Грядет восточный ветер, Унесет он все тайны душ людских. Пусть, сердца так ярко светят - Он посланник краев чужих... Не пощадит он никого, Ничто не встанет у него на пути. Его не видно сквозь окно, Ему не прикажешь ты уйти...
***
Второе путешествие через Атлантику показалось Хэлен размеренным и невыносимо долгим. «Святая Мария» нехотя разрезала носом водную гладь, лениво продвигаясь вперед. Это был большой, изыскано украшенный корабль, с вместительным грузовым трюмом, предназначенным для перевозки самого разного товара. Как торговое судно, «Мария» была хорошо укреплена, но неповоротлива и обладала малой огневой мощью. В свободное время маркиз совершал на ней длительные вояжи у побережья Мэна, его апартаменты были поистине королевскими, в них было все для путешествия со всеми удобствами. Ален окружил гостью заботой и неусыпным вниманием, любезно предоставив свою каюту в полное распоряжение на время плавания. По вечерам он приходил к ней и развлекал беседами за бокалом прекрасного французского вина. На палубу даме редко дозволялось выходить, дабы не смущать матросов, но в каюте был небольшой балкончик и несколько иллюминаторов, так что Хэлен не страдала от духоты. Команда корабля была безоглядно предана щедрому капитану, который, несмотря на фанфаронство, слыл отличным моряком. Он владел еще несколькими суднами меньшего водоизмещения, на которых занимался каперством(1) и имел на то официальное разрешение французской короны. - Лучше бы мы поплыли на одном из ваших быстроходных судов, - вздыхая, говорила Хэлен. - Чтобы ютиться в затхлой каморке и питаться галетами? Ну, уж нет! Море прекрасно, им необходимо наслаждаться. Неужели вас так утомила поездка? – лукаво прищурившись, спрашивал Ален. И Хэлен действительно не на что было жаловаться, однако она переживала за покинутых родственников и мечтала, чтобы вынужденное путешествие поскорее закончилось. Временами она всерьез подозревала, что маркиз нарочно не спешит, чтобы подольше побыть в ее обществе. Тем не менее, де Сен-Лирой не зря заявлял, что «любит любовь». Он был великолепным собеседником и весьма галантным ухажером. Его поведение балансировало на тонкой грани приличного тона и фамильярности, за внешней простотой обнаруживался острый ум и впечатляющая образованность. Он коллекционировал необыкновенные знания и умения: всерьез увлекался астрологией и химией, и эти знания легко совмещал с верой в мистические силы и гаданием на картах таро. Ален выглядел как баловень судьбы, однако со временем Хэлен начала понимать, что его удача лишь следствие блестяще продуманных планов, умело воплощенных в жизнь. Одним из главных его достоинств был голос. Невозможно было не попасть под очарование звучного тенора, сливающегося с аккордами гитары. В такие моменты его красивое безбородое лицо озаряла страсть, в черных глазах загорался огонь, и сразу становилось очевидным его аквитанское(2) происхождение. У Алена был чувственный рот, нос с легкой горбинкой и непослушная угольно-черная шевелюра. Он звонко смеялся, видя, с каким восхищением женщина слушает его пение. - О да, мадам, мои предки – трубадуры, умели воспевать красоту, - уверял он, и графиня ни секунды не сомневалась в правдивости этих слов. Встреться они четырьмя годами ранее, она потеряла бы голову от такого мужчины, но повзрослев, сумела разглядеть и другие, не совсем приятные черты этого неординарного человека. Маркиз был избалован женским вниманием, пресыщен всеми прелестями и даже интересовался мужчинами. В свои двадцать семь лет он был вдовцом и состоянием был обязан безвременно почившей супруге. То ли из желания развлечься, то ли из любви к риску, но он поведал о том, что его всерьез подозревали в отравлении жены. Сколько бы Хэлен не размышляла, никак не могла понять, насколько близки эти слухи к реальности: с Лироем ни в чем нельзя было быть уверенной. Его губы, порой столь прекрасные, иногда искажала жесткая усмешка, выдававшая расчетливый характер. Он был не предназначен для спокойной жизни и верности одной избраннице, слыл безжалостным фехтовальщиком и хладнокровным дельцом, без зазрения совести разорявшим конкурентов. Людей часто обманывал его наигранно простой вид, и в этом была их главная ошибка, поскольку он обладал многими качествами, но только не простодушием. Хэлл допускала, что он мог взять ее на борт только из желания позлить Коннора, который остался равнодушным к его персоне, а вовсе не из дружеского участия. Он никому не открывал душу до конца, был себе на уме, жил для себя и в свое удовольствие. Впрочем, это не означало, что он не ценил дружбы и не имел чести, однако верность никогда не была его сильной стороной. Несмотря на эти не слишком привлекательные черты, Хэлен сносно переносила его общество, так как он не был глупым, обладал изысканными манерами и уж что-что, а развлекать умел великолепно. - Я все-таки погадаю вам, мой друг, - решил Сент-Лирой однажды вечером. Девушка была немного заинтригована, хотя не хотела предсказаний, определяющих дальнейшую судьбу, но спорить с маркизом было невозможно и, в конце концов, она сдалась. Ален достал колоду потертых таро, разложил на столе рубашками вверх и попросил девушку выбрать главную карту. Он повторил просьбу еще трижды, но выбирать полагалось уже по два аркана, после чего колода была отложена, а выбранные карты размещены особым образом. В центре расклада были две карты, наложенные друг на друга крест-накрест. По обе стороны от них Ален положил по одной карте, а над ними поместил оставшиеся три в форме полукруга. Центральной картой, обозначающей Хэлен, оказалась Императрица, царственно сидящая на красивом резном троне. В руках владычица держала символ власти - скипетр и острый меч. У ее ног с одной стороны лежал лев, с покорно склоненной златогривой головой, а с другой - щит. Императрицу перекрывала карта колесницы, запряженная змеей, быком и львом, а над ней, раскинув крылья, парил феникс, пылающий пламенными крыльями. Это означало, что Хэлл вела судьба, давно предначертанная заводами, хотя девушка постоянно вступала с ней в неравный спор. Необыкновенная, наполненная испытаниями жизнь довлела над женщиной, подчиняя своей воле. - Но вам не нужно бояться, взгляните, – Ален с улыбкой указал на льва у ног императрицы, - вы обхитрили всех, мой друг, и гордый лев смиренно лежит у ваших ног. Великая императрица создана побеждать, у нее есть щит и меч. Карты слева и справа от центральной, раскрывали факторы, оказывающие наиболее сильное влияние. Аркан справа изображал гордого Императора, его голова, увенчанная короной, была обращена к Императрице. - Этот человек помог вам найти себя, - пробормотал маркиз, всерьез увлеченный гаданием, - можно сказать, он создал вас, и вся ваша жизнь пропитана его влиянием. Аркан слева был Солнцем. Мужчина объяснил, что его лучи освящают и дарят надежду, но источник тепла в стороне, недоступный и независимый. Это было благотворное влияние человека, отстраненного, но не чужого. Если Император был абсолютом власти, без которой не существовало бы императрицы, то Солнце давало ей силы преодолевать нелегкие испытания. - Хотите сказать, мне век быть одной, потому что для одного я слишком независима, а до другого мне не добраться? – иронично усмехнувшись, поинтересовалась Хэлен, вполне представлявшая, каких людей воплощают таро. - У вас же есть колесница, - хитро прищурился маркиз и продолжил. Верхние три карты означали прошлое, настоящее и будущее слева направо. Прошлое обозначал зловещий аркан Висельника. Это был тупик, ошибка, глубокие заблуждения, доставившие в свое время много проблем, в которых была виновата сама Хэлен. - Вы вечно спорите с фортуной, и это дорого вам обходится, - прокомментировал Ален. Средней картой был Шут, означающий новый жизненный этап, открывшиеся возможности и непривычную для судьбы девушки свободу. Но так же предупреждал о наивности и уснувшей бдительности, которая грозила обернуться новыми неприятностями. - Вы думаете, что убежали от судьбы, в действительности же, лишь сделали к ней еще один шаг, - покачал головой маркиз и открыл последнюю карту. Затаившая дыхание Хэлен невольно вздрогнула, увидев Дьявола. Заметив это, Лирой принялся ее успокаивать. - Дьявол редко означает катастрофу, хоть порой и говорит о вмешательстве демонических сил, - мужчина попросил выбрать еще три карты, которые положил возле дьявола. - Это не дьявол, скорее дьяволица! – воскликнул он, глядя на арканы Жрицы, Отшельника и Башни, а потом перевел посерьезневший взгляд на молодую женщину, - вы встретите соперницу, которая захочет отобрать то, что принадлежит вам, воспользовавшись помощью Отшельника… - Довольно, - не выдержала графиня, поднявшись из-за стола. Ей не хотелось знать о предстоящих неприятностях, она предпочитала думать, что все плохое осталось позади. После сего дня она еще больше заторопилась, стремясь поскорее разобраться с делами и вернуться в Америку. Туманное предостережение о грозящей опасности и таинственной противнице встревожили ее гораздо сильнее, чем могло показаться. Неужели какая-то женщина явиться, чтобы отобрать у нее Коннора, или, может, Хэйтема? С ассассином у нее итак были не лучшие отношения, так что она не страшилась ссоры с этой стороны, но понимала, что не сможет спокойно смотреть, как он увлекся другой женщиной. В то же время конфликт с Хэйтемом представлялся настоящей катастрофой, так как она дорожила расположением этого господина чуть ли не пуще всего прочего. Графиня встала у иллюминатора и посмотрела в безбрежное звездное небо. Ярче всех горела полярная звезда, ее мерцающий свет придавал уверенности. Хэлен тихонько вздохнула, почувствовав, как сердце наполняется надеждой и коснулась пальцами медных локонов. За зиму волосы вновь отросли и теперь обрамляли ее лицо пышным ореолом, ниспадая чуть ниже плеч. Лавандовое масло маркиза действительно сотворило с ними чудеса.***
Ясным июньским утром, какое не часто бывает на берегах старушки-Англии, «Святая Мария» вошла в порт Лондона, пришвартовавшись к одному из многочисленных причалов. Путешествие прошло удивительно спокойно, чему не переставал удивляться даже капитан. - Просто поразительно, что мы переплыли Атлантику и не застали ни один шторм, а пиратские флаги даже не появлялись на горизонте! – маркиз ликовал и грозился увековечить изображение Хэлен на носу корабля, намекая, что причина поразительной удачи заключается в ней. - Я не знаю, как благодарить вас, мой друг, - сердечно улыбаясь капитану, сказала графиня, когда они прощались, стоя на верхней палубе. Матросы уже переносили ее вещи на пыльные мостовые лондонского порта. На девушке было светло-голубое дорожное платье с длинными рукавами, узким воротом и тугим корсетом. Точеную фигурку скрывали складки объемного сиреневого плаща, накинутого на плечи. Ален от души рассмеялся и неожиданно привлек ее в объятия, запечатлев на губах нескромный поцелуй. Это было так неожиданно, что Хэлл не успела даже вскрикнуть и отстраниться, а смогла лишь через несколько мгновений. - Что вы себе позволяете? – возмутилась она, пылая алыми щеками. - Я же обещал, что когда-нибудь поцелую вас, - ничуть не смутившись, пояснил Ален, обаятельно улыбаясь, - скорее бы встретить нашего общего друга, капитана Аквилы. Помните, я говорил, что у нас будет дуэль? - Не вздумайте, он убьет вас! – смертельно побледнев, запротестовала Хэлен, не зная, насколько серьезно тот говорит. У нее не возникало никаких сомнений по поводу исхода поединка. - Зря вы так не верите в мои силы, - оскорбился Лирой и тут же переменил тему, - ну, удачи вам, красавица. Возмущенная до глубины души, девушка поспешила покинуть корабль несносного маркиза. На пристани царил невообразимый сумбур, какого не встретишь в маленьких городах Северной Америки. Женщина растерянно осматривала некогда знакомые улицы, с трудом продвигаясь в людском потоке. Ее вещи отправили в поместье Аммелов, находящееся за городом, а ей самой предстояло нанять кэб. Она с интересом осматривалась, находя знакомое и изучая новое. Лондон стал больше, шумнее, дома в старых кварталах еще сильнее покосились, а переулки наполнились более темными тенями и бОльшим количеством грязи. Несмотря ни на что, Хэлен не могла не любить этот город, причудливый и живущий своей необъяснимой жизнью. Нищенские трущобы перемежались с богатыми кварталами вроде площади Королевы Анны, а район бедняков по праву был достойным соперником канувшему в лету парижскому Двору Чудес(3). Хотя дул порывистый ветер, гнавший по небу увесистые облака, он не в силах был развеять непередаваемый дух большого города: пахло сыромятной кожей, железом, хлебом, рыбой, и этот специфический букет смешивался с вонью помоев и гнили, доносившейся из сточных канав. Хэлен добралась до родной улицы и побродила там, задумчиво рассматривая праздно шатающихся зажиточных горожан, бывших соседей. Они были не похожи на трудолюбивых жителей Америки, на их фоне графиня казалась иностранкой. «Как только устроюсь, сразу навещу свой старый дом», - решила она и, почувствовав голод, вернулась в портовый квартал, чтобы перекусить в корчме(4) и дождаться там свободного экипажа, которые в большом количестве останавливались неподалеку от подобных заведений. Лондонские трактиры, особенно не богатые, были точь в точь как в Америке, и это несколько приободряло. Хэлен вошла в таверну, и ее сразу же окутал запах табачного дыма и кислого пива. В полумраке задымленного помещения за столами сидели моряки и не слишком состоятельные путешественники. Успокоенная знакомой атмосферой, женщина откинула капюшон длинного сиреневого плаща и собралась озвучить подоспевшей прислуге заказ, как вдруг из дальнего конца зала ее кто-то позвал. - Миссис Аммел, какой приятный сюрприз! – приблизившись, Хэлен узнала в незнакомце капитана «Святой Марии». - Присаживайтесь поскорее и поедим. Я так и знал, что вы не найдете подходящей кареты, - тараторил француз. Хэлл оглядела битком набитое помещение и со вздохом присела на табурет напротив. - Я думала, вы не собираетесь задерживаться в Лондоне, - задумчиво сказала она, после того как сделала заказ. Ален беззаботно пожал плечами, показывая, что не придает этому факту особого значения. - Это же было утром, дорогая графиня. Мне стало любопытно, и я немного прогулялся. Кроме того, тут есть недурные товары, которые можно закупить по низкой цене, так что есть повод задержаться на несколько дней. И потом, как я мог оставить вас после такого сказочного поцелуя? - Ваши действия возмутительны, - отрезала Хэлен, - если вы намерены продолжать в том же духе, я тотчас же уйду. Маркиз поймал ее за руку, наградил извиняющейся улыбкой, и она осталась. Все-таки в его копании графиня чувствовала себя спокойней, хотя еще не избавилась от неловкости. Сен-Лирой, напротив, уже забыл о недавнем инциденте и с интересом расспрашивал о городе. - И все же это место вам нисколечко не подходит, хотя я, разумеется, не смею сомневаться в ваших столичных манерах, - изрек он. - Поэтому я и уехала отсюда в свое время, - с улыбкой отозвалась молодая женщина, с аппетитом уплетая мясной бифштекс в остром соусе и рагу из овощей. По здешней кухне она действительно скучала. - И зачем вернулись? - Нужно решить некоторые семейные дела, - неопределенно ответила она, морщась от бесцеремонности собеседника. За время плавания Ален порядком утомил ее расспросами на личные темы. - Какая-нибудь тягомотина с наследством, я полагаю, - отозвался маркиз как ни в чем не бывало и сделал паузу, - но для этого вам вовсе не обязательно было ехать в такую даль, ведь можно отправить поверенного. - Моя названная сестра в письме настаивала на личном присутствии, - со вздохом пояснила Хэлен, полностью соглашаясь с брюнетом. Действительно, дела можно было решить с помощью доверенного посланника, но Виктория Аммел неожиданно загорелась желанием поближе познакомиться с вдовой старшего брата и буквально умоляла ее приехать. За время пути Хэлен успела не раз подивиться этому необыкновенному рвению со стороны новоиспеченной родственницы, хотя поначалу не придала этому большого значения. - Ясно. Не поймите превратно, но позвольте спросить, кому вы сообщили о том, что уезжаете? – понизив голос, спросил Ален, пытливо заглядывая собеседнице в глаза. Необыкновенная серьезность тона заставила ее задуматься и дать ответ, хотя она вовсе не была расположена откровенничать. - Кроме тех, кто помогал со сборами и присутствовал при отплытии, об этом знал только мой дед Брюс. Я лично отправила ему записку с надежным человеком. - Так ли он был надежен? – фыркнул Ален, лениво вытянув ноги и откинувшись на стену. - О чем вы? - За вами следят с тех самых пор, как вы сошли на берег, голубка моя. Это заинтересовало меня, я решил остаться и понаблюдать, и с прискорбием сообщаю, что мои подозрения подтвердились. Не оборачивайтесь, но у выхода стоит таинственный джентльмен, который следовал за вами на протяжении всего дня. У Хэлен пошел мороз по коже, но она послушно втянула голову в плечи, не разрешая себе оглядываться. Она нахмурилась, лихорадочно размышляя, кому могла понадобиться. В Англии у нее просто не было врагов, так что хвост, очевидно, приплыл из самого Нового Света. Неужели Коннор приставил к ней шпиона, но какой Братству смысл следить за ней в Англии? Это больше похоже на интриги тамплиеров, но как они узнали, где ее искать, а самое главное, каким образом так быстро выследили? Все это представлялось малореальным. Даже если курьер Брюса работал на Орден, тамплиерам понадобилось бы время, чтобы выслать погоню. Женщина немного расслабилась и перестала хмуриться, высказав сомнения вслух. - Должно быть, это какой-то уличный разбойник, - успокоила она себя. - Если он хотел ограбить вас, то у него было множество возможностей за сегодняшний день: толпа – лучшее место для карманника, а убийцы в такое время не охотятся. Нет, он держится в тени и не приближается ближе десяти шагов. Это определенно слежка, я такие вещи сразу узнаю. И поскольку этот тип поджидал вас у самого корабля, готов спорить, что ниточка тянется в Америку, - разубедил ее Ален и склонился к столу, заговорив тише. - У вас есть идеи, кто бы это мог быть? Хэлен озадаченно закусила губу, не зная, что ответить. С одной стороны ей не хотелось доверяться ветреному авантюристу, с другой - больше было некому. Наконец она медленно кивнула, подтверждая догадки южанина, а тот довольно прищурился и ненадолго задумался. - Но я не представляю, как они могли узнать о моем отъезде, - шепотом проговорила девушка. - Скорее всего, их информатор – один из матросов, которых я взял на борт в Дэвенпорте. Ребята просились на работу, тогда я не видел причин им отказывать. Одному из этих отщепенцев наверняка было поручено не спускать с вас глаз, вот он и напросился в команду, а здесь перепоручил заботам своих союзников. Хэлен недоверчиво выгула бровь и позволила себе развеселиться: - Можете не волноваться, сэр, наверняка это Коннор отправил своего человека, - отсмеявшись, сказала она. Ален в свою очередь изумленно приподнял брови. - Я знал, что ваш возлюбленный немного странноват, но чтобы до такой степени? Нет, все верные ему матросы остались в Дэвенпорте, преданно ожидать возвращения своего капитана. А эти ребята явно были пришлыми, я раньше не видел их в поместье, - разочаровав девушку, француз снова задумался, но потом махнул рукой. - Теперь этого матроса век не сыщешь, он наверняка уже устроился на корабль, отправляющийся обратно в Америку. Выходит, нужно брать того, что следит за вами здесь. - Брать? – переспросила Хэлен и непонимающе захлопала глазами, смутившись под насмешливым взглядом приятеля. - Вы хотите выяснить, кому так понадобились, или нет? – без обиняков поинтересовался он. Хэлен неуверенно кивнула. Хотя она все еще ему не доверяла, других союзников не предвиделось и приходилось удовлетвориться тем, что есть. Рассказывать о тамплиерах и ассассинах она не спешила, все еще наивно надеясь, что маркиз раздувает их мухи слона.***
Поздним вечером графиня в одиночестве вышла из кабака и медленно пошла по темной, плохо освященной улице, вся пронизанная волнением. Воздух был сырым и промозглым, из речного канала тянуло тленом и тиной. Женщина знала, что ночной Лондон – не место для добропорядочной дамы, но отступать было поздно: она должна была сыграть строго отведенную роль. Ей очень хотелось обернуться и посмотреть, не идет ли кто следом, но она заставила себя держать голову прямо как ни в чем не бывало. Она намеренно выбирала самые темные переулки, молясь, чтобы все побыстрее закончилось. Из-за серых туч выползла ущербная луна, тускло освещая притихший ночной город. В узких переулках между домами посвистывал ветер, хлопая деревянными ставнями на скрипучих петлях. Изредка навстречу рыжеволосой девушке попадались запоздалые прохожие, провожающие ее ошеломленными взглядами и совсем уж подозрительные личности. «Пора возвращаться», - не выдержав напряжения, решила Хэлен и, остановившись, неуверенно потопталась на месте. У нее вырвался неровный вздох, когда за спиной послышались тихие шаги. Не в силах больше терпеть, она развернулась, натолкнувшись взглядом на человека в грязной широкополой шляпе и поношенном камзоле. Неизвестный резко остановился, но изумление в его взгляде быстро сменилось злостью, когда он понял, что раскрыт. Мужчина быстро пошел к беззащитной женщине, и его недобрый вид заставил ее попятиться. Тут позади негодяя из тени вынырнул еще один таинственный персонаж и уложил его точным ударом кулака в затылок. Хэлл сдавленно вскрикнула, закрыв лицо руками, а ее преследователь растянулся на грязной мостовой лицом вниз. Над ним возвышался человек в белой распахнутой рубахе, темных обтягивающих штанах и сапогах с высоким голенищем. Лицо его было скрыто черной карнавальной маской. Приблизившись к полуживой от страха девушке, Ален со смехом сдернул маску. - Вы ненормальный! – придя в себя, пискнула разгневанная графиня, которая уже успела проститься с жизнью, решив, что попала в руки к уличному головорезу. - Не злитесь на меня, ягненочек мой, - миролюбиво сказал маркиз, а потом склонился над поверженным противником. Порывшись у того в карманах, он разочарованно вздохнул и поднялся. - При нем нет ничего интересного. Придется пойти старым путем, - брезгливо поморщившись, сообщил он. - Каким еще путем? – подозрительно прищурившись, переспросила девушка, полная дурных предчувствий. - Допросим мерзавца, - коротко изложил свой план Ален и взвалил на плечи бессознательное тело. Хэлл вовсе не хотела участвовать в подобном, но выбора как всегда не было. Вздохнув, она последовала за другом, который уверенно шел в определенном направлении. - Куда вы его тащите, и где вас носило так долго, позвольте спросить? – раздраженно поинтересовалась она, на что молодой человек неопределенно хмыкнул. - В какую-нибудь подворотню потемнее, куда еще? Ну-ну, вы же воспитанная милая вдовушка, какой тон вы себе позволяете? Хэлен возмущенно фыркнула, впрочем, замолчав. Лишенная привычного аристократического круга, немало времени проведшая среди солдат и простого люда, она действительно порой выражалась не так, как подобает даме из высшего общества. Пройдя еще полсотни метров, Ален свернул в укромный узкий проход между домами и, не церемонясь, бросил тело себе под ноги. Ударившись о землю, шпион застонал, с трудом приходя в сознание, а капер тут же схватил его за грудки и, рывком подняв из лужи помоев, прислонил к стене. - Что тебе нужно от этой женщины? – к радости Хэлен, он решил перейти сразу к сути. Шпион с трудом сфокусировал взгляд сначала на нем, потом на рыжеволосой девушке, которая стояла за его спиной, и сделал слабую попытку вырваться. Ален выхватил из-за пояса кинжал, приставил его к горлу негодяя и повторил вопрос. - Знать ничего не знаю, я шел сам по себе, - нагло выпалил разбойник. Французский приватир недобро улыбнулся и уколол несговорчивого малого острием лезвия в шею. Тот затараторил еще быстрее: - Я просто хотел ограбить ее, клянусь, ничего больше! - Неверный ответ, - Лирой сжал кулак и несколько раз ударил пленного по лицу, так что тот потерял равновесие и снова начал падать, но маркиз схватил его за ворот и поставил на прежнее место, энергично встряхнув. - Мой корабль полчаса как встал на якорь, а ты уже поджидал ее на пристани. Неужто услышал звон монет оттуда? - Пошел к черту, гасконское отродье, - прошипел шпион, сплюнув кровавую слюну. Лицо Алена исказила гримаса ярости, он схватил мужчину за запястье одной руки, прижал ее к стене и вогнал кинжал в раскрытую ладонь. Хэлен замутило, но она заставила себя оставаться спокойной. Ее преследователь истошно вопил, пока француз не схватил его за горло, перекрывая кислород. - До восхода еще далеко, приятель, и времени у нас много. Просто скажи, кто тебя послал, и уйдешь отсюда живым… более-менее, - вкрадчивым голосом посулил маркиз. Наемник посмотрел на него единственным здоровым глазом (второй заплыл) и упрямо сжал губы. Лирой усмехнулся и несколько раз с наслаждением провернул кинжал в его руке, что вызвало новые безумные крики. В соседнем дворе залаяла собака, но никто не спешил прийти на шум – Ален правильно выбрал место. - Ты сумасшедший, - хрипло выдохнул шпион, обливаясь слезами и потом, а потом разразился отборной бранью, от которой у Хэлен покраснели уши. Сент-Лирой флегматично проигнорировал оскорбления и выдернул кинжал из изувеченной ладони. - Кажется, ты до сих пор не понял, что дело пахнет жаренным, дружок. Как бы объяснить по доступнее, - он сделал вид, что всерьез размышляет, - что если мы сыграем в игру? Я задаю вопрос, ты – отвечаешь. Если ответ будет не верным, я отрубаю тебе фалангу пальца. Если же меня все устроит, - по губам его расплылась призрачная улыбка, - ты проживешь чуть дольше. Шпион явно заколебался, а увидев грозное лезвие перед носом, и вовсе задрожал от страха. - Это все тамплиеры, они послали меня, - упавшим голосом проговорил он, уронив голову на грудь, но кинжал у горла заставил его вновь поднять взгляд. - Что им нужно от этой женщины? – последовал вопрос. - Я не представляю… не знаю, клянусь! На вашем корабле был один малый, которому было велено присматривать за ней. Как только вы причалили, он нашел меня и сказал, что я должен следить за каждым шагом дамочки, а новости отправлять в Америку. - За этим стоит магистр американского обряда? – быстро спросила Хэлл, подходя ближе. В голосе ее звучала сталь. Ален надавил лезвием на горло мужчине, и на коже выступила рубиновая капелька крови. Тот усиленно замотал головой. - Не имею понятия, клянусь. Я не состою в Ордене, только работаю на него здесь, в Лондоне, это правда! – чуть не плача, заверил он жалобным дрожащим голосом. Маркиз посмотрел на Хэлен, дождался ее кивка и убрал кинжал за пояс, отступая на шаг. - Ну, было не так сложно? – поинтересовался он. Наемник хотел что-то ответить, но Ален схватил его за голову, одним движением свернув несчастному шею. - Нужно поскорее выбираться отсюда, мой друг, - обратился маркиз к ошарашенной Хэлен, - здесь не место для порядочной женщины. - Вы убили его! – не верящим тоном воскликнула она, во все глаза глядя на брюнета. Тот раздраженно дернул плечом. - Ну, разумеется. Уж не хотите ли вы сказать, что я должен был отпустить его? Мне не нужны проблемы с Орденом. - Но вы обещали его отпустить, - пробормотала графиня, все еще потрясенная. Она понимала, что иначе поступать нельзя, но все же не была готова стать свидетельницей хладнокровного убийства. - А моя жена как-то обещала сплясать на моей могиле, - мрачно пошутил француз, взяв растерявшуюся спутницу за руку и увлекая за собой. - Ее вы тоже убили? – машинально спросила она. - Да как вы могли предположить такое?! – оскорблённый до глубины души, воскликнул Лирой. - Не думал, что вы поверите нелепым бредням. Впрочем, Хэлен не слишком убедило его возмущение. Она по-новому смотрела на Алена и теперь понимала, что это человек умел быть по-настоящему безжалостным. - Вы знаете о тамплиерах? – немного придя в себя, спросила она, на обратном пути в трактир. - Разумеется, я о них слышал. Во Франции тайные общества весьма популярны среди знати, и каждый уважающий себя дворянин состоит в каком-нибудь. И мсье Коннор как-то упоминал о них. Он вроде как враждует с ними, и предлагал мне присоединиться. Но удивительно то, что вы в курсе, - немного погодя ответил Ален. - И вы присоединились? – полюбопытствовала Хэлен, игнорируя его заинтригованный взгляд. - О нет, это не по мне, слишком много условностей. Но вы-то, каким образом во всем этом замешаны? – допытывался маркиз, но Хэлл не стала отвечать, несмотря на горячие расспросы. В конце концов, когда они дошли до таверны, Лирой успел дважды обидеться и расстался с ней весьма холодно, справедливо оскорбленный скрытностью. Но графине не было дела до его переменчивого настроения. Запершись в каморке, которую она сняла на эту ночь, женщина долго не могла уснуть, размышляя о случившемся. Выходит, что все их усилия держать в тайне ее пребывание в Дэвенпорте пропали зря – тамплиеры все равно узнали, где она. Не нужно было долго думать, чтобы догадаться, что их предали. Тот самый гонец Брюса или кто-то из ближайших слуг… но если тамплиеры раскрыли ее местонахождение, почему не стали ничего предпринимать? «А может, прямо сейчас они атакую Дэвепорт», - с ужасом подумала девушка, но потом отмела этот домысел прочь. В конце концов, Ордену нужен лишь ассассин, а не его поместье, так что жителям Дэвепорта ничего не угрожает. Но почему Хэйтем так долго медлил и не делал ничего, чтобы ликвидировать врага? Этого Хэлен никак не могла понять. Она не знала, что мистер Кенуэй и Коннор заключили альянс и вот уже несколько месяцев работают сообща, пытаясь поймать Бенджамина Черча. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как теряться в догадках. Снедаемая беспокойством за близких и за жизнь Радунхагейду, девушка еще долго ворочалась и не могла уснуть на неудобной койке. Кто знает, что предпримут английские тамплиеры, узнав, что одного из их людей убили? Магистр слишком далеко, чтобы повлиять на решения местных глав Ордена. Теперь Хэлен была рада, что рядом оказался Ален, с ним у нее был шанс дать достойный отпор при необходимости. И поэтому, услышав на следующее утро, что маркиз собирается уезжать, она готова была умолять его остаться. - Вы покидаете меня после всего, что приключилось? – с нескрываемым страхом переспросила Хэлл. Она завтракала, когда капер спустился в главный зал и уселся к ней за стол. В таверне почти никого не было, Лондон еще спал. Женщина ни на секунду не сомневалась, что смерть одного из наемников очень быстро обнаружат, и слежка в скором времени может возобновиться, только угроза станет еще сильнее. - У меня нет желания ввязываться в интриги тайных организаций, - отозвался Ален, потерев заспанные глаза и потребовав у хозяина кружку эля, - вы забываете, что я не собирался оставаться в Лондоне, мой ягненочек, - добавил он, отпив прохладного напитка и сразу подобрев. - Я не ваш ягненочек, - процедила Хэлен, отворачиваясь. - Я избавил вас от преследователя, чего еще вы хотите? – возмутился Сен-Лирой. - Не думаю, что они надолго оставят меня в покое, - тихо проговорила женщина и подавленно вздохнула, - вы не можете бросить меня! - И что вы предлагаете? Я что, должен убивать каждого, кто косо на вас посмотрит? – возмутился аквитанец. - Ни в коем случае, пусть следят, сколько им вздумается. Но вы убили одного из них, и они могут решиться на месть. Вы говорили, что вы – мой друг, так помогите! Маркиз допил эль и звучно выругался. Он был так взволнован, что даже не попросил извинения за свою резкость. Хэлен пришлось употребить все свое красноречие, чтобы упросить его остаться. Она посулила ему все возможные развлечения, какие можно найти в Британии и пообещала, что предоставит лучшие апартаменты под своей крышей. И потом, все это ненадолго, она быстро закончит дела, и они смогут отправиться в обратный путь. Если бы она верила, что это подействует, то наверняка предложила бы и себя. Вместо этого она пообещала, что представит его всем своим привлекательным знакомым, как женщинам, так и мужчинам. А в середине лета в Лондон прибудут корабли из далекой Индии и Африки, груженые невиданными диковинками, и он, маркиз, непременно заинтересуется ярмаркой. - Ладно, ладно, я, так и быть, останусь, и никто не посмеет сказать, что де Сен-Лирой забыл, что такое дружба, - ворчливо подытожил Ален, после пространной красноречивой тирады. Хэлен прониклась к нему новым уважением, поскольку понимала, что втягивает его в опасную игру, и он достаточно умен и осторожен, чтобы верно оценить степень угрозы. В данном случае ни ярмарка, ни возможные приятные знакомства не могли перевесить риск. Кроме того, теперь ему предстояло отправить «Святую Марию» в Европу, поручив командование своему заместителю, так как закупленные товары нужно было доставить во Францию в срок. Тем же днем графиня в сопровождении своего защитника отправилась в поместье Аммел. По пути, в благодарность за поддержку, она кратко описала ему свое знакомство с магистром тамплиеров, а проницательный аквитанец тут же заподозрил интрижку. - А вы умеете выбирать мужчин, дорогая вдовушка, - пошутил он, но встретившись с ее грозным взглядом, благоразумно сменил тему. Дорога, лентой вьющаяся среди заливных лугов и сельскохозяйственных полей, была ровной и широкой. Родовое гнездо Аммелов находилось всего в паре часов езды от столицы. Особняк окружал обширный, хорошо ухоженный парк, а к дому вела аллея, по обеим сторонам которой стояли высокие вековые деревья с роскошными зелеными кронами. Большое строение был трехэтажным и напоминало замок в миниатюре. По многочисленным барельефам и статуям, украшавшим фасад, можно было сказать, что его построили около века назад, явно на французский манер. Высокие окна с витражами, заостренные миниатюрные башенки с бойницами, широкое крытое крыльцо с мраморными колоннами – все это было очаровательно и чересчур помпезно для строгих английских нравов. Особняк был облицован широкими каменными плитами из светлого камня. В конце аллеи был просторный двор, в центре которого находился небольшой круглый фонтан. Кусты под окнами и вокруг двора были аккуратно подстрижены, дорожка из гравия уходила за дом, видимо, вела к конюшням. Ален присвистнул, оглядывая это великолепие, и в шутку поинтересовался, не собирается ли Хэлен вновь выйти замуж, предложив свою скромную кандидатуру. Девушка, которой не доводилось бывать здесь раньше, тоже была поражена красотой места, одновременно с тоской вспоминая о Джоне. Дом походил на него - изысканный и красивый, ухоженный и благородный. Подумать только, здесь граф вырос, из юнца превратился в блестящего мужчину, а теперь его уже нет на свете. В поместье новая хозяйка – Хэлен, поскольку из родственников у Джонатана осталась только младшая сестра, которая не могла наследовать родовое гнездо. Когда экипаж остановился перед парадной дверью, из глубины дома выбежали несколько подобострастных слуг в опрятных темно-красных ливреях. Чопорные и вышколенные, они встречали графиню как королеву, боясь поднять взгляд. Она смутилась, поскольку не ожидала такого приема и до сегодняшнего дня до конца не представляла, чьей женой стала и какой титул получила. Она успела пожалеть о том, что ее внешний вид не соответствует случаю, но в ее гардеробе нельзя было отыскать более пышного наряда. На ней было бежевое легкое платье с короткими рукавами и завышенной талией, которое в Америке смотрелось вполне достойно. Поверх платья был накинут бархатный коричневый плед с бахромой, а волосы свободной волной спадали на плечи. Бросив взгляд на своего спутника, Хэлен порадовалась, что хотя бы кто-то из них выглядит подобающе. Маркиз был одет в белоснежную рубашку с широкими рукавами, серый элегантный жилет и черные брюки, подчеркивающие стройность его мускулистой фигуры. В руках он держал длинную трость с хрустальным набалдашником в виде тигриной головы. Впрочем, он умел выглядеть красиво в любой одежде, а манеры его были безупречны. Француз вел себя подобно королю, словно сам являлся хозяином, а рыжеволосая леди лишь сопровождала его, и первым выбрался из кареты, галантно подав оробевшей женщине руку. Впервые ступив на землю новых владений, Хэлл чувствовала себя более чем неуютно. Ей легче было представить себя в лесной пещере или в компании солдат посреди походного лагеря, чем в роскошном салоне огромного особняка. Из глубин помещения на порог дома вышла высокая, но хрупкая на вид дама в ярком наряде. Пышная юбка была из пурпурного шелка, а корсет из нежно розового муслина. Глубокое декольте обнажало небольшую, но красивую грудь. У мисс Аммел была мраморная гладкая кожа и великолепные каштановые волосы, которые тяжелыми кудрями спадали до середины гибкой спины. Она робко склонила прелестную головку на бок и несмело рассматривала новоприбывших, хлопая густыми ресницами. Заметив ее, Хэлен была потрясена неуловимым сходством точеных черт лица юной барышни и графа Аммела. «Видно, это и есть моя названная сестра, Виктория», - поняла американка, с восхищением разглядывая прелестную родственницу. Та отвечала осторожным, но любопытным взглядом темно-синих бездонных глазах, в которых, казалось, укрылась сама ночь. Виктория была невероятно хорошо сложена, хотя, возможно, чересчур худа для своих двадцати пяти лет. Графиня невольно порадовалась тому, что ее женские формы достаточно округлились за последние годы. Но главным оружием Виктории был, без сомнения, взгляд, которым она обволакивала и зачаровывала окружающих. На ее губах всегда играла призрачная едва заметная улыбка, обнажавшая ровные жемчужно-белые зубы. Она была истиной аристократкой, с тонкими запястьями, ее движения всегда были плавными и грациозными. Становилось понятно, почему она медлила с замужеством: внешние данные и денежные средства позволяли ей быть разборчивой, и затянувшееся одиночество не было следствием недостатка ухажеров. Виктория проникновенно посмотрела на гостью, и от этого немного надменного взгляда по коже невольно пошли мурашки. Хэлен испытала новую волну неловкости и подумала, что так, должно быть, в ее обществе чувствовали себя крестьяне Лексингтона. Упрямая гордость потребовала немедленно уехать, и Хэлл даже обернулась к кучеру, собираясь попросить его остаться, но тут Виктория ожила. Ее лицо озарила приветливая милая улыбка, которая, казалось, была способна развеять на небе облака. Женщина стремительно спустилась с крыльца и порывисто заключила ошеломленную Хэлл в крепкие объятия. Графиня неловко обняла родственницу и вдохнула цветочный аромат ее духов, от сильного запаха которых невольно кружилась голова. Отстранившись, мисс Аммел украдкой вытерла платочком повлажневшие глаза. - Как я счастлива видеть вас, сестра моя! Мы уже начали беспокоиться из-за вашего долгого отсутствия, ведь багаж прибыл еще вчера, а вас все не было, - она положила прохладные ладони на плечи Хэлен и оглядела ее. - Боже, как вы красивы! Теперь я понимаю, почему бедный Джон потерял голову, - добавила она. От этих слов Хэлл невольно помрачнела, чувствуя ответственность за трагедию, произошедшую с мужем. Виктория заметила это, и в ее индиговых глазах мелькнул ужас. - Я расстроила вас? Умоляю, простите меня! Пойдемте скорее в дом, я представлю вам слуг и покажу дом. А кто этот джентльмен? – она томно посмотрела на Лироя испод полуопущенных ресниц. Мужчина поспешил почтительно раскланяться и поцеловать руку очаровательной женщине. - Маркиз Ален де Сент-Лирой, к вашим услугам, сударыня, - представился он, любезно улыбаясь. - Весьма приятно познакомится, сэр, - ответствовала Виктория, слегка склонив голову, а потом подхватила сестру за руку и увлекла гостей в дом. - Пойдемте же, не будем топтаться у порога. Вы расскажете, что так задержало вас в душном городе?***
Когда Хэлен, наконец, выбралась в Лондон, с момента ее приезда прошло без малого три недели. Виктория была великолепной хозяйкой и каждый день изобретала для гостей новые развлечения. Поначалу Хэлл стремилась поскорее поехать в столицу, чтобы покончить с делами и вернуться в Америку, но мисс Аммел убедила ее, что сама позаботится обо всем и пригласит нотариуса. Но дни проходили за днями, а юрист никак не пребывал, и женщины терялись в догадках, не понимая, что его так задержало. Впрочем, Виктория не давала гостям скучать: она организовывала приемы, на которые съезжались все именитые соседи, устраивала охоту и игру в гольф. Узнав, что Хэлен умеет стрелять, она затеяла соревнования по стрельбе, в которых победил, конечно, Ален. Мужчина ничем не выказывал неудовольствия по поводу затянувшихся каникул и проявлял большой интерес к обширной библиотеке особняка. Мисс Аммел тоже была весьма образована и, поскольку сама интересовалась науками, пришла в полный восторг, обретя в маркизе родственную душу. Временами графине казалось, что эти двое ее только терпят. Сама она хоть и получила разносторонне воспитание, никогда особенно не увлекалась физикой и химией. Что касается медицинского искусства, так оно никого из присутствующих особенно не интересовало. Порой ее угнетало чувство несовершенности, которое волей-неволей ощущалось рядом с Викторией. Эта женщина обладала вдумчивой и любознательной натурой и проявляла интерес буквально ко всему. Она была ученой и философом, но не утратила женской мягкости и игривости. Хэлен почему-то представляла, что благовоспитанные дамы Англии коротают дни за вышиванием, но в случае молодой мисс Аммел все было совсем не так. Ее родители умерли несколько лет назад, старший брат погиб, а Джон уехал в Америку. С тех пор она жила в родовом поместье совершенно одна и привыкла царствовать безраздельно. Несчастные слуги не знали, кого слушать – новую хозяйку или прежнюю госпожу. Чтобы упростить им жизнь, Хэлен старалась ни во что не вмешиваться, предоставив Виктории самой управлять домом. К тому же очень скоро мисс Аммел должна была выйти замуж, так что главенствовать в особняке ей оставалось недолго. К слову, свадьбу назначили на сентябрь, и молодая англичанка мечтала увидеть Хэлл на торжестве. Графиня понимала, что не задержится в Англии так долго, но не решалась огорчать новообретенную сестру. Она была горячо любимым, но единственным ребенком в семье, ей было непривычно ощущать присутствие родственницы, но это оказалось приятно. Что касается жениха мисс Виктории, Хэлен не нашла в нем ничего привлекательного, как в характере, так и во внешности. Мистер Бен Купер был купцом и, по слухам, его закрома ломились от обилия золота. Злые языки шутили, что у него пол страны в кармане. Этот пятидесятилетний мужчина души не чаял в своей невесте, но, по мнению Хэлл, не обладал нужными качествами, чтобы привлечь такую женщину, как Виктория. По всему выходило, что это договорной брак, заключенный, как видно, еще при жизни отца девушки. Бен был угрюмым, сухим, не интересовался искусствами, не любил светских бесед. Его молчаливость проистекала из скупости ума, а не от мечтательной задумчивости. Так что Хэлен этот человек был даже неприятен, но она старалась этого не показывать, дабы не обидеть его невесту. - Вы мне сочувствуете, сестра, - как-то сказала Виктория и печально улыбнулась, - что ж, по крайней мере, он любит меня и так богат, что может подарить все, чего я только не пожелаю. Хэлен хотела бы сказать, что важно быть не только любимой, но и любящей, поскольку убедилась в этом на собственном опыте, но, в виду обстоятельств, решила об этом не распространяться. Местное общество было очаровано жительницей бунтарской Америки и засыпало ее всевозможными расспросами о колониях. Поначалу они воспринимали графиню как диковинку с далекого запада, но впоследствии прониклись искренним восторгом, внимая ее рассказам. Женщина со всеми была необычайно мила и приветлива, быстро вспомнив манеры, принятые в уважаемом обществе. В какой-то мере она наслаждалась этим образом жизни, от которого сама когда-то отказалась. Все-таки она любила блистать и не готова была упускать ни единой возможности показать себя. Время в поместье Аммелов словно остановилось, и Хэлен опомнилась только по дороге в Лондон. Ей пришлось предпринять путешествие одной, потому что Ален остался с Викторией, по уверениям последней. Можно было бы опасаться, что они всерьез увлеклись друг другом, но оба были слишком прагматичны, чтобы решится на столь опрометчивый шаг. В этот день Хэлен была в новом шелковом темно-синем наряде, сшитом служанкой в поместье. У платья была пышная юбка, рукава в три четверти и широкий вырез, оголявший плечи и обрамленный белым облаком кружев. Виктория обожала роскошно одеваться и держала в доме прекрасные ткани и опытную швею. Все ее платья были дерзкими и вызывающими, при взгляде на них у дам лезли глаза на лоб от зависти, у мужчин екали сердца, а у пасторов вызывали икоту. Хэлен импонировал этот вызов рамкам приличия, но она отвыкла от пустого неуместного шика за время, проведенное вдали от столицы. Поэтому в роскошном наряде она чувствовала себя несколько неуютно, хотя и краснела от удовольствия, ловя на себе восхищенные взгляды прохожих. Она специально вышла из экипажа не доезжая до нотариальной конторы, чтобы пройтись по солнечной улице. Виктория дала ей адрес не вовремя запропастившегося нотариуса, но выразила огорчение по поводу того, что графиня вынуждена утруждаться мелочными заботами. Хэлен искренне забавляла привычка аристократов перекладывать на слуг любые, даже самые ничтожные дела, потому как она не видела ничего дурного в том, чтобы самой отправиться к нотариусу и немного развеяться. Виктория сказала, что готова найти другого нотариуса, раз уж этот оказался таким нерасторопным, но графиня отказалась. В конторе ее приняли вне очереди, к вящему неудовольствию остальных клиентов, и сразу же провели в просторный, хорошо обставленный кабинет. Стены были закрыты панелями темного дерева, в окна бил яркий полуденный свет, роняя на паркет желтые вытянутые прямоугольники. За большим дубовым столом, полускрытый высокими стопками бумаг и книг, сидел пухленький, розовощекий старичок в седом напудренном парике. Глаза скрывались за толстыми стеклами маленьких очков, которые мужчина то и дело протирал бархатной тряпочкой. Одетый несколько старомодно, он был невероятно учтив и любезен с посетителями. Это был мастер своего дела, кропотливый, усидчивый и внимательный, он чем-то напоминал Франклина, хотя преподносил себя несколько проще. Выслушав просьбу Хэлен, он поднялся из-за стола и с приветливой улыбкой принялся объяснять, что не получал никаких писем из Аммел-парк, хотя ждал их. Он выразил радость по поводу знакомства с новой владелицей поместья и предложил немедленно приступить к подписанию нужных бумаг, которые были приготовлены им заблаговременно. Хэлен решила не заострять внимание на неприятном недоразумении с письмами и с радостью приступила к изучению документов. Они были составлены грамотно и лаконично, было видно, что их тщательно подготовили. Отбросив последние сомнения, молодая женщина поставила витиеватую подпись в нужных местах и прерывисто вздохнула, в последний раз оглядев бумагу. Теперь она была официальной хозяйкой всех владений мужа, оставалось только встретиться с его управляющим и договориться о бытовых деталях. Трудностей с этим делом не предвиделось, поскольку Хэлл не собиралась вносить никаких изменений. Для нее было лестно стать владелицей столь внушительного имения, но она не собиралась жить в Британии и планировала сдать поместье в аренду. Нотариус пожал ей руку и поздравил со значительным приобретением, пожелав на прощание всего наилучшего. Покончив с ответственным заданием и надежно спрятав документы в несессер, Хэлен устроилась в экипаже и приказала кучеру отвести ее в дом своего отца. Небольшой особняк на одной из чистых улочек был необитаем с тех пор, как она уехала в Америку. Там остался только старенький слуга, приглядывавший за хозяйством. Нужды в этом не было, но бедняге некуда было податься, и графиня разрешила ему остаться в доме, где он служил верой и правдой почти двадцать лет. Девушка чувствовала дрожь, представляя, как вновь окажется в отчем доме, в который не планировала вернуться. Она позвонила в колокольчик и, дождавшись пока сторож откроет дверь, вошла под своды своего прежнего жилища. Она с трепетом осматривала запыленные предметы, увядшие цветы и мебель, накрытую белыми чехлами. Все осталось по-прежнему, и даже деревянные половицы скрипели точно так, как пять лет назад. Хэлен вошла в гостиную и любовно провела пальцами по крышке фортепиано – подарок отца на пятнадцатилетие. Сколько светлых радостных воспоминаний связано с этим местом – рано поседевший отец в кресле у камина, близкие друзья вокруг, званые вечера и обеды. Но с памятью пришла и полузабытая боль – девушка как наяву увидела себя сидящей у окна наверху в своей комнате, с тоской глядящей на улицу. Она так стремилась вырваться из плена привычной заурядной жизни, так хотела повидать мир, что когда умер отец, пребывание в доме, где все напоминало о нем, стало невыносимым. Тогда это стало одной из главных причин отъезда в колонии, но теперь она действительно не представляла свое существование в Англии. Америка влекла ее как прежде, именно с ней были связаны все надежды и чаяния рыжеволосой леди. Какие бы испытания не готовил Новый Свет, ее место было там, среди гомонящих суетных городков, древних диких лесов и невероятных, необыкновенных людей. Хотя она вот уже месяц находилась в Англии и весело проводила время, ее сердце и душа остались за океаном. Бродя по дому отца, она в изумлении гадала, каким образом так легко поддалась праздности, позабыв о дедушке, дочери, Хэйтеме и Конноре. Старая обстановка пробуждала от опасной дремоты, которой ее окутала вольготная жизнь в Аммел-парке. Очнувшись от забытья, Хэлл ужаснулась своему малодушию, и в который раз уверила себя, что покинет Англию сразу же, как отыщет подходящее судно, плывущее на запад. Благо, что документы подписаны, и больше ее ничто не может задержать. И пусть Виктория проплачет все глаза, узнав, что она не останется на свадьбу, ей все равно. В последний раз она взглянет на знакомую улочку из окна своей спальни и тот час же объявит всем, что уезжает. Как пять лет назад, все будут изумлены ее желанию, но, как и тогда, она не придаст этому значения. Поддавшись внутреннему порыву, Хэлен взбежала по лестнице на второй этаж, как всегда делала в детстве, и вошла в свою спальню. Посреди комнаты, среди пыльных белых чехлов, укрывавших мебель, стояла испуганная Виктория. От удивления женщина невольно приоткрыла рот, не зная, как реагировать на такое бесцеремонное вторжение. Не зря слуга показался ей каким-то испуганным, оказывается, он беспрепятственно пропустил постороннего гостя в дом! - Хэлен, прекрасная моя, не подумайте дурного, умоляю, - взмолилась Виктория, подходя к онемевшей американке и беря ее за руки, - для меня было невыносимо, что вы в одиночку отправились по такому скучному делу, и я, не удержавшись, отправилась следом. Это Ален сказал мне, что вы собираетесь посетить старое жилище на обратном пути, поэтому я и приехала сюда, рассчитывая застать вас. Признаюсь, мне стало любопытно, в какой обстановке вы жили, и я не смогла отказать себе в удовольствии немного осмотреться. Вы не сердитесь? – спросила она, с тревогой заглядывая Хэлен в глаза. - Я вижу, что да. Прошу, простите же меня, простите! Графиня оправилась от шока и высвободила ладони из холодных рук мисс Аммел, которые та сжала от волнения. Да, действительно, встреча была не только неожиданной, но и неприятной. Хотя Хэлл неплохо относилась к сестре, почему-то не хотела пускать ее в тайны своего прошлого и едва могла подавить раздражение. По правде сказать, она не могла вспомнить, говорила ли французу о своих планах, но даже если так, что за причудливый каприз заставил Викторию поехать в Лондон и так настойчиво искать с ней встречи? Решительно, она была весьма эксцентричной особой, в чьих мотивах невозможно было разобраться. - Все хорошо, не волнуйтесь так, я совсем не злюсь. Просто это действительно было неожиданностью, только и всего. Пойдемте скорее, нечего сидеть в этом пыльном захолустье, - помедлив, ответила Хэлен и бросила на старую комнату полный сожаления взгляд. Очевидно в одиночестве ей побыть не суждено и разобраться в переживаниях уже не удастся. Странное чувство, охватившее ее недавно, уже прошло, сметенное волной удивления от столкновения с Викторией. Хэлен силилась ухватить ускользнувшую мысль, но так спряталась где-то в глубине сознания, словно юркая мышка. Раздосадованно закусив губу, Хэлл вынуждена была отказаться от размышлений, решительным шагом покинув отчий дом. Виктория несколько приободрилась и, несмело улыбаясь, последовала за ней. Спускаясь по лестнице, они договорились пройтись по магазинам перед тем, как отправиться в поместье.***
Следующим знаменательным событием стал грандиозный праздник в честь дня рождения Хэлен. Виктория устроила пышный ужин и великолепный бал, на который съехалось не менее полусотни гостей. Именинница чувствовала себя настоящей королевой, принимая бесчисленные поздравления, пока чинно восседала во главе стола. Сестра нарядила ее в чудесное платье лазурного цвета, в котором хотелось беспрестанно танцевать, заставляя красивую ткань причудливо сверкать в ярком свете светильников. Хотя Хэлен никогда не любила устраивать пышное торжество в честь рождения, ей не могло не льстить внимание именитых гостей. Кроме того, она ни за что не показала бы свои истинные чувства, чтобы не расстраивать мисс Викторию, которая с присущим ей талантом вдохнула жизнь в этот сказочный вечер. Хотя американке было от чего грустить – она все думала, как сильно ей не хватает тех, кто остался за Атлантическим океаном. Ален сиял – обстановка напомнила ему приемы в Версальском дворце. Он чувствовал себя как рыба в воде и снискал симпатии всех, с кем ему довелось общаться. Он так отчаянно шутил, что гости не могли сдержать порывов смеха. Веселилась и Хэлен, невольно заразившись радостной атмосферой. Бал был долгим, и у нее не было отбоя в кавалерах, мечтавших поймать ее благосклонный взгляд. Маркиз тоже провел с ней пару танцев, но предпочтение отдавал Виктории, которая не отходила от него ни на шаг, позабыв о женихе. Бен Купер же уехал сразу после ужина, сославшись на усталость. «Что ж, если судьба распорядилась таким образом, почему бы не повеселиться напоследок? Возможно, это единственный раз в жизни, когда в мою честь устроили бал», - рассудила Хэлен и беззаботно отдалась празднеству. Она действительно редко позволяла себе расслабиться, происходящее напоминало чудесную сказку, в которую она ненадолго попала, чтобы отдохнуть и восстановить силы. - Ваши глаза сегодня сверкают, - заметила Виктория под конец вечера и широко улыбнулась, - я рада, что смогла доставить вам удовольствие. Но погодите, у меня есть еще один сюрприз для вас. Она ненадолго оставила Хэлен в компании их общих знакомых, а когда вернулась, легко тронула именинницу за плечо, привлекая внимание. Рыжеволосая леди обернулась и столкнулась взглядом с холодными глазами Гэбриэла Кроуфорда. Военный похудел, щеки его впали, а под глазами собрались тени. Он выглядел измученным и нездоровым, аристократическая бледность превратилась в болезненную. Только взглянув на него, графиня сразу же поняла, что барон знает о смерти Джона и почувствовала, что щеки заливает краска стыда. В самом деле, она знала, что Кроуфорд был в Англии, но у нее не хватило духу разыскать его и передать печальные новости. Теперь она предстала перед ним не в трауре, в котором положено быть жене, скорбящей по мужу, но веселой и радостной, словно она не предавала гибели Джонатана никакого значения. - В чем дело, дорогая, разве вы не узнаете вашего старого друга, барона Гэбриэла? – удивленно пропела мисс Виктория, переводя взгляд с именинницы на гостя. Хэлен сглотнула и с трудом сохранила обыденное выражение лица, заметив, с какой ненавистью и презрением смотрит Кроуфорд. Люди вокруг притихли, понимая, что происходит что-то необыкновенное. - Вы благоденствуете? Что ж, я нисколько не удивлен, - чопорно поклонившись, процедил Кроуфорд, сверля Хэлен пристальным, бритвенно-острым взглядом. - Я рада встрече, барон, - Хэлен поспешила сделать книксен, - почему вы не навестили меня раньше? - Не хотел мешать обосновываться в вашем новом доме, - не скрывая злости, понятной одной лишь Хэлен, ответил мужчина. Не выдержав его обвиняющего взора, она поспешила покинуть теплую компанию, с трудом переводя дух. Праздник больше не радовал ее, вино не горячило кровь, и даже обаятельный Ален не смог развеять ее угрюмое настроение. Без сомнения, встреча с Гэбриэлом была худшим сюрпризом из возможных, но разве могла Виктория это знать? У Хэлен из головы не шел его презрительный ледяной взгляд и усталый изможденный вид. Было очевидно, что его горе о лучшем друге безутешно и тем больнее ему было видеть графиню смеющейся под сводами Аммел-парка. Он всегда сомневался в ее чувствах к графу, а после сегодняшнего дня, должно быть, по-настоящему возненавидел ее, убедившись в своих подозрениях. Откуда ему было знать, что Хэлен переживала о смерти мужа куда больше, чем показывала, хотя действительно не любила его так сильно, как он заслуживал. Чувство вины с новой силой навалилось на нее, затмевая все прочие эмоции. Хэлен ушла с праздника задолго до окончания, сославшись на усталость, и просидела всю ночь без сна в своей комнате, беспрестанно вспоминая встречу с бароном и его плачевное состояние. Ей стало невыносимо одиноко и горько, с новой силой захотелось домой, чтобы броситься на плечо Абигаиль и выплакаться, обнять дочь, увидеть Коннора. Как далеко ее настоящий мир от Английских берегов и как безнадежно она увязла в призраке прошлой, давным-давно забытой жизни. На следующий день после обеда, когда рыжеволосая леди по обыкновению вышла прогуляться в сад, к ней присоединилась Виктория, украдкой сообщив, что у нее есть важный разговор. Графиня все еще не могла оправиться от ночной меланхолии и слушала ее болтовню без особого интереса. Мисс Аммел объявила, что на днях они отправятся в Бат(5), где летом собирается весь цвет аристократии, и что она присмотрела отличные апартаменты на троих. - На троих? – рассеянно переспросила Хэлен, не слишком заинтересованная новыми планами. Она не поменяла ранее принятого решения покинуть берега Англии в кратчайшие сроки. На днях она уже встретилась с управляющим Джона, и больше ничто не могло задержать ее в чужой стране, поскольку о приданом Виктории она тоже договорилась с ее будущим мужем. Мысленно графиня уже собирала вещи и подала голос лишь для того, чтобы поддержать беседу. - Ну да, вместе с нами поедет мистер Ален, - пояснила Виктория и смущенно опустила взгляд. Волнение в ее голосе, наконец, привлекло должное внимание. Хэлен с возрастающим изумлением наблюдала, как щеки сестрицы алеют все сильнее. - Мисс Аммел, - тихо ахнула Хэлл, остановившись в тени укромной аллеи в глубине сада, - вы сошли с ума, свадьба через три месяца! - Я знаю! – досадливо вздохнув, вскликнула Виктория и заломила руки. - Но неужели вы лишите меня общества необыкновенно блестящего человека в последние дни моей свободы? – со слезами на глазах, прошептала она. Хэлен испытала прилив острой жалости. Ей-то казалось, что ее родственницей правит разум, но оказалось, она вовсе не так неприступна, какой хочет казаться. Так же Хэлл вспомнила и свое состояние перед нежеланной свадьбой и подумала, что вполне понимает чувства девушки. А Лирой как раз принадлежал к тому сорту мужчин, которые умели вскружить голову любой, даже самой холодной женщине. Что удивительного в том, что они с Викторией увлеклись друг другом? Вот только для маркиза это ровным счетом ничего не значит, но что будет с бедняжкой, когда он уедет, а она останется во власти другого человека? - Послушайте, Виктория, вы должны были понять, что маркиз – не самая удачная партия во всех возможных смыслах, - стараясь говорить как можно мягче, укорила ее Хэлен, а молодая леди досадливо поморщилась и отвернулась. - Не забывайте, что мне не семнадцать лет, я старше вас и прекрасно понимаю натуру Алена, даже лучше вашего. Я иду на нежеланный брак сознательно и решения менять не стану, однако это не значит, что я не хочу насладиться обществом приятного молодого человека, который не оставляет настойчивых ухаживаний. Не знаю, что было бы, будь я хоть чуточку романтичнее. Должно быть, я позволила бы Лирою похитить себя. Господи, я и теперь близка к этому! Хэлен пораженно молчала, не зная, что ответить. С одной стороны хорошо, что Виктория все понимает, но кто бы мог подумать, что осторожный маркиз, заключивший несколько торговых сделок с Беном, будет тайком увиваться за его невестой. С другой стороны, возможно, это как раз в его духе, все зависит от того, насколько ценными он считает деловые отношения с Купером. Тогда становится понятным, почему он не торопится покинуть Англию – наслаждается рисковой интрижкой. - Не волнуйтесь так, дорогая, мы с Аленом все обсудили, и у нас нет и не будет друг к другу никаких претензий. Мы мечтаем провести лето вместе, но маркиз был уверен, что вы не захотите слушать о том, чтобы задержаться, а долг дружбы не позволит ему отпустить вас в рискованное путешествие по Атлантике одну. Он не собирался ничего рассказывать, но я уверена, что вы не останетесь безразличной к нашему несчастью, - горячо говорила Виктория, с надеждой глядя на растерянную Хэлен, которая уже не знала, чему верить. - Прощу вас, моя возлюбленная сестрица, не увозите его от меня. Я не вынесу, если придется провести лето в одиночестве, ведь Бен совсем нелюдимый. Ах, я этого не переживу, - Виктория разразилась рыданиями, спрятав мокрое лицо в ладонях, так что Хэлен ничего не оставалось, кроме как обнять дрожащую женщину, которая продолжала что-то лепетать: - Я вижу, вы презираете меня за брак по расчету, но кто не грешил расчетливостью в наше время? Да, я выйду замуж за Купера и стану ему хорошей женой, поверьте, я умею держать себя в руках. Но чем ближе день свадьбы, тем больше хочется сбежать, и я не справлюсь одна, не смогу, не вынесу… Хэлен горько вздохнула, заботливо гладя Викторию по мягким пышным волосам и думая о несправедливости жизни. Почему мисс Аммел – это возвышенное, прекрасное создание, должна связывать судьбу с посредственным Беном? Положение было таково, что в семье, подобной этой, традиции соблюдались неукоснительно. Если отец Виктории устроил брак дочери, значит, он должен состояться. И сама Виктория, воспитанная в такой обстановке, охотно готова была пойти на это, хотя душе ее от этого не было спокойней. Всей силы ее немалого ума не хватило, чтобы избежать ловушки, расставленной влюбчивым сердцем. Как можно оставить ее, невиновную, в такой трагический момент жизни? Чего доброго, она действительно решится на побег, если не с Аленом, так с кем-нибудь еще. Хэлен помнила, как сама хотела подобного и только присутствие близких не давало ей сорваться. У мисс Аммел на самом деле все еще хуже, так как в отличие от Джона, ее жених стар, нелюдим и жаден. Словом, если о браке с Джонатаном мечтали все девушки, то о Бене не помышляли и старые девы. «Негодный маркиз, неужели не мог хоть раз оставить свои привычки при себе?», - с раздражением размышляла Хэлен вечером за ужином. Успокоившись, Виктория попросила ее оставить откровенный разговор в тайне: - Ален не будет рад, если узнает. Он думает, вы не способны понять… - пробормотала она, утирая слезы шелковым платочком. - Что значит «неспособна?» - недоверчиво переспросила Хэлен. - Он говорил, что вы весьма ветрены и легко относитесь к кавалерам, и сердце ваше холодно, как камень. Ох, что же я наделала, ведь вы совсем не такая! Вы ведь любили моего брата – верно? Джона нельзя было не любить, такой он был. Но, признаться, ваше спокойствие меня поначалу несколько обескуражило… Но вот опять я говорю глупости, сестрица, не слушайте меня, - Виктория положила голову ей на плечо, прерывая неуместный разговор. Хэлен была неприятно поражена действиями Алена. Она с трудом могла поверить, что он думал о ней подобным образом, а еще невероятнее было то, что он рассказал об этом Виктории, ведь она приходилась Джону родной сестрой. Задетая гордость помешала ей выяснять отношения, но она демонстрировала аквитанцу холодность, чтобы он понял, что потерял ее дружбу. Лирой как будто не заметил перемены в ее поведении или ему было все равно, и это еще больше обидело Хэлен. Они почти перестали общаться, встречаясь лишь за обедом и ужином. Виктория разрывалась между ними и тихонько вздыхала, умоляя сестру сменить гнев на милость. Ради нее Хэлл несколько смягчилась, но не собиралась окончательно прощать маркиза. «Неужели я такая? Неужели Гэбриэл был прав, когда не одобрял моего поведения, увидев меня в Дэвенпорте впервые? Разве я поступала недостойно, ведь всегда, все время, думала о верности и чести. Если бы не задумывалась, возможно, стала бы счастливой и спокойно жила бы в ЕГО поместье в Вирджинии… Нет, решительно, нельзя назвать меня хладнокровной и расчетливой, я, конечно, иногда лукавлю, но не больше прочих людей. Как Ален посмел так говорить обо мне, как будто я дала ему повод? Наоборот, я четко определила границы наших отношений. Может, как раз поэтому он обозлился и мстит, но как это низко с его стороны! Я всегда считала его способным на многое, но на такую подлость…?» - Хэлен беспрестанно терзалась и никак не могла прийти к внутреннему согласию. Она то обвиняла себя, заявляя, что Гэбриэл Кроуфорд во всем был прав, то горько корила жестокую судьбу. Мучительно было выдерживать эти бои с совестью без возможности опереться на дружеское плечо. Отвлечься помогала Виктория, и каждый день Хэлен много времени проводила в ее обществе. Мисс Аммел же после случая в саду стала чаще открываться и между сестрами воцарились более доверительные отношения. Она желала постоянно находиться в обществе графини и выглядела рядом с ней почти ребенком, хотя была старше. Хэлен нравилось брать над ней шефство, доверие такой развитой натуры, несомненно, было лестным. Скрепя сердце, Хэлен согласилась на поездку в Бат. Во-первых, она не хотела оставлять Викторию на растерзание Алену, если тот после разлада отношений решит задержаться с новой пассией. Во-вторых, мисс Аммел нуждалась в защите и от самой себя. Хэлл легко сопоставила ее трагедию со своей, и происходящее, в какой-то мере, стало для нее личным делом. «Так и быть, я останусь до свадьбы, чтобы поддержать ее. Все равно Ален не торопится, а одной отправляться в путешествие опасно. Но только на свадьбу, не более…», - решила Хэлен.