Всё началось с экзамена

Знаете выражение "Словно между молотом и наковальней"? Так вот, сейчас я ощущала себя именно так, создавалось впечатление, что каждые несколько секунд какой-то огромный, потный от тяжелой работы коваль обрушивает на мою голову тяжеленный молот. Именно так я чувствовала себя, когда проснулась. В висках с сумасшедшей скоростью шумно бегала кровь, а свет жутко раздражал, несмотря на то, что веки были плотно сомкнуты. Я попыталась повернуться спиной к окну, которое я вчера и не подумала зашторить, но по телу пробежал болезненный импульс. По идее, я должна была застонать, но мой рот лишь открылся в беззвучном полу-вскрике. Голос совершенно пропал, а в горле появилось ощущение, будто его всю ночь настойчиво царапали кошки своими длинными заточенными ногтями. Очень хотелось пить, но графин стоял на комоде напротив кровати, куда мне сейчас было никак не добраться. Он всем своим видом заставлял меня хотеть пить еще больше. В кристально чистой воде плавали две дольки лимона, от чего у меня рефлекторно увеличилось слюноотделение. Вкусовые рецепторы вспомнили кисловатый привкус и уже предвкушали прохладную, освежающую и такую необходимую в данный момент жидкость. Но, к сожалению, добыть ее не представлялось возможным. У меня не выходило даже сжать кулак, просто не хватало сил, а помимо этого еще и начинало ломить все тело. Казалось, стоит лишний раз пошевелиться, и я потеряю сознание. Перед глазами мутнело, было очень трудно держать их открытыми. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль, что если я не встану, то опоздаю на пару и мне влепят прогул. Почему, когда людям действительно плохо, они думают о каких-то неважных, приземленных вещах? Почему, когда насильники зажимают девушку в темном переулке, она волнуется о том, как бы не пострадал ее недавно приобретенный комплект нижнего белья? Или когда маньяк всаживает нож в живот своей жертвы, та, глядя широко распахнутыми глазами на место, откуда виднеется рукоятка, переживает о том, что с кашемирового свитера кровь отстирать почти невозможно? Даже обидно, что вместо великих философских изречений, которые обычно показывают в фильмах, когда герой умирает или его, например, жестоко избивают, в самые ужасные, а возможно и последние секунды своей жизни, человек думает о каких-то глупых и совершенно неважных вещах. Наверное, чтобы не думать о том, насколько в данный момент все плохо. Все так делают: когда есть действительно серьезная проблема, для решения которой нужно много сил и времени, мы придумываем множество мелких неприятностей - язык не поворачивается назвать их проблемами - и они своим количеством затмевают сложнорешаемую проблему. Она никуда не девается, мы просто отвлекаемся от нее, и это нередко выходит боком. Веки стали совершенно неподъемными, и я прикрыла глаза всего на секунду, - по крайней мере, я так думала - но когда я их открыла, уже потемнело. Слабость не ушла, казалось, она даже стала еще сильнее. Теперь хоть солнце глаза не режет, - мелькнула мысль и тут же скрылась в глубине сознания. Сконцентрироваться на чем-то одном было крайне сложно, единственное на чем мне удалось задержать внимание - голод. Живот болел и время от времени негромко урчал. Как будто мне до этого было мало боли. Когда появился гул, я, ссылаясь на пройденный в институте материал, подумала, что у меня кровотечение где-то в левом полушарии. Ритмичное гудение было очень похоже на кровь, которую безостановочно гоняет сердце, но спустя какое-то время до меня дошло, что это телефон. Я поставила его в режим вибрации и теперь он беспрерывно жужжал, сдвигаясь все ближе и ближе к краю тумбочки. Когда сотовый наконец упал на пол, я облегченно выдохнула, на мягкой поверхности ковра вибрация была почти беззвучной. Вскоре звуки и вовсе стихли, видимо, разрядился. Именно в этот момент мне стало по-настоящему страшно. Словно только сейчас я осталась совсем одна. Что будет, если мне не станет лучше в скором времени? Без воды человек дольше трех дней не протянет. Уборщица! - зазвенел в моей голове счастливый голосок, но тут же стих. Я отказалась от услуг уборщицы, чтобы сэкономить деньги, да и не люблю я, когда в мое личное пространство кто-то вторгается. Хотя в данный момент была бы совсем не против. Телефон разрядился, хотя, даже если бы этого не произошло, я всё равно не смогла бы дотянуться до него и набрать номер. А поскольку я сняла номер на неделю, раньше чем через семь дней сюда за выселением или же дополнительной оплатой никто не явится. Я попала. Я смотрела в потолок, безрезультатно стараясь сфокусировать зрение и, когда совсем стемнело, забылась беспокойным сном. Мне снились какие-то странные маленькие отрывки совершенно разных ситуаций, понять что именно происходит было очень сложно. А я и не пыталась.

***

Когда я проснулась, на электронных часах неприятным, режущим глаза зеленым цветом светилось"17:08". Я проспала десять часов, а создавалось впечатление, словно я все это время без остановок бегала по парковым тропинкам или качала мышцы на тренировках в надежде сбросить лишний вес. Любые движения были невозможными. Хотелось кричать, позвать на помощь, но от этих жалких попыток лишь саднило горло, и я прекратила. За дверью в очередной раз послышалась возня и чьи-то голоса, звукоизоляция здесь была не к чёрту, а по коридору достаточно часто кто-то шнырял и хотя мой номер находился в самом конце, я слышала каждый звук. От этого становилось еще обиднее, люди рядом, но я не в силах привлечь их внимание. Я действительно удивилась, когда услышала скрежет ключа в замочной скважине. Не знаю, что в данный момент я чувствовала острее: страх, из-за того, что пока я в таком состоянии со мной можно сделать все, что угодно, или облегчение, из-за того, что не умру в этой дыре от голода или жажды. - Это та девушка, которую вы искали? - спросил смутно-знакомый голос, разлепить глаза и посмотреть на говорившего сил совершенно не было. Последовала небольшая пауза, за которую мне удалось понять, что вопрос задала старушка, работающая за стойкой. - Да, большое спасибо, - этот голос я узнала моментально. Да и сильный запах одеколона не позволил бы мне ошибиться. Старушка что-то невнятно пробурчала и, судя по звукам, покинула комнату. - Спишь? - склонившись надо мной, негромко спросил Дима. Наконец раскрыв глаза, я глянула на графин, надеясь, что он поймет намек. К моему счастью, уже через несколько мгновений у меня в руках оказался стакан с прохладной водой. Дима присел на кровать и, приподняв меня, облокотил спиной на свою грудь, приставив стакан к моим губам. Я с жадностью набросилась на жидкость, несмотря на то, что горло при каждом глотке чуть ли не разрывалось от боли. - Шшш, не спеши, а то подавишься, - придерживая меня одной рукой, посоветовал парень, приставляя к моим губам второй стакан. От большого количества выпитой воды меня начало немного подташнивать, но теперь я могла говорить, хоть и очень нечетко. Я опять забылась на какое-то время, а когда открыла глаза, обнаружила, что сижу на переднем сидении машины, а Дмитрий, сильно нахмурившись, барабанит пальцами по рулю, ожидая когда красный свет сменится на зеленый. - Куда ты меня везешь? - Что? - парень не разобрал моих слов. Оно и не удивительно. Я повторила свой вопрос, на этот раз стараясь говорить хоть немного громче.- В больницу. - Нет! - вместо громкого визга вышло лишь слабое восклицание. - Прошу, не надо в больницу, это первое место, куда позвонит мать! Пожалуйста, - едва слышно добавила я. - Ладно, - парень подождал пока дорога станет более-менее сводной и вывернул в обратную сторону. - Тогда я буду лечить тебя сам, не зря же я в меде работаю, - этот вариант не был идеальным, но нравился мне побольше больницы, где я буду легкой мишенью. - Как ты вообще меня нашел? И зачем искал? - поинтересовалась я. - Я еще вчера заметил, что ты кашляешь, а сегодня ты не появилась на парах, и я спросил у Арины насчет твоего самочувствия, она ответила, что ты ей звонила и спрашивала сможет ли она тебя приютить на какое-то время, но из-за каких-то проблем у нее не вышло, - преподаватель резко увеличил скорость и проехал на уже мигающий желтый свет, от чего я еще больше вдавилась в спинку. - Потом я обзвонил ближайшие отели, самым дешевым оказался этот и тетенька администраторша выдала все на духу за небольшую взятку, - по моему телу прошла дрожь. Андрей мог найти меня с такой же легкостью, и сейчас я могла валяться на заднем сидении ЕГО машины. - Спасибо, - не знаю, произнесла я это вслух или это была лишь мысль, мелькнувшая в моей голове, но после этого я снова канула в забытие.

***

Проснулась я только к утру. Плотные шторы погружали комнату в полнейшую тьму, что меня, несомненно, радовало. На талии было едва знакомое ощущение: меня легонько обнимали его руки. Я вздрогнула от мимолетного страха, а потом поддалась навстречу теплу - в помещении было прохладно.

***

- Давай, надо хоть немного поесть, - пытался кормить меня Дима. Он, словно маленькому ребенку, подносил ложки с горячим куриным бульоном к моему рту. Аппетит совершенно пропал, я не ела больше суток, но от одной мысли о пище меня начинало подташнивать. Я дернулась, когда он попытался открыть мой рот и почти весь бульон вылился на кровать и на синем покрывале появилось пятно, темнее на несколько оттенков. - Ладно, я понял. Тогда давай использовать народные методы: разотрем тебя водкой, - Дима вышел из комнаты и вернулся через минуту со стеклянной бутылкой. В прозрачной посудине плескалась красновато-коричневая жидкость. - Водки нет, но будем надеяться, коньяк подойдет, - все, что угодно, лишь бы не есть. Так я думала вплоть до того момента, когда он начал меня раздевать, но в этот раз страх уже был не таким сильным. Я не протестовала, но тело инстинктивно напряглось, гудя от боли еще громче. Оставшись в одном лишь нижнем белье, я, с помощью парня, легла на живот, уткнувшись лицом в подушку и громко засопела, когда его руки коснулись моей спины. Руки были теплыми, а учитывая то, что меня знобило, нежные прикосновения теплых пальцев становились вдвойне приятнее, и я полностью расслабилась. После процедуры я накинула на себя все ту же толстовку, которую парень давал мне в прошлый раз, и мы, умостившись рядом, смотрели фильмы. Честь выбирать предоставили мне, и весь день мы провели за ужастиками. В чем-то наши вкусы расходились, а в чем-то наоборот, но для меня времяпрепровождение стало вполне приятным. К вечеру проснулся аппетит, кажется, растирание помогло, и довольный преподаватель с радостью меня накормил. Я постепенно начинала считать его своим другом. Я болела еще около недели и дни проходили примерно одинаково, не считая того, что теперь он уходил на пары, меня это не особо волновало, болезнь сильно выматывала, и я много спала. Единственное, что меня тревожило - знание того, что это не сможет продолжаться вечно. Рано или поздно мне придется вернуться в мир, где ночью никто не согревает своими объятиями, не кормит по утрам великолепной яичницей, не проводит с тобой день за просмотром фильмов, не читает тебе на ночь, если ты спародируешь кота из Шрэка. Туда, где меня наверняка ищет мать с Андреем, где нужно рано подниматься, чтобы не опоздать в универ, где надо искать место жительства, работу в конце концов... Мир, полный проблем. Именно поэтому я боялась того момента, когда термометр вместо заоблачной температуры, которую он показывал на протяжении недели, выдаст "36.6". И когда это случилось, я была совсем не готова расстаться с этой прекрасной беззаботной жизнью.