Шелест листьев (Stirring the leaves)

«Любовь – лучший учитель, чем обязанность». Альберт Эйнштейн.

      Торин был молчалив, пока они спускались с Каррока. В его голове был беспорядок, практически все мысли крутились вокруг их советчика. Вообще за все время их последних неприятностей эти мысли слишком зачастили. Он думал о политических последствиях принятия мисс Дэрроу в клан Ур. Эти гномы не особо знакомы с обычаями людей и почти никогда с ними не контактировали. Он не помнил, чтобы нечто подобное когда-либо совершалось за всю историю кланов, и сомневался, что девушка понимала все возможные последствия ее принятия. Когда Торин вернулся к остальным после разговора с Лиззи, весь отряд активно спорил друг с другом. Оин рассказал всем о предложении Бифура, и реакции на это были разными. Братья Ур были твердо убеждены и непреклонны в своем решении, Ори сказал, что он не имеет ничего против этого, и сразу же был заткнут своими братьями. Фили и Кили, казалось, были озадачены несвойственной Балину хмурости и побелевшими костяшками на руках Двалина, сжимающих топор. Они были слишком молоды, чтобы понять всю глубину проблемы. Тем временем Бильбо, сведя брови, молча наблюдал за разговором. – Достаточно, – громко произнес Торин, подойдя к отряду, заставив их всех замолчать. – Без причины такое предложение теперь нельзя отменить даже братьям Ур, подобное решение принимает старейшина клана, – он кивнул в сторону Бифура, Бомбура и Бофура, как бы молча говоря им, что не будет официально оспаривать их решение, но как Король - он вполне мог сделать это. Балин выглядел так, будто хотел что-то сказать, но Торин бросил свой взгляд на него и начал говорить прежде, чем успел старый гном: – Я думаю, вы все теперь успокоитесь по этому поводу, – он грозно посмотрел на всех членов отряда. Удовлетворившись, что никто из них не стал возражать, он указал на широкий спуск вниз с Каррока: – Пойдёмте, нам пора в путь. Все могло бы быть хуже, подумал Торин, пока они спускались вниз с горы. Их спуск был не очень удобным, так как ступени были явно сделаны для кого-то повыше, чем гномы, и даже Гэндальф иногда испытывал затруднения. Огнебородые были небольшим кланом, но имели несколько своих залов, поэтому они были разбросаны по всем владениям гномов. И, с одной стороны, было хорошо, что ее приняли именно туда. Иначе бы Фили и Кили шустро предложили бы ей вступить в клан Длиннобородых. А случись так, что эти двое не смогут править - она бы стала главой дома Дурина вместо них. И еще, если бы они сделали это, Лиззи бы законно стала его племянницей. От этой мысли у него скрутило живот. Девушка шла позади него, прикладывая немалые усилия, и Торин невольно мог слышать ее разговор с Бофуром и Бомбуром, который нес ее сумку. – Ты сказала «да», – произнес Бофур, звуча очень довольно. – Конечно, – ответила она, спотыкаясь об камни. – Спасибо за предложение. – Ну, Бифур не единственный, кому ты понравилась, девочка, – произнес он, и Торин практически мог слышать улыбку в голосе Бофура. – Тебе лучше? Ты была немного не в себе, – спросил он прямо, как обычно. Не в себе, пожалуй, было приуменьшение. Торин считал, что на Карроке они увидели апогей всего ее стресса и напряжения за последние несколько недель, превратившись в истерику благодаря его злости и крикам на нее. Причины ее угрюмого вида и отсутствия аппетита после Ривенделла стали вдруг понятны ему: осматриваясь назад, он понял, что девушка была обеспокоена переходом через горы. Он предположил, что она кивнула в ответ, так как вслух она ничего не произнесла. – Как твоя рука? – тихо спросила Лиззи Бомбура, который поранился, когда они выбирались из Города гоблинов. – Переживу, девочка, – ответил гном пыхтя. – Так как это работает? – оживленно спросил Бофур. – Твое знание будущего, – добавил он, когда она вопросительно промычала. – Есть книга в моем мире, в которой говорится об этом походе. Эта моя любимая книжка с детства, – ответила Лиззи. Торин задумался, что же ее могло так привлечь в их путешествии, однако он не смог представить ее ребенком. Он знал немного о человеческих женщинах. Во время работы кузнецом он узнал, что молодые девушки любили рассказы об эльфах, магии и принцах, а не о троллях, гоблинах и драконах. – И как много ты знаешь? – Очень много, – сухо ответила она. – И ты знаешь, что я скажу дальше? – спросил ее Бофур, явно не веря ей. Мисс Дэрроу замолчала на мгновение. – Ты скажешь: «Как ты узнала это?». – Как ты… хорошая попытка, – Бофур засмеялся, и губы Торина почти изогнулись в улыбке. – Но если отвечать на твой вопрос, то я не знаю, что люди будут говорить, – ответила девушка. – Я знаю, куда мы пойдем, каким путем, каких людей встретим. В общем, что-то вроде этого. – И насколько богаты мы станем? – Ну, и это тоже, – беззаботно ответила Лиззи. Торин нахмурился от ее обыденного тона и ускорил шаг, чтобы не слышать ее. Жизни Фили и Кили были на ее плечах, и после их последнего разговора он стал сомневаться, что девушка знает, что делает. В Ривенделле Лиззи сказала, что она надеется, что сможет спасти их, а совсем недавно она сказала «скорее всего» , когда девушка поняла, что она сможет их спасти, только если история будет идти по сценарию. Ее неуверенность в себе беспокоила его. Торин также осознал, насколько мало Лиззи рассказала ему о том, что им предстоит. Он знал о ее знаниях с Ривенделла, но мужчина почему-то не подумал о том, что она знала, какой дорогой они пойдут, особенно если учесть, что сейчас они шли неизвестной ему тропой. Они ушли совсем на север, а Торин планировал по-другому. Он собирался пойти по Высокому Проходу через горы и далее через Лихолесье по Старой Лесной Дороге, а теперь он не был уверен, каким путем они пойдут. Ему не нравилось, что весь его план был развеян в пух и прах, ведь их первоначальный путь был отличным и его наверняка ждал успех. Он стал задумываться, а принадлежат ли его идеи именно ему, если они уже были приняты неким литературным коллегой из другого мира. И Торин вдруг почувствовал, будто не имеет контроля над их путешествием. Они, наконец, спустились с горы, и перед ними появилась река с мелководным бродом, покрытым галькой, который преграждал им путь к покрытой травой равнине. Мисс Дэрроу сразу же остановилась и повернулась к Торину, на ее лице читалось нетерпение. – Мы можем остановиться? Мы же можем, да? – с мольбой попросила она. – Мы должны идти, – ответил мужчина, нахмурившись, посмотрев на реку, решая, как лучше перебраться через брод. – Мы все еще недалеко от гор, боюсь, Азогу не потребуется много времени, чтобы найти наш след. Девушка категорично покачала головой: – Нет, все в порядке, – уверенно убедила она его. – Пожалуйста, я мечтаю о ванне. Это было правдой. Когда ее спину обрабатывали, она смогла помыть немного лицо с остатками воды, но ей не удалось ничего добиться кроме грязных разводов на лице. – Мы только начали идти и не должны останавливаться до темноты, – ответил он, решив, что они только пополнят свои запасы с водой и пойдут дальше. Хоть вода и манила, она не стоила задержки. – И куда именно ты пойдешь? – спросил его Гэндальф. Торин сжал зубы и замолчал. – В этом случае давайте остановимся и разберемся со всем, – предложил волшебник после паузы, читая отсутствие ответа у Торина по его молчанию. – Я всегда знал, что вы останетесь целы, после перехода через… Мисс Дэрроу громко фыркнула, совсем не как леди, и Торин не мог не согласиться с мыслью, которая стояла за этим. Волшебник остался в Ривенделле и только присоединился к ним в Городе гоблинов, сыграв свою роль всеобщего спасателя лишь под конец. Гэндальф же продолжил, будто его и не перебивали: – Но сейчас мы ушли далеко на восток, дальше, чем я изначально собирался идти с вами. У меня есть некоторые неотложные дела, тем более это не мое приключение. – Ты бросаешь нас? – резко спросил Торин. – Я не исчезну прямо сейчас, но да, – ответил он. Бильбо, казалось, был в шоке от этой новости, как и другие члены отряда. Некоторые гномы даже стали предлагать ему золото и драгоценности, чтобы тот остался. – Как я тебе и говорил несколько месяцев назад, Торин, для тебя твои дела, может, и имеют первостепенную важность, но они только нить огромной паутины, – громко сказал волшебник. – Кроме того, думаю, я уже и так заработал маленькую долю твоего драконьего золота, – добавил он на предложения гномов. Вспоминая этот разговор много лун назад на собрании в Синих Горах, Торин также вспомнил, что Гэндальф не обещал, что будет присутствовать на протяжении всего путешествия, поэтому неохотно кивнул в понимании. – Я могу остаться с вами еще на несколько дней и помочь вас разобраться с отсутствием еды и вещей. – И что ты предлагаешь? – властно спросил Торин. – Я знаю кое-кого, кто живет недалеко отсюда, кое-кто, кто сделал ступени и назвал эту гору Карроком, – произнес Гэндальф, кивая в сторону горы. – Однако он непредсказуемый человек и не особо жалует попрошаек. Будет нехорошо появиться в таком состоянии на его пороге, поэтому предложение мисс Дэрроу, остановиться и помыться, мудрое, – закончил он, заставив засиять Элизабет. Отряд, казалось, тоже был очень даже доволен этим, и если Гэндальф считал это хорошей идеей, то Торину ничего не оставалось, как уступить. Хоть гномы и не были таким привередливыми, как мисс Дэрроу, касаемо купания, но после такого приключения в горах, он знал, что они все будут рады ванне. – Ну, чего вы ждете? – ухмыльнулся Кили и мгновенно кинулся к реке, а за ним последовали и остальные гномы. Услышав крики и всплески воды, Торин засомневался насчет присоединения к ним. Если он сделает это, то придется показать свои раны на груди и спине, которые он чувствовал под доспехами, раны, которые нужно осмотреть и залечить. Хоть шрамы и раны были причиной для гордости в их культуре, он не был горд своей стычкой с Азогом. Его будто жгло от чувства, что этот монстр был жив и опозорил его, победив в бою. Также зная, что Оин будет суетиться, Торин решил позаботиться о своих ранах сам и отправился в сторону, чтобы найти уединенное место. На лице Лиззи появилась широкая улыбка, когда Гэндальф убедил Торина остановиться и помыться. Она никогда в жизни не желала так сильно искупаться, чувствуя себя ужасно грязной и мерзкой, будучи покрытой смесью из пота, грязи, крови и пепла. Однако она расстроилась, когда увидела, как гномы мгновенно побежали к воде, а некоторые сбрасывали еще и одежду, пока бежали. Гэндальф же шел за ними не спеша. – Черт, – пробормотала она. – Что не так? – спросил ее Бильбо, который еще не присоединился к остальным. – Я тоже хотела помыться, – мрачно ответила девушка, когда гномы скрылись за деревья, и села, ожидая своей очереди. – Ну, почему ты тогда не идешь? – произнес Бильбо, нахмурившись и совершенно непонимающе посмотрев на нее. Лиззи приподняла бровь. – Возможно, ты не заметил, Бильбо, но я женщина, и как-то не тащусь от идеи раздеваться перед всем отрядом. – Аа, – сказал хоббит, легкий румянец появился на его щеках. Между ними наступила тишина. Бильбо посмотрел на нее и сразу же отвел взгляд, переминувшись с ноги на ногу. Он открыл рот и вроде бы хотел что-то сказать, но сразу же закрыл его и начал играть с пуговицей на его жилете, изредка поглядывая на девушку. – Ты в порядке, Бильбо? – озабоченно спросила Лиззи, наблюдая за ним. – Ты смотришь на меня… забавно. Хоббит резко сел рядом с девушкой, его движения были неловкими и резкими. – Когда мы выбрались из города гоблинов, ты сказала… – он закачал головой, – ладно, это не имеет смысла, ведь даже если ты знаешь, что произойдёт с отрядом, ты не можешь знать, что произошло со мной там внизу. Лиззи усмехнулась. – Ты так думаешь? Скажи мне, Бильбо, что ты прячешь в своих гадких кармаш-ш-шках? – прошипела она, пытаясь быть похожей на Голлума. Бильбо резко дернулся, и его рука сразу же залезла в его карман. Лиззи улыбнулась такой реакции. – Я смотрю, ты стал вживаться в роль вора, – добавила девушка обычным голосом. – Я не крал его, – настаивал Бильбо, сжимая ткань кармана. – Я знаю. – Правда, я не… – Я знаю, – вновь произнесла она. Между ними наступила очередная пауза. – Я могу увидеть его? – наконец спросила она. Бильбо засомневался на мгновение, но все же полез в карман. Его рука была сжата в кулак, когда он вытащил ее из кармана. Протянув ее девушке, хоббит осторожно разжал пальцы, позволяя увидеть простое ярко-золотое кольцо в центре его ладони. Не собираясь дотрагиваться, Лиззи наклонилась и уставилась на него. Это сияющее в лучах утреннего солнца кольцо было таким… простым. Девушка с трудом могла поверить, что такая красивая вещь может быть таким злом. Однако это и было частью соблазна кольца, предположила девушка, отрывая свой взгляд от него. Бильбо слегка подбросил кольцо в руке и затем убрал его в карман. – Оно и правда настолько важное, как ты сказала? – спросил хоббит. – Кольцо, которое делает тебя невидимым… ты не думал, что оно может быть ужасно полезным для этого похода? – мягко произнесла она, не смотря на хоббита. Бильбо был спасен от нужды отвечать возвращением Гэндальфа после торопливой ванны. Судя по всему, волшебник только смыл пыль с лица и помыл бороду, которая теперь мочила ткань его одежды на груди. Он заметил, как они вдвоем все еще сидели у основания Каррока. – Элизабет, на пару слов, – сказал он, подойдя к ним. – Иди помойся, я пойду, когда вы закончите, – сказала девушка Бильбо. Тот кивнул и стремительно побежал. Гэндальф расположился рядом с Лиззи и занялся своей трубкой. Он наполнял ее табаком, а Лиззи все ждала, когда он заговорит. Она не разговаривала нормально с волшебником с тех пор, как они покинули Ривенделл, и ей было любопытно что, думает Гэндальф по поводу ее действий и допущению захвата отряда. – Ну, – наконец спросила она, когда так и не заговорил. Гэндальф зажег свою трубку маленьким огоньком, и дым начал клубиться вокруг него. Это напомнило Лиззи, как они сидели в саду Бильбо много недель назад, когда волшебник просто сидел и курил, пока она требовала вернуть ее домой. Наконец он заговорил: – Не думаю, что мне стоит тебе говорить быть осторожной в мое отсутствие, твои действия доказали, что ты отлично понимаешь, какую ношу я поместил на твои плечи. – Ты согласен с тем, что я сделала тогда? – сразу же спросила она. – Позволила нас поймать, чтобы Бильбо нашел кольцо? – Конечно, – ответил он, создавая кольцо из дыма. Лиззи почувствовала раздражение. – Ну, тогда большое спасибо тебе за то, что заступился за меня. Если бы Гэндальф был на ее стороне, пока она объяснялась с Торином, это сделало бы все проще. – Ты и сама неплохо справлялась, моя дорогая, – спокойно сказал волшебник с толикой веселья в голосе. – Я разревелась, – напомнила она ему прямо, играя пальцами с дыркой на штанах. – Даже самый сильный воин не всегда может владеть собой после первого сражения, но я знаю, ты сможешь оставаться сильной в грядущих событиях, – успокаивая девушку, сказал Гэндальф. Он выпустил очередное кольцо дыма и потом повернулся к девушке лицом. – Я горжусь тобой, ты приняла испытания с необычным изяществом и силой. Лиззи фыркнула. – Что-то я не чувствую этого, – пробормотала она. Между ними опять наступила тишина. Гэндальф продолжал выпускать кольца дыма, которые присоединялись к танцу остальных наверху. – Гэндальф… Я правда не уверена, что делать, – произнесла девушка тихо. Осознание того, что она почти ничего не знает о том, что их ждет, ударило ее со всей силы. Она даже и не понимала, насколько сильно она зависела от фильма. Она неплохо помнила книгу, но у Лиззи не было ее с собой, чтобы уточнить все факты и детали. – Путь уже лежит перед тобой, все, что тебе нужно делать, это идти вперед, – произнес он мудрым голосом. – Хорошо, – ответила девушка, кажется, не впечатлившись пустым и сжатым ответом. Она начала постукивать пальцами по коленке и думала, что спросить, чтобы волшебник дал прямой ответ. – Как далеко мы от Беорна? – Если идти быстро, то я надеюсь, что мы дойдем до его дома после обеда, – ответил он. – Будет не очень хорошо находиться на его землях после темноты, не представившись ему до этого. Поняв в этом предложении, что им нужно выдвигаться как можно скорее, Лиззи неуклюже встала на ноги. Ее раны все еще болели. – Я лучше тогда пойду вниз по течению и помоюсь вместо того, чтобы ждать пока все закончат, – сказала девушка. Гэндальф не ответил, занятый выдуванием сложной и связанной цепочки колец, что игнорировало все законы физики и логику, но не магию, мысленно поправила она себя. Покопавшись в сумке, Лиззи достала расческу и заканчивающийся цитрусовый шампунь-гель для душа и направилась в сторону деревьев, чтобы найти уединенное место у реки, где на нее не налетят гномы. Лиззи осматривалась вокруг, пока бродила в поисках тихого местечка. Оказалось, что вершина Каррока была словно остров посреди реки, которая делилась из-за того на два русла. В середине образовался раскидистый уголок деревьев. Растительность охватывала и скалы. Это было боевым преимуществом для отряда. Торин может и озабочен тем, что Азог может настигнуть их, но это было просто невозможно, чтобы орки проследили полет орлов, и Азог не сможет учуять их запах на западном берегу реки. С таким немаленьким различием между книгой и фильмом Лиззи не была уверена, что они в последний раз видели Бледного Орка. Однако если им повезет, они смогут уйти на сотни миль вперед, когда орки смогут напасть на их след. Лиззи фыркнула. Несколько недель назад в ее голове не появились бы такие мысли. Гномы явно влияли на нее. Она открыла бутылку и вдохнула фруктовый аромат. Этот цитрусовый запах всегда напоминал ей о доме. Она старалась экономить его, как только могла, и у нее осталась только треть бутылки. Девушка шла, теперь не особо обращая внимания на все вокруг, занятая своими размышлениями. Однако когда она вышла из-за деревьев, она была не готова увидеть открывшуюся перед ней картину, отчего она застыла. Торин склонился над водой. Его броня, рубаха и накидка лежали рядом с ним на земле. Его темные замшевые штаны держались низко на бедрах. Его тело и руки были полностью обнажены. Он был повернут к ней боком, пока склонялся над водой. Его руки были жилистыми и мускулистыми. На правой руке была запутанная, похожая на сеть татуировка, обвивавшая его бицепс, этот гномий узор напоминал ей и кельтские узлы, и племенные символы. Возможно, она подошла не слишком тихо, ибо Торин повернулся. Они посмотрели друг на друга. – Извини, – выпалила она. – Я думала, что все…– ее рука взмахнулась вверх по течению. – Очевидно не все, – ответил он тяжелым голосом. Взгляд Лиззи против воли опустился ниже, пройдясь по контурам его тела, и задержался на его широких плечах и груди, немного сужающейся к талии. Он был очень мускулистым. Темные волосы покрывали грудь, спускаясь темной дорожкой вниз по его плоскому животу, прежде чем исчезнуть за поясом штанов. Лиззи резко затаила дыхание, заметив черные пятна синяков и бесчисленное количество порезов, покрывающих его бледно-золотую кожу. – Почему ты не дал осмотреть себя Оину? – спросила девушка, сделав несколько шагов вперед, чтобы лучше рассмотреть. – Ничего, – грубо ответил мужчина, разворачиваясь обратно к воде. Когда он это сделал, Лиззи смогла увидеть его спину, которая была также покрыта синяками и засохшей кровью. На спине была еще одна татуировка. Она узнала ее, это были семь звёзд Дурина. Седьмая звезда, самая большая, была чуть ниже основания его шеи, остальные шесть же спускались вниз в форме перевёрнутой «V» на лопатках. Под звездами была строчка, написанная рунами гномов. – Ничего? – ее голос звучал совсем недоверчиво, а взгляд прошелся по всем его ранам. – Торин, ты черно-синий! – Я сказал, ничего, – строго повторил он и набрал в руки воду, чтобы умыться. Значение этих движений было понятно: «Я занят, уйди». Лиззи покачала головой от его упрямства, указав на небольшой валун у воды, она сказала: – Садись сюда. – Простите? – Садись сюда, я сейчас приду, – не желая видеть, послушался он ее или нет, девушка помчалась обратно в сторону деревьев в маленькую пещеру, где они все оставили свои вещи. Гэндальф приподнял бровь, когда она прибежала и начала копаться в сумке, но Лиззи даже и не думала смотреть на волшебника. Найдя свою аптечку, она вернулась к реке. Торин сидел на камне так, как она велела. Он надевал нижнюю рубаху. – Сними ее, – приказала она, подойдя. – Уверяю вас, мисс Дэрроу, ваша опека ни к чему, – твердо сказал он, рассматривая маленькую белую коробку в ее руке. – Снимай свою рубашку, Торин, – повторила девушка, встав прямо перед ним. – Мисс Дэрроу… – Торин. Они уставились друг другу в глаза яростно, никто не хотел отступать. В конце концов, Торин вздохнул и смягчился. – Вы не отступите, так ведь? – произнёс он, резко стягивая с себя рубашку, при этом сморщился от боли. – Вы как собака с костью, – кисло добавил он, кидая рубашку в остальную кучу. – О, но это такая сочная кость, – с ухмылкой сказала Лиззи, наблюдая, как двигаются мышцы на животе, пока он раздевается. Торин может быть и сволочь временами, но, в первую очередь, она была женщиной и по достоинству могла оценить красоту, что предстала перед ней. Когда он разделся и сел обратно, девушка слегка наклонилась, чтобы лучше разглядеть царапины. Все они перестали кровоточить, и ни одна из них не была особо глубокой – следствие особой выносливости гномов. – Ты очистил их? – спросила она, и Торин кивнул. – Тебе повезло, что ничего не требуется зашивать. Его молчание было каким-то покровительствующим, будто бы он снизошел до нее, разрешая ей поиграть в медсестру. Однако пока что он не был впечатлен ее лечением. Лиззи осмотрела его грудь и живот, заметив целый ряд синяков, образующих замысловатый узор с прожилками. Она вспомнила, как у ее старшего брата был похожий синяк, когда он получил травму ребра во время игры в регби. Врачи тогда слегка нажали на его грудную клетку, чтобы понять был ли перелом ребер, в качестве предварительного осмотра, прежде чем они объявили, что нужен рентген. Копируя то, что делали врачи, она положила руку на плечо Торина (который почти незаметно вздрогнул от прикосновения) и слегка надавила на центр его грудной клетки. Его кожа была теплой под ее рукой. Торин зашипел. – Болит? – обеспокоенно спросила Лиззи. – Оно болит только тогда, когда ты давишь, женщина, – рассерженно огрызнулся он, сбрасывая ее руку. Было ясно, что он намеревается быть тяжелым пациентом. Девушка даже стала задумываться, а может и правда было бы неплохой идеей просто уйти и оставить его. – Твои ребра повреждены, – спокойно сказала она ему. – Я в курсе, – коротко ответил мужчина, ему явно было все еще больно от ее манипуляций. – Я думаю, на одном или на нескольких есть трещины, или же просто ушиб, – пробормотал он. – Что будем с этим делать? Перевяжем грудь? – спросила Лиззи, снова изучая его торс. Торин покачал головой. – Нет, это ограничит дыхание, они должны зажить сами, – ответил он, явно пытаясь усмирить свой нрав после того, как огрызнулся на нее. – Вы должны ограничить свою опеку, вот, у меня есть порезы, если так настаиваете лечить меня. Решив все же воспользоваться его советом, Лиззи открыла аптечку и достала дезинфицирующие салфетки. – Это антисептик, поможет от заражения, – сообщила ему девушка деловым тоном, когда открыла упаковку. Она решила начать с его груди, но потом заметила еще несколько царапин внизу рядом с его твердым животом, прямо между тазобедренными костями. Хоть он и был привлекательным, девушка не хотела заниматься ранами, которые были так низко, и она очень сильно сомневалась, что она сможет это сделать не покраснев. Лиззи протянула ему салфетку и сама достала другую. – Ты займись этими, а я спиной. Она обошла его и начала обрабатывать царапины на его спине. Эти были менее чистыми, некоторые из них были покрыты кровавой коркой, которую она осторожно вытерла. Между ними стояла тишина, пока они работали. Торин закончил раньше нее, раны спереди уже были предварительно им очищены. Он сидел на удивление спокойно и терпеливо, пока она работала. – Что означают руны? – наконец спросила девушка, нарушив тишину. Она провела салфеткой по одной из звезд. – Долг бессмертен, – ответил Торин, повернувшись лицом. – Это заповедь народа Дурина, моего дома. Почему-то ее не удивило, что на его спине была татуировка с девизом его семьи. Гномы рассказали ей историю о Дурине Бессмертном, предке Торина, который был одним из основателей гномьих народов в Средиземье. Народ Дурина. Слово «долг» ужасно подходит Торину: пытаясь вернуть свое королевство, он выполняет долг, как перед своим народом, так и перед семьей. – У тебя столько шрамов, – тихо произнесла она, очищая царапину, которая разрезала длинный шрам от его бока до спины. – Ты, должно быть, побывал во многих битвах. – Да, в нашей культуре шрамами гордятся, – ответил ей Торин. – У тебя есть какие-нибудь шрамы, которые связаны со смешными историями? – с любопытством спросила она. Ей не очень нравилось мысль, что все эти бледные шрамы - призраки прошлых ранений, вызванные жестокостью. – У меня есть такой на коленке, когда я убедила себя, что могу летать и спрыгнула со стола. Торин молчал. Лиззи шумно выдохнула. – Это то, что делают друзья, Торин. Они делятся веселыми историями из прошлого, – терпеливо сказала она. Он вздохнул и постучал по своему виску, где был небольшой шрам, где начинались волосы. – Фрерин и я обнаружили, что мы можем скатываться на щитах с лестницы, когда были детьми. Он поспорил со мной, чтобы я съехал с самой большой лестницы в Эреборе, и я потерял контроль, упав и летя вниз до конца. – Я бы посмотрела на это, – с улыбкой сказала Лиззи, зажав в руке испачканную грязью и кровью ткань. – Вы закончили? – спросил он, спустя некоторое время, когда она перестала обрабатывать раны. – Да. Он сразу же встал и стал надевать свою рубашку. Еще раз напоследок она понаслаждалась, как мускулы играли на его руках и груди, когда он надевал рубашку через голову. Мужчина подобрал доспехи и остальную одежду, но не надел их. – Наслаждайтесь вашей ванной, мисс Дэрроу, – произнес с отчетливой грубостью после их почти-приятного-разговора и стал уходить. – Лиззи, – не думая крикнула она ему. Торин повернулся и посмотрел на нее вопросительно. – Нелепо звучит, когда ты зовешь меня мисс Дэрроу все время, когда другие называют меня Лиззи, – объяснила она. – Особенно, если мы собираемся быть друзьями. Он кивнул, осмыслив эту просьбу. – Хорошо, – согласился мужчина и, повернувшись, вскоре растворился в тени деревьев.