Шелест листьев (Stirring the leaves)

«Чем больше людей ты любишь, тем ты слабее. Ради них ты делаешь то, что не должна делать. Ты выставляешь себя дурой, чтобы их порадовать или защитить». Игра престолов

      Несмотря на напряженность прошлой ночи, Лиззи все же погрузилась в прерывистый сон. Ей снились обрывки кошмаров, которые, к счастью, она уже не смогла вспомнить утром, но, тем не менее, они все равно сделали свое дело: теперь она чувствовала тревогу и нервозность. Девушка проснулась, когда Торин мягко позвал ее по имени, она почувствовала, как он нежно провел рукой от ее плеча к руке. Медленно просыпаясь, она откинула голову назад и сонно посмотрела на него, слегка удивившись тому, насколько их лица были близко друг от друга. Мужчина прикоснулся пальцами к ее виску, убирая пряди с глаз. – Давай, время вставать, – произнес он хриплым ото сна голосом. Широко зевнув, Лиззи аккуратно отодвинулась и села. Упавший с плеч плащ дал ощутить её коже утреннюю прохладу. Девушка отметила с облегчением, что их ночь среди паутин прошла без происшествий. Остальные тоже начали вставать, стряхивая с себя остатки сна и начиная завтракать. Лиззи пришлось отвернуться, когда некоторые из них решили облегчиться прямо в воду, стоя в лодке. Они с Торином сели на свои привычные места. После завтрака Лиззи потянулась, чтобы отвязать от ветки веревку, которая держала их посреди реки, и они медленно начали плыть вперед по течению. Остальные также отвязали лодки и присоединились к ним. Чем дальше они плыли, тем больше становилось паутины вокруг. Весь берег был покрыт липкой белизной, а плотный навес над головой пропускал еще меньше света, чем обычно. Спустя недолгое время они наткнулись на преграду на своем пути. Это было что-то, чего они точно не ожидали, ведь до этого паутина покрывала только берег и деревья, оставляя реку в виде нетронутого туннеля. А теперь огромные тянущиеся нити паутины переплетались прямо над водой, преграждая им путь белой стеной. Отряд уперся веслами в дно, чтобы лодки остановились. Между ними возникла затяжная пауза, пока они разглядывали препятствие. – Если мы порежем паутину, они узнают, что мы здесь, – сказала Лиззи, нарушая молчание. – А какие есть еще варианты? – риторически спросил Торин. Никто не ответил. – Мы не можем вернуться, если хотим успеть дойти до горы в день Дурина, – мрачно продолжил он, когда ответа не последовало. Он положил весло в лодку и встал, достав Оркрист. Его наточенный меч слегка сиял в тусклом свете. – Единственный путь вперед, – уверенно произнес он, смотря на паутину, преграждающую дорогу. Поняв, что он хочет сделать, Лиззи отодвинулась назад и села на место Торина, позволяя ему встать впереди лодки. Мужчина будто задумался и с вызовом посмотрел на паутину, затем замахнулся и разрезал паутины одним движением. Паутина отскочила от его удара, и концы некоторых нитей прилипли к лодке. Лиззи пришлось отлеплять их, оставив на пальцах куски мерзких паутинок. – Будьте настороже, – приказал он, занося меч снова. – Элизабет права, они быстро поймут, что мы здесь. Паутины перекрывали реку почти километр по течению, и только после обеда они почти смогли расчистить себе путь. Они плыли ровным рядом по такой схеме: один в лодке был на карауле с мечом в руке, а другой аккуратно плыл, направляя лодку веслом, чтобы не натыкаться на тех, кто впереди. Это все было очень медленно, но они так и не обнаружили присутствие пауков по пути. – Мне кажется эти паутины свежее предыдущих, – заметила Лиззи. Ранее паутина на берегах была покрыта пылью и листьями в отличие от той, что сейчас мешала им плыть. – Думаешь, они знали, что мы идем, и попытались нас поймать нас в ловушку? – спросила она. – Да, очень похоже на то, – согласился Торин. Лиззи не могла не заметить, какими сильными были его руки и плечи, когда он стоял впереди лодки и расчищал им дорогу. – Однако, от эльфийских мечей всё же есть толк, – добавил мужчина, махнув мечом в сторону просто так, а потом снова разрезал паутину. Спустя время они наконец-то избавились от паутины над рекой, а пейзаж вернулся к привычному: берега и деревья, покрытые белой липкой пеленой. Когда они избавились от последней преграды, а пауков так и не было, раздались радостные возгласы – пауки наверняка подумали, что отряд застрял в паутине, и им можно было не спешить. Только Торин не выглядел радостным. Он хмурился и по-прежнему был напряженным, а рука сжимала рукоять меча. Когда они поменялись с Лиззи местами, она удивленно спросила: – Что не так? – Мы, может быть, и увернулись от ловушки, но я боюсь, что пауки не позволят их добыче уйти без боя, – мрачно ответил он, его взгляд был устремлен на бесконечные паутины на берегу. Девушка молча согласилась с ним. Его слова раздавили скромный оптимизм, появившийся, когда он порезал последнюю паутину. Они плыли по реке так долго, сколько могли, но вскоре стало темнеть. Торин приказал зажечь фонари, сказав, что мотыльки уже не побеспокоят их этой ночью с такой паутиной вокруг, поэтому они продолжили плыть и поздно вечером. В какой-то момент Лиззи сдалась и, устало положив весло в лодку, облокотилась на край лодки, наблюдая за растительностью в воде. Количество паутины стало уменьшаться, и девушка начала подыскивать возможное место для ночлега. – Там впереди пляж, – указала она спустя какое-то время. – Паутина есть? – спросил Торин. – Немного на деревьях, но на земле нет, – сказала она, всматриваясь в темноту. – Течение становится быстрее, я не думаю, что мы можем продолжать плыть без нормального света, – добавила она. Река действительно стала становиться глубже и быстрее. Торин подумал и кивнул. – Тогда мы остановимся здесь, – объявил он и стал направлять лодку к берегу. Через несколько минут все лодки были на берегу, и Торин начал осматривать пляж. Он сначала осторожно осмотрел землю, затем осмотрел паутины на деревьях. – Расчистите местность, мы разожжем четыре высоких костра, – приказал он отряду и указал на место на берегу. – Соберите дрова, я хочу, чтобы их было достаточно на всю ночь. Да, пауки узнают, что мы здесь, но, надеюсь, огонь их отпугнет. Все начали привязывать лодки под светом фонарей. Собрав несколько палок, Двалин обмотал их концы тряпками (даже Бильбо пришлось пожертвовать своими носовыми платками, которые он нес с самого Бри) и окунул их в масло из фонарей. В результате получились факелы, свет которых помог отряду собрать дров для костра и очистить местность. Отказавшись от предложенного факела, Лиззи с улыбкой на лице достала из рюкзака маленький фонарик, который лежал на самом дне. Она не использовала его с тех пор, как искала Гэндальфа в Тролльшоус. Она даже забыла, что он у нее был. Девушка попыталась его включить, и, к счастью, батарейки были еще живы после нескольких недель неиспользования. От яркого белого света повеяло чем-то знакомым: это был чужеземный свет, напомнивший ей о доме. Постояв, она решила помочь с кострами, которыми хотели отгородиться от деревьев с паутиной со стороны леса. Как приказал Торин, половина отряда осталась на дозоре, да и они сами ожидали нападения в любой момент. Оба, и Лиззи и Торин, спавшие прошлой ночью, были среди тех, кто первыми остались на дозоре. С луками Беорна в руках они рассредоточились по своим точкам. Лиззи нервничала: то самое неприятное чувство ожидания худшего, от которого она страдала с Ривенделла, вернулось и легло тяжелым камнем в животе. Лиззи не могла избавиться от ощущения, что ожидать сражения намного хуже, чем быть в нем. Несколько часов прошли тихо и спокойно, лишь отряд изредка переговаривался между собой. Незадолго до смены караула, в середине ночи, Лиззи услышала еле слышный звук над головой. Не отрывая взгляда с деревьев, она подошла к Торину. – Там что-то есть наверху, – прошептала она. Торин тут же посмотрел наверх , но ничего не было видно в темноте. – Ты уверена? – спросил он, осматривая все вокруг. Девушка кивнула. – Я слышала что-то, – настаивала она. Лиззи направила луч фонарика наверх – свет поймал глаза, которые сразу же скрылись в листве. Торин выстрелил из лука, но паук успел сбежать, и стрела застряла в дереве, покрытым паутиной. – Разведчик, – на выдохе произнес он, когда паук скрылся. Этот шум привлек остальных в дозоре. Гномы начали готовиться к бою. – Будите остальных, – хрипло сказал Торин, убирая лук и доставая меч из ножен. Прошло лишь несколько секунд, как весь отряд уже стоял с оружием наготове. Все были готовы к бою. Сердце Лиззи громко стучало, она достала Наэтринг, а фонарик взяла в левую руку. Сбоку и позади нее стояли гномы. Они вместе с Торином смотрели вперед в темноту за кострами. Шли долгие напряженные минуты. И тут они внезапно услышали звук падения позади. Повернувшись, они увидели упавшего Бомбура, которого укусил жалом паук. Несколько чудовищных пауков тихо спустились по нитям паутины с деревьев, зажав их между собой и кострами и преграждая им путь к лодкам. Пауки были огромными, гораздо больше, чем ожидала Лиззи. Их покрытые волосками тела были широкими и напоминали луковицы, а лапы были толстыми и длинными. Головы были еще ужаснее: восемь сверкающих глаз и открытые пасти с жвалами. И выглядело это все очень правдоподобно. Увидев упавшего товарища, гномы с боевым криком бросились в атаку. Они рубили пауков резкими движениями. Существа с жутким визгом отскакивали от ударов. Лиззи замялась. Она застыла в внезапном страхе, опустив Наэтринг. Только сейчас ей пришло в голову, что все ее тренировки были направлены на сражение с противником с мечом. Девушка понятия не имела, как сражаться с пауками, которыми были размером с небольшой автомобиль. И она смотрела широко раскрытыми глазами на сражение, развернувшееся перед ней. Ее сердце ёкнуло, когда она увидела, как ужалили Ори, когда он нагнулся, чтобы подобрать камень для пращи. Лиззи на автомате сделала два шага назад, смотря в ужасе, как его безжизненное тело упало на землю. Внезапно в ней появилась ненависть к самой себе из-за своей трусости. Паук, щелкая жвалами в предвкушении, поднял Ори и начал заворачивать его в паутину. – Остерегайтесь их жала! – она услышала крик Торина, недалеко от которого упал Оин. – У меня тоже есть жало, – практически порычал Бильбо, атакуя паука с неистовой свирепостью. Его маленький меч сверкал и танцевал, вонзаясь в животы пауков. Каким-то образом увидеть Бильбо, доброго, храброго, хорошо воспитанного Бильбо, бесстрашно кидающегося в огонь, придало ей храбрости, в которой она нуждалась. Снова подняв свой меч, девушка с криком бросилась на паука, который тащил Ори. Она резанула чудовище по ноге, практически отрубив ее. Паук споткнулся и уронил гнома на землю. А потом он развернулся к ней, злобно шипя и щелкая жвалами. Вспомнив про фонарик, девушка направила луч света прямо в чувствительные глаза паука, который сразу же отступил немного назад, прихрамывая на раненую ногу. Лиззи сделала несколько шагов вперед и ударила мечом по его морде и глазам, заставляя паука отступить дальше к реке. Она не обращала внимание на шум позади. Некоторые пауки начали бегать в непонимании, когда Бильбо надел кольцо и начал бить пауков. Удары непонятно откуда приводили пауков в бешенство. Внезапно сверху появилось пламя, и девушка инстинктивно посмотрела наверх. Торин кинул факел в паутины наверху, которые мгновенно вспыхнули. Паук воспользовался тем, что девушка отвлеклась, и рванул вперед, после чего Лиззи почувствовала резкую боль в животе. Она застыла, чувствуя, как все вокруг уходит в туман. «Нет», – упрямо подумала она и вяло сделала выпад вперед. Казалось, что ее руки были заполнены свинцом. Паук, подумав, что он вывел ее из строя, не успел увернуться от Наэтринга, что вонзился глубоко ему в глаз до самого черепа. Лиззи упала на колени, в глазах потемнело, и последние силы покинули ее. Она уже не была в состоянии заметить, что паук дергался и шипел от боли, наступая на свою раненую ногу. Как и не была она в состоянии заметить, как жало вонзилось в ее бок еще раз. Мир вокруг нее уже погрузился в темноту. Торин видел, что сражение шло с трудом. Трое из его отряда упали, и, пока пауки были вокруг, не было никакой возможности проверить, были ли они еще живы. Оркрист сверкал в диком восторге. Меч был в крови пауков, что он убил, однако Торин боялся, что они вели проигрышное сражение. Мужчина удивился, что это был Бильбо, кто изменил ситуацию в их пользу. – Я сейчас исчезну и запутаю их, – тяжело дыша, произнес он, сражаясь. Пока его рука была в кармане, другой он пронзил паука в живот. Прежде, чем Торин мог спросить, что тот имел в виду, Бильбо исчез. Этот ступор почти стоил мужчине жизни, когда он не заметил паука, который собирался атаковать его слева. Однако паук не успел, а из его глаза полилась жижа из крови и гноя, будто кто-то пронзил его глаз, но Торин никого не видел рядом. Паук отступил назад, шипя от боли и непонимания. – Ты не сможешь меня поймать. Ты старый… старый… простофиля! Торин услышал голос Бильбо, который пытался подстрекнуть паука, и тут Торин понял, что Бильбо имел в виду, когда сказал, что исчезнет. Хоббит в прямом смысле растворился перед глазами. Невидимый хоббит запутал пауков на их же территории, однако новые пауки продолжали спускаться сверху. Пауков было слишком много, и отряд еле-еле сдерживал натиск. Торин увидел, как Двалин использовал факел, чтобы отпугнуть пауков назад. Торин внезапно вспомнил, что эти существа боятся огня. Схватив ветку из костра, он поднял ее над головой так, чтобы языки пламени зацепили липкую паутину, которая сразу же загорелась. Огонь поглощал паутины, которые сгорали достаточно быстро, чтобы при этом не загорались деревья. Несколько пауков с горящей шкурой упали на землю и начали сбегать вглубь леса. Они шипели и щелкали от страха, остальные твари также сбежали, оставив свою добычу. Торин быстро оглянулся, все еще держа меч наготове. Остался только один живой паук. Он был у реки, вдалеке от огня. Торин узнал Наэтринг – меч Элизабет – торчащий из глаза паука, однако он еще пытался двигаться. Мужчина крикнул остальным осмотреть раненых, а сам кинулся вперед к реке. Он нанес удар пауку в шею, однако этого не было достаточно, чтобы добить его. Паук уронил то, что нес, и зашипел на Торина. Гном, минуя его жевала, вонзил меч пауку в живот. Паук задергался и упал набок. Он вздрогнул в последний раз и застыл, поджав ноги к телу. И только после этого Торин заметил то, с чем паук пытался скрыться. Тело, было наполовину покрыто паутиной, но он узнал одежду: женские сапоги, гномий плащ и золотые длинные косы. Это была Элизабет. – Нет… – прошептал он на выдохе. Его сковал леденящий ужас. Он уронил свой меч и кинулся вперед, падая на колени перед девушкой. Положив ее неподвижное тело на колени, он лихорадочно начал срывать с ее лица паутину. Его сердце опустилось. Девушка была совершенно неподвижна, ее кожа и губы были бледными. В уголке ее рта блестела пена, а ее глаза, которые обычно сияли как кованое серебро, широко открыты и были как серый камень. Они смотрели куда-то за его плечо. – Нет! – проревел он. Его голос застрял в горле от внезапного отчаяния, что захватило его. Он подтащил ее тело еще ближе. Он водил руками по ее лицу, волосам, отчаянно желая, чтобы она проснулась… жила. Но это все было впустую. Мужчина качал ее неподвижное тело на своих руках, осознавая, что он больше никогда не увидит ее улыбку. Она больше никогда не засмеется, не ухмыльнется, не посмотрит на него обеспокоенно, насмешливо или с пониманием в глазах. Они больше никогда не поговорят, не доверятся друг другу или не посидят в уютном молчании. Никогда он больше не почувствует ни мягкость ее кожи, когда она брала его за руку, чтобы залезть в лодку, ни невинное тепло ее тела, когда она спала рядом. Он не чувствовал такую ярость и поглощающую пустоту с битвы при Азанулбизаре, где он потерял большую часть своей семьи. Горе настолько захватило его, что в этот момент он чувствовал, что был готов отдать все золото Эребора, только чтобы увидеть, как она моргнет и улыбнется ему снова. – Дядя? Сидящий на земле Торин поднял полные отчаяния глаза. Рядом стоял Фили, взъерошенный и испачканный кровью, в его глазах застыл вопрос. Измученного и горестного выражения на лице его дяди было достаточно, чтобы получить ответ на свой вопрос. Лицо Фили омрачилось. Он медленно опустился на колени, его глаза смотрели на тело, что лежало в руках Торина. Дрожащей рукой, Фили нежно накрыл глаза Элизабет и закрыл их – теперь можно было подумать, что она спит, лишь бледность тела выдавала правду. Чувствуя себя подавленным, его рука задержалась на щеке девушки. Он скорбел по женщине, которую считал своей сестрой. Торин тяжело сглотнул и пододвинул тело ближе к себе. – Остальные? – выдавил он, зная, что Бомбура, Оина и Ори тоже укусили пауки. – Мертвы, – прошептал Фили, и его слова разрушили мир вокруг. Торин закрыл глаза и сделал несколько прерывистых вдохов. Он опустил голову и прислонился лбом к лбу Элизабет. Мужчина почувствовал, как его грудь сдавило чувство вины, словно железо. Это был его план, его идея пойти другим путем. Теперь несколько членов его отряда были мертвы, и это была полностью его вина. «Бомбур, Ори, Оин… Элизабет», – разум шептал и шептал их имена как молитву. Элизабет – совершенно хрупкая человеческая женщина, которая даже не должна была здесь быть, самоотверженная удивительная девушка, которая была готова рисковать всем, даже своей жизнью, чтобы спасти его сородичей. Открыв глаза, он снова посмотрел на нее. Мужчина выдавил слова через ком в горле: – Ее даже не должно было быть в этом мире, – тихо произнес он, думая о ее семье, о которой она рассказывала несколько дней назад, о семье, к которой она так хотела вернуться. А теперь она больше никогда их не увидит, погибнув в чужом месте далеко от дома. У нее было столько всего, ради чего можно жить. – Она не должна была умереть так… – на выдохе прошептал Торин и прикоснулся к ее лицу. И хотя он все еще чувствовал тепло жизни, мужчина понимал, что это продлится недолго. – Она храбро сражалась, – сказал Фили, стараясь совладать с собой, но его голос надломился. – Погибла с честью. Торин покачал головой. Он все еще смотрел на нее, поглаживая большим пальцем ее приоткрытые губы и вытирая остатки пены. – Факт, который едва ли избавит от горя, – мрачно ответил он, его палец застыл на ее мягкой пухлой нижней губе. Мужчина всегда считал, что умереть в сражении с мечом в руке – это хорошо, но теперь, когда он держал ее безжизненное тело в своих руках, а чувство потери заполнило его, ему пришлось переосмыслить свое мнение. – Нам нужно их похоронить, – мягко сказал Фили после долгой печальной паузы. – Не здесь, мы не можем их оставить тут, – без колебаний ответил Торин. С камнем на душе он осмотрел разрушенный лагерь. Он не мог оставить ни одного члена своего отряда в этом вечно темном и наполненным пауками лесу. Его люди заслуживают быть рядом с чистым камнем гор, где нет ничего кроме солнечного света и свежего воздуха. Это единственное, что он может сделать для них. Вдруг появилось какое-то волнение позади выживших. – Пульс… о моя борода, у него пульс! – они услышали, как радостно крикнул Бофур, нагнувшись над своим большим братом. Он поднял глаза и посмотрел туда, где лежали Ори и Оин, а потом на Элизабет. – Проверьте остальных, они еще могут быть живы! Фили и Торин сразу же зашевелились и начали отдирать путину от ее шеи и плеч. Торин нащупал ее шею и приложил пальцы к коже под челюстью. У него появилась осторожная надежда. Он подождал несколько мучительных секунд, и потом, как легкое порхание крыльев птицы, он почувствовал еле ощутимый пульс жизни. Она жила. На его лице появилась улыбка, и его наполнило всепоглощающее облегчение. Выражение его лица было ясным ответом для Фили, и тот, издав слабый смешок, сел на землю. – Хвала Махалу! – прошептал Торин, переместив пальцы с ее шеи на щеку. Он наклонился и поцеловал ее в лоб, не заботясь о том, что другие скорее всего это видят. Подбежал Кили, который до этого проверял Ори. Взъерошенный после сражения и все еще держащий окровавленный меч. На лице принца была странная смесь счастья, обеспокоенности и отчаянного ожидания, когда он посмотрел на троих на земле. – Она жива, – сказал ему Фили с улыбкой на лице. Кили облегченно выдохнул и кивнул. – Как и остальные, – улыбаясь в ответ сообщил ему брат, что немного сняло груз вины с плеч Торина. Проверив Оина, Балин встал. – Я слышал, что некоторые пауки ловят своих жертв и стараются держать их свежими как можно дольше, – произнес он, вытерев тряпкой кровь со своего меча и посмотрев на Торина, все еще державшего Элизабет на руках. Старый гном улыбнулся подбадривающе. – Они справятся, парни, дайте им немного времени избавиться от яда, – сказал он всем. Торин кивнул, подавляя короткий облегченный смех, что пытался вырваться из горла. Понимая, что девушка еще была в опасности, он взял ее поудобнее и, встав, понес ее к свету костра. – Пошли, нам нужно осмотреть их раны, – произнес он, и положил ее рядом с остальными. Они пробыли на этом берегу несколько часов, не обращая внимания на мертвые тела страшных тварей. Большая часть отряда была на дозоре на случай, если пауки снова решат напасть на них, а остальные были с ранеными. Им было непросто, ведь Оин, их лекарь, был среди раненых. Некоторые из отряда пожертвовали своими нижними рубахами, которые порвали на тряпки и прокипятили для чистой перевязки. Торин сам решил осмотреть раны Элизабет, не доверяя это задание никому. Ему пришлось расстегнуть ее плащ и поднять рубахи, чтобы обнажить живот. На нем были две круглые ранки от укусов. Один укус был совсем рядом с пупком, а другой на ребрах, чуть ниже ее левой груди. Хотя он был сосредоточен на ранах, очищая их водой из бочки и перевязывая их, мужчина не мог не обратить внимания на то, насколько ее кожа под одеждой была мягкой и гладкой. Фигура девушки была очень стройной по сравнению с женщинами-гномами и подтянутой после долгого путешествия, однако на талии сохранился притягательный женский изгиб. В отличие от загоревших рук и лица, спрятанная от солнца кожа на ее животе была бела как сливки. Поняв, что рассматривать ее в таком положении несколько аморально, Торин быстро закончил с ранами и спустил всю одежду обратно. После чего мужчина удостоверился, что Лиззи лежит удобно, встал и отошел, пытаясь отогнать свои мысли. Осматривая лагерь, Торин увидел, как Бильбо стоял среди тех, кто был на дозоре. Он говорил о своем мече, которое он, судя по всему, собирался назвать «жало». Вспомнив, что хоббит вытворил во время сражения с пауками, Торин подошел к нему. – Мистер Бэггинс, – позвал он его, привлекая внимание хоббита. – Не хотите объяснить, как вы испарились посреди сражения? – спросил Торин, сложив руки на груди. Он попытался скрыть свое любопытство строгостью. Бильбо вдруг посмотрел виновато и потянулся в карман. Он оглянулся, чтобы удостовериться, что никто больше не смотрит. – Я… нашел кое-что в пещерах гоблинов, – уклонился он от прямого ответа, он явно не знал, как лучше объяснить. Торин нахмурился, вспомнив, как он был зол на Элизабет, когда они выбрались из города гоблинов. Девушка тогда сказала, что им нужно было попасть в плен, чтобы Бильбо нашел кое-что безумно важное. Ему так и не объяснили, что хоббит мог там найти, из-за дальнейшего нападения Азога. – Что именно? – спросил он, смотря на хоббита. Бильбо заметно засомневался, а потом вынул руку из кармана. – Это, – ответил мужчина. Раскрыв ладонь, он показал золотое кольцо. Самое обычное кольцо без всякого декора, тем не менее Торину показалось, что это одна из самых красивых вещей, что он когда-либо видел, на втором месте после Аркенстона. Даже горы сокровищ Эребора нельзя было сравнить с этим кольцом. Золото было чистым и без единой царапины. Блики от костров играли на поверхности кольца. Оно, будто сирена, звало его. Мужчина потянул руку, чтобы прикоснуться к нему, но Бильбо тут же сжал руку. – Я выиграл его у существа, которого встретил под горой, – объяснил хоббит, сжимая руку в кулак. – Он делает тебя невидимым, когда ты его надеваешь, – добавил он. – Интересная побрякушка, – согласился Торин, подавляя внезапную иррациональную злобу, которая появилась, когда Бильбо не дал ему посмотреть поближе кольцо. Поняв, что его мысли становятся мрачными и алчными от одного вида золота, Торин быстро кивнул Бильбо и отошел от хоббита и его странного кольца. Он был сильнее, сказал он себе твердо, он собирался держать себя под контролем. Элизабет верила, что он может преодолеть драконью болезнь, и он не разочарует ее. Раненые члены отряда проснулись незадолго до рассвета. Первый очнулся Бомбур, он перевернулся, и его вырвало на землю рядом с головой. Он громко простонал. Ори и Оин проснулись следом за ним. Очнувшиеся чувствовали себя весьма болезненно, но смогли стоять на дрожащих ногах уже спустя минуту. Отряд начал собирать разбросанные вещи, понимая, что скоро пора отправляться, но Элизабет все еще была без сознания. Вскоре все их вещи были в лодках, и они были готовы к отправлению. Подойдя к Элизабет, Торин убрал волосы с ее лица, пытаясь ее аккуратно разбудить, но она не шевелилась. – Она не такая сильная, как мы, яд может продержаться дольше, – сказал Балин у него за спиной. Заметив, что взгляд его старого друга упал на его ладонь, что лежала на щеке девушки, Торин быстро убрал свою руку. – Да, – согласился он, поняв, что это скорее всего и было причиной, почему она была все еще без сознания. – Рассвет, мы должны отправляться, – добавил он. Торин взял Лиззи на руки и отнес к их лодке. Осторожно положив девушку рядом и подложив под голову ее кофту, он сел в лодку сам. Оставив тела пауков нетронутыми, отряд покинул маленький песчаный берег. Река стала глубже и быстрее, поэтому вскоре они начали плыть с хорошей скоростью. Если не обращать внимания на бледную кожу и осунувшиеся лица, то Оин и Ори перенесли паучью отраву неплохо, однако Бомбуру все еще было нехорошо. Он стонал, и время от времени его рвало в реку. Большой гном все жаловался, что в таком состоянии ему приходится грести одному, однако он был слишком большим, чтобы делить с кем-то лодку. – Если ты не хотел грести один, то тебе не следовало быть таким толстым, – сказал себе под нос Торин, когда Бомбур пожаловался шестой раз за утро. Торин понимал, что он слишком резок, но он был слишком обеспокоен тем, что Элизабет все еще не проснулась, а ведь уже был полдень - другие раненые очнулись несколько часов назад. Оин и Глоин подплыли поближе к Торину. – Есть изменения? – спросил лекарь, смотря на женщину. Он держал трубку рядом с ухом, чтобы услышать ответ Торина. – Нет, – мрачно ответил Торин. Оин нахмурился и кивнул. – Она человек, они не такие устойчивые как мы, – его слова были похожи на то, что сказал Балин утром. – Ей нужно больше времени, чтобы избавиться от яда. Торин кивнул, однако он не мог избавиться от подкрадывающегося страха, что девушка все еще не проснулась. Время от времени он наклонялся, чтобы прикоснуться к ее волосам, щеке или проверить пульс или дыхание, однако ее состояние никак не менялось. Они почти не говорили. После обеда они больше не видели паутин, но никто особо не улыбался. Торин задумался о присутствии Элизабет в лодке: время от времени, когда она не разговаривала с ним или не наклонялась к краю, чтобы поговорить с другими, она обычно напевала незнакомые ему песни или постукивала пальцами ритм мелодий. И поэтому сейчас тишина расстраивала мужчину и приводила в замешательство. К вечеру деревья начали редеть, а пейзаж становился более каменистым. Между кронами деревьев появилось больше просветов, и они наконец смогли увидеть свет, что отражался на поверхности воды. Мрак, что был с ним все эти дни, уже не казался таким всепоглощающим, а деревья выглядели более здоровыми. Торин знал, что это означает: они приближались к владениям короля эльфов и к краю леса. Отряду удалось найти место для привала, где деревья были не так близко к воде. Элизабет все еще не шевелилась, она лежала в лодке неподвижно как труп. Теперь Торин был не единственным, кто был обеспокоен. Оин подошел к ним, чтобы осмотреть девушку, когда Торин вытаскивал ее из лодки. Фили, Кили и Бифур, нервничая, нависли у него за плечами. Оин поднял ее рубашки, чтобы снять бинты. Лекарь объяснил свои опасения - ее раны могли загноиться. Сморщенные укусы были ярко-красными и влажными, когда он оттянул бинты. – Ты не сказал мне, что ее ужалили дважды! – сказал Оин, и в его голосе слышался ужас. Он нервно осмотрел ее живот. – В ее организме в два раза больше яда, неудивительно, что она все еще не проснулась, – произнес лекарь, осматривая раны на наличие инфекции. – Она будет жить? – тихо спросил Торин, он никогда не видел своего лекаря таким взволнованным. Оин немного отодвинулся, выглядя весьма озадаченным. – Я не могу сказать, мне никогда не приходилось лечить такие раны, – вздохнул он и начал бинтовать ее раны обратно. – Я боюсь, что с таким количеством яда ей нужно лекарство, которого у меня нет. – Нам минимум два дня до Озерного города, ты совсем ничего не сможешь сделать? – взволнованно спросил Торин. Найдя руку девушки, он сжал ее. Оин покачал головой. – Или она будет достаточно сильной, чтобы справиться с ядом без лекарства, или она не будет, – грустно произнес он. – Я ничего не могу сделать, чтобы помочь ей. Оин похлопал по плечу Торина и ушел. Бифур сел рядом и взял другую руку девушки, нежно поглаживая ее. Он смотрел на ее лицо, задумчивый взгляд выражал крайнюю тоску. Остальные гномы замолчали, глядя на лежащую женщину, на часть их отряда. – Это Лиззи, дядя, – наконец произнес Кили, его голос был тихим и подбадривающим. – Она сильная. – Ага, она бы пошла на Смауга в одиночку, если бы мы ей позволили, конечно, – согласился Фили с легкой улыбкой, которая не дошла до его обеспокоенного взгляда. Торин кивнул, но не ответил, его взгляд застыл на лице девушки. Его племянники вскоре ушли, чтобы помочь остальным с лагерем. Спустя несколько долгих минут, Торин поднял глаза и поймал внимательный взгляд Бифура. – Мне жаль, – сказал Торин на Кхуздуле, его голос был глубоким и хриплым. Бифур замолчал и просто смотрел на него. – Я обещал тебе, что я не допущу, чтобы ей кто-то навредил, – добавил Торин, вновь чувствуя вес своей вины, когда она вот так лежала рядом, борясь за свою жизнь. – Тогда ты знаешь, что нужно делать, – пробормотал Бифур в ответ на их языке. Резко кивнув, гном сжал еще раз руку Элизабет и встал, чтобы уйти в лагерь. Торин озадаченно посмотрел на него вслед, не понимая, что тот имел в виду. Отказавшись от ужина, Торин остался около девушки, слушая ее тихое дыхание. Беспокоясь, что девушка ничего не ела и не пила целый день, он намочил тряпку и, придерживая голову, поднес к ее рту, чтобы несколько капель стекло в приоткрытый рот. Наступила ночь, и отряд начал ложиться спать. Торин с девушкой были практически в темноте, и он положил ее голову себе на колени. Он распустил ее косу и закопался пальцами в ее мягкие волосы, надеясь, что это действие успокоит ее в мире сновидений, в котором она была, пока сражалась с отравой.       На следующее утро Торин разбудил всех задолго до рассвета. Он совсем не спал этой ночью. Элизабет лишь дернулась разок во сне. Казалось, что ей становится хуже: ее дыхание стало тяжелым, с каждым вздохом слышался легкий хрип, пульс подскочил. Торин боялся, что времени совсем нет, поэтому заставил всех выдвигаться пока еще было темно. Пейзаж становился все более каменистым – они подплывали к регионам с лесными пещерами. Света становилось все больше, а деревья все редели, и уже было светло как в обычный пасмурный день. Однако это не подняло настроение Торину. Свет лишь подчеркнул то, насколько бледна была кожа Элизабет. Хоть она и дышала, она все равно была похожа на мертвую. В середине утра она пошевелилась, испугав тем самым Торина. Девушка пошевелила головой во сне и издала еле слышный стон. – Элизабет? – с надеждой в голосе позвал он и потянулся к ней рукой. Он почувствовал жар от ее тела еще до того, как его пальцы прикоснулись к ее лицу. Она горела, а ее дыхание было тяжелым. На ее лбу был пот, а губы были сухими и потрескавшимися. Торин прикоснулся к ее шее, чтобы измерить пульс: вместо размеренных ударов, что были в ночь укуса, он почувствовал, как бешено билась кровь, будто она пробежала несколько миль. Девушка снова простонала от его прикосновения. Ее голова дернулась, а по телу прошла дрожь. Торин поднял голову и хотел позвать Оина, хотя понимал, что тот ничем не может помочь. И тут мужчина увидел как за скалой река раздваивалась, и внезапно слова Бифура приобрели значение. Торин упер весло в дно, чтобы остановить лодку. Он посмотрел на разделяющуюся реку на два русла перед ним. Это было рискованно, Махал, это было ужасно рискованно. Не было никакой гарантии, что они дойдут до горы таким путем, о чем Торин так мечтал, не говоря уже, каким ударом это будет по его гордости. Они могли так запросто пропустить шанс, что давал им день Дурина, - единственную возможность попасть в гору. Это поставит под угрозу весь их поход. Все богатство его народа и будущее гномов ради жизни одной человеческой женщины. И все же… прошептал его разум, и мужчина снова посмотрел на дрожащую Элизабет. И все же он нуждался в ней, решил он твердо. Если они собираются победить, если они собираются вернуть гору и спасти его племянников, тогда он нуждался в ней отчаянно. Не прошло и полутора суток после укуса, а ей становилось только хуже. Настолько плохо, что уже все до единого в отряде переживали за ее жизнь. А они еще совсем не близки к Озерному городу. Усердно думая, он повернулся к остальным. Все остановили свои лодки, увидев, что Торин встал. – Как вы себя чувствуете? - спросил он Ори и Оина, пытаясь понять степень их выздоровления. – Еще что-то осталось? – Нет, – хмуро ответили они. – Бомбур? – спросил он, помня, что большому гному было гораздо хуже после яда. – Ничего, – грустно ответил он, покачав головой. Неохотно он принял решение. Торин сделал глубокий вдох и посмотрел на разветвляющуюся реку перед ним. Благодаря большой скале над рекой он мог лучше видеть небо. Впервые за столько дней он увидел облака, и впервые он почувствовал ветерок, заставляющий шелестеть листья редких деревьев. – Балин, веди отряд, – приказал он, понимая, что это то, что было необходимо. – При всем уважении, Торин… нет, – твердо ответил Балин, сжав губы в тонкую полоску. Торин посмотрел на своего старого друга, удивившись его отказу. – Ей нужно лекарство, и я не позволю, чтобы мой отряд взяли под стражу или что-то хуже, – резко сказал Торин. Хотя Торин смирился с новым путем, он не особо радовался тому, что этот путь может принести. Когда он подумал, что она умерла, отчаяние настолько поглотило его, что он не мог сейчас просто сидеть и смотреть, как она уходит, особенно если в его силах было что-то сделать, даже если это будет рискованно и стоить его гордости. – Веди их вперед, Балин, – снова приказал он, в его голосе были стальные нотки, и он поднял весло. Фили покачал головой. – Нет, мы пойдем с тобой, – сказал принц. Все поняли намерение Торина и не особо хотели принимать приказ Короля. – Будет лучше, если вы поплывете в Озерный город, мы встретимся с вами там, когда сможем, – ответил Торин, однако он сам не был уверен, будет ли все так, как он сказал. Возможно они задержаться на какое-то время. Элизабет, со всеми ее знаниями, сказала у Беорна, что есть способ выбраться, поэтому он очень надеялся на нее. Когда она поправится, она должна смочь вытащить их обоих оттуда и дойти до горы вовремя. И все же он не мог никому больше позволить идти с ними. – Нет, мы пойдем с тобой, – повторил Кили, на его лице было выражение похожее на то, что было на лице у самого Торина. – Она нам всем как сестра, дядя, – серьезно добавил Фили. – К тому же, ты не можешь ожидать, что мы позволим тебе пойти одному. – Да, и она член нашей семьи, – упрямо сказал Бофур, на его лице не было ни намека на веселье. Бомбур кивнул в согласии, его большой подбородок покачался от движения, Бифур же просто смотрел на него, было сложно прочитать что-либо на его лице. – И член нашего отряда, – робко влез Ори. Наступила небольшая пауза. Торин пытался придумать причину, почему они не могут отправиться с ним, которую они примут, раз они игнорировали его приказы. – Ты должен принять это, – сказал Глоин, определенно читая его мысли. – Мы идем с тобой, Торин. Торин выдохнул и кивнул, неохотно соглашаясь с их решением. Насколько он помнил в истории Элизабет они и так должны были оказаться там, поэтому возможно это было неизбежным. Она сказала как-то, что она боялась, что история сама возвращается на истинный путь. – Так тому и быть, – сдавшись, сказал он и начал грести в сторону нового пути. Отряд молча поплыл по левому руслу реки, пути, который вел прямиком в залы эльфийского короля.