Шелест листьев (Stirring the leaves)

«Я влюбилась в него, как проваливаются в сон: сначала медленно, а потом одним разом». Джон Грин «Виноваты звезды»

      Когда Лиззи проснулась, ночная темнота еще не рассеялась до полумрака, как они с иронией называли дневной свет тут в лесу. Ей было тепло и на удивление комфортно. Она моргнула, пытаясь проснуться. Девушка аккуратно пошевелила ногами, немного затекшими за ночь. Ее ноги лежали в передней части лодки. И тут вдруг она услышала еле слышный храп около своего уха, Лиззи застыла, и до нее стало доходить, в какой позе она лежит. Ночью они с Торином с неловким молчанием улеглись спать, стараясь лечь как можно дальше друг от друга в маленькой лодке. Теперь, однако, она лежала на нем, облокачиваясь спиной к его широкой груди. Его сильная рука прижимала ее к своему телу, а ладонь лежала на бедре. Девушка замерла, хотя ее сердце билось так сильно, будто она пробежала километр. Лиззи чувствовала его теплое размеренное дыхание на своей шее, а борода слегка кололась о ее кожу. Также она отчетливо ощущала, как его доспехи врезаются в ее спину, что было уже не совсем приятно. И все же ей было очень тепло, и впервые за все то время, что они были в лесу, она чувствовала себя в безопасности. Девушка закусила губу чуть ли не до крови. Она привыкла спать рядом с Фили и Кили – она так спала практически каждую ночь, но это было другое. Она спала, прижавшись не просто к кому то, а к самому Торину. Стоит ли говорить о том, что, ко всему прочему, у нее появилось пугающее желание перевернуться, положить голову ему на грудь и продолжить спать. Лиззи вздохнула и закрыла глаза. Тогда в Эред Митрин она призналась себе, что ее зарождающаяся дружба с Торином не была такой уж и платонической, как она планировалась изначально, но теперь Лиззи боялась, что ее легкая влюбленность может быть глубже, чем она думала. «Дура», – горько подумала она, зная, что у них не может быть будущего, потому что она покинет Средиземье, да и Торин никогда не посмотрит на нее в этом плане. Еще было недостаточно светло, чтобы отправляться, и с чувством вины она позволила себе погреться еще несколько минуток, несмотря на то, что ногам было жутко неудобно. Но эта блажь была недолгой. Так как они не останавливались на ночь на берегу, ее мочевой пузырь дал о себе знать. Она аккуратно пошевелилась, и Торин начал просыпаться, бурча что-то неразборчивое на кхуздуле, отчего Лиззи почувствовала его горячее дыхание на шее. Его рука переместилась с бедра на ее живот, и он по-собственнически прижал ее ближе к себе. А потом она почувствовала, как он замер. Несомненно, он осознал, как они лежат. Медленно он начал убирать руку, пытаясь не разбудить ее. – Доброе утро, – тихо произнесла она, давая ему понять, что она не спит. Торин снова замер. Рука задержалась на ее тазу, а потом он ее убрал совсем, и Лиззи почувствовала, как лодка качнулась, когда он сел. Она поежилась, когда холодный воздух неприятно остудил ее нагревшуюся спину. – Доброе утро, – буркнул он в ответ. Лиззи повернулась и посмотрела на него, все еще полулежа. Мужчина изучающе посмотрел на нее в тусклом свете мрачного леса. Как обычно, он был нахмурен, и по лицу было невозможно что-либо прочесть. Она сглотнула, выдерживая его взгляд. Торин был первым, кто отвел глаза. – Просыпайтесь, все, – громко крикнул он отряду. Он услышал движения и ворчание позади. – Солнце еще не начало вставать, – сказал Нори, который дежурил последним. – Этого света достаточно, – Торин практически огрызнулся в ответ. Он наклонился вперед, чтобы отвязать лодку от корней. Спустя несколько секунд ему удалось отвязать веревку, после чего он кинул ее в лодку и взял в руки весло. Остальные быстро проснулись и, жалуясь на столь ранний час, начали развязывать узлы. Лиззи тем временем с неким облегчением села в свое привычное место впереди лодки, ведь так ей не придется смотреть Торину в глаза. Казалось, он проснулся в плохом настроении. Они поплыли ниже по течению, осторожно оплывая корни, едва различимые в это время. Лиззи была на нервах. Ее ноги были сжаты от напряжения, и она активно осматривала берега. Они плыли уже час в тишине, пока вдруг не появился каменистый берег без корней после одного из поворотов. По сравнению с тем, что они видели ранее, этот берег выглядел даже весьма “дружелюбно”. – Тут, останови, – сказала Лиззи, указывая на берег. Торин посмотрел на берег и нахмурился. – Мы не будем останавливаться, пока не стемнеет, – сурово произнес он, сидя с прямой спиной. Лиззи повернулась к нему лицом, она не собиралась с этим мириться. – Мне нужно по зову природы, – твердо сказала она, ее ноги были крепко сжаты. – Возможно, ты не заметил, но я женщина, и я отказываюсь присаживаться на корточки через край лодки. Мужчина моргнул и поднял брови. – Я уверяю тебя, это не осталось незамеченным, – сухо ответил он, после чего он повернулся к остальным. – Плывите дальше, мы скоро догоним, – крикнул он и поплыл в сторону берега. Как только лодка подплыла к берегу, Лиззи выпрыгнула из нее в воду и пошла к берегу. Торин вытащил лодку на берег наполовину. Девушка побежала к деревьям, стараясь при этом не заходить слишком далеко, но так, чтобы ее не было видно с берега. Лиззи начала пробираться сквозь кусты и деревья, чьи корни переплетались как паутина на земле. Девушку передернуло от мысли, что они могли бы идти пешком по дороге, окруженной такими дебрями. На реке было ощущение хоть какого-то пространства. Она быстро закончила, так сказать, свои дела и пошла обратно к реке. Торин стоял к ней спиной и кидал камни в воду, пока ждал ее. Девушка посмотрела на него, останавливая взгляд на его плечах. Это был один их тех редких моментов, когда он выглядел почти расслабленным, хотя он был начеку, и его глаза внимательно осматривали все вокруг. Лиззи подошла к нему и встала рядом, посмотрев на воду лесной реки. Они стояли молча. Девушка наклонилась и подобрала камень, сжав его в руке. – Мой папа научил меня пускать блинчики по воде, – сказала она и кинула камень. Однако ее камень при первом же прикосновении с водой ушел на дно. Торин хмыкнул. – Твой отец не особо старался тебя научить, – подметил он, посмотрев на нее с едва заметными веселыми нотками в глазах. Кажется, его настроение немного улучшилось по сравнению с утром. Лиззи надула губы в ответ и подобрала еще один камень. – Я чувствую сейчас себя так, будто на кону честь моей семьи, – ответила она, готовясь кинуть камень снова. Торин покачал головой и положил ей в руку свой камень. – Тебе нужен более плоский, – посоветовал он и посмотрел, как она кинула его, и он три раза проскользил по воде, а потом ушел под воду. Он дал ей еще один камень. – Движение рукой более резкое, – приказал он. Она сделала, как он сказал, и в этот раз камень проскользил пять раз. Торин одобрительно кивнул. – Лучше, – произнес он. Камни, что были у них в руках, быстро закончились, но они так и продолжили стоять на берегу, не двигаясь в сторону лодки. Они молчали, слушая звуки воды и птиц на страшных деревьях. Можно было почти забыть про опасность и мрак вокруг. Торин первый нарушил тишину. – Ты спрашивала меня про мать, – тихо произнес он, его взгляд был устремлен вперед. Лиззи посмотрела на него, вспоминая их разговор и его угрюмый ответ. Мужчина повернулся к ней лицом, скрестив руки на груди, и встретился с ней взглядами. Девушка увидела его нахмуренное и задумчивое лицо. – Она была женщиной необычно сильной и грациозной, – начал он медленно свой рассказ. – Пойми, Элизабет, быть членом королевской семьи – это не только носить хорошую одежду и быть выше других по привилегиям. Моя мать была очень чуткой и была миротворцем для каждого жителя Эребора. Ни одна нуждающаяся семья не ушла бы от нее без корзины с хлебом или лекарствами. Она знала о всех конфликтах между нашими гномами, начиная с шахтеров и заканчивая придворными, и всегда старалась их разрешить. Лиззи затаила дыхание, пока он говорил. Она не могла поверить, что он ей рассказывает это после той неловкой ситуации с ее вопросом. – Она была необычной женщиной, – мягко произнесла она. – Да, – согласился он, кивая. Казалось, он затерялся в своих воспоминаниях. А потом он внезапно наклонил голову вбок и испытывающе посмотрел на девушку. – Почему ты смотришь на меня так? – подозрительно спросила она, удивляясь его внимательному взгляду. – Я пытаюсь понять, понравилась бы ты ей или нет, – признался он, один уголок его рта немного поднялся. – И? – Лиззи широко раскрыла глаза от любопытства. – Если убрать предрассудки о других расах… – Ну конечно, – фыркнула девушка, вспоминая о его словах про гномов и их отношению к людям, когда ее приняли в клан Огнебородых. –… Кое в чем вы очень похожи, но отличаетесь в другом, – задумчиво произнес он. Его светло-голубые глаза замерли на ней. Он пытался оценить ее? – Зависит от обстоятельств, но я думаю, вы бы были либо ближайшими союзниками, либо грозными соперниками, и даже если бы вы столкнулись лбами, я думаю, вам бы обеим понравился этот вызов. Лиззи усмехнулась. – Если я могу выдерживать тебя во время путешествия, то я уверена, что смогла бы выдержать все, что она смогла бы выкинуть в мой адрес, – произнесла девушка и, засунув руки в карманы, начала покачиваться вперед-назад. Торин улыбнулся от ее слов, и это, наверное, была его первая нормальная улыбка с тех пор, как они сидели на поляне у Беорна. Это была озорная мальчишеская улыбка, и в этот момент он выглядел намного моложе и беззаботнее. – Ты должен улыбаться чаще, – тихо произнесла Лиззи и посмотрела на его лицо с морщинами и седыми прядями в волосах. Его улыбка тут же сошла с его лица, как только она произнесла эти слова. Мужчина перевел взгляд на реку. – У меня редко есть причины улыбаться, – признался он, его голос звучал самокритично и виновато. – Ты только что улыбнулся мне, – указала она, наклонив голову набок. Уголки его губ снова поднялись слегка, и он вновь посмотрел на нее. – Тогда, возможно, ты исключение, – допустил Торин и по-царски наклонил голову. Они смотрели друг на друга, пока Торин не прервал момент глубоким вздохом. – Пойдем, пока остальные не уплыли слишком далеко, – сказал он и указал рукой в сторону лодки. Лиззи последовала его приказу и залезла в лодку, Торин же толкнул лодку в воду вместе с ней, а потом залез сам. Они взяли в руки весла и поплыли вперед. Девушка оглянулась и посмотрела на то место, где они только что стояли. Ей не хотелось покидать этот маленький галечный берег – единственное место, где было не так страшно в этом лесу. Вскоре они повернули, и маленький берег уже было не видно.       Торину не спалось этой ночью. Берега уже не были крутыми и недоступными, поэтому они сделали остановку в максимально удобном месте, что смогли найти. Все старались игнорировать корни, которые мешали вне зависимости от того, как они лежали. Торин лежал, не двигаясь, после отбоя. Он смотрел на всепоглощающую темноту над ними. Несмотря на возможные опасности Лихолесья, он обнаружил с удивлением для себя, что ему понравились эти дни в лодке. Это напомнило ему о начале их путешествия – езда в Шире под майским солнцем, когда все были заинтригованы странной женщиной в их отряде. Днем их путь стал немного приятнее от разговоров, что начались между лодками, когда остальные узнали, что Элизабет рассказывала Торину о своем мире, и Ори умолял ее рассказать и им что-нибудь еще. Между ними даже наступило соревнование: многие начали рассказывать истории, но ее были самыми невероятными. Торин начал чувствовать, что он перешел на новый уровень понимания с их таинственным советчиком – доверие, которое приносило уверенность. За последние несколько дней они рассказали друг другу о многих вещах, что скрепили дружбу между ними. Она наверняка даже подумать не могла, что он до этого дня едва ли говорил о своей матери со дня падения Эребора. Но он чувствовал, что он мог поделиться с ней воспоминаниями о женщине, что воспитала его. Мужчина понял, что испытывает к ней не такие чувства, как к обычному члену отряда, и не в первый раз подумал о том, что он должен дистанцироваться от нее. Однако, казалось, все было против этого, и им пришлось делить тесную лодку, что только способствовало разговорам и близости. Несколько недель назад он предупреждал ее, чтобы между ней и Фили с Кили не возникало никаких чувств, что отвлекали бы от их миссии. И как же иронично получилось, что лидер их отряда и их король сам стал тем, кто отвлекся. Решив, что заснуть все же не получится, Торин встал и потянулся, поворчав из-за корней, что мешали даже через доспехи. – Кили? Это ты? – услышал он голос Элизабет из темноты, когда подошел к месту дежурства. Ему было никуда не убежать от нее в их маленьком отряде. – Торин, – ответил он тихо. Он осторожно подошел к ней, аккуратно передвигаясь через кривые корни, чтобы не оступиться. – Как долго ты тут уже? – Часа два, думаю, – раздался ее голос неподалеку. Торин догадался, что она, должно быть, сидит. Он продолжил пробираться, пока не встал рядом с ней, почувствовав тепло ее тела рядом с ногой. – Кили скоро меня сменит, – добавила она. Они смотрели на лес некоторое время молча в темноте, слушая храп отряда позади. Торин чувствовал, как напрягалась Элизабет, когда на них посматривали глаза из-за деревьев, но ничто не подходило близко настолько, что заставило бы приготовить оружие. Внезапно раздался пронзительный визг рядом, и Элизабет сильно вздрогнула. Она сразу же встала рядом с мужчиной, и он услышал, как она достала оружие из ножен. – Просто лиса, – тихо на выдохе произнес он. Он протянул руку наугад, пока не дотронулся до ее правой руки с мечом. Нажав на локоть, он опустил ее руку. Торин сам ненавидел звуки, что издают лисицы – это пронзительное визжание было слишком похоже на крики раненого. Элизабет прерывисто выдохнула. Торин услышал, как она убрала оружие и села обратно на землю. – Это ужасно, я постоянно чувствую, что за нами наблюдают, – тихо пробормотала девушка, ее голос звучал крайне обеспокоенно. – И я ненавижу, что за спиной ничего нет, как будто кто-то точно ко мне подкрадется в любой момент, – возмутилась она. Торин без слов опустился на землю. Он сел так, чтобы его спина соприкасалась с ее. Наступила тишина. – Спасибо, – мягко поблагодарила она спустя какое-то время, в ее голосе слышалось удивление. – Не за что, – ответил он. Торин невольно наслаждался приятным ощущением тепла и присутствия за спиной. Они защищали друг друга. Они снова замолчали, наблюдая за местностью. Ночь больше не преподносила никаких сюрпризов. Прошло несколько часов, за которые они не слышали ничего, кроме спящих товарищей. А потом они услышали тихое шуршание и звук шагов. – Лиззи? – мягко позвал Кили из темноты. – Здесь, – тихо ответила девушка, стараясь не разбудить остальных. Они услышали, как Кили начал идти в их сторону. И хотя он старался осторожно обойти лагерь, они услышали недовольное бормотание – это был или Оин, или Дори – Кили, видимо, наступил на спящего гнома. Наконец он остановился недалеко от них, однако из-за кромешной темноты он не знал, что Торин был также тут. – Ты можешь спать, теперь моя очередь, – сказал Кили, и стало слышно, как он достал стрелу из-за спины, будучи готовым к опасности. Оба, и Торин, и Элизабет, посидели сначала еще несколько секунд, а потом как будто по какому-то молчаливому сигналу расслабились и, немного повертевшись, попытались улечься. Они лежали спиной к спине, и Торин, вспомнив прошлую ночь в лодке, подумал, а не стоит ли ему отодвинуться ради приличия? Но она сказала, что ей некомфортно, когда за спиной ничего нет, поэтому он не сдвинулся с места. Торин был в курсе, что прошлой ночью, он во сне случайно повернулся к ней, Он заметил это, когда он, проснувшись утром, почувствовал мягкость и тепло тела в своих руках. Пока его разум медленно просыпался, его руки невольно “изучали” изгибы девушки. Что было странным, ведь обычно он просыпался всегда быстро и резко, но той ночью он насладился глубоким и умиротворенным сном в первый раз с тех пор, как он покинул Синие Горы, отчего он и просыпался так лениво и медленно. Мужчина чувствовал, что он будто перешел границы дозволенного и нечаянно воспользовался чужим комфортом, вспомнив, как его руки лежали на ее теле по пробуждению. А ведь Элизабет уже не спала и была в курсе его действий. Однако она никак не прокомментировала это и не разозлилась. Но Торину показалось, что, когда она повернулась и посмотрела на него, у нее был испуганный взгляд, который в сочетании с молчанием, вызвал чувство вины в нем, и он злился за свое невежливое поведение до тех пор, пока они не остановились по ее просьбе. Поэтому сейчас мужчина был настроен не шевелиться этой ночью. Спать рядом было весьма интимной вещью, которая происходила обычно только между супругами, хотя сейчас во время путешествия приходится делать исключения. Поэтому он позволит себе эту маленькую грешную роскошь – сон рядом с ней. Но он не будет снова пользоваться ее доверием, прикасаться к ней или держать ее в руках. Мужчина чувствовал ее напряжение, когда ее спина прикасалась к его, но спустя несколько минут она расслабилась, заснув, и он слушал ее глубокое ровное дыхание. В какой-то момент раздалось уханье совы над ними. Этот звук почти разбудил ее, и Торин почувствовал, как она пошевелилась во сне, разворачиваясь к нему. Он обернулся, чтобы посмотреть на нее, что было весьма бесполезно, учитывая кромешную тьму. И неумышленно мужчина развернулся так, что теперь лежал на спине. Спящая девушка тут же воспользовалась этим и потянулась поближе, зарываясь лицом в мех его воротника. В этой новой позиции кончик ее носа слегка касался оголенной кожи его шеи, и он чувствовал ее дыхание на своем горле. О да, ему точно грозила опасность от нее, подумал он про себя, и его руки обвили ее тело.       Когда Лиззи проснулась утром, она была слегка в ужасе от того, как она лежала. Она была прижата к груди Торина, ее пальцы крепко держали мех его плаща. Он же одной рукой обнимал ее за плечи, а другой за талию, прижимая ее ближе к себе. Стараясь не сильно шевелиться, девушка подняла голову и посмотрела на него. Его голова была немного повернута в ее сторону, глаза закрыты, а лицо было расслабленным во сне, он глубоко дышал. Такое положение его головы позволило ей увидеть его ухо, и она с удивлением обнаружила, что у него оно было проколото: небольшое серебряное широкое кольцо на верхней части ушного хряща. Сглупив и перестав думать о своих действиях, она потянулась рукой, чтобы прикоснуться к кольцу. Ее пальцы едва коснулись, как ее откинули на спину, а из груди выбило воздух от удара и веса на ней. Торин двигался молниеносно. Он сразу же проснулся из-за «угрозы» и безжалостно прижал к земле над ее головой руку, что пыталась «схватить» его. Другой рукой он прижал к ее горлу нож, который быстро достал из сапога. Он уставился на нее в шоке, осознавая, в какой позе они были – его колени были по обе стороны от ее бедер. – Элизабет? – в замешательстве произнес Торин. Их лица были в сантиметрах друг от друга, а его нож был все также в опасной близости от ее шеи. – Что ты делала? – Я… я пыталась разбудить тебя, – запинаясь, соврала она. Она смотрела на него широко открытыми глазами и безуспешно пыталась освободить руку из его стальной хватки и хоть как-то вылезти из-под него. Он резко опустил нож и поднялся, когда почувствовал, как она зашевелилась под ним. Она была зла на него: за его реакцию и еще сильнее зла на себя - это была ее вина. – Что происходит? – девушка услышала сонный голос Глоина. Очевидно, их ссора разбудила многих в лагере. – Тебе следовало позвать меня, просто позвать меня по имени, – сказал Торин, внимательно смотря на девушку, опять нахмурив брови. Едва заметно его взгляд стал мягче, когда его глаза пробежались по ее телу, чтобы удостовериться, что Лиззи не ранена. – Я мог серьезно ранить тебя. – Угу, постараюсь не забыть это в следующий раз, – гневно пробормотала она и, встав, начала стряхивать с себя пыль и траву. – Что случилось? – Бофур приподнялся со своего лежака, смотря то на нее, то на него. – Ничего, – проворчала девушка. Чувство вины испортило ей настроение. Кили смотрел на землю, где Лиззи и Торин спали, на его лице было замешательство. – Вы двое спали… – Я сказала, ничего не случилось, понятно? – громко сказала она и пошла к деревьям для утренних процедур. Слишком поздно девушка поняла, что ее резкий ответ, вероятно, испортил все, а не помог. Когда ее не стало видно из лагеря, она остановилась и сделала несколько глубоких вдохов, подняв голову вверх, чтобы успокоится. По правде говоря, реакция Торина была совершенно логичной. Ей следовало подумать об этом прежде, чем трогать его во сне. Тем более она часто видела, как он просыпался с оружием в руках посреди ночи, да и они путешествуют по опасным местам. Это было очень глупо с ее стороны пытаться к нему тайно прикоснуться. Просыпаться таким образом безумно выбивало из равновесия. Уже второй раз она проснулась в руках Торина, и казалось, что вселенная смеется над ней за ее безрассудную влюбленность в короля гномов, дразня ее этими намеками на вещи, которых никогда не будет, о чем она часто думала, осознав свои чувства. Лиззи злобно пнула камень, который полетел вперед в путанные корни. Она сказала себе взять себя в руки. Она была взрослой женщиной, а не подростком: не уж то она не сможет справиться с невзаимной симпатией, несмотря на неизбежную близость, которая была между ними во время путешествия? Девушка сделала еще один глубокий вздох и вернулась в лагерь. Остальные гномы уже встали и почти собрали свои вещи. Лиззи прошла мимо всех и начала собирать свою сумку, стараясь выглядеть так, будто то, что случилось несколько минут назад, никак ее не задело. Несмотря на это она чувствовала, как Торин следил за каждым ее движением. Она уже собиралась залезть в лодку, как Бифур остановил ее, схватив за руку, когда она проходила мимо него. Он выглядел обеспокоенным, а лицо было хмурым. «Как ты?» - спросил он, используя язык жестов. Лиззи удивленно улыбнулась. – Я в порядке, – ответила она. Бифур глянул в сторону Торина и подошел к ней ближе. Взяв ее за руку, он посмотрел на еле заметный красноватый след на запястье. «Как ты?» – снова спросил он, в этот раз его руки двигались более резко. – Нормально, – сказала она искреннее. Бифур не выглядел убежденным, поэтому девушка положила руку ему на плечо и слегка сжала ладонь. – Я в порядке, обещаю, – добавила она, улыбнувшись. Торин появился за спиной Бифура. – Элизабет, пора отправляться, – твердо произнес он и протянул ей свою руку, чтобы помочь залезть в лодку. Однако Бифур встал между ними и сказал что-то резкое на кхуздуле. Девушка узнала слово «лодка», которое она выучила, когда они покинули Эред Митрин, но значение остальных слов она не смогла понять. Торин выглядел удивленным словами Бифура, но затем кивнул и с неохотой повернулся к ней. – Он хочет знать, не хочешь ли ты сегодня поплыть с ним, – произнес Торин, и девушка догадалась, что он прикладывает немалые усилия, чтобы делать тон нейтральным. Она посмотрела между двумя гномами, которые в свою очередь смотрели на нее в ожидании ответа. Лиззи оценила свои варианты: она почти не общалась с Бифуром во время их путешествия по лесу, и было бы неплохо провести с ним время, а еще таким образом можно было спрятаться от Торина; но такое отступление можно будет расценивать как трусость с ее стороны, и этот ход точно даст повод для сплетен. А она была настроена убедить всех в том, что ничего не произошло. Решение принято. Она улыбнулась Бифуру. – Спасибо, но это необязательно, – произнесла она с искренней благодарностью, касаясь его плеча еще раз. После чего она взяла предложенную руку Торина и залезла в лодку. Сев впереди на привычное место, она взяла весло. Когда она обернулась, она заметила, что Бифур внимательно наблюдает за ней. Лиззи снова улыбнулась ему, пытаясь успокоить и убедить, что она действительно была в порядке. Гном кивнул ей и, повернувшись к Торину, сказал ему что-то на кхуздуле, и это звучало так, будто он отдает приказ своему королю. Торин моргнул от его слов и сказал что-то твердо в ответ. Бифур кивнул, видимо, довольный ответом, и пошел к своей лодке. Лиззи хотела спросить, что он спросил, но Торин был занят, отталкивая лодку от берега. Они снова молчали, пока течение мирно несло лодку вперед. Оба не знали, как вернуть тот дух товарищества и те легкие разговоры, что были до этого. Лиззи не могла перестать думать о том, был ли Торин зол на нее за то, как она его разбудила. – Я надеюсь, я не напугал тебя сегодня утром, Элизабет, – наконец заговорил Торин, его голос был низким и глубоким. Осознав, что вместо злости на нее Торин обвинил во всем себя, Лиззи накрыла волна безнадежной симпатии к этому глупому упрямому гному. – Нет, это была моя вина, – честно ответила она. Торин ответил не сразу. – Это был рефлекс, как ты поняла, – произнес мужчина, – который часто спасал мне жизнь, когда орки нападали на наш лагерь. Девушка повернула голову и улыбнулась, не переставая грести. – Тебе не нужно объяснять. Как я и сказала, это была моя вина, – повторила она. После чего снова наступила пауза. Пока они плыли, пейзаж все так же не менялся. – Что тебе сказал Бифур в конце? – с любопытством спросила она. Когда он не ответил, она снова посмотрела на него через плечо. – Если это было про меня, то я хочу знать. Торин смотрел вперед на реку мимо нее, специально избегая ее взгляда. – Он сказал мне, чтобы я больше не причинял тебе боль. Девушка моргнула. – И что ты сказал в ответ? – Лиззи до невозможности хотела знать. Торин внимательно посмотрел ей в глаза. Глубина его синих глаз захватила ее. – Я сказал, что не хотел тебя ранить и никогда не позволю тебе быть раненой, – ответил он честно, его голос проникал в самую душу. Лиззи села снова прямо, ее губы были сжаты, пытаясь скрыть улыбку, которая держалась еще несколько часов после этих слов. Однако ее хорошему настроению не было суждено продержаться долго – после обеда они увидели первые паутины. Все началось с маленьких паутинок, которые клочками покрывали берега и опавшие листья, но затем паутины стало становиться больше. Через час они увидели мотыльков и летучих мышей, пойманных в липкую ловушку у берега. Лиззи посмотрела на деревья вокруг, и ей стало жутко: между ветками растянулись огромные паутины, нити которых были толстыми, как ее пальцы. Отряд плыл в неуютном молчании, все разглядывали увеличивающиеся в размерах кнуты из паутины, которые уже покрывали лес белым одеялом. Девушка услышала, как Ори тихо вскрикнул, когда они проплыли мимо гниющей в паутине тушки животного. «Охренеть огромные», – взволнованно подумала Лиззи. Она знала, что отряду пришлось сразиться с пауками в Лихолесье в книге, но она надеялась, что у них получится избежать их с этим новым маршрутом. А теперь, плывя все глубже и глубже в паутину, девушка поняла, что вероятно встреча с пауками неизбежна. Торин наклонился чуть вперед и заговорил около ее уха, отчего она слегка подпрыгнула. – Ты говорила мне, что мы встретим пауков в той твоей истории, – мягко произнес он. Он явно думал о том же, о чем и она. Его голос был тихим, чтобы не привлечь внимание остальных. – Да, – ответила она на выдохе и закусила губу от волнения. – Я теперь думаю, не означает ли это, что дорога будет пытаться вернуться к первоначальному плану, – она озвучила свое беспокойство. Она знала, что у судьбы есть противная привычка удостовериваться., что все те события, что должны произойти, действительно произойдут, несмотря на попытки людей помешать этому. На лице Торина появилось волнение, однако он быстро спрятал эмоцию. – Тревожная перспектива после всего того, что мы сделали, чтобы изменить последствия этого похода, – произнес он и посмотрел в сторону Фили и Кили. Лиззи молча согласилась с ним. Когда Торин в первый раз объявил о том, что он поменял путь, она была в гневе, потому что это означало, что она не будет знать событий. Но девушка быстро приняла его выбор и даже начала осторожно думать о том, что это, может быть, было даже правильным решением. Теперь, однако, эта вероятность, что все может вернуться на свои места, безумно пугала. Это заставило Лиззи сомневаться в том, что итоги вообще могут измениться, и она боялась, что у нее не получится спасти род Дурина. Торин положил весло и, потянувшись к своим вещам, достал карту. Лиззи повернула голову, чтобы тоже посмотреть. – Рисунки паутины означают их расположение в этом лесу? – спросила она, заметив несколько гнезд у реки. – Да, думаю так, – ответил мужчина. Девушка посмотрела на карту и увидела нарисованные паутинки у Эльфийской тропы. – Вот здесь мы встретили пауков в оригинальной истории, – указала она точку на карте около тропы. Торин прикоснулся к карте в сантиметре от того места, куда она указала, - там была река. – А мы, должно быть, сейчас здесь на краю гнезда. Лиззи кивнула, не отрывая взгляда от карты. – Мы должны быть осторожны, когда будем недалеко от залов эльфийского короля, там будет еще одно гнездо, – указала она на паутину на карте, где река разделялась на две, и одна уходила в пещеры. – Да, там еще могут быть эльфийские разведчики, и у меня нет никакого желания привлекать внимание Трандуила, – добавил Торин, и выражение его лица стало суровым. Лиззи взглянула на него, услышав нотки презрения в голове. Задумавшись, она вытянула губы, а потом задала вопрос, о котором давно думала. – Могу я просто спросить, что именно за конфликт между эльфами и гномами? – любопытно спросила она. – Никто мне нормально так и не объяснил. Торин посмотрел на нее, удивившись вопросу, а потом выражение его лица помрачнело. – Ты уже слышала, как Трандуил отказался помогать, когда Эребор горел, – сказал он, его руки сжались в кулаки. Девушка закусила губу. – Но… ты же понимаешь почему? – осторожно произнесла она, пытаясь понять его точку зрения. – Он мог потерять многих своих людей. Торин медленно покачал головой, его лицо было мрачным, а в глазах появилась старая привычная скорбь. – Дело не в том, что они не помогли нам против дракона, Элизабет, – тихо сказал он, стараясь не показывать недовольства ее вопросом. – Они не помогли нам вообще. Мы бежали из Эребора в одной лишь одежде, мы были без дома, без еды и оружия, все вокруг нас было опустошено драконом. Наши люди были ранены и беззащитны, дети остались без родителей… а они повернулись к нам спиной и ушли, – закончил он и перевел взгляд на карту. – О… – мягко произнесла она, вспоминая, как она насмехалась над ненавистью Торина к эльфам, когда они подходили к Ривенделлу. – Есть и другие причины, конечно, но сейчас не время для обсуждения истории Средиземья, – сказал Торин и, сложив карту, убрал ее обратно в сумку. – Торин, – позвал его Двалин. Торин и Лиззи обернулись и посмотрели, куда указывал гном. Впереди река немного расширялась, а по центру из воды выглядывала огромная ветка толщиной с дерево, которая, к счастью, не была покрыта паутиной как все вокруг. Торин сразу же направил лодку к ветке. – Мы остановимся здесь, привяжите лодки к этому дереву, – приказал он отряду. – Почему здесь? – удивленно спросила Лиззи. – Я слышал, что пауки могут чувствовать движения от касания к нити, – ответил Торин и, взяв конец веревки, начал привязывать ее к дереву. – Я не хочу рисковать, возможно, если мы не будем касаться паутины, то сможем проплыть незамеченными. – О… – произнесла девушка, понимая, что это логично. Однако ее кое-что беспокоило. – Так… мы снова спим в лодках? – осторожно уточнила она, хотя и так знала ответ. Торин остановился и повернулся к ней, выражение его лица было даже немного обиженным. – Ты боишься меня после сегодняшнего утра? – спокойно спросил он. – Нет, – быстро ответила она и потянулась к нему, чтобы помочь завязать узел. – Нет, дело не в этом, – добавила она, не поднимая глаз от веревки. – Тогда что не так? – спросил мужчина, перестав привязывать лодку и уставившись на девушку. Лиззи закончила с узлом и повернулась к нему с улыбкой на лице. – Ничего, – она соврала на половину. Она не боялась его, однако к ней снова вернулось ощущение, что боги насмехаются над ней, заставляя находиться так близко к Королю гномов. Торин внимательно посмотрел на нее, и он не выглядел убежденным. Тем не менее он кивнул и не стал выяснять ничего более. К тому моменту, как все восемь лодок были привязаны, стало темнеть. Они поужинали хлебом, вяленым мясом и водой, и Торин объявил, что пока вокруг куча паутины, то дежурить ночью будет четыре человека одновременно. Когда они определились с первыми дозорными, остальные легли спать. Вскоре ночь полностью опустилась на лес, и они уже почти не могли различать фигуры в темноте. Торин лег сбоку в лодке, которая была «его стороной». Он лежал лицом к борту и спиной к середине. Лиззи молча достала из сумки флисовую кофту и положила ее как подушку, а после легла сама. Ее тело было напряжено, от нее исходило волнение. – Что не так? – почувствовав ее тревогу, шепотом спросил Торин, чтобы никто не мог услышать. – Ничего, – сразу же сказала она, даже не подумав, что этот ответ его не убедит – у него стало слишком хорошо получаться читать ее эмоции. – Мне просто… холодно, – соврала она, чувствуя спиной его тепло. Лиззи почувствовала как лодка качнулась, и мужчина сел. Повернувшись, чтобы посмотреть, она смогла увидеть только еле заметный силуэт, который снимал что-то. – Что ты делаешь? – глупо спросила девушка. Он прилег обратно, но уже на спину. – Элизабет, иди сюда, – тихо приказал он. Она уставилась на его размытый силуэт в замешательстве, и он вероятно понял ее смятение из-за тишины. – Иди сюда, – снова приказал Торин, но уже мягче. Лиззи осторожно повернулась к нему лицом, однако она все еще не была уверена, что он от нее хочет. Она почувствовала, как его рука обняла за плечи, непоколебимо притягивая ее ближе к своей груди и кладя ее голову под свой подбородок. Девушка глубоко вдохнула, чувствуя запах кожи, табака и пота после нескольких дней в дороге. Он накрыл их своим тяжелым плащом вместо одеяла. Сомневаясь какое-то время, она все же завернула свою руку в ткань его акетона, чтобы его доспех мешался чуть меньше, и легла более удобно. – Спасибо, – грустно прошептала она, зная, что он это сделал лишь из-за ее слов про холод. Он погладил рукой ее плечо, и она даже могла представить, что это был ласковый жест. – Не за что, – ответил он, и она могла чувствовать, как слова вибрируют в его горле. Несмотря на то, как тепло и удобно ей сейчас было, Лиззи все еще была напряжена. В ее голове была каша из волнения, страха и эмоций – новых и совершенно нежеланных чувств, которые она начинала испытывать к Торину, что было не самой главной ее проблемой, несмотря на обстоятельства, что постоянно сталкивали их вместе. Она думала то о Торине, то о ее семье, то о предложении Фили остаться в Средиземье. Ее мысли сменялись со скоростью взмахов крыльев колибри, отчего она долго не могла заснуть, лежа в качающейся лодке. Ночь была подозрительно тихой. Не было ни птиц, ни животных благодаря мертвой паутине вокруг. То, что они были так близко к гнезду, безумно пугало не только из-за близости пауков, но и из-за тревожной возможности, что история все же вернется в свое русло, несмотря на их попытки изменить ее. Лиззи думала о том, что она не сможет изменить трагичный финал, что вызывало тошнотворный страх. Вероятно почувствовав ее напряжение, Торин погладил ее по руке. – Спи, Элизабет, – велел он, отвлекая ее тем самым от мыслей о Смауге, битве пяти армий и драконовой болезни. – Я не могу заснуть, – прошептала она, ее пальцы крепко вцепились в его одежду. – Я волнуюсь, – мягко призналась она. – О чем? – спросил он, и его рука переместилась с ее руки на плечо. Девушка сделала несколько глубоких вдохов и инстинктивно закопалась лицом поглубже в его шею, безумно желая, чтобы его присутствие избавило ее от всех страшных мыслей. Лиззи почувствовала, как его рука успокаивающе сжала ее плечо. – Элизабет? – позвал он. – Я волнуюсь, что худшее еще впереди, – прошептала девушка ему в темноте. Высоко над ними паук, размером не меньше ладони, издал клокочущие звуки в предвкушении свежего мяса, а после пополз докладывать по паутине о присутствии гномов в их владениях.