Шелест листьев (Stirring the leaves)

«Мне теперь трудно назвать определенный час, или место, или взгляд, или слово, когда был сделан первый шаг. Слишком это было давно. И я понял, что со мной происходит, только тогда, когда уже был на середине пути». «Гордость и Предубеждение» Джейн Остен

      Лиззи проснулась от звука открывающейся двери и сразу же села в кровати в темной комнате. Во время путешествия в дороге она привыкла просыпаться на рассвете, поэтому темнота из-за отсутствия окон сбивала с толку. Ночью огонь потух, и единственный свет исходил из дверного проема - это Амма открыла дверь и вошла в комнату. За ней проследовала девушка, которую Лиззи раньше не видела. – Всего лишь я, – весело произнесла Амма, заметив сонный взгляд Лиззи, которая уже схватила рукоять Наэтринга, лежавшего рядом с кроватью. В руках Амма держала одежду, а служанка несла поднос с завтраком. Она поставила поднос на стол и, поклонившись, удалилась. Положив одежду на кровать, Амма начала зажигать свечи в комнате, пока Лиззи сидела и пыталась проснуться. Последнее, что она помнила, это как Торин играл для нее на арфе, а сейчас она проснулась в своей кровати. Дверь между их комнатами была закрыта… Он ее перенес? От этой мысли девушка покраснела. – Ты не хочешь позавтракать? – спросила ее Амма, отвлекая внимание девушки от разглядывания двери. – Позавтракать? – глупо повторила Лиззи, заметив поднос. – О, спасибо, – сказала она и, выбравшись из-под теплых шкур, слезла с кровати и села в кресло перед столом. Порция была очень щедрой: бекон, яйца, сосиски, помидоры и поджаренный хлеб, напоминавший тост в её мире. Лиззи понимала, что ей стоит съесть всё, ведь вряд ли у нее получится отведать снова чего-нибудь вкусного и сытного, пока они не прибудут в Озерный город. Пока она ела, а Амма разбиралась с одеждой на кровати, Лиззи увидела маленький цветок, вплетенный в косу у Аммы. – Я заметила вчера, что некоторая твоя одежда порвана, да и не подходит она для путешествий в холодное время, – сказала Амма. – Поэтому я позволила себе найти для тебя новые подходящие вещи, но старые мы тоже зашили и постирали, если ты хочешь их сохранить. Жуя тост, девушка радостно посмотрела на новую одежду: среди многочисленных вещей она увидела шерстяную темно-зеленую тунику, плотные штаны, замшевые леггинсы, тяжелый кожаный плащ, пара прочных гномьих сапог. Вспомнив, что ее ботинки сейчас где-то на дне озера, она потянулась к сапогам с любопытством. – Я нашла такой же размер, как и у туфель, но надо будет отрегулировать шнуровку, – объяснила Амма. Сапоги были из прочной кожи, с толстой подошвой и с мехом внутри. Надев один, Лиззи удивилась тому, насколько они были удобными и подходили по размеру. Подойдя снова к вещам на кровати, она взяла леггинсы и кинула их в свою сумку, чтобы надевать их для тепла под свои старые походные штаны. Лиззи отметила гномье мастерство портных: когда-то дырявые штаны выглядели теперь почти как новые. Девушка надела свои штаны, чистую футболку и новые сапоги, а потом решила взять с собой и плащ, зная, что погода скоро станет хуже, а одной флисовой кофты будет мало. Плащ был плотным и тяжелым, внизу по краю красовался гномий узор. Внутри плащ был отделан мягким и тонким мехом как у сапог, а снаружи более крупным мехом были отделаны воротник и манжеты. Амма вытянула из кучи вещей толстый ремень с символом Огнебородых на бляхе. Она объяснила, что будет лучше, если Лиззи наденет ремень с ножнами поверх плаща, чтобы было удобнее доставать меч. Когда они закончили, Лиззи посмотрела в зеркало: плащ закрывал иноземную футболку, а широкий ремень и новые кожаные сапоги сделали ее образ окончательно гномьим. – Нам скоро уже нужно будет быть у водных ворот, но еще есть время, чтобы заплести тебе волосы, – сказала Амма, усаживая девушку в кресло перед зеркалом. – Я не думаю, что мне нужна красивая прическа в походе, – Лиззи удивилась предложению Аммы, которая уже начала распутывать ей волосы. – Но тебе не кажется, что с собранными волосами будет удобнее? – резонно спросила Амма. – А, ну да, – согласилась Лиззи, поудобнее располагаясь в кресле. Амма начала плести ей косу. – Тебе понравилось вчера? – любопытно спросила Лиззи. – Да, очень, – улыбаясь ответила девушка. – Но не думай, что я не знаю, что ты сделала, – добавила она отчитывающим тоном. – Пфф, ничего я не делала, – улыбка на лице выдала ее с потрохами. Амма просто улыбнулась в ответ, покачав голову, и продолжила заплетать волосы. Спустя несколько минут волосы Лиззи были заплетены в рыбий хвост, перевязанный полоской кожи. Косичка с бусиной висела отдельно сбоку. Ее прическа выглядела очень по-гномьи, и при этом можно было не волноваться, что волосы ей будут мешать в дороге. Правда покрутиться перед зеркалом Лиззи не дали – Амма сказала, что скоро ее отряд должен отправляться, и им нужно поспешить. Поэтому девушка быстро забросила свои вещи в сумку и закрепила лук и колчан со стрелами от Беорна за спиной. Пока они шли по коридорам, Лиззи поняла, насколько раннее было утро: они не встретили ни одного гнома пока шли куда-то глубже в гору. Коридоры были освещены факелами, чем дальше они шли, тем менее ярким был узор на стенах. Открыв двери, девушки вошли в большую пещеру, такую большую, что Лиззи не видела края. В помещении были слышны мужские голоса, затем она увидела, что гномы из ее отряда уже клали свои вещи в лодки, а некоторые уже испытывали сами лодки, плавая рядом с пристанью. Лодки были среднего размера, в них могло поместиться два человека и провизия с бочками с водой. Эти лодки напомнили ей те, что она видела в «Братстве Кольца» во время путешествия по реке Андуин, хотя эти лодки казались крепче, впереди был фонарь из кованого железа, а дерево было покрыто темным лаком. Амма пошла за своим отцом, а Лиззи, таща свои вещи, решила подойти к своему отряду. Бофур улыбнулся, увидев ее, после его ее взгляд опустился на ее сапоги. – Ты только посмотри! Одета как мы, – весело произнес гном, взяв бусину в ее волосах. – Теперь ты по-настоящему одна из нас, и теперь мне стоит называть тебя сестрой, раз ты официально член нашей семьи, – добавил он. – Я уверена, что ты настолько старый, что сгодишься мне в дедушки, – напомнила ему Лиззи с улыбкой, зная, что гномы стареют медленнее, чем люди. Девушка оглядела остальных членов отряда: по ним и не скажешь, что они пили всю ночь, а некоторые даже заснули под своими столами. – Как насчет двоюродного дедушки? – невозмутимо парировал Бофур. – Сойдет, – согласилась она и, взглянув на лодки, спросила. – Все готовы? – Да, осталось только Торину официально попрощаться, – сказал он. Лиззи снова посмотрела на их будущий транспорт. Фили и Кили уже сидели вместе в одной из лодок. Бильбо сидел не двигаясь и вцепившись в дерево вместе с Ори. Бофур и Бифур точно поплывут вместе, а Бомбур один. Все уже были разбиты по парам, и для нее осталось только одно место. – Что-то не так? – спросил Бофур, увидев, как Лиззи посмотрела на лодки неверящим взглядом, а потом открыла рот, не увидев свободного места. – Вы специально это сделали? – выпалила она не думая, оторвав взгляд от лодки Торина. – Сделали что, девочка? – хитро посмотрел Бофур. Девушка поняла, что ее вопрос прозвучал, наверное, глупо. Она удивленно покачала головой. – Не, ничего, – ответила она и, похлопав Бофура по плечу, направилась к Торину, который разговаривал с Лотаром, Амма же стояла за спиной своего отца. Усмешку Бофура она уже не услышала. Она медленно пошла в сторону Торина и Лотара, обойдя пристань. Они о чем-то разговаривали, и поэтому она решила не беспокоить их. Увидев, что их лодка была недалеко, она, подойдя к ней, шагнула в нее и вцепилась в ее край, когда лодка качнулась от ее движений. Она положила свой рюкзак рядом с бочкой с водой и вещами Торина. Теперь лодка выглядела куда меньше. В лодке не было сидений, отчего девушка вздохнула, понимая, что об удобстве стоит забыть на ближайшие несколько дней. Она осматривала лодку, когда услышала свое имя. Резко подняв голову, она увидела, что Лотар звал ее. Торин, заметив девушку, хмуро посмотрел на ее сапоги. Чувствуя на себе взгляды, она попыталась аккуратно вылезти из лодки, что получилось не очень грациозно. После чего она подошла к ним. – Доброе утро, – сказала она. – Доброе утро, леди Элизабет, я надеюсь, вы хорошо поспали? – спросил ее Лотар с улыбкой. – Мм… – не особо красноречиво ответила она. Его вопрос показался ей с подвохом, когда она вспомнила про рядом стоявшего Торина, с которым они проговорили полночи – Да, спасибо, – ответила она, намеренно не смотря на короля. – Замечательно, – Лотар хлопнул в ладоши. – А теперь после короткой встречи мы должны попрощаться, – официозно произнес лорд и взял ее за руку и слегка наклонился. – Миледи, это было настоящим удовольствием встретить вас и принять в наш клан, – сказал он, держа ее за руку. – Мой сын и его семья передали Вам свое почтение, так как не смогли присоединиться сегодня утром, они желают вам быстрой дороги и крепкого здоровья. – Спасибо, – с искренней благодарностью в голосе произнесла она, сжав в ответ его руку. – Мы перед Вами в долгу за Вашу помощь моему сыну. Если я Вам когда-нибудь понадоблюсь, пошлите весточку, и мы придем, – добавил он, серьезно посмотрев ей в глаза. Его обещание было похоже на то, что он дал вчера вечером, когда Лиззи попросила его помощи. Видимо, этим он хотел показать, что он точно придет на подмогу. Девушка улыбнулась, она была безмерно благодарна ему. Лиззи вспомнила прощание на кхуздуле, которому ее научил Бифур в дороге. Она положила свободную руку на сердце. – Mukhuh Mahal udnîn zu ra sanzigil umkhûh zu, – произнесла она, спотыкаясь на некоторых словах. Наверняка, некоторые из них она произнесла с ошибками, но по идее они должны были ее понять: фраза была простой и могла использоваться и как приветствие, и как прощание. Она переводилась как «пусть Махал хранит тебя, а митрил найдет тебя». Лотар засмеялся, и его голос отразился эхом в пещере. – Вы нашли сокровище, мой король, – сказал он с улыбкой Торину. – Несомненно, – согласился с ним Торин, его голос был глубоким и серьезным, при этом по лицу было невозможно ничего понять. Когда он сделал шаг вперед, чтобы попрощаться с Лотаром, Лиззи крепко обняла Амму, которая обняла ее в ответ. – Я буду скучать, – честно призналась Лиззи, не желая покидать свою первую подругу в Средиземье. – Мы скоро увидимся, – пообещала Амма, улыбнувшись. В ее глазах стояли слезы расставания. – Элизабет, – прервал их Торин, уже стоявший рядом с лодкой. Улыбнувшись подруге в последний раз, Элизабет с неохотой отпустила Амму и подошла к Торину. Она на всякий случай снова окинула взглядом все лодки, чтобы убедиться, что ей точно негде больше было сесть. Не то чтобы ей была неприятна его компания, нет, ей нравилось находиться с ним рядом и общаться, но мысль, что они проведут несколько дней так близко, была несколько неловкой. Торин протянул ей свою большую ладонь, чтобы помочь залезть. Его пальцы были большими и грубыми. Она села в лодку, отчего та качнулась. Торин сел позади нее, и они оба взяли по веслу и поплыли к остальным. Без слов они выстроились в цепочку и поплыли по тонкому каналу, ведущему к водным воротам. Их с Торином лодка была самой первой. Впереди подняли ворота, с которых свисали водоросли и слизь. Лиззи заметила Амму, стоящую на берегу недалеко от ворот. Она наклонилась и протянула Фили цветок из волос, когда их с Кили лодка проплывала мимо. Лицо девушки стало цветом красной смородины. Фили выглядел шокированным, когда взял цветок, Кили же улыбнулся до ушей. Лиззи хотела спросить о значении и важности цветов в их культуре, но Торин выглядел очень занятым, направляя лодку через ворота. Девушка наклонила голову, чтобы капли с ворот не попали на лицо, когда они проплывали под ними. Они покинули гору и крепость. Снаружи светило яркое рассветное солнце. Торин определенно был на нервах, он оглядывался по сторонам. Лиззи было тоже не очень спокойно. С двух сторон их окружали скалы – идеальное место для засады орков или других врагов. Канал, по которому они плыли, был искусственный. Он был достаточно широким для двух лодок. Но спустя буквально несколько минут они оказались в естественной реке, которая тянулась от озера перед воротами в крепость. Течение реки было быстрым, поэтому они могли плыть не прикладывая особых усилий, иногда лишь направляя веслами. Лиззи была благодарна этому, зная, что у нее не очень будет получаться грести, пока она не привыкнет. Прошло несколько часов, когда они вплыли в большую реку, которая шла от Серых Гор. Теперь они плыли через равнины, похожие на те, что были вокруг дома Беорна, хотя здесь трава была более сухой, и часто попадались камни и скалы. Подозрения Лиззи о удобстве лодок оказались правдивыми. Она могла либо сидеть по-турецки, либо сидеть, согнув ноги – вытянуть их было нельзя. Ни одна из поз не была особо удобной, и она постоянно меняла их, чтоб ноги не затекли. – Может, перестанешь ерзать? – сказал Торин, когда она снова поменяла позу. Это были первые его слова с тех пор, как они покинули Эред Митрин несколько часов назад. – Извини, – сказала девушка, поняв, что ее движения заставляли лодку качаться, и действовали ему на нервы. – Странно так сидеть, мои ноги как будто немеют, – добавив, она потерла бедра. Торин шумно вдохнул, но не стал никак комментировать. Наступил полдень, когда Лиззи отвлеклась от рассматривания монотонного пейзажа, услышав, как остальные начали доставать еду, и она, положив весло в лодку, потянулась к сумкам. Достав хлеб, она разломала его на два куска и потянула один Торину. Но тот лишь покачал головой, не сводя глаз с пути впереди. Закончив со скромным перекусом, Лиззи вздохнула и повернулась, сев лицом к суровому королю, с которым она делила лодку. – Я думаю, что нам нужно о чем-нибудь поговорить, Торин, – сказала девушка, устав от постоянной тишины. Он перевел взгляд на нее, на его лице все так же не было эмоций. – О чем ты хочешь поговорить? Девушка закусила щеку и с грустной задумчивостью посмотрела на него. Вчера они так легко разговаривали, но сегодня утром он даже на нее почти не смотрел, а по лицу было невозможно что-либо прочесть. – Ты в порядке? – наконец спросила она, заметив, как он напрягся от вопроса. – Насчет прошлой ночи? – Да, – медленно произнес он, гребя. Девушка посмотрела на его сильные руки, которые крепко сжимали весла. – Но я не отрицаю, что твои слова меня шокировали, но надеюсь, я смогу подготовиться. Девушка вытянула губы и кивнула в ответ. Она пыталась найти в его каменном выражении лица хоть маленькую трещину, которая бы показала его эмоции, что она видела вчера. Поняв, что по сути она просто пялится на него, и у нее не получится продолжить разговор, девушка повернулась обратно и взяла весло. Лиззи думала о дороге впереди и о том, как изменит теперь все знание Торина своей судьбы – частично – поправила она себя, и почувствовала укол вины из-за того, что не рассказал ему о его смерти. Торин все так же молчал, видимо, занятый размышлениями, как и она. И снова она вспомнила слова Гендальфа,которые он произнес, когда она только прибыла в Средиземье. Эта его поэтичная фраза про шелест листьев и про то, что это не тронет само дерево, и девушка задумалась. Не означало ли это то, что история сама вернется в свое русло, особенно если учесть, что они приближались к Лихолесью. Она также думала о предупреждении Беорна о том, что Торин сможет спасти себя только сам. Может быть, так оно и было, но она собиралась надавливать и подталкивать его в нужную сторону, чтобы избежать золотой болезни… вне зависимости в какую. Торин крикнул, что они останавливаются на ночлег, когда солнце начало садиться. Они причалили к небольшому песчаному берегу в изгибе реки. Деревья вокруг скрывали их отряд. Торин сказал им вытащить лодки на берег и, спрыгнув в воду, начал толкать лодку, пока Лиззи, сидя в ней, пыталась помочь ему, гребя веслом. Пока все начали доставать нужные вещи для лагеря, Лиззи присоединилась к Фили и Кили, которые собирали ветки для костра. Деревья уже сбросили большую часть листьев, а на земле лежало много веток. – Так вот, что у вас означает цветок? – спросила девушка, когда они отошли от остальных подальше. Она не раз успела подумать об этом за день, но ей казалось, что Торина лучше не спрашивать об этом. Фили замялся и не ответил, делая вид, что он занят. Кили же хитро улыбнулся. – Так как у нас мало женщин, часто за одной ухаживают сразу несколько гномов, – начал он объяснять, поглядывая на своего брата. – Получить цветок от женщины означает, что она предпочитает именно тебя, а значит он понравился леди Амме. Лиззи улыбнулась, наблюдая за тем, как Кили издевается над своим братом. Она подумала о том, что это очень хорошая традиция. – У нас в мире есть похожий обычай, только это мужчины дарят цветы, чтобы показать свои чувства, – сказала она им. – У нас мужчины дарят украшение, когда они решают, что их намерения серьезны, обычно они дарят фамильное украшение, но бывает и собственноручно сделанные вещи, – продолжил рассказывать Кили, держа охапку веток. – Конечно, есть много разных уровней ухаживания – это сложный процесс, но как только обмен подарками произошел, считается, что мужчина и женщина практически обручены. – Опять же, у нас тоже есть кое-что похожее, я имею в виду, украшения, – произнесла Лиззи, сравнивая их культуры, но гномы казались более жесткими касаемо традиций. – Мужчина дарит женщине кольцо, когда хочет женится на ней, а она носит его в знак того, что она его дама, – девушка посмотрела на Фили, который усердно игнорировал их разговор. – Амма дала тебе что-нибудь? Фили вздохнул и повернулся к ним. – Мы разговаривали только один вечер, еще рано решать, хочу ли я ее в качестве жены или нет, – сердито произнес он с интонацией, почти как у Торина. Лиззи и Кили удивленно посмотрели на него, а уши Фили покраснели. Он снова шумно вздохнул и продолжил говорить, избегая их взглядов: – Эред Митрин и Эребор находятся недалеко… она милая девушка, и я надеюсь, что я еще увижу ее, и это все, что я скажу, – добавил он, поднимая упавшую ветку. – Хорошо-хорошо, мы не будем больше подкалывать тебя, – ответила Лиззи с улыбкой, и они пошли в сторону лагеря с полными руками веток. Она знала, что в оригинальной истории Фили ни разу не был женат, и вообще они с Аммой, наверное, никогда не встретились бы, если бы Торин не изменил путь и не повел бы их через Эред Митрин. Она надеялась, что таких изменений было достаточно для того, чтобы между ними двумя вспыхнули чувства, и, может быть, это как-нибудь помогло спасти его. Они вернулись в лагерь. – Нет, сегодня никакого костра, – строго сказал Торин, когда заметил их, осматривая лодки на наличие повреждений. – Пока мы не доплывем до Озерного города, дежурить будем по двое, – он повернулся к Балину, который помогал осматривать лодки. – Балин, ты на севере, я на юге, – приказал он и, достав меч, отошел на край лагеря. – Все остальные поешьте и ложитесь спать. Наступила тишина после его резкого приказа, а потом все медленно начали готовить холодный ужин и место для сна, поняв, что Торин был в плохом настроении. Он сидел на краю лагеря с мечом в руке. Лиззи, Фили и Кили разбросали ветки так, чтобы не было понятно, что здесь кто-то останавливался, а потом достали еду из сумок. Когда Лиззи закончила ужинать, Лиззи взяла вяленое мясо, хлеб и мед, который у них остался еще с остановки у Беорна, и тихо подошла к Торину, который ничего не ел за день. – Держи, – мягко произнесла она, протянув ему тарелку. Он моргнул, когда она подошла, и молча взял тарелку, кивнув в благодарность. Девушка положила руки в карманы плаща, чтобы согреть их. Она стояла рядом с мужчиной. Ночи становились прохладнее, приближалась осень. Здесь в горах было особенно прохладно, и она была благодарна, что Амма предусмотрительно подумала об этом и дала ей новую теплую одежду. Увидев, что он все же ест, Лиззи успокоилась. Она догадалась, что сейчас он был взволнован больше обычного. – Что случилось? – спросила она. С того момента, как остановились, он молчал, не считая того, как он огрызнулся на отряд. Торин прожевал прежде, чем ответить. – Здесь очень открытая местность, опасно так же, как и в Лихолесье, – ответил он, не сводя глаз с пейзажей вокруг. – Помимо того, что Серые Горы на севере кишат орками, мы знаем, что Азог был рядом с крепостью, а мы не ушли еще настолько далеко. Не дальше, чем варг может пробежать за день. Торин посмотрел на лагерь, где отряд начал ложиться спать. – Я не хочу рисковать ради горячего ужина. – Логично, – согласилась девушка, кивнув. Она посмотрела на него снова: морщины и синяки под глазами выделялись сильнее в сумерках. Он казался уставшим, его губы были сжаты. Несмотря на его слова в лодке о том, что все в порядке, она видела, что ему было тяжело из-за ее вчерашних слов. – Если ты хочешь, я буду первой дежурить, – предложила она, зная, что она мало что может сделать, чтобы ему стало легче, но тем не менее она хотела помочь. Торин покачал головой, посмотрев снова на деревья. – Это необязательно. – Я успела поспать в лодке, все в порядке, – начала убеждать его она. Из-за молчания, пока они плыли, она легко смогла заснуть. Девушка заметила, как он открыл рот, чтобы возразить, но она начала говорить раньше, упрямо не желая сдаваться. – Я настаиваю, – девушка улыбнулась. – Я сомневаюсь, что ты спал вчера, тебе больше нужен сон. Лиззи же уже решила, что она сделает все, чтобы помочь ему, и это включало его физическое состояние. Он внимательно на нее посмотрел и, кивнув, тяжело выдохнул. – Благодарю, Элизабет, – сдавшись, сказал он. Он прикоснулся к ее плечу, а потом, вставив меч в ножны, направился к своей постели, которую приготовили другие гномы. Лиззи села на низкую и выглядящую удобной скалу. Это было ее первое дежурство. Она достала Наэтринг и положила его себе на колени. Она внимательно осматривала местность вокруг. Гномы никогда не просили ее или Бильбо дежурить, боясь, что те из-за отсутствия у них опыта могут пропустить что-нибудь. Но девушка наблюдала за гномами, что дежурили, когда она не могла заснуть, поэтому она знала, что лучше будет держать оружие наготове. В лагере многие уже заснули. Девушка сжимала рукоять меча, и это казалось таким естественным после недель тренировок. Лиззи провела аккуратно рукой по лезвию, зная, насколько он острый. Оружие оказалось полезным, и девушка вспомнила, что она так и не поблагодарила Торина за то, что он дал ей его. Она посмотрела в его сторону: он не спал, просто лежал на спине и смотрел на звездное небо, положив руку под голову, другая же рука сжимала рукоять меча. Он был готов сражаться даже когда отдыхал. Спустя несколько часов уже полностью стемнело, и единственными звуками были стрекотание сверчков и шум воды. Лиззи время от времени поглядывала на Торина, проверяя, спит ли тот. Прошло немало времени прежде, чем он заснул. Однако девушка заметила, что его сон был беспокойным. Он не храпел, как другие, и вообще иногда казалось, что он даже не дышит, лишь иногда он мог дернуться или пробормотать что-то во сне. Лиззи подумала, что его вероятно мучили кошмары. Вспоминая, девушка поняла, что ни разу не видела, чтобы он нормально спал. Он всегда лишь засыпал ненадолго, но Лиззи никогда не видела, чтобы он спал продолжительное время. Теперь, наблюдая за ним, она поняла, что его сон сейчас тоже был прерывистым: он резко просыпался, садился, осматривал лагерь и потом пытался заснуть снова. Лиззи старалась не смотреть в его сторону слишком часто, не желая, чтобы он узнал, что она наблюдает за ним в такие моменты. Девушка прикусила губу и посмотрела в темноту, вспоминая их разговор прошлой ночью. Она молилась неведомым силам, что она сделала правильно, рассказав ему о драконовой болезни. В середине ночи Балин разбудил Дори и Глоина, которые сменили их. Балин объяснил ей, что нельзя, чтобы двое людей из одной лодки дежурили в одну ночь. Глоин занял место Лиззи, и она медленно прошла в сторону своего спального места, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить остальных. Торин проснулся от тихих разговоров между смотровыми. Он наблюдал, как девушка шла. Заметив, что он проснулся, Лиззи остановилась. – Спокойной ночи, – прошептала она мягко, и он кивнул. Она замялась на мгновение, но потом все же прошла дальше к своему спальному месту и, сняв сапоги, легла спать рядом с храпящими Фили и Кили.       Утром Торин встал рядом с Элизабет, думая о том, как ее лучше разбудить. Он вспомнил, как смотрел на нее спящую в Эред Митрин, когда он играл. Она лежала свернувшись и сжимала пальцами шкуру. Несмотря на ранний час, отряд начинал просыпаться. Ему не нравилось останавливаться надолго в одном месте, поэтому он хотел, чтобы они отправились, как можно раньше. Поэтому он взял на себя ответственность будить всех. Мужчина наклонил голову, смотря на девушку. Раньше он мог бы позвать ее по имени или пихнуть ногой, но сейчас это казалось ему неуважительным. Он понял, что относился к ней не так, как к другим. Присев, он прикоснулся пальцами к ее щеке, а потом потряс ее аккуратно за плечо. – Просыпайся, – мягко сказал он. Девушка нахмурилась и сонно открыла глаза. – Еще темно, – пробормотала она и закрыла глаза. – Скоро уже будет рассвет, – сказал Торин и начал будить Фили, который сразу сел и потянулся к мечу. – Ты сможешь поспать в лодке, – добавил он. Краем глаза он наблюдал, как девушка встала. Небо только начало светлеть на востоке. Элизабет свернула свое спальное место и, зевая, запихнула его в сумку. Когда она подошла к лодке, весь отряд уже был готов отправляться. Она залезла в лодку и, положив голову на сложенные руки, заснула. Что было понятно – половину ночи она провела в дозоре. Торин перевел взгляд с реки на спину девушки. Его мысли вернулись к той ночи, когда он относил ее в ее комнату после того, как она заснула в кресле у него в комнате. Он с такой легкостью поднял ее сильными руками. Ее мягкое стройное тело практически ничего не весило. Мужчина не мог не заметить насколько тонкой была ткань ее ночной рубашки, что разделяла его руки и ее кожу. Он чувствовал изгибы ее ног, когда подхватил ее под коленки, чтобы поднять Элизабет. Положив ее в кровать с такой нежностью, с которой он от себя не ожидал, он накрыл ее одеялами и шкурами. И в первый раз Торин задумался о том, что не стала ли она для него слабым местом, которое может привести мужчину и ее к опасности? В его голове закралось подозрение, что он начал заботиться о ней слишком сильно. Сильнее, чем он собирался. Утром его подозрения не исчезли, особенно когда Элизабет явилась в гномьей одежде и произнесла, слегка спотыкаясь, фразу на кхуздуле Лотару. А после она весь день смотрела на него и улыбалась. Торин попытался перестать думать о ней, что было сложно, если учесть, что Элизабет сидела впереди него. Ее тугая коса растрепалась за ночь, и некоторые пряди волос выбились из нее. Торин заставил себя отвлечься на встающее над равнинами солнце. Однако день скорее всего будет серым. Элизабет потянулась и проснулась во второй раз. – Сколько времени? – спросила она, стараясь не зевать. Она потянулась, сцепив руки в замок. – Скоро полдень, – ответил Торин, осматривая лес. Они покинули горный регион, деревья встречались все чаще, а каменистые равнины сменились травой. – Я думаю, что сегодня мы окажемся в Лихолесье, – добавил он. Девушка кивнула и взяла весло, молча помогая ему. Теперь весь отряд был не в настроении, чему виной был неприветливый пейзаж и длинная река. Никто почти не разговаривал, некоторые лишь шептались. А если раздавался смех, то он звучал как-то неестественно и быстро умолкал. Они покинули уютный Эред Митрин, и они знали, что впереди их ждет самое худшее. После обеда впереди показался зеленый туман, который при приближении оказался густым лесом. – Торин, – сказала Элизабет, смотря вперед, ее голос был напряжен. – Я вижу, – мрачно ответил он. Все разговоры прекратились, когда они подплыли к стене из деревьев, где начинался лес, который выглядел совершенно неприветливо. Течение реки замедлилось. Они проплыли через арку из старых деревьев, чьи ветки и лианы почти касались лодок. Настала зловещая и тяжелая тишина, когда они оставили солнце позади. Их лодки медленно плыли через мрачный лес. Они оказались в Лихолесье.