросонья голова была тяжелой и раскалывалась от усталости. Она проспала не больше часа и теперь чувствовала себя еще более разбитой, чем раньше.       - Позаимствовал у короля Георга, - ответил мистер Кенуэй, тоже садясь верхом.       - Вы их украли! – возмутилась девушка, просто потому, что все еще злилась на него.       - А вы лодку, значит, на прокат взяли? – фыркнул тамплиер, осматриваясь по сторонам и пришпоривая коня.       - Я ее реквизировала, - пробубнила себе под нос Хэлл, стараясь удержаться в седле: ее лошадь поскакала вслед за первой. Хэйтем уверенно ехал куда-то в темноту, в то время как Хэлен едва могла различить дорогу.       - Куда мы? – спросила она чуть погодя.       - Спасать вашего дражайшего мужа, - едко отозвался Кенуэй и дал лошади шенкеля. Всадники карьером помчались в сторону Лексингтона, когда на восточном склоне неба показалась первая полоска света.       Несмотря на крайнее волнение, женщина всю дорогу клевала носом, через каждые несколько метров норовя свалиться на землю. Лодыжка нещадно болела и девушка пожалела о том, что не осмотрела ногу перед тем, как сесть верхом. Теперь неизвестно, как скоро им придется остановиться и передохнуть.       Подъезжая к Лексингтону, Хэйтем свернул с дорогу в чащу и пустил лошадь шагом. Рассвет освещал розовато-золотистым светом деревья и молодую поросль под копытами коней. В воздухе повисла легкая седая дымка – это уходил утренний туман. Постепенно становилось светлее, день неумолимо вступал в свои права. Однако Хэлл не понравилась непривычная, звенящая тишина, растянувшаяся над лесом на многие мили. Что-то напугало лесных обитателей: не было слышно певчих птиц, не тявкала в подлеске лиса, не выли волки.       Всадники остановились у края чащи, перед их глазами раскинулся широкий луг, за которым виднелись деревенские дома. На первый взгляд Лексингтон выглядел сонным и безмятежным, но в полях не было видно фермеров, а из труб не валил дым - деревня будто вымерла. В отдалении Хэлен разглядела крышу своего дома, который стоял на холме, но невозможно было разглядеть, что там происходит – слишком далеко. В нетерпении ерзая в седле, леди то и дело поглядывала на хмурого спутника. Хэйтем напряженно вглядывался в открывающийся пейзаж и все еще не решался тронуться с места.       «Может быть, мы ошиблись, или лоялисты передумали?» - с надеждой подумала Хэлен. Размышлять о том, что они просто опоздали, не хотелось.       - Чего мы ждем? – не выдержала она. В этот момент раздались первые, подобные грому, раскаты выстрелов. Со всех окружных деревьев в разные стороны взметнулись стали перепуганных кричащих птиц.       - Этого, - Кенуэй указал куда-то в сторону и, прищурившись, Хэлл разглядела, что там, на другом поле, расположились войска ополченцев и королевской армии. Приглядевшись, девушка с ужасом различила колышущееся красное море – это были мундиры солдат, численность которых на первый взгляд значительно превышала силы повстанцев.       «О, Создатель, они сметут мятежников одним ударом!» - с обреченностью подумала Хэлен. Гремели мушкетные выстрелы и пушечные залпы – началось сражение, больше напоминавшее свалку, пролилась первая кровь. К туману добавились клубы едкого порохового дыма, который можно было почувствовать даже отсюда.       - Вы говорили, Питкерн этого не допустит, - чувствуя, как от страха немеют руки, прошептала Хэлли. До сих пор она до конца не верила, что начнется война.       - Вероятно, что-то пошло не так. Мы не знаем, кто выстрелил первым, - задумчиво ответил Хэйтем. Он тоже выглядел расстроенным, но начавшееся сражение не потрясло его так, как Хэлен.       - Я должна попасть в Фокс-холл.       - Бесполезно: там никого нет, не видно дыма из труб. Ваш муж сейчас с Питкерном, а домочадцы, должно быть, укрылись в другом месте.       - Может, в доме дедушки, - пробормотала миссис Аммел и ее глаза расширились от ужаса: дом Брюса находился близко от места, где сейчас шли бои. Не помня себя от ужаса, девушка, что есть силы ударила лошадь по бокам и понеслась через луг. Испуганное животное заартачилось, но Хэлл сумела справиться, до крови содрав ладони.       - Куда вы несетесь? – крикнул Хэйтем, поравнявшись с ней.       - Там мой дедушка!       - Постойте, - он выехал вперед и схватил ее лошадь за уздцы, заставляя остановиться. Увидев в глазах Хэлен непреклонную решимость, он вздохнул и снова посмотрел в сторону поля боя. Стычка почти закончилась: патриоты отступали к Конкорду.       - Кажется, становится спокойнее. Но если вы хотите попасть туда, нужно спешиться, - сказал он и слез с коня. Поспешив за ним, женщина сиротливо прижимала к груди свою шкатулку, будто это могло защитить ее от предстоящего ужасного зрелища. Воображение рисовало картины, одна хуже другой. Убитые селяне, мертвый Брюс на пороге своего дома, окровавленный передник Аманды… Зажмурившись, девушка постаралась отогнать непрошенные видения прочь.       Вместе с Хэйтемом они крадучись зашли в деревню и приблизились к месту перестрелки. Огонь еще вели, но выстрелы теперь звучали редко. Несколько раз им пришлось прятаться от красных мундиров в кустах. Хотя формально они не были врагами, попадаться на глаза солдатам, разгоряченным битвой, не стоило. Кенуэй остановился в тени какого-то дома, не решаясь идти дальше.       - Останьтесь здесь, а я разведаю обстановку, - предложил он, уже готовый к тому, что она начнет спорить. Однако Хэлен была слишком напугана, чтобы перечить, а потому лишь молча кивнула.       - Будьте здесь и никуда не уходите, я скоро вернусь. Если мне удастся найти Питкерна, мы очень быстро выясним, где ваши родные, - смягчившись, пообещал Кенуэй, заглядывая Хэлл в глаза. Девушка снова кивнула, ее подбородок предательски задрожал. Брюнет явно не хотел оставлять ее одну, но выбора не было.       - И еще кое-что, - напоследок сказал он, - если что-нибудь… случится – кричи так громко, как только умеешь. И я приду.       Хэлен проводила его затравленным взглядом и, привалившись к стене дома, сползла по ней на землю. Закрыв глаза и постаравшись не думать о том, что творится вокруг, Хэлл начала считать про себя, чтобы успокоиться.       Тут до нее донесся какой-то неясный стон, доносившийся из тени сарая неподалеку. Обратившись в слух она насторожилась: стон повторился. Хэлл сжала губы и попыталась не обращать внимания на страшные звуки.       «А вдруг, там лежит кто-то из друзей? Может, это Джон? Что если этому человеку нужна помощь, а я сижу здесь и трясусь от страха?», - в отчаянии подумала барышня. Она отчетливо осознала, насколько боялась смерти, страшилась умереть и опасалась увидеть гибель других. Перед глазами стояло полузабытое жуткое воспоминание: Уильям умирает от руки убийцы в болезненно ярком свете дня. Но сейчас смерть пришла забрать не одного человека, а многих. Солдаты падали под ударами сабель и выстрелов, и над всем Лексингтоном слышаться их предсмертные крики, полные агонии и страха. Хэлен никогда не предполагала, что ей придется столкнуться с хаосом войны и поняла, что никогда не будет к этому готова.       Сделав над собой гигантское усилие и поборов малодушие, она выглянула из своего укрытия и осмотрелась. Шмыгнув носом, миссис Аммел встала на четвереньки и поползла на звук, дрожащими руками нащупывая дорогу. Было недалеко, к тому же никого по близости не было видно, но у Хэлл не хватало мужества встать на ноги.       У стены сарая, который находился всего в нескольких метрах от того места, где девушка пряталась, она наткнулась на солдата патриотов. Он полулежал, прислонившись к бревенчатой стене, руками зажимая зияющую рану на животе. По синему жилету расползлось огромное багровое пятно. Это был совсем молодой парень, и Хэлли готова была возненавидеть себя за облегчение, которое испытала, узнав, что это не кто-нибудь из знакомых. Присев рядом с раненным, она осмотрела его и сглотнула. По мертвенно-бледному серому цвету лица было видно, что жить парню осталось совсем недолго, и ничего нельзя сделать.       - Кто здесь? - прохрипел солдат, пытаясь сосредоточить взгляд на незнакомке, склонившейся над ним. Хэлен сглотнула подступивший к горлу комок и осторожно обняла отяжелевшее тело, прижимая к себе.       - Все будет хорошо, не волнуйся, - тихим успокаивающим голосом сказала она. Мужчина скривился от боли, но в его затуманенном взгляде мелькнула надежда.       - Вы врач? – он стал судорожно цепляться за женщину дрожащими окровавленными пальцами. Несмотря на близкую смерть, его хватка была удивительно сильной.       - Да, я врач, милый, - соврала Хэлен, сдерживая слезы отчаяния. Зачем нужны знания в области медицины, если сейчас, они оказались бесполезными, хотя были так нужны?       - Вы уж позаботьтесь обо мне, док, - пробормотал юноша, и на губах его выступила кровь. Хэлл изо всех сил старалась сохранить внешнее спокойствие, подавить панику и отвращение. Объятиями она провожала этого человека в последний путь, надеясь облегчить страдания, в последний раз согреть. Она баюкала его, словно младенца, деля с ним последние мгновения жизни. Он не должен быть один в момент смерти, никто не должен. И девушке стало так жутко и так больно в груди, что перехватило дыхание.       - Какая ты красивая, - мечтательно улыбнувшись, сказал солдат, а Хэлен дрожащими руками гладила его по голове и шептала слова утешения. Были ли они бессмысленными? Но, быть может, одной душе стало спокойней.       - Меня зовут Роберт, - вдруг неожиданно четко произнес умирающий, - Роберт.       - Я буду с тобой, Роберт, до конца, - прошептала леди и заставила себя смотреть ему в глаза, пока они не застекление, упустив последнее дыхание жизни. Глотая слезы, и прижавшись лбом к чужому, все еще хранящему жар, Хэлен осторожно прикрыла заледеневшие глаза. Вокруг все еще слышался шум боя, а она так и осталась сидеть с улыбающимся мертвецом на руках. С каждой минутой из нее по капле уходило жизненное тепло, уже не нужное мертвому. Он погиб и она никогда не взяла бы на себя смелость судить, был ли смысл в его неоценимой жертве? По щекам девушки текли беззвучные слезы, к горлу снова подступила невыносимая тошнота. Отшатнувшись, Хэлл опорожнила желудок, чувствуя противную дурноту и туман в голове. Что не так, может быть, она заболела?       - Кто здесь? – раздался рядом громкий голос. Хэлен вздрогнула и посмотрела на пару незнакомцев в красных мундирах. Солдаты заметили ее и приблизились, брезгливо оглядывая оборванку и труп.       - Поди оплакивает вон того, - пробормотал один из них, - эй, девка, ты за бунтовщиков? Хэлен попыталась что-то сказать, но губы не слушались. Ее бил такой озноб, что зуб на зуб не попадал. Дрожащими руками она схватилась за лямку сумки, перекинутую через плечо, и попыталась подняться.       - Плевать, кэп сказал: всех, кто с бунтовщиками - в плен, а там разберемся, - сказал второй солдат и подошел к девушке, рывком заставив ее встать.       - Ну, ты как, идти сможешь? – хмуро поинтересовался он, скептически оценив жалкий вид незнакомки.       - А эта вроде ничего, хорошенькая, - глумливо ухмыляясь, сказал первый, окидывая пленницу похабным взглядом. Испытав новый приступ дурноты, Хэлен передернулась от омерзения, когда чужие руки потянулись к ней.       - Да как ты смеешь меня трогать, животное!? – закричала она и что есть силы ударила одного из лоялистов кулаком прямо в наглую физиономию. Пока один из мужчин хватался за сломанный нос, второй пытался совладать с бешено вырывающейся фурией.       - Спокойно, милочка, у нас приказ, - тут он взвыл, потому что Хэлл заехала ему коленкой между ног. Пользуясь замешательством противников, девушка попыталась убежать прочь, но тот, что со сломанным носом догнал ее и схватил за руку.       - Вот же бестия! Будешь вырываться - свяжу, - пригрозил солдат, но она не слушала и наступила ему на ногу каблучком сапожка, с удовольствием покрутив пяткой несколько раз, вызвав тем самым новую порцию брани. Но тут к товарищу подоспел второй, и вместе им удалось скрутить строптивицу.       - Эту бешенную точно к пленникам. Наверняка что-нибудь знает, - все еще морщась от боли, изрек один из них, неприязненно поглядывая на Хэлен, которая неожиданно растеряла весь свой боевой пыл и совершенно обессилила. Подталкивая грубыми тычками, они пригрозили мушкетами, и повели к месту, где держали пленников. Женщина и сама уже не понимала, чем был вызван приступ слепой ярости. Уж лучше бы она сразу сказала, что является женой Джона Аммела.       «А вдруг он перешел на сторону патриотов?» - подумала Хэлл и сочла за лучшее и дальше хранить молчание. Хэйтем найдет ее… вот только было слишком страшно, чтобы закричать.       Ее подвели к какому-то амбару и бесцеремонно впихнули туда, закрыв двери за спиной. Хэлен как сомнамбула по инерции прошла еще несколько шагов и упала на земляной пол, устланный соломой.       - Миссис Хэлен, это вы? – позвал кто-то из темноты удивленным хриплым голосом. Хэлл медленно подняла голову и прищурилась, стараясь разглядеть говорившего. В полумраке она различила несколько связанных патриотов и среди них Пола Ревира. Мужчина смотрел на нее открыв рот от изумления: в этой грязной бродяжке со спутанными космами и в разодранном окровавленном платье трудно было узнать ту красивую ухоженную графиню, что он видел всего два дня назад в Бостоне.       - Господь всемогущий, что с вами приключилось? – Пол сделал попытку пододвинуться ближе, но его ноги и руки были связаны. Вид у него тоже был довольно потрепанный: губа треснула, на виске красовался огромный синяк, оставленный прикладом мушкета. Остальные выглядели не лучше и в немом шоке рассматривали подругу по несчастью. Под взглядами этих отважных людей Хэлен сделала попытку гордо выпрямиться: никто не должен видеть ее такой жалкой!       - Где Джон Питкерн? – осипшим голосом спросила она.       - Он уехал в Конкорд, там сейчас проходит основное сражение, - сказал Ревир, - но что вы здесь делаете?       - То же, что и вы, - фыркнула женщина и мотнула головой, стараясь привести себя в чувство: пора выбираться отсюда. Если Питкерн уехал, то Хэйтем мог последовать за ним. Неизвестно, когда они вернутся, и что их подчиненные, опьяненные жаждой убийства, успеют сделать со слабыми пленниками.       - Нужно выбираться отсюда, - пробормотал Пол, озвучив ее мысли. Он невольно чувствовал себя ответственным за жизнь этой хрупкой молодой девушки, которую знал лишь один день. В плену солдаты могут вынести многое, но только не леди. Хэлен тем временем напряженно думала, стараясь преодолеть туман, царящий в голове. К счастью красные мундиры не связали ее, видимо, посчитав слишком слабой, и по неосторожности не забрали сумку. Хэлен судорожно начала расстегивать поклажу, доставая шкатулку под пристальными взглядами присутствующих.       - Где же… где же он, - бормотала она, захваченная неожиданной блестящей идеей.       - Спятила, - сочувственным тоном сказал один из пленных и сплюнул, - проклятые томми [1], должно быть, издевались над ней.       Но Хэлен его не слушала, она искала ту единственную вещь, которая могла их спасти. Быстро осмотревшись, она нашла глазами шаткую на вид доску в боковой стене сарая.       - Вы ведь сможете расшатать эти доски? – спросила она, кивком головы указывая на стену. Ревир проследил за ее взглядом и печально вздохнул.       - А толку с того? Мы связаны.       - Ну, это не такая уж проблема, - хищно ухмыляясь, сказала Хэлл, доставая из шкатулки индейский кинжал. Когда-то давно им снимали скальпы, так говорил Чарльз Ли. Но теперь это будет оружие свободы. Рыжеволосая девушка подобралась к опешившему Полу Ревиру и начала развязывать его путы. Собравшиеся заерзали на местах: в измученных глазах загорелся огонек надежды. Освободив Пола, женщина молча передала ему нож, справедливо рассудив, что он куда лучше управится с оружием. В полной тишине патриоты поднимались на ноги и разминали затекшие конечности. Теперь в их глазах горела жажда мести. Аккуратно расшатали доски, разведчик высунулся наружу.       - У нас будет только один шанс, чтобы убежать, - сказал Пол Ревир.       - Нужно пробиться к своим, - предложил один из патриотов.       - Нет, мы отрезаны от Конкорда. Нужно идти в лес, на север.       - Там же дикари, - не согласился кто-то.       - Лучше они, чем разозленные креветки.       - Нужно отомстить им!       - Только не сейчас, у нас нет выбора, господа. Или мы выберемся все вместе, или погибнем, согласны? – спросил Ревир, прекращая тем самым готовый затянуться спор. Собравшиеся неохотно закивали, а Пол повернулся к Хэлен:       - Вы сможете бежать?       Девушка посмотрела на него потемневшими стеклянными глазами. Она понимала, что ради нее одной он не сможет рисковать жизнями всего отряда. Что ж, если у них есть один шанс, то у нее нет даже половины.       - Не волнуйтесь, смогу, - сквозь зубы ответила она, вновь закидывая сумку на плечо. В полном молчании один за другим выбравшись из сарая, беглецы моргали и щурили глаза, силясь привыкнуть к свету. Совсем рядом в нескольких метрах от них стояли часовые. Но вообще красных мундиров было мало: здесь битва закончилась, основные силы ушли к Конкорду. Никто не ждал побега со стороны пленных, и потому стража расслабилась.       Общаясь при помощи знаков и по возможности прячась в кустах, за бочками и телегами, патриоты под командованием Ревира пробирались к опушке леса. Последним препятствием отказался открытый участок земли, поросший низенькими кустиками, который нужно было преодолеть в едином порыве. Пол осмотрел своих людей и дал команду бежать.       Хэлл буквально летела над землей, будто за ней гнались все легионы ада, но все же отставала от своих невольных союзников. Бежать приходилось в горку, склон был крутым. Пол по возможности старался быть рядом с ней, то и дело оглядываясь. Когда первые ополченцы достигли кромки леса, со стороны лагеря послышались тревожные возгласы. Пленники побежали еще быстрее: их пропажу обнаружили.       - Военнопленные сбежали!       - Кто-нибудь видел, куда?       - Вон они, у леса!       - Держи их!       - Стрелять на поражение, никого не щадить!       Сзади раздались первые выстрелы, пули свистели совсем рядом, пока никого не задевая. Но вот один из ополченцев рухнул на землю прямо перед Хэлен, ей пришлось на ходу перепрыгнуть убитого товарища. Девушка никогда в жизни не бегала так быстро, легкие разрывались, требуя кислорода, мышцы гудели от напряжения, сердце бешено колотилось в груди. Лодыжка горела огнем, от боли у нее по щекам бежали слезы. Но вот, наконец, деревья скрыли последних беглецов от стрелков, но останавливаться было нельзя: некоторые из лоялистов отправились в погоню.       - Я… больше… не… могу, - прохрипела Хэлл, цепляясь за ствол дерева и опускаясь на четвереньки. Ревир остановился рядом, в отчаянии оглядываясь назад: преследователи приближались.       - Бегите, - прошептала девушка, которой не хотелось, чтобы из-за нее кто-нибудь пострадал.       - Бегите, не убьют же они меня! – повторила Хэлен громче, но Пол был не из тех людей, кто может бросить товарища в беде. Пристально посмотрев женщине в глаза, Ревир улыбнулся и прошептал:       - Я вас не оставлю, - и Хэлл ощутила ликующее чувство, какое испытываешь, когда понимаешь, что у тебя есть тот, кто никогда не предаст. Схватив девушку за руку и отрывая от земли, Пол буквально потащил ее за собой, пробираясь сквозь чащу. Дыхание со свистящим хрипом вырывалось из груди, в глазах потемнело, тело свела судорога. Неожиданно раздался еще один выстрел, и девушка почти пожалела, что пуля попала не в нее. Она никогда бы не подумала, что будет мечтать о смерти. Хэлен давно потеряла из виду остальных патриотов и уже не видела, куда бежит. Внезапно земля ушла испод ног: вместе с Ревиром она кубарем скатилась на дно оврага, заросшего густыми зарослями ежевики. Когда голова перестала кружиться, женщина поискала глазами спутника: ее союзник был рядом и безуспешно пытался отдышаться. Левой рукой он зажимал плечо, по пальцам сочилась кровь.       - Ну, теперь пришла пора вам оставить меня, - неразборчиво пробормотал он и слабо улыбнулся. Лоялисты показались на верхушке оврага, но пока не заметили их, скрытых зарослями. Внимание солдат было отвлечено другими беглецами, которые продолжали бежать сквозь лес где-то впереди. Слышались крики и иногда выстрелы. Хэлен затравленно огляделась по сторонам и снова посмотрела на Пола. Мужчина кивнул, предлагая убираться подальше, но девушка упрямо мотнула головой:       - За кого вы меня принимаете? – прошипела она и, схватив Ревира за пояс, потащила за собой. Пол слабо сопротивлялся, а потом затих, видимо потеряв сознание. Скрепя зубами, Хэлл продолжала тащить его через подлесок. Она продвигалась ползком, боясь привлечь внимание красных мундиров: звуки погони все еще были слышны где-то рядом.       С упрямством обреченного человека, которому уже нечего терять, девушка слепо продвигалась вперед, уже не понимая, с какой стороны слышится шум. Оставалось надеяться, что она не наткнется прямо на врагов. Зажмурившись, обливаясь потом и слезами, Хэлен на последнем издыхании, почти на ощупь, ползла, таща невыносимый, но бесценный груз. Она даже не была уверена, что Ревир жив, но у нее не возникло даже мысли о том, чтобы оставить его. Перед глазами вставало серое лицо мертвого Роберта. Нет, Пол не станет таким же холодным и неподвижным, она не позволит эту случиться. Нужно только укрыться в безопасном месте и оказать патриоту первую помощь.       Ни одной мысли не осталось в голове, ни одного желания. Тело механически выполняло единственную команду: ползти и ни в коем случае не останавливаться. От натуги женщина тихо постанывала, боясь, что ее всхлипы привлекут внимание, но сдержаться уже не могла. Это был пик физического и нервного напряжения, Хэлен подошла к пределу своих возможностей. Когда казалось, что она уже не сделает больше ни одного движения, тело продолжало каким-то чудом шевелиться.       В какой-то момент внутри нее что-то как будто оборвалось, живот скрутила сильнейшая мучительная судорога, а в голове взорвалась вспышка ослепляющей боли.       «Я умираю», - подумала Хэлл, и сознание, наконец, провалилось в спасительную тьму.

***

      Хэлен с трудом разлепила тяжелые веки и тут же зажмурилась от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь полог палатки. До слуха доносился щебет птиц и чьи-то голоса. Поморгав, девушка с трудом приподнялась на локтях и осмотрелась: она лежала на спальном мешке, укрытая собственным плащом. Рядом лежала сумка, чудом сохранившаяся во время бешеной гонки через лес. Попробовав пошевелится, Хэлл убедилась, что ничего не сломано и даже лодыжка почти не болела, но тело прибил озноб, кости ломило. Выдохнув, она снова опустила голову на подстилку, несколько минут собираясь с силами.       Где же она? Последним, что девушке удалось вспомнить, была резкая боль внизу живота, из-за которой она потеряла сознание где-то посреди леса. Сколько времени она спала, кто перенес ее в палатку, где Пол Ревир, где Хэйтем и родные? Морщась от боли, женщина медленно села и откинула полог палатки, выглядывая наружу.       Судя по всему, она находилась в небольшом походном лагере, расположившемся в лесу. На поляне стояли еще несколько палаток, неподалеку паслись лошади. Посреди луга весело потрескивал костер, над которым дымился котелок с похлебкой. По лагерю деловито сновали патриоты, их было около дюжины. Люди выглядели спокойными, хотя неподалеку стояли часовые.       Хэлен сильно удивилась, заметив индейский вигвам, стоящий рядом с палатками военных. У входа в шалаш, скрестив ноги, сидел индеец, и девушка поразилась еще больше, узнав старого Ахигу. Выбравшись из укрытия, она на нетвердых ногах направилась к могавку, который с невозмутимым видом курил трубку. Не успела женщина сделать несколько шагов, как откуда-то сбоку на нее налетел серый вихрь, сбивая с ног. Придя в себя от испуга, Хэлл улыбнулась сквозь слезы, узнав Тэкоду. Волк радостно махал хвостом, вылизывая лицо хозяйки и жалобно поскуливал.       - Друг мой, как же ты оказался здесь? – прошептала Хэлен, заглядывая в серебристые глаза. Тэкода ответил ей печальным взглядом и тяжело вздохнул, когда девушка обвила его шею руками.       - Где все остальные? Где они? – спрашивала леди, как будто волк мог ответить. На нее накатила новая волна паники: неужели все ее близкие погибли? Неуклюже поднявшись, Хэлен подошла к Ахиге и села подле него. Тэкода растянулся на земле рядом с хозяйкой, не сводя с нее преданного взгляда. Патриоты не обращали на действия гостьи особенного внимания, занимаясь обычными делами.       - Здравствуй, Ахига, - уважительно склонившись, приветствовала индейца Хэлен, - расскажи мне, что привело тебя в лагерь белых?       - Это бледнолицые пришли в мой лагерь, - сердито сверкнув глазами, буркнул могавк.       - Конечно, прости, - пробормотала девушка. Теперь она совсем ничего не понимала, но спрашивать не решалась. Самый простой способ выудить что-то у индейца - не задавать ему вопросов. Некоторое время помолчав, Ахига приступил к рассказу.       - Духи предупредили меня о том, что большая беда грозит жителям этих земель. Я решил понаблюдать, как жадные белые будут убивать друг друга, облегчая моим воинам задачу. Мне явился могущественный дух, принявший вид этого волка, и приказал следовать за ним. Он привел меня к тебе: ты умирала посреди леса вместе с другим человеком, но продолжала ползти вперед. Я наблюдал и ждал, когда придет смерть, но ты отказалась покидать эту землю. Великий дух сказал свое слово, прислав на помощь этого волка. И когда ты потеряла сознание, я отнес тебя к своему вигваму, чтобы врачевать раны. Я с удовольствием бы бросил в лесу второго человека, но ты так отчаянно боролась за его жизнь, что оставить его было бы несправедливо, так что я взял и его. А потом пришли другие бледнолицые: они искали твоего товарища и решили остаться здесь, ожидая, когда он поправится.       - Благодарю за помощь, Ахига. Не знаю, как смогу отплатить тебе, - Хэлен снова почтительно склонила голову.       - Об этом я уже поговорил со старым лисом, - хитро прищурившись, ответил индеец и кивнул, указывая куда-то за спину девушки. Хэлл обернулась и вскрикнула, узнав среди прочих солдат Брюса.       - Дедушка! – закричала она и со всех ног бросилась к старому Фоксу. Порывисто обняв траппера под изумленными взглядами солдат, Хэлл уткнулась носом в его широкую грудь, глотая слезы. От облегчения у нее закружилась голова.       - Дедушка, как же я рада тебя видеть! Но неужели ты присоединился к повстанцам? Брюс неловко похлопал ее по плечу и откашлялся, стараясь выглядеть солидней перед своими товарищами. Среди них были те, вместе с которыми Хэлен сбежала из плена, но остальные были незнакомыми.       Успокоившись, Хэлл выслушала такой рассказ: Брюс действительно сотрудничал с патриотами, но не собирался присоединяться открыто, пока красные мундиры не вломились к нему в дом и не конфисковали лучшие шкуры. Когда начался бой, Брюс взял свой старый мушкет и попытался пробиться к Фокс-холлу, но у него ничего не вышло. Семейство Фишеров спаслось, но графа Аммела, Абигаиль, Гэбриэла и Аманды никто не смог найти. Траппер надеялся, что они остались с армией, если только Джон не принял решение перейти на сторону патриотов. Когда все улеглось, Брюс встретил ополченцев, бежавших из плена и искавших своего командира. От них он узнал, что вместе с ними была молодая женщина с необычайно длинными рыжими волосами. Предположив, что это никто иная, как его неугомонная внучка, старик решил остаться с патриотами и помочь с поисками. Отыскать вигвам индейца помог верный Тэкода.       С тех пор прошли почти сутки, лоялисты покинули фронтир, спешно отступив к Бостону. Ходили слухи, что город под осадой патриотов. Выслушав короткий рассказ деда, Хэлен надумала навестить Пола Ревира. Говорили, что его жизнь вне опасности, но он потерял много крови, а потому был еще слаб. На всякий случай, захватив с собой шкатулку с травами и корпией, женщина отправилась к раненому.       В палатке рядом с Ревиром, который лежал на соломенном тюфяке, сидел Сэм Адамс, но Хэлл так обрадовалась, увидев Пола живым, что не обратила внимания на вождя Сынов Свободы. Улыбнувшись, девушка не удержалась и порывисто обняла мужчину, у которого от смущения покраснели щеки.       - Я так счастлива видеть вас! – искренне воскликнула Хэлен, глядя на него с обожанием. Она не забыла бешеной гонки через лес, Пол был рядом, когда она выбилась из сил, а потом она сама тащила его на себе, когда он потерял сознание. Это приключение оставило в ее сердце глубокий отпечаток и навсегда связало нерушимыми узами с отважным повстанцем.       - Вижу, вам лучше, - хмыкнул Сэм, наблюдая, как уши товарища пунцовеют от смущения. Хэлл тем временем осмотрела рану Ревира, игнорируя слабые возражения. Порекомендовав побольше есть и отдыхать, она сменила повязку и пообещала сварить укрепляющий отвар.       - Но как же вы, Хэлен? – трагические нотки в голосе Ревира заставили девушку напрячься. - Мне так жаль, - добавил он.       Рыжеволосая не поняла, чем вызваны эти слова и решила их проигнорировать. Вместе с Адамсом она вышла из палатки. Мужчина отвел ее в сторону и тихо заговорил:       - Я благодарен за то, что вы не оставили моего друга в беде. Но мне стало известно, что ваш муж – подполковник королевской армии.       - Что вы с ним сделали? – побледнев, спросила Хэлен.       - Мне не доводилось с ним встречаться, о нем рассказывал ваш дед, - Сэму явно было неловко, но он все же продолжил, - надеюсь, вы понимаете, что мы не можем вам доверять.       Хэлен внимательно посмотрела ему в глаза и строптиво вскинула голову, прекрасно поняв смысл его слов: она почти что пленница. Но, в конце концов, подозрительность Адамса, который явно был за старшего в этом маленьком лесном лагере, была оправданной.       - Не беспокойтесь, все в порядке, - Хэлен кивнула, давая понять, что не злится, - но мне бы хотелось отыскать своих близких. Я все еще не знаю, что с ними.       - Мы ищем их, - Сэм обнадеживающе потрепал ее по плечу, - вы очень мужественная женщина, Хэлен, - и снова это необъяснимое сочувствие во взгляде. Пожалев ей скорейшего выздоровления, Адамс отправился к группе солдат, чтобы провести совещание. Женщина раздобыла котел и попросила, чтобы ей развели костер. Устроившись рядом с вигвамом Ахиги, она взялась за приготовление настоя, подумала и решила, что всем здесь не повредит укрепить силы и налила в котелок больше воды.       - Как ты себя чувствуешь, Синопа? – поинтересовался Ахига: он все так же сидел у входа во временное жилище и с интересом наблюдал за жизнью лагеря.       - Мне гораздо лучше, - ответила она. Хэлл чувствовала легкую слабость, но это, по ее мнению, было естественным состоянием после всего, что ей довелось пережить. Хотя девушка не ела больше суток, аппетита не было. Посмотрев на индейца, она увидела, что и он смотрит с каким-то странным сожалением.       - В чем дело, Ахига, я выгляжу такой жалкой? Почему все смотрят на меня так?       - Ты упрямо боролась за жизнь своего товарища и отвратила жестокую судьбу, ожидавшую его там, в лесу. Но дух смерти не мог уйти ни с чем: он забрал другую жизнь, - некоторое время Хэлен молча смотрела ему в глаза, пытаясь осознать услышанное, а потом опустила взгляд и прижала ладони к животу. Ахига кивнул, подтверждая догадку.       - Не печалься, Синопа, ты сильная и молодая, у тебя будет еще много детей, - утешительным тоном сказал могавк. Женщина нахмурилась, все еще пытаясь привыкнуть к мысли о том, что случилось. Первое – она была беременна, и об этом можно было бы догадаться по некоторым признакам, но срок был не больше месяца, а волнение последних дней не позволили девушке хорошенько разобраться в своем состоянии. И второе – дитя, о котором она даже не догадывалась, погибло, когда она продиралась сквозь лесную чащу. Так вот что за боль скрутила тогда живот – это маленькая жизнь покидала тело. Ошеломленная, Хэлл неподвижно сидела некоторое время, не зная, как относиться к несчастью. С одной стороны это было ужасно, но с другой, как можно тосковать по ребенку, о существовании которого не знаешь? Хэлен скорее чувствовала свое несовершенство и уязвленное женское достоинство, но не тоску по потерянному малышу. И все же было горько осознавать, что их с Джоном дитя погибло. Хэлл сразу же решила, что ничего не скажет мужу – это убьет его.       «Если конечно, он сам еще жив», - с горечью поправила она себя и тяжело вздохнула. Приготовив настой, раздала его военным, и под ее строгим взглядом мужчинам пришлось выпить горький напиток. Сэм Адамс собирался в Бостон, чтобы наблюдать за тем, как проходит осада. Перед тем, как он уехал, Хэлл отвела его в сторону и тихо спросила:       - Вы не видели мистера Хэйтема? Мы приехали в Лексингтон вместе и расстались как раз когда начались первые выстрелы, - девушка пыталась скрыть тревогу в голосе и старалась не думать о том, что с Кенуэем могло случиться кое-что похуже того, что приключилось с ней. Сэмюэль смерил ее изучающим хитрым взглядом.       - Я слышал, он был вместе с Пиктерном, когда наши разбили лоялистов у Северного моста. Возможно, он вернулся вместе с британцами в город. Если я встречу его, то расскажу ему о вашей судьбе, - пообещал мужчина и вскочил в седло. Хэлен долго смотрела ему в след, гадая, какое будущее ей уготовано. Подумав, она решила, что нет никакого смысла пытаться сбежать от патриотов: дедушка приложит все усилия, чтобы найти друзей. У него куда больше шансов на успех, чем у Хэлл, если она попытается искать в одиночку. К тому же на фронтире было неспокойно: бесчинствовали мародеры и дезертиры. Безопаснее было остаться с вооруженным отрядом солдат. Ахига отнесся к патриотам вполне дружелюбно, и девушка решила довериться его чутью. К тому же англичанка не верила, что Хэйтем мог бросить ее и уехать. Должно быть, он ищет ее, а значит нужно остаться на месте и ждать.       Но через несколько дней отряд снялся с места и направился к Лексингтону. Брюс уговорил Ревира, который после отъезда Адамса принял командование на себя, выйти из леса и обследовать окрестности, а так же проверить поместье Фокс-холл. Их было всего семь человек, включая Хэлен, Ревира и Брюса - остальные солдаты уехали вместе с Сэмом в Бостон. Ахига решил остаться в лесу, отказавшись приближаться к жилищу белых.       В особняке Фокс-холла их ждал сюрприз: тут разместились дезертиры лоялистов. Хэлен узнала одного из них (он был подчиненным ее мужа), когда он справлял малую нужду перед домом. Увидев приближающихся патриотов, солдат со всех ног бросился бежать и скрылся за парадной дверью. Судя по всему, дезертиры пьянствовали несколько дней и никак не могли остановиться. Во дворе был беспорядок, валялась перевернутая карета, лошади сбежали из конюшни, двери сарая слетели с петель. Глядя, в каком разорении находится ее дом, обставленный с такой любовью, Хэлл пришла в неистовство и заговорила в первый раз с того вечера, когда узнала, что у нее был выкидыш. Девушка замкнулась в себе, все время размышляя о том, что не смогла уберечь невинное дитя и мучилась угрызениями совести. Несмотря на предостережения товарищей, она, не таясь, направилась к крыльцу. Окна первого этажа были разбиты, из них на пришельцев были направлены дула мушкетов.       - Я – графиня Аммел, и это – мой дом. Я узнала тебя, рядовой Потс, ты должен был быть рядом с моим мужем. Пропустите меня немедленно, – ровным тоном потребовала Хэлен. В доме послышалась какая-то возня, а потом входная дверь со скрипом отворилась. Хэлл как ни в чем не бывало зашла внутрь, и ее спутникам ничего не оставалось, как последовать за ней. Изнутри особняк выглядел еще хуже, чем снаружи: грязные следы на стенах и отпечатки ботинок на паркете, оборванные шторы, поломанная мебель и осколки разбитых вещей – разруха царила повсюду.       Оглядев руины, бывшие когда-то ее домом, женщина обратила взор на Потса, который стоял перед ней, виновато опустив голову. Он был единственным знакомым солдатом, остальные выглядели как разбойники. У их были грязные небритые, опухшие после многодневного пьянства, лица. Их мундиры превратились в бесформенное тряпье неопределенного цвета. В отличие от Потса, который явно чувствовал вину, эти мужланы смотрели нагло, явно ничего не опасаясь. Их было почти вдвое больше, чем патриотов и они чувствовали себя хозяевами положения.       - Где граф? – строго спросила Хэлен, обращаясь все к тому же Потсу. Дедушка, Ревир и четверо патриотов в ужасе осматривали разрушения, стоя за ее спиной.       - Я не знаю, миссис Хэлен, за несколько часов до начала боя он вместе с Гэбриэлом, Абигаиль и Амандой покинул дом. Вроде бы он собирался присоединиться к основным силам, а Гэбриэл должен был где-то укрыть женщин. Граф велел моему отряду остаться в доме и охранять его, нас атаковали повстанцы… в живых остался только я. А потом пришли эти парни…       - И ты решил разорить жилище своего командира вместе с ними, вместо того, чтобы пустить пулю промеж глаз каждому мерзавцу, переступившему порог этого дома, - жестко закончила женщина, презрительно кивнув в сторону дезертиров. Мужики недовольно нахмурились, но пока молчали. Графиня игнорировала их, не удостоив и взглядом. Потс опустил голову, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что сказать.       - Трус, - прошипела Хэлен и отвернулась от него, - где прислуга?       - Ты о тех хорошеньких девицах, что были в доме? – подал голос один из разбойников и улыбнулся щербатым ртом. - Так мы держим их в сарае. Что до кучера и повара – мы убили их, они мешали нам веселиться.       - Покажи, - приказала хозяйка поместья. Ревир выступил вперед и положил руку ей на плечо, привлекая внимание.       - Не стоит доверять этим бандитам. Лучше уйти отсюда, - Хэлен бросила на него яростный взгляд, заставивший его замолчать, а потом снова повернулась к ухмыляющемуся дезертиру.       - Отведите меня к девушкам, - сквозь зубы потребовала графиня. Если служанки не убежали, над ними наверняка издевались и удерживали силой. Чувствуя ответственность за слуг как хозяйка, Хэлл хотела им помочь. Как ни странно, она почти не испытывала страха, а может какая-то ее часть желала смерти. Ведь это она должна была умереть, а не ее ребенок.       В сопровождении одного из патриотов и двух дезертиров, Хэлен вышла из дома через заднюю дверь и направилась к сараю. В сырой холодной полутьме она различила двух связанных девушек в разорванной одежде. Одна из них сжалась в комок, услышав шаги, а вторая не шевелилась: кажется, была мертва. Хэлл с ужасом оглядела избитую несчастную девочку, ей было всего тринадцать лет.       - Жанни, - позвала женщина и бросилась к испуганной девчушке, прижимая ее к себе и укрывая плащом, - Жанни, все в порядке, это я.       - Госпожа Хэлен? О, госпожа, - Жанни залилась слезами, уткнувшись лицом в рыжие пряди хозяйки, словно та была ее матерью, хотя Хэлл была старше всего на несколько лет. Госпожа Аммел гладила ее по голове и бросила ненавидящий взгляд на ухмыляющихся дезертиров.       - Вы ответите за это! – мрачно пообещала графиня, мечтая увидеть, как мерзавцы истекут кровью.       - Это вряд ли, - нахально улыбаясь, ответил один из дезертиров и с этими словами оглушил замешкавшегося патриота ударом приклада. Посмеиваясь, мужчины двинулись на Хэлл, бесстрашно смотревшую на них снизу вверх. На ее бледном худом лице читалось такое презрение, что разбойникам стало неловко.       - Ну, ты не рыпайся, цыпленочек, и будет не больно, - сказал один из них.       - И не вздумай орать – с твоими дружками уже покончено, будь уверена, - добавил второй. До затуманенного личным горем сознания Хэлен начало доходить, что ей грозит смертельная опасность. Лихорадочно оглядываясь и все так же прижимая к себе рыдающую Жанни, Хэлл попыталась найти выход. Ладонью она незаметно нащупала рукоятку индейского ножа, который теперь всегда носила с собой. Прикосновение шершавой рукоятки придавало сил, но пускать оружие в ход так и не пришлось. Сзади к дезертирам кто-то подошел, а потом они оба дернулись и медленно осели на землю. Дневной свет, лившийся из дверного проема, мешал разглядеть спасителя, но Хэлен узнала его: это был мистер Хэйтем. Не помня себя от облегчения, женщина бросилась к нему, обнимая. Она так и не поняла, при помощи какого оружия он расправился с врагами, но в данный момент ее это не волновало.       - Я же говорил, чтобы вы кричали, если попадете в беду, - укоризненно сказал Кенуэй, глядя ее по плечам.       - Я знаю, помню… простите, - невнятно пробормотала Хэлен и с удивлением поняла, что по щекам текут слезы облегчения. Наконец-то Хэйтем здесь, теперь можно ничего не бояться.       - Теперь все будет в порядке, - он успокоил ее, с замирающим сердцем рассматривая: похудевшая, бледная и измученная, волосы потемнели и спутались, цвет платья вообще невозможно было определить. Мужчина не мог поверить, что это хрупкое сломленное создание несколько минут назад бесстрашно встречало смертельную угрозу. В уголках ее обычно улыбающегося рта пролегла горькая складка. Девушку явно постигло какое-то несчастье, но почему-то тамплиер был уверен, что Хэлен ни за что не расскажет ему об этом.       Как оказалось, патриотам во главе с Полом Ревиром, удалось отбиться от нападения дезертиров. Потс неожиданно принял сторону ополченцев, и это решило исход столкновения. Позже все собрались в оранжерее, которая меньше всего пострадала от нашествия бандитов, и устроили совет.       - Ваш муж был с основными силами лоялистов, но он и его люди отказались преследовать бунтовщиков до Конкорда. Его ждет суд за измену, но если он остался в полку Питкерна, Джон сможет его вытащить, - рассказывал Хэйтем. Как оказалось, все это время он проводил собственное расследование исчезновения друзей Хэлен. Аманду, Гэбриэла и Абигаиль видели на дороге в форт Монмут, вероятно, они решили укрыться там. Вместе с дедом и Хэйтемом, Хэлл решила отправиться туда, распрощавшись с Ревиром и его солдатами. Пол не хотел оставлять девушку, но патриотам в британском форте делать было нечего.       - Думаю, мы еще встретимся, - сказал Ревир на прощание, с чувством пожимая руку отважной графине. Он все никак не мог определиться, целовать ее или ограничиться уважительным пожатием.       - Надеюсь, что при более приятных обстоятельствах, - тепло улыбнувшись новому другу, ответила девушка.       - Мой вам совет: не задерживайтесь в форте, - помолчав, добавил Ревир и, поклонившись, пошел прочь, вслед за своими товарищами. Хэлен снова почувствовала беспокойство: наверняка патриоты планируют атаку на форт и именно об этом ее хотел предупредить Пол. Боже, неужели она не сможет убежать от войны? Но куда отправиться: чтобы восстановить Фокс-холл понадобится время, Бостон под осадой, домик Брюса тоже разрушен. Оставался Нью-Йорк, но путешествие до него по фронтиру, охваченному огнем революции, обещало быть рискованным. Брюс предложил отправиться в Дэвенпорт, но Хэлл даже слушать не стала, наотрез отказавшись от этой идеи, хотя именно она была наиболее благоразумной из всех. Поразмыслив, женщина решила отложить мысли о дальнейших планах до тех пор, пока не появятся новости о муже. Наверняка Джон придумает, что делать.

***

      Хэйтем согласился проводить миссис Аммел в Монмут, но не собирался задерживаться там: его ждали неотложные дела, а он итак потратил много дней на поиски Хэлен и ее родных.       Раздобыв лошадей в Лексингтоне, который только-только начал оправляться после недавнего боя, пятеро путников двинулись в сторону форта. Хэлл уговаривала Жанни остаться в Лексингтоне, но девочка наотрез отказывалась отходить от своей госпожи хотя бы на десять шагов. Присутствие мужчин пугало ее, и она тут же залилась слезами, когда услышала, что ее хотят бросить. Потс неожиданно вспомнил о своем долге и принял решение следовать за женой своего командира. Хэлл не была в восторге от его компании, но выбирать не приходилось, в конце концов, лишние руки в пути будут кстати. Брюс тоже не хотел оставлять внучку, и, таким образом, в Монмут они отправились впятером. За лошадьми следовал неутомимый Тэкода, свесив язык из пасти от жары – нещадно палило солнце.       Вокруг царил хаос: трава на полях была помята, несколько домов сгорели. Виднелись несколько свежих братских могил, возле которых топтались убитые горем родственники погибших. Патриотам дорого обошлась победа, и хотя Конкорд выстоял, жертв было столько, что их не успевали похоронить по всем правилам. Миссис Аммел в ужасе смотрела на страшные следы, оставленные войной, а Хэйтем усмехаясь, повторял:       - Не правда ли, Хэлен, у этой свободы неповторимый аромат? - и девушке нечего было возразить, она только качала головой и печально вздыхала. Действительно, запах гниения, разносившийся по округе и усиленный душной жарой, был просто непереносимым. Поистине, находясь среди этого хаоса, можно было уверовать в существование дьявола. Иначе как объяснить безумие, охватившее людей? Брат пошел на брата, вчерашние приятели смотрели друг на друга с ненавистью. Это были американцы, они жили на одной земле и говорили на общем языке. Но злой рок сделал их непримиримыми врагами, поделив на два лагеря: патриотов и лоялистов. Как могло дойти до такого, как разразилась братоубийственная война? И Хэлен отчетливо понимала, что это только начало.       Во второй половине дня, решили сделать привал возле неглубокой стремительной лесной речушки чуть в стороне от дороги. По словам Брюса они находились в самом сердце Тройз-вуд, а, следовательно, были где-то на пол дороги от форта. Траппер взялся чистить лошадей, Хэлен и Жанни занялись приготовлениями еды, а Хэйтем отправился на разведку. Потс с важным видом нес караул неподалеку от лагеря, хотя эта предосторожность явно была лишней. Девушка хотела было позвать незадачливого солдата, но Брюс ее остановил:       - Не мешай ему, он просто пытается быть полезным, - молодая женщина взглянула на Потса и презрительно поджала губы. Средних лет, с невыразительными чертами лица, это был тихий и не злобный человек, не отличающийся умом и храбростью. Он скорее напоминал секретаря или клерка, и каким ветром его занесло в армию, оставалось неясным. Фигура у него была нескладная, форма смотрелась на нем смешно. Раньше этот безобидный парень нравился Хэлен, но теперь она не могла простить ему предательства, хотя он и помог ее друзьям бороться с остальными дезертирами.       - Не знала, что в армию принимают всех без разбору, - пробормотала она, склонившись над костром. Хэлл разделывала кролика, которого утром поймал Тэкода.       - Так его никто и не спрашивал, госпожа, - сказала Жанни. Из всех мужчин только Потс не пугал ее, она смотрела на него с искренней жалостью и симпатией.       - О чем ты?       - Хитклиф очень хороший человек, госпожа. Он никогда не издевался над нами, приносил поесть и даже думал о том, как устроить наш побег. Только вот Мэри была слишком слаба, чтобы бежать, и нам пришлось остаться. Вы знаете, Мэри… - Жанни замолчала, и в глазах ее промелькнул ужас пережитого.       - Они сделали ей так больно, - прошептала она, а потом мотнула головой, отгоняя тягостные мысли, - так вот, мистер Потс рассказывал нам о том, как попал в армию. Он всю жизнь жил в Бостоне и хотел стать торговцем, как его отец. Но однажды пришли люди и сказали, что теперь он будет служить в армии.       - Неужели так делают? – неприятно поразилась Хэлен и по-новому посмотрела на Хитклифа. Вот, оказывается, как его имя.       - Хитклиф говорит, делают и еще как. Они бывают очень злые, эти креветки, - Жанни сказала это с такой злостью к королевским солдатам, что ее хватило бы на всю континентальную армию. Хэлен с любопытством посмотрела на девочку: у Жанни было круглое милое личико и короткие тонкие русые волосы, курносый нос и зелено-голубые глаза. Она немного смахивала на хомячка, мимика ее была забавной, а характер веселым. Девочка была немного ленивая, что всегда раздражало Аманду, но в целом неплохая работница. Раньше она всегда улыбалась и часто смеялась заливистым детским смехом, но теперь почти всегда молчала, а взгляд у нее стал затравленным.       - А тебя не смущало, что ты служишь в доме офицера регулярной армии? – с легкой улыбкой поинтересовалась Хэлен. Нельзя было определить, почему Жанни так отрицательно отзывается о красных мундирах, то ли из-за недавней трагедии, то ли так было всегда.       - Ну что вы, это совсем другое! Граф всегда был таким обходительным, таким чутким… - залившись краской, ответила Жанни и Хэлен поняла, что девочка без ума от ее мужа.       - И вы, госпожа графиня, всегда были доброй. Я была счастлива в Фокс-холле, а теперь, когда вы спасли меня, я вас никогда не оставлю! – Жанни с таким обожанием смотрела на рыжеволосую женщину, что той стало неловко. Чем она заслужила преданность маленькой служанки и несчастного Потса, которого насильно сделали военным?       «Как странно», - думала Хэлен, - «я жила рядом с этими людьми, но только теперь начинаю узнавать их. Должно быть, я была невнимательной хозяйкой, но теперь уже поздно сожалеть об этом».       Непривычно было снова заниматься готовкой; за время замужества молодая графиня уже отвыкла делать это сама. Сосредоточенно хмуря лоб, она помешивала мясную похлебку, а Жанни сидела рядом, провожая каждое движение хозяйки пристальным взглядом. Ей очень хотелось дать совет, но она смущалась давать указания. Тэкода то и дело совал любопытный нос под руку, но Хэлен строго осаживала его, игнорируя все поползновения. Волк сам недавно поохотился, о чем свидетельствовали красные следы на морде, а баловать его не стоило. Чтобы убить двух зайцев сразу, Хэлен попросила Жанни поиграть с волком и облегченно вздохнула, оставшись в одиночестве. Похлебка уже была почти готова, когда вернулся Хэйтем. Хмурый мужчина рассказал о том, что заметил частые отряды патриотов и их разведчиков неподалеку. Очевидно, действительно готовилась атака на форт, но он был слишком хорошо укреплен и ополченцы медлили.       За обедом девушка рассказала Хэйтему о своих приключениях, умолчав лишь о том, что потеряла ребенка. Не хватало, чтобы он почувствовал вину за то, что не удержал ее в городе. Впрочем, скорее всего его итак мучила совесть, и Хэлл постаралась не сгущать краски.       - Неужели вам, правда, довелось побывать в плену? – вытаращив глаза, с благоговением спрашивала Жанни. Судя по всему, девочка видела свою госпожу отважной предводительницей отряда патриотов. Хэлен сама хотела бы, чтобы все было именно так, но, увы, пережитое запомнилось ей только бесконечным страхом и болью.       - Воистину вы – графиня Аммел, - сказал Хитклиф, тоже выражая восторг.       - Хотелось бы и мне быть такой же храброй и пережить столько приключений, - вздохнув, пробормотала Жанни. Хэлен же подумала, что приключений ей хватит на всю оставшуюся жизнь. После еды все снова тронулись в путь. Брюс замыкал шествие, Хитклиф развлекал Жанни шутками, а Хэлен поехала рядом с Хэйтемом. Брюнет выглядел озабоченным и много молчал, а Хэлл беспокоилась из-за того, что вскоре им предстоит расстаться.       - Хэйтем, что вас тревожит? – не зная, что еще сказать, спросила она. Кенуэй выглядел таким неприступным, что Хэлл вновь невольно почувствовала робость, как в первые дни их знакомства.       - Думаю, в Монмуте небезопасно, - немного погодя ответил мужчина, - патриоты обязательно попытаются захватить форт, это вопрос времени. А вы опять окажетесь в самой гуще событий. Я ни за что не оставил бы вас там, если бы знал более безопасное место.       - Так не оставляйте, - просто ответила Хэлен и несмело улыбнувшись, повторила уже просительным тоном:       - Не покидайте нас.       Хэйтем ответил ей задумчивым взглядом и озорно прищурился:       - Вот уж не подумал бы, что когда-нибудь услышу это от вас. Что такое, вам разве разонравилось убегать от меня и влипать в передряги?       - Да, наверное, - искренне ответила девушка, смущенно опустив взгляд. Действительно, за две недели проведенные на фронтире, она порядком утомилась принимать самостоятельные решения. Каждый день нужно было быть настороже, общаться с незнакомыми людьми, жить в походных условиях. Хотя Хэлен старалась не подавать виду, ей тяжело давался этот образ жизни. Она всегда находилась под опекой: сначала родителей, потом кормилицы, а до недавнего времени о ней заботились муж и целый штат слуг. Теперь она ощущала себя потерянной и очень юной, а ведь на нее надеялись Хитклиф и Жанни. Будто бы она знает, что делать и сумеет их защитить в случае чего. Потеря ребенка в такой момент лишний раз доказала Хэлл, что она мало что знает о реальной жизни. Она боялась, что из-за ее неопытности кто-нибудь пострадает, как пострадало нарождённое дитя. Эти мысли все время витали в ее голове и легли на сердце тяжким грузом. Хэлен потеряла уверенность в себе и искала защиты у самого надежного человека, которого знала. И если Хэйтем шутил, то Хэлл говорила серьезно. Поняв, наконец, ее интонации, мужчина задумался и отвернулся.       «С какой стати ему оставаться? Ведь я замужем», - уныло думала Хэлл, - «если бы я только могла… мы были бы вместе. Тогда я последовала бы за ним куда угодно, но я должна искать друзей и мужа. Даже если сейчас он останется, если мы… если между нами… то, что будет, когда вернется Джон? Это выльется в катастрофу. Слишком жестоко приближать к себе человека лишь для собственного спокойствия, чтобы затем отбросить его, как ненужную вещь. Нет, я не вправе просить его об этом», - тяжело вздохнув, графиня понуро уставилась на дорогу.       Монмут оказался сонным поселением, укрытым от посторонних глаз ветвями деревьев. Здесь еще не проходили бои, а потому жители города вольготно прохаживались по улицам, нежась в лучах ласкового заходящего солнца. В мае природа тут расцвела, придавая округе непередаваемое очарование. В отличие от Лексингтона, который расположился посреди долины, окруженной лесом, Монмут строился прямо в чаще. Спрашивать дорогу до форта было небезопасно, а потому путники просто продолжили путь на юго-запад. Проехав стремительную речку, несущую свои воды к океану, они выехали на широкую хорошо утоптанную дорогу, которая шла под уклоном. Через некоторое время впереди показались укрепления форта.       - Кто идет? – строго спросил часовой, дежуривший на стене. Деревянные ворота были негостеприимно закрыты. Форт Монмут оказался довольно большим поселением, окруженным высоким частоколом. Тут удобно было вести оборону: с одной стороны форт окружали поля, так что невозможно было провести неожиданную атаку, а с другой о прибрежные скалы с шипением ударялись океанские волны. Неподалеку находился небольшой порт, амбары и поле, засеянное кукурузой. С деревянных стен форта на дорогу были направлены жерла пушек, множество часовых постоянно осматривали окрестности. В общем, здесь было все, чтобы спокойно выдержать длительную осаду.       - Я – Хэлен Аммел, жена графа Аммела, подполковника королевской армии, - громко представилась Хэлл, глядя на солдата снизу вверх. Незнакомец еще сильнее нахмурился, оглядывая незваных гостей неодобрительным взглядом.       - Вместе со мной мой друг, дедушка, а так же служанка и рядовой Хитклиф Потс, так же состоящий в армии. Мы прибыли сюда в поисках друзей: сержанта Гэбриэла Кроуфорда, и двух женщин: Аманды и Абигаиль. Нам сказали, что они могут быть здесь, - говорила Хэлен, начиная чувствовать беспокойство.       Часовой что-то пробормотал себе под нос и скрылся с глаз, видимо, побежал докладывать командиру форта. Через некоторое время ворота открылись, и всадники въехали в форт. Навстречу им вышел пузатый краснощекий офицер с ржавой бородой в окружении своих подчиненных. Видимо, он и был здесь капитаном. Хэлен всегда думала, что полные люди отличаются добродушием, но маленькие поросячьи глаза здешнего командира ей сразу не понравились.       - Приветствую вас в форте Монмут, - крякнув, начал толстяк, силясь поправить ремень на объемном животе, - позвольте представиться, я - сержант-майор армии Его Величества, Грант Льюис и старший офицер этого форта. Рядовой Потс, именем короля, вы арестованы по подозрению в дезертирстве. Графиня, именем короля, вы арестованы как супруга предателя, находящегося под следствием военного суда. Прошу вас, чувствуйте себя, как дома.

***

      Несмотря на такой холодный прием, Хэлен никто не стал заковывать в цепи, как она того опасалась. Потсу повезло меньше: его заперли в тюрьме форта. Но, несмотря на все неприятности, Хэлл была счастлива: как только она спешилась, из тени большого капитанского дома к ней выбежали Аманда и Абигаиль. Позади них виднелась статная фигура Гэбриэла. Женщины крепко обнимали друг друга, рыжеволосой девушке пришлось сдерживать слезы. Как только первые восторги улеглись, они все вместе отправились внутрь дома, где расположились в гостиной. Обстановка была скудной, в комнате было тесно, но Хэлен, уже привыкшая к походной жизни, этого не замечала. Женщины уселись на диваны, стоящие у прокопчённого камина, а мужчины остались стоять.       При виде жалкого вида ее наряда, Аманда пришла в ужас и расплакалась. Гэбриэл вообще походил на грозовую тучу, стоя в углу комнаты и не проронив ни слова. Он с неприязнью смотрел на мистера Хэйтема, который с невозмутимым видом устроился у окна рядом с Брюсом.       - Но что вы делаете на фронтире? – недоуменно спросила Абигаиль, которая, в отличие от кормилицы, старалась сохранить гордое достоинство.       - Говорят, Бостон под осадой, - добавила она.       - Так и есть, - со вздохом сказала Хэлен и сухо рассказала о том, что с ней произошло. Она не упомянула плена и стычки с дезертирами, только сказала, что отправилась в Лексингтон на поиски родных, когда узнала, что лоялисты готовятся выступать в поход. Аманда разразилась новой порцией рыданий, беспрестанно укоряя подопечную за безрассудство.       - Мы-то думали, что ты в безопасности, там, в городе, - говорила она, - я так перепугалась, когда Джон сказал, что скоро начнется война. Гэбриэл получил приказ отправиться со своим отрядом в Монмут, для укрепления обороны форта, и мы отправились вместе с ним. А два дня назад стало известно, что Джон переметнулся к патриотам и теперь его ждет виселица в Чарльзтоне.       - Он в Чарльзтоне? – живо спросила Хэлен, поддавшись вперед, и получила утвердительный кивок от Гэбриэла.       - Королевские войска укрепились именно там, - подтвердил Хэйтем, как будто обрадовавшись, - не беспокойтесь, Питкерн тоже там, так что все будет в порядке.       - Я собираюсь отправиться туда и разыскать его, - наконец, подал голос мистер Кроуфорд, сделав шаг вперед. Он явно делал над собой усилие, чтобы сохранять спокойствие в присутствии Хэйтема, которого считал ответственным за действия своего друга. Мистер Кенуэй встретил его слова презрительной улыбкой:       - Собираетесь смотреть, как вашего товарища судят за предательство?       - Это вы надоумили его!       - Не несите чепухи. К тому же граф Аммел не перешел на сторону патриотов, а всего лишь отказался преследовать их, посчитав это жестоким и непрактичным, - ничуть не смутившись этого обвинения, ответил сероглазый мужчина.       - И, как выяснилось, его решение было самым правильным, ведь у Конкорда армию разбили, лоялисты понесли большие потери и вынуждены были отступить, - продолжил мужчина, и Кроуфорду пришлось признать вескость его доводов.       - Я знала, что мистер Аммел не способен на предательство! – быстро утерев слезы, оживилась Аманда, - да поможет нам Бог, и мы скоро увидим его.       - Не Бог, а Джон Питкерн, - поправил ее Хэйтем, - я оставил ему четкие указания на этот счет. Хэлен подарила ему благодарный взгляд и с мольбой посмотрела на Гэбриэла, прося его смягчиться. Видимо, приняв какое-то решение, барон расслабился и протянул Хэйтему руку для рукопожатия.       - Приношу свои извинения, мистер Кенуэй. Однако, я все равно считаю, что должен быть рядом со своим другом, - тамплиер важно кивнул, соглашаясь с его словами.       - Но этот проклятый клоп Льюис не желает отпустить меня. А вчера он намекнул, что не доверяет мне, так как я дружу с предателем, - от возмущения у барона кровь прилила к лицу. Видимо, Грант Льюис был редкостной сволочью, раз заслужил от Гэбриэла, который свято верил в идеалы лоялистов, такое презрение.       - Мы с ним поговорим, - пообещал Хэйтем, и у Хэлен создалось впечатление, что разговор будет очень коротким и продуктивным. Кроуфорд, обычно строго следовавший правилам, на этот раз только с нетерпением потер руки и вышел вслед за брюнетом. Аманда посидела еще немного, а потом отправилась на кухню, захватив с собой Жанни. Как оказалось, кормилица готовила на весь форт, и у нее не было ни минуты свободного времени. Брюс проводил ее долгим взглядом, а потом резко вскочил и отправился следом. Он никогда об этом не говорил, но Хэлен заметила, что ее дед очень беспокоился за Аманду и в Монмут поехал главным образом для того, чтобы увидеть ее. Оставшись наедине с мисс Фишер, миссис Аммел вздохнула спокойней и пустилась в долгий обстоятельный рассказ, больше ничего не утаивая. Когда речь зашла о выкидыше, рыжеволосая леди не смогла удержать слез, но в остальном рассказ был сухим, хотя внутри ее обуревали самые разные чувства. Абигаиль обняла подругу за плечи, стремясь утешить.       - Все образуется, вот увидите, - с улыбкой сказала она и Хэлен поразила сила, звучащая в ее голосе. Абигаиль как всегда светилась внутренним светом, который давала ей вера. Девушка держалась очень достойно, несмотря на то, что творилось вокруг. Она рассказала о жизни Монмута, о строгой дисциплине и о неприятном капитане. Насколько графиня поняла, Грант успел утомить своими домогательствами молодую американку, и кто знает, что было бы, если бы не бдительность мистера Кроуфорда.       - Он заботился о нас все это время, без него мы бы пропали, - сказала блондинка и покраснела. Хэлен с удивлением посмотрела на подругу: она не понимала, как холодный аскетичный Гэбриэл может вызывать романтические чувства. Но, возможно, кроткой Абигаиль он действительно подходит?       - Странный вы сделали выбор, - только и сказала Хэлл, не желая упрекать подругу.       - А вы? Разве ваши вкусы так уж обычны? – резонно спросила Абигаиль, невольно задетая, и теперь пришла очередь Хэлен краснеть.       - Вас сопровождает тот самый мистер Кенуэй, о котором вы мне столько рассказывали? Я не могу понять, почему вы приближаете к себе опасных мужчин.       - Что вы имеете ввиду?       - В нем есть что-то общее с Коннором. Что-то такое во взгляде и даже в чертах лица, - задумчиво сказала блондинка и графиня почувствовала болезненный укол в сердце: так было всегда, когда она вспоминала индейца. Подумав, она согласилась с подругой: действительно, Хэйтем и Коннор были чем-то похожи, но, в тоже время, в них было столько противоположного, что Хэлл никогда их не сравнивала.       «Но ведь это правда, они оба – опасные люди. Неужели меня привлекает именно это? Нет, скорее, меня потрясает их властность», - размышляла девушка, а потом вдруг пораженно уставилась на блондинку. И как мисс Фишер за такое короткое время смогла разгадать все особенности ее отношений с Хэйтемом? Хэлен была уверенна, что они достаточно осторожны, чтобы никто ни о чем не догадался.       - Не смотрите на меня так, миссис Аммел, - кротко улыбнувшись, сказала Абигаиль, - просто я всегда чувствую, как люди относятся друг к другу.       - Я никогда не предавала Джона, - поспешно сказала рыжеволосая леди, закусив губу.       «Если только поцелуи не считаются изменой», - добавила она про себя. Абигаиль окинула ее укоризненным взглядом.       - Неправда. В вашем сердце Хэйтем занимает куда больше места, чем бедный мистер Аммел. Измена не всегда носит материальный характер. Ее главная суть простирается именно в духовной сфере.       Графиня пристыженно склонила голову, не находя слов. Для Абигаиль, которая большое значение предавала платоническим чувствам, действия Хэлен действительно были изменой. За волной стыда, Хэлл почувствовала неожиданную злость:       «Чудно, значит, я зря боролась с собой. Можно было не отказывать Хэйтему, раз я все равно неверная жена», - с раздражением подумала она и резко подняла голову, когда Абигаиль взяла ее за руку.       - Простите меня, Хэлен, не хотела вас огорчить, и я понимаю ваши чувства. К тому же трудно устоять перед таким мужчиной, как мистер Кенуэй.       - Вы так думаете?       - Я в этом уверена. Стоит ему посмотреть на тебя, и сразу чувствуешь себя особенной, - рассмеявшись, сказала мисс Фишер. Хэлен согласно кивнула, чувствуя облегчение: наконец-то, она среди друзей! Как приятно поговорить с близким человеком, ничего не тая и не боясь наткнуться на стену непонимания.       Позже вечером, когда Хэлл с наслаждением вымылась, тщательно расчесала волосы и надела чистое платье, позаимствованное у Абигаиль, ее компания снова собралась в маленькой комнате на первом этаже капитанского особняка на ужин. Тэкода остался во дворе и развлекался тем, что скалил зубы шарахающимся от него солдатам. Но на этот раз вместе с друзьями Хэлен, в гостиной был капитан и его офицеры. Гэбриэл уже отправился в Бостон, взяв самую быструю лошадь и припасы. Мистер Льюис чувствовал себя немного не в своей тарелке, то и дело с беспокойством поглядывая на Хэйтема. Тот, в свою очередь, вел себя как обычно, но стоило ему бросить хоть один взгляд в сторону капитана, как бедолага начинал трястись мелкой дрожью. Хэлен было почти жаль его, но что-то подсказывало, что этот человек не заслуживает доброго расположения. Что их ждет, когда Кенуэй уедет вслед за Кроуфордом? Грант наверняка захочет отыграться на слабых женщинах. Хэлл с тревогой посмотрела на сероглазого брюнета, и дурные мысли тут же оставили ее.       Она с нетерпением ждала того момента, когда все разбредутся по своим комнатам и можно будет поговорить с Хэйтемом наедине. Когда это, наконец, случилось, было уже далеко за полночь, но Хэлен не чувствовала усталости. Она тихо прошла по коридору первого этажа, освященному тусклым светом одной единственной лампы, и постучала в дверь комнаты, которую выделили мистеру Кенуэю. Он собирался отправиться в путь с восходом солнца, а это значит, у нее есть лишь несколько часов, чтобы побыть с ним рядом.       Девушка не знала, почему ей так необходимо остаться с ним наедине. Она все еще очень хотела уговорить его остаться, если не ради их отношений, то хотя бы ради безопасности. Неприятный и невоспитанный капитан вызывал у нее все большее беспокойство.       Дверь с тихим скрипом отворилась: на пороге стоял Хэйтем в неизменном темно-синем камзоле. Он молча отошел в сторону, предлагая войти. Его комната оказалась совсем крошечной, в нее едва уместилась узкая грубо сработанная кровать и письменный стол, на котором горела единственная свеча, отбрасывающая неровные тени на обшарпанные стены. Через маленькое грязное окно пробивался лунный свет, на столе были разложены письменные принадлежности и раскрыта книга.       - Вы тоже ведете дневник? – спросила Хэлен, проходя вглубь комнаты. Хэйтем закрыл дверь и заложил руки за спину, наблюдая за своей гостьей.       - С детства, - коротко ответил он. Женщина задумчиво посмотрела в окно, нервно сцепив пальцы.       - У нас с вами много общего, - тихо сказала она, и задумчиво повторила: - так много.       И действительно, у них были схожие черты: стремление к знаниям, гордость и достоинство, непримиримость к невежеству, желание нести пользу людям, прирожденные аристократические манеры, схожие взгляды на жизнь и философия, привычка вести дневник… Вот только мистер Кенуэй был зрелым мужчиной, прожившим необыкновенную жизнь, такую, какую Хэлен даже не могла себе представить, а она была еще совсем юной и неопытной, с детства окруженная заботой, и только начинала знакомиться с реальной жизнью. Может быть, если бы судьба Хэйтема была схожа с ее, то они были бы похожи еще больше.       - Простите, что отвлекаю, но, мне необходимо было вас увидеть, - оторвавшись от размышлений, сказала Хэлл и вновь посмотрела на мужчину. Она не боялась его так, как прежде, но уважала еще больше. Женщина хотела снова попросить его остаться, но не посмела и, вздохнув, грустно посмотрела в глаза. Возможно, впервые она позволила себе расслабиться и открыть душу перед этим человеком, от которого всегда старалась спрятать истинные чувства. Хэйтем тоже подошел к окну и остановился рядом. Он был удивлен ее визитом, еще больше странным поведением, а самое главное - чувствами, которые читались на ее лице.       - Я не понимаю, что вы нашли во мне, - сказал он, и, видя недоуменный взгляд, пояснил:       - Вы так молоды, а я…       - Даже не думайте это говорить, - с улыбкой перебила его Хэлен и приложила палец к его губам. Она знала, что он гораздо старше, но Хэйтем никогда не казался ей старым. Столько жизни было в каждом его взгляде, движении и поступке! Есть люди, которые становятся стариками уже в тридцать лет, и есть такие, кто до конца своих дней сохраняет молодость.       - Вы ничего обо мне не знаете, - грустно сказал Хэйтем, беря ее руку своими и прижимая к груди.       - Когда-нибудь вы могли бы рассказать, - ответила девушка. С каким удовольствием она выслушала бы его историю!       Кенуэй недовольно поджал губы, и Хэлл догадалась, о чем он думает, а точнее о ком: о Джоне Аммеле.       - Вы подумаете, что я - ужасный человек, но я все равно скажу: больше всего хочу попросить Питкерна не заниматься больше спасением вашего мужа. Пусть сгинет, ибо не было в моей жизни человека более неудобного, чем он. Ну, скажите, теперь считаете меня чудовищем?       - Нет, ведь я тоже чудовище, - ответила Хэлен, чувствуя невыносимую тоску. Кольцо на безымянном пальце казалось ей гранитной глыбой, тянущей на дно. Ну почему жизнь распорядилась так, а не иначе? Сначала Коннор, теперь – мистер Кенуэй, они потеряны для нее навсегда. Глядя ему в глаза, Хэлл испытала такой ураган чувств, что не находила слов, чтобы высказать все, что накопилось в сердце.       - Я не хочу расставаться с вами, - порывисто сказала она, не зная, что еще сказать. Хэйтем некоторое время смотрел на нее, а потом сделал шаг навстречу.       - У меня есть поместье, в Вирджинии, - неожиданно сказал он. Хэлли неожиданно подумала, что впервые видит его таким взволнованным и таким… живым.       - Наверное, чудесное место, - она тихо рассмеялась.       - Да, вам понравилось бы, - мужчина тоже улыбнулся.       - Если бы… - начала Хэлл.       - …то когда-нибудь, - закончил за нее Хэйтем.       Они некоторое время помолчали, позволив себе забыть о реальности и раствориться в мечтах. Хэлен думала о том, что отправилась бы в Вирджинию прямо сейчас, поехала бы куда угодно, если бы Кенуэй позвал. Но проклятое чувство долга и невыносимые оковы брака лишали девушку даже надежды на иллюзию. Она сама сделала себя рабой колец и не может отказаться от своей судьбы. А Хэйтем, что ж, возможно он еще не скоро освободится от дел своего ордена, чтобы вести мирную жизнь в своем поместье. И в этом они были тоже похожи: оба принимали все, как есть и не стремились идти против судьбы.       - Я потеряла ребенка, - совсем тихо прошептала Хэлен и добавила: - Я потеряла ребенка и не почувствовала ничего.       Женщина вспомнила пугающее безразличие, а затем длительное оцепенение, в котором она находилась после того, как узнала о выкидыше. Она думала, что любая нормальная женщина должна стенать от горя в такой ситуации и ужасалась, потому что сама не готова биться в истерике. Хэлл плакала от отвращения к своей бесчувственности и от страха, что с ней что-то не так, и оттого, что подвела Джона, и того, что боялась, что ей больше не удастся забеременеть. Но больше всего она переживала из-за того, что не испытала, по ее мнению, тех душевных мучений, какие должна была.       - Разве? – Хэйтем дотронулся до ее щеки и стер слезинку. Хэлен не удержалась и обняла его, спрятав лицо на мужской груди.       - Спасибо, - едва слышно поблагодарила она, когда чужие руки заключили ее в ответных объятиях.       На следующее утро девушка из окна своей комнаты наблюдала за тем, как Хэйтем садится в седло и уезжает. Она не вышла попрощаться, боясь, что в последний момент сама сядет на коня и умчится с Кенуэем прочь. Неважно куда, главное подальше от реальности. Тамплиер нашел ее силуэт в одном из окон и коснулся пальцами своей треуголки, едва заметно кивнув на прощание. Женщина подняла руку и прижала ладонь к прохладному стеклу, неотрывно глядя на удаляющегося всадника. Дорожная пыль, поднятая копытами его лошади, уже улеглась, и Хэлен вдруг улыбнулась: всегда, когда приходила пора расставаться, ее охватывало предчувствие новой встречи.

Минутка авторской упоротости №3 - Мистер Хэйтем, вы - моя главная звезда, - умиляется автор после сцены в форте Монмут. Мужчина благосклонно принимает комплименты, озадачившись тем, что к его одежде кто-то прилепил значок супермена. Никто не признается, но все считают, что мужчина вполне заслужил звание героя всех времен и народов. Автор с упоением любуется магистром тамплиеров и никак не может найти более выгодный ракурс. Ведь всем известно, что мистер Кенуэй со всех сторон прекрасен так, что всех колбасит. - А вот и моя непоколебимая скала, - довольный автор ловит за шиворот Коннора, которому не повезло пройти рядом, и опирается на него, в тайне пуская слюни. «Ну, все, теперь точно полная Нарния. Красота в руках и перед глазами. Можно так всегда, Боженька, ну можно?» - мечтательно вздыхая, думает автор. - Почему он всегда звезда, а я – вешалка? – возмущается индеец, явно не понимая, почему женская половина коллектива любит временами повисеть у него на шее. - Но он же - ХЭЙТЕМ! – заявляют все в один голос с благоговением, с изумлением встретив этот нелепый вопрос. Позже на перерыве за чашкой кофе Хэйтем делает ответный комплимент автору: - Вы почти что тамплиер, - автор обмахивается сценарием и краснеет, но тут появляется Коннор с томагавком наготове. - Кто сказал «тамплиер», где?! – возбужденно сверкая глазами, спрашивает метис. Автор прячется за спиной миссис Хэлен, думая, что это намеренное покушение со стороны Хэйтема. Наверное, таким образом, он свершил свою страшную мстю за табличку «охраняемая собственность». - Убийственный комплиментик, Хэйтем, - ржет Уильям Джонсон, проходя мимо в посмертном гриме. У метиса случается приступ апофигея при виде недавно отпетого. - Так, что все расслабились? Коннор, прекрати симулировать, Уильям, уйди с глаз моих, не видишь, ты расстроил наше золотце? - Нашего Малыша, - согласно кивнув, добавляет Хэйтем, игнорируя возмущенного метиса. - Спокойно, дуэль отца и сына будет в конце. Обещаю драму, кровь и бетон. И где Чарльз, мать вашу?! – почесывая затылок, спрашивает автор. - Так он ушел к индианкам, - сдает «любимого» приятеля Томас. Все в глубоком ступоре. Через некоторое время автор обретает дар речи: - А ты почему не там? - Вообще-то я – однолюб, - отвечает Хики, пользуясь случаем, чтобы подправить репутацию. Все в еще большем шоке, даже у Хэйтема со скрипом отвисла челюсть. Автор перечитывает сценарий, проверяя, не напутали ли там чего. А на площадке, тем временем, продолжается обычная жизнь: где-то рядом от замогильно воющего Уильяма с криками: «чур меня» бегает Коннор. Хэйтем, подобрав отпавшую челюсть, в знак протеста против монархии сжег табличку «охраняемая собственность», чем заслужил почетный значок «Сын Свободы» от Адамса. Брюса увезли в больницу с приступом острого бронхита. С шумом и фанфарами явился Вашингтон, но теплого приема не получил. - Что это вы все Хэйтема обхаживаете? – упрекает он, наблюдая, как оператор обмахивает Кенуэя микрофоном-опахалом, а статист подносит пончик и кофе. Будущий президент получил только презрительные взгляды всей съемочной группы. Автор открывает рот, чтобы разъяснить неразумному, в чем соль, но Кенуэй успевает первым: - Я же Хэйтем.