Шелест листьев (Stirring the leaves)

Come on, my friends, let's make for the hills. They say there's gold but I'm looking for thrills… You can get your hands on whatever we find, because I'm only coming along for the ride. All I want to tell you, all I want to say is count me in on the journey, don't expect me to stay… Pink Floyd - The Gold It's In The....

      Торин быстрым шагом пошел прочь от реки, направившись к пещере, где остановился отряд. Задумавшись, он шел нахмурив брови. Причина его размышлений была той же, что и при спуске с Каррока – Элизабет Дэрроу. Она опять умудрилась пошатнуть его самоконтроль. Торин был удивлен, когда увидел ее у реки, но, как ему казалось, ему удалось это хорошо скрыть. Хотя на самом деле он был несколько взволнован из-за того, что был не одет. В его удивлении присутствовала толика раздражения. Он ушел от остальных, чтобы никто не мешал ему обрабатывать раны, и все же ему пришлось терпеть ее присутствие. Торин не понимал, как это возможно, но Лиззи была приставучее, чем Оин, когда дело касалось забот о ранах. Довольно впечатляюще, подумал он. Своим поведением он достаточно ясно дал понять, что хочет, чтобы девушка ушла, и она так и сделала. Правда, она все равно собиралась вернуться, поэтому ему в спешке пришлось закончить свое купание, так нормально и не обработав свои раны. По возвращению из лагеря, Лиззи принесла небольшую коробку с медицинскими принадлежностями из другого мира. Что опять ему доказало, насколько она может быть упрямой, только дай повод. В конце концов, было легче просто позволить ей позаботиться о себе. Торин посчитал, что помощь при обработке ран на спине ему не помешает. Девушка заботилась о нем даже несмотря на то, что он на нее накричал несколько часов назад. Вспоминая, как она рыдала, мужчина почувствовал небольшой укол совести, который превратился в укол режущей боли, после того, как девушка решила нажать рукой на его поврежденные ребра. Из-за внезапной боли он рявкнул на нее, но сразу же попытался успокоить себя. После разговора на Карроке они достигли хрупкого перемирия, и, если он второй раз за день на нее накричит, на пользу это явно не пойдет. Однако оказалось, что его предложение о том, что между ними должно быть больше доверия, Лиззи приняла очень и очень охотно. Торин даже начал думать, а не допустил ли он где ошибку, пытаясь подружиться с ней? Но позже она попросила его поделиться с ней историями из его прошлого. Это хороший знак. Все же это лучше, чем те слезы, причиной которых он был сегодня утром. Несмотря на это, он все же чувствовал себя некомфортно, когда пришлось делиться историями. Он не слишком часто делился ими даже с теми, кого он считал друзьями. И уж точно никогда не делился такими историями с женщиной, и тем более, когда был на половину раздет. Подойдя к пещере, Торин увидел свой отряд, который бездельничал, пока их одежда сушилась на солнце. Некоторые решили вздремнуть, раз представилась такая возможность, другие же осматривали свои доспехи и оружие после битвы. В воздухе чувствовалось хрупкое и долгожданное умиротворение, и Торин был рад, что они все же остановились. Им был нужен этот покой после вчерашних событий. – Но какая разница, что она не гном? – он услышал, как жалобным голосом спросил Кили. Он сидел рядом с Балином, прислонившись спиной к стене пещеры, и проверял оперение своих стрел. – Она по-прежнему наш член отряда, она по-прежнему наша Лиззи. – Ты знаешь, насколько наша культура закрыта, наша раса уменьшается, мы разбросаны по миру, – строго ответил Балин, не замечая Торина. Кили открыл рот, но старый гном перебил его: – Ты забыл свои уроки, мальчик. Давным-давно, Эолу были рады в залах гномов и его обучили своему мастерству, но эта дружба привела к атаке на Ногрод и к краже Наугламира. – Это было целую вечность назад, – начал спорить Кили, – И Лиззи не эльф, как Эол, она как мы, – Кили повертел в руках стрелы и затем пробормотал. – Ты просто злишься из-за того, что она не предупредила нас о гоблинах. – Хоть я и считаю, что это было не мудро с ее стороны, я в курсе, что мисс Лиззи хорошая девушка, и она всем нам дорога, – примирительно сказал Балин. – Однако факт остается фактом: она не гном, и не нужно с ней обращаться, будто бы она является одной из нас. Когда Балин произнес эти слова, он заметил, что Торин слушал все это время, и сразу же замолчал, без сомнения вспомнив приказ своего короля перестать говорить о ее принятии в клан. Торин решил не комментировать слова Балина и прошел мимо них в их импровизированный лагерь. Мужчина заметил, что что-то было не так с кучей их спасенных вещей, или точнее, что чего-то не хватает. – Где мой щит? – громко спросил он. Когда на его вопрос ответом было лишь стыдливое молчание и отведенные глаза, его накрыло осознание того, что его щита больше нет. Вспоминая, он понял, что, скорее всего, уронил его во время битвы. Король провел рукой по губам и посмотрел снова на вещи, чувствуя, что эта потеря была сродни потери конечности. Этот щит был у него больше века. Он был частью Торина, частью его личности. Он даже стал частью его имени. Торин вспомнил день больше века назад, когда у него появился этот щит. Он помнил, как поднял его во время сражения и как вернулся после битвы с ним, как будто это было вчера. Царствование – новая ноша на его плечах. Он был поглощен горем, и целый день после битвы провел в кузнице, ударяя молотом по металлу снова и снова. Он покрыл расколотые края щита железом и выковывал ручку, прикрепив ее к внутренней части щита. Его личность изменилась в тот день: он больше был не молодым принцем, а Торином Дубощитом, королем своего народа. – Он выпал из твоей руки, когда тебя подобрал орел, не было времени, чтобы… – начал Кили и замолчал, боясь, что Торин разозлится. – Это неважно, – хрипло ответил он, отвернувшись от вещей. Уж лучше потерять щит, чем члена отряда, который рискнул бы жизнью, чтобы вернуть его. Однако он не мог отрицать, что мысль, что его щит больше никогда не окажется в его руке, заставляла его чувствовать пустоту внутри. Нависла напряженная тишина. Торин сел и начал чистить свой меч и броню, насколько это было возможно. Спустя несколько минут для отряда стало понятно, что он не был зол из-за потери щита, и напряжение пропало. Все стали потихоньку заводить короткие и тихие разговоры, а Бомбур стал делить остатки еды, что у них остались. Они сильно нуждались в пополнении запасов, и Торин надеялся, что тот человек, к которому их ведет Гэндальф, действительно сможет им помочь. Он пробыл в лагере примерно час прежде, чем вернулась мисс Дэрроу – Лиззи – поправил он себя. Мужчина мысленно произнес это имя в голове, беззвучно произнеся его языком. Оно казалось чужим и неприятным. Ее имя, без всякого сомнения, было уникальным во всем Средиземье и являлось напоминанием, что она не из этого мира. Нельзя было сказать, что оно ей сильно подходило, для него оно звучало грубо и неженственно. Буквы были неприятно резкими, и в тоже время в нем была подходящая игривость. Он знал, что это была сокращённая версия ее имени. Хоть девушка и дала понять, что она предпочитает, чтобы ее звали именно так, ему все равно это казалось слишком интимным. И он не был уверен, что мог чувствовать себя комфортно. В пределах культуры гномов вежливые обращение соблюдались постоянно. И хоть большинство в отряде – кроме него – обращалось к ней так, как ей нравилось, это произошло только из-за просьб с ее стороны. Когда девушка появилась из-за деревьев, Торин заметил, что она выглядела заметно свежее. Грязь и кровь ушли с ее лица. Порезы на губе и на лбу около волос и порванная одежда были единственными признаками их приключения под горой. Ее золотистые волосы не были больше спутанными и перемазанными кровью, но будучи влажными, они казались темнее. Расчесанные волосы прядями лежали за спиной. Лиззи прошла мимо него к своей сумке, и он уловил фруктовый, экзотический аромат, окружающий ее. Она убрала свою аптечку, расческу и бутылку с жидким мылом (что очевидно и являлось источником аромата) из чужого для него мира. Торин заметил, что этот запах появлялся всегда, когда она возвращалась после ванны, и только сейчас понял, почему он казался знакомым ему: этот аромат напоминал ему о лимонных тортах, которые так любила делать его сестра. Запах был знакомым, но в то же время казался странным и чужим. Вскоре после ее возвращения в лагерь, они начали собираться в путь. Все чувствовали себя настолько чистыми и отдохнувшими, как не чувствовали себя на протяжении многих дней. Им нужно было перейти реку, чтобы покинуть остров, на котором расположился Каррок. Не считая смущенного мистера Бэггинса, которого нес ворчащий Двалин, все сняли свои ботинки и несли их над головами, пока переходили реку вброд. Они шли еще несколько долгих часов вверх по холму, а затем вниз по долине. Они все упорно шли, пока Бильбо не начал жаловаться, что он упадет, если в скором времени не поест. В основном его все проигнорировали, однако после полудня голод стал беспокоить всех. Был август, и солнце садилось поздно. И только когда пришло время, в которое во всех приличных местах уже ужинают, они услышали, как Гэндальф сказал Бильбо, кого им предстоит встретить. Гномы присоединились к разговору и начали задавать вопросы, прося Гэндальфа отвечать более понятно и громко. – Я понятно объяснял, если вы слушали, – раздраженно ответил волшебник. – Его зовут Беорн, и он… меняет шкуры. – Что, меховщик? Он меняет шкуры белок на шкуры кроликов перед тем, как продать, что-то типа этого? – спросил Бильбо, явно перепутав оборотней с охотниками, которые торгуют своей добычей на рынках. – О, Валар, нет, мистер Бэггинс, – в ужасе ответил Гэндальф, но потом его голос стал строгим. – Если вы настаиваете быть дурачком, то хотя бы молчите. И не произносите слова «меховщик» или другие слова, связанные со шкурами животных, ближе, чем за сотню миль от его дома. Бильбо опустил глаза, будто его только что наказали. – Беорн в прямом смысле меняет шкуру, иногда он человек, а иногда огромный черный медведь, – объяснил Гэндальф. – Одни говорят, что он – медведь, произошедший от великих и древних горных медведей, другие же, что он – человек, произошедший от первого человека, который жил задолго до Смауга или других драконов. Не знаю, что из этого правда, но мне больше нравится вторая версия, в любом случае на нем нет никаких чар, кроме его собственных. – Звучит не очень безопасно, больше никто нам не может помочь? – спросил Торин, которому не особо нравилась идея о встречи с человеком, который может превращаться в медведя по желанию. У них было достаточно проблем с медведями в Синих Горах, так что этот зверь стал не самым любимым у него. – Нет, никто, – сварливо ответил волшебник. – И если тебе не нравится эта идея, то тогда сейчас я покину вас и попытаю счастье с Беорном один, а вы можете сами разбираться с нехваткой еды и вещей. Торин закрыл рот и замолчал. Остальные также продолжили путь молча, дабы не провоцировать Гэндальфа. Пройдя еще немного, Торин начал замечать цветы и клевер в траве, растущие ровными полянками, будто бы их посадили. Вокруг них стало слышно жужжание пчел. Их тельца были размером с его большой палец, их желтые полосы сияли, как только что выкованное золото. – Мы приближаемся, мы подошли к его пасекам, – объяснил Гэндальф, когда жужжание стало превращаться в какофонию. – У него много ульев, он живет в основном за счет сливок и меда. Отряд шел по краю пасеки, стараясь не наступить на пчел. Пчелы, казалось, не были потревожены их присутствием. Они весело жужжали вокруг цветов и не обращали на чужаков никакого внимания. Спустя несколько минут они подошли к высоким и старым дубам, за которыми виднелась живая изгородь, слишком толстая, чтобы через нее было можно что-то разглядеть. Гэндальф остановил всех. – Достаточно, я думаю. Не следует беспокоить Беорна таким количеством народа сразу, поэтому вам лучше подождать здесь, пока я не подам сигнал свистком, после чего подходите по двое каждые несколько минут, – сказал он отряду, звуча при этом очень властно. – Я пойду первым с мистером Бэггинсом, он наименее грозный из вас. Глаза Бильбо расширились от его слов. – И, как лидер отряда, я думаю, ты должен пойти следующим, Торин, и возьми с собой мисс Элизабет, – продолжил Гэндальф. – Беорну не понравится, если раненая женщина будет ждать за порогом. Торин кивнул, а волшебник повел хоббита, который выглядел несколько нервным, что странно, если учесть насколько храбро он вел себя с гоблинами. – Идемте, мистер Бэггинс, ворота где-то здесь, я полагаю, – произнес волшебник, и они оба пропали из виду.       Спустя мгновение, как Гэндальф и Бильбо скрылись из виду, Торин подошел к Лиззи. – Что вы знаете об этом человеке? – требовательным тоном спросил мужчина, все остальные посмотрели на нее заинтересованными взглядами. Лиззи пожала плечами, движение вызвало неприятные ощущения. – Не намного больше, чем сказал Гэндальф, – ответила она. – Он не сразу начнет доверять нам, но потом потеплеет, когда узнает, что с нами произошло, правда. Мы в безопасности здесь, – заверяла его девушка. – Что-нибудь еще? – спросил Торин, явно надеясь услышать больше информации. Лиззи поджала губы и поднапрягла мозги, пытаясь вспомнить, что еще было написано в книге о Беорне, кроме их остановки в его доме и его участии в Битве пяти воинств. – Он не ест мясо, – добавила она подумав. Она вспомнила, как подумала, когда читала книгу, о том, что это так странно, что он не ест диких животных даже когда он в облике медведя, ведь они являлись его натуральным источником пищи в такой форме. Гномы простонали от услышанного. Свирепый и неодобрительный взгляд, которым Двалин на нее смотрел почти весь день, потемнел еще сильнее, и он прорычал: – Никакого мяса? – Никакого мяса, – подтвердила она, немного занервничав от сердитого взгляда гнома. – Почему мы постоянно останавливаемся у тех, кто не ест мясо? – Фили тяжело вздохнул, наверняка вспоминая неудовлетворительный ужин в Ривенделле. – Я бы все сейчас отдал за кусок мяса с кровью, с горой запеченных овощей и подливкой… – Или тарелкой с ребрышками, – предложил Кили с мечтательным выражением на лице. Бомбур простонал, положив руки на свой огромный живот: – Парни, не говорите о еде, я не думаю, что смогу выдержать это. Лиззи улыбнулась своему большому и новому члену семьи: – Нас скоро покормят, Бомбур. Нам дадут сливки, мед и хлеб, и все это будет подано животными, если я правильно помню. Однако ее улыбка была вялой: их разговор у забора казался неестественным и натянутым, когда только некоторые соизволили говорить, другие же хмуро стояли молча. В итоге, в воздухе повисло неловкое молчание. Девушка почувствовала облегчение, когда услышала свист. – Пойдем? – сказала она Торину с улыбкой на лице, которая возможно была слишком яркой и казалась натянутой.       Они шли вдвоем, идя той же тропой, что до этого шли Гэндальф и Бильбо. Вскоре они подошли к большим деревянным воротам. Двери неприятно заскрипели, когда Торин открыл их. Впереди они увидели сад и несколько низких деревянных построек, сделанных из необработанных бревен, с крышами, покрытыми соломой. Большинство из них были конюшнями, сараями и амбарами, очевидно для животных Беорна, но самым большим зданием был длинный деревянный дом с двумя большими крылами, которые образовывали дворик. С одной стороны дома были ульи с множеством пчел, которые летали туда-сюда с дружным жужжанием. – У меня вопрос к тебе, – внезапно произнесла Лиззи. Торин молчал, поэтому девушка продолжила. – Почему некоторые члены отряда с неприязнью поглядывают на меня с тех пор, как мы покинули Каррок? – с любопытством спросила она. – Из-за того, что я не рассказала о гоблинах? – Частично, – угрюмо пробормотал он. – Ммм… а другая часть? Торин ногтем щелкнул по ее новой бусине в волосах, из-за чего та отскочила и слегка ударилась об щеку. – Ну, так, братья Ур считают меня семьей, в чем проблема? – девушка хотела узнать ответ, не понимая, почему это так взволновало других. Он вздохнул. – Как я и думал, вы не понимаете всей серьезности их предложения и вашего принятия, –смирившись сказал он, положив одну руку на рукоять меча, а большим пальцем другой зацепился за ремень. – Несколько раз в прошлом мы принимали чужаков в наши залы и обучали их нашему мастерству, но еще ни разу в истории нашего народа в клан принимали не гнома… до сегодняшнего дня. Лиззи открыла рот от удивления, она и правда особо не понимала, что предлагал Бифур, но теперь это звучало очень и очень важно. – Но… раз это такое неоднозначное дело, то имел ли Бифур вообще право предлагать мне такое? – Клан принадлежит всем. Они семья, а не политическая система, – объяснил Торин, взглянув на нее. – Принятие в клан случается редко, наш народ рассеян по всем оставшимся владениям гномов, поэтому некоторые гномы принадлежат двум или трем разным кланам. Все вольны делать то, что хотят, но некоторые вещи, как, например, свадьба и принятие в клан, должны быть освящены старейшинами, чтобы это было официально. Тот факт, что вы человек, это проблема. – Ну и… ксенофобия, – медленно произнесла девушка, ее брови были нахмурены. Торин пронзительно посмотрел на нее. – Вы считаете, что защищать свой народ от чужаков – это ксенофобия? – В этом случае, да, – уверенно ответила Лиззи, ей очень не понравилась его дискриминация по отношению к ней из-за ее расы. У нее всегда были достаточно либеральные взгляды, когда дело касалось национальности и полов. – Я как-бы не собираюсь уничтожать гномов. – Несмотря на то, что повели нас в город гоблинов, – с обманчивым спокойствием произнес Торин. Лиззи остановилась, уставившись ему в спину. – Это был сарказм? – У нашего народа было непростое прошлое, – продолжил он, не обращая внимания на нее остановку. Он не остановился, пока говорил, и ей пришлось поторопиться, чтобы догнать его. – История нас научила быть осторожными с чужаками. Девушка задумалась об этом, а потом пожала плечами. – Я не думаю, что тебе стоит особо волноваться из-за меня, я имею в виду, я сразу же вернусь домой, когда ты вернешь свое королевство. Теперь была очередь Торина остановиться. Лиззи сделала несколько шагов прежде, чем поняла, что он не идет. Она остановилась и озадачено посмотрела на него. Он смотрел на нее с неким удивлением, которое спустя секунду резко сменилось на безразличие. – Конечно. Торин продолжил идти, и между ними вновь повисла тишина. Лиззи заметила замысловатую резьбу на навесе дома, многие из них изображали медведей и других животных. Они прошли вдоль одного крыла и завернули во двор, где увидели Гэндальфа и Бильбо, сидящих на скамейке и разговаривавших с гигантским человеком. Он был высоким и широким. Когда они подошли, мужчина повернулся, изучающе посмотрев на них темными глазами. – Ах, а вот и они, – довольным голосом сказал Гэндальф, когда Лиззи и Торин остановились перед ними. – Торин Дубощит... к вашим услугам, – представился король гномов с небольшим поклоном, не отводя глаз от человека перед ним. Лиззи уже хотела было представить себя, но Беорн перебил: – Мне не нужны твои услуги, спасибо, но я подозреваю, что вам пригодятся мои, – оборотень не выглядел впечатленным, – Я слышал о тебе, Торин, сын Траина. Я не люблю гномов, но если вы враги гоблинов, тогда я послушаю вашу историю, – он кивнул в сторону Лиззи. – А кто твоя юная леди? – Элизабет Дэрроу, приятно познакомиться, – произнесла девушка, намеренно не упомянув ничего про услуги. Взгляд Беорна задержался на ее порезах на лице. – Вы ранены, – произнес он. – Да, мисс Элизабет была ранена во время нашей стычки с гоблинами, – объяснил Гэндальф. Беорн фыркнул. – Мне говорили, что гномы хорошо заботятся о своих женщинах, видимо меня обманули, – он посмотрел тяжелым взглядом на Торина, незаметно окаменевшего от резкого заключения хозяина дома. Взгляд Беорна вернулся к Лиззи. – Но ты не гном. Волшебник, хоббит, гном и женщина, и все путешествуют вместе… эта история становится все более и более странной, – он ударил себя по бедру и посмотрел на Гэндальфа. – Что вы делаете в моих землях? – Торин хочет навестить земли своего отца, к востоку от Лихолесья, – объяснил волшебник. – Это совершенная случайность, что мы оказались в твоих владениях, мы шли через Великий проход и собирались идти по дороге к югу от твоих земель, но нас атаковали гоблины, как я уже говорил. – Продолжай! – приказал Беорн, немного отклонившись назад. Лиззи и Торин неловко сели на скамейку рядом с Гэндальфом и Бильбо. – Начался ужасный шторм и каменные великаны стали рушить и кидать скалы, поэтому нам пришлось спрятаться в пещере. В этот момент я не был с ними, я собирался их встретить в горах, но хоббит и несколько членов отряда… – Ты называешь двоих несколькими? – перебил его Беорн, кивая в стороны двоих только что прибывших. – С нами еще несколько, они не пошли, когда я их звал, – ушел от ответа Гэндальф. – Стесняются, я полагаю. По правде говоря, мы думали, что нас будет слишком много сразу. Большой человек нахмурился. – Ну, тогда зови еще раз, я в настроении для компании, двое или больше ничего не изменят. Гэндальф засвистел, громко и пронзительно, и не успел он закончить, как Фили и Кили подошли, следуя указанию волшебника приходить по двое. – Фили. – И Кили. – К вашим ус… – начали они вместе с низким поклоном, но были перебиты Беорном прежде, чем успели закончить. – Да, хорошо, я не нуждаюсь в ваших услугах, – рявкнул он, заставив молодых гномов поднять головы и удивленно посмотреть на него, и указал им сесть, но так как скамейка была полностью занята, им пришлось сидеть на земле, как детям. Они неловко сели к груде оружия. – Давайте продолжим с историей, а то стемнеет раньше, чем вы ее закончите. – Да, ну… – продолжил Гэндальф, снова найдя мысль. – Когда они уснули, в полу пещеры открылась трещина, и весь отряд… – Отряд? – вновь перебив Беорн, в его голосе чувствовались нотки подозрения. Гэндальф подал знак для Балина и Двалина. Беорн сузил свои темные глаза, когда они подошли, выглядя очень недовольным. – И вправду отряд. – Двалин. – И Балин... – Только ваши имена, когда мне понадобятся ваши услуги, я попрошу о них, – предугадывая их неизменный поклон. Когда они сели на пол, он повернулся к волшебнику: – Продолжай. – В любом случае, их всех схватили, и когда я присоединился я спас их, – продолжил он снова. – Но я быстро понял, что произошло, и вывел нас из города гоблинов, убив по пути нескольких тварей. – Хорошо, – одобрительно прорычал Беорн, Лиззи впервые увидела его довольным с тех пор, как они пришли. – Значит, все же есть какой-то толк от волшебников. – Действительно, хотя к тому моменту отряд стоял перед королем гоблинов и был окружён множеством других гоблинов в главном зале. Мне очень жаль сообщить, что гоблины проявили особый интерес по отношению к мисс Элизабет и пытали ее, из-за чего она и получила раны, – сказал ему волшебник, заставив Беорна посмотреть оценивающе на девушку еще раз. – Я и сам думал, что дюжина сможет против такой орды? – Я впервые слышу, чтобы восемь человек называли дюжиной, – сказал человек, с нотками предупреждения в голосе, он явно просек план Гэндальфа. В этот же момент Оин и Глоин прибыли из-за угла. Беорн даже не повернулся в их сторону, опустив свой взгляд. – Садитесь и молчите, – приказал он порычав. Оин и Глоин были слишком удивлены, чтобы поступить иначе. Их имена и услуги так и не покинули их рта. – Есть еще гномы, которые притаились и ждут, чтобы выйти и удивить меня? – прорычал Беорн. – Ну… Гэндальф резко встал, что немного напугало присутствующий отряд, и направился к краю дома. – Если еще какие-либо гномы ждут, то хватит мешкать и идите сюда! – прокричал он в сторону ворот, а затем с грозным взглядом стал ждать остальных. – И я думала, что это ты бываешь иногда раздражительным, – пробормотала Торину Лиззи, особо не заботясь о том, услышит он ее или нет. Но мужчина все же повернулся и наградил ее взглядом. Оставшиеся гномы робко зашли во двор, их головы были опущены под тяжелым взглядом Беорна. Заметив, что все остальные сидят на полу, они молча присоединились к ним. – Это весь ваш отряд? – спросил Беорн. – Да. – Ну, судя по всему, вы все пережили встречу с гоблинами, и эта маленькая леди не так уж и пострадала, – он кивнул в сторону Лиззи. – Единственное, что мне интересно - это как. Закончи свой рассказ и побыстрее, мое терпение иссякает. Гэндальф так и сделал, описав их сражение в городе гоблинов и спасение оттуда и опуская отсутствие мистера Бэггинса, переходя сразу к стычке с варгами, Азогу и к тому, как им пришлось лезть на деревья. Взгляд Беорна стал еще более сердитым при упоминании имени орка: – Осквернитель. – Да. – Он мне известен давно, мне говорили он погиб, – оборотень колко глянул в сторону Торина. – Мы считали также, – ответил Торин, и голос его был напряжен, он заговорил впервые после представления. – Насколько я знаю, мало кто выживает после встречи с Осквернителем, не говоря уж о повторной встрече, – он изучающее осмотрел Торина, а потом снова повернулся к Гэндальфу. – И что случилось, когда вы забрались на деревья? Гэндальф рассказал ему о том, как деревья падали, как они бросали горящие шишки. Беорн, казалось, воодушевился от его слов и стал расхаживать по двору, сжимая и разжимая кулаки. – Жаль, меня там не было, я бы им устроил, – прорычал он. – Давай, продолжай. Гэндальф приукрасил сражение Торина и Осквернителя и рассказал о их спасении при помощи орлов, заканчивая их прибытием на Каррок и решением отправиться к нему. В конце рассказа Беорн остановился и молча сел на место, оперевшись локтями о колени. Молчание продолжалось не меньше минуты, в течение которой отряд стал ерзать в ожидании решения их дальнейшей судьбы. Наконец Беорн хлопнул руками себя по ногам. – Хорошая история, если бы все попрошайки рассказывали такие же, то они бы могли сделать меня добрее по отношению к ним. Конечно, вы могли врать, но, думаю, вы заработали ужин хотя бы тем, что развеселили меня, – он указал жестом в сторону дома, и все облегченно вздохнули. – Идемте.