Шелест листьев (Stirring the leaves)

Мне интересно, что бы ты добавил себе в тарелку с пожаренной во фритюре тревогой. Соленья? Салат из капусты? Стрихнин? Робин Маккинли «Солнечный свет»

      Белый совет совсем приблизился, когда солнце начало вставать над долиной Имладрис. Эта ночь была длинной и утомительной для Гэндальфа, к тому же он еще не спал той ночью, когда произошел инцидент с троллями. Каждый его шаг, план и подозрение были безжалостно отрезаны и отклонены Саруманом, из-за этого он чувствовал себя ребенком, которого отчитали. Единственное, что успокаивало – это то, то отряд ушел до того, как Саруман мог воспрепятствовать их миссии (спасибо Валару за упрямство Торина и его недоверие к эльфам), и то, что Белый Волшебник, казалось, не знал о присутствии мисс Дэрроу в Средиземье.       После собрания Гэндальф задержался, чтобы поговорить с леди Галадриэль, надеясь, что она сможет дать ему какой-нибудь совет. И она поделилась своими опасениями и согласилась, что он делал правильно, решив помочь гномам, развевая его сомнения. – Митрандир, – произнесла женщина, когда тот собрался уходить, привлекая его внимание. – Почему Элизабет Дэрроу? То, что леди знала об Элизабет и, без сомнений, о ее происхождении, не было для него шоком. Он даже не исключал, что Галадриэль уже встретилась с девушкой днем ранее. – Я не знаю, – честно ответил он. С того самого момента, как он встретил Элизабет в книжном моменте, им завладело чувство, что именно она должна присоединиться к отряду Торина. – Ты рискуешь изменить судьбу Средиземья, приведя ее сюда, – произнесла лишенным всяких обвинений голосом Галадриэль. – Нет, – не согласился с ней Гэндальф. – Если вытащить один кирпич из стены башни, то сама башня будет стоять, но вот если вытащить ключевой камень, то тогда башня рухнет. – Ты все также говоришь загадками, mellon nîn (мой друг), – с улыбкой произнесла леди Галадриэль. – Ты считаешь, что Хоббит - ключевой камень. – Да. Саруман верит, что только великая сила может сдерживать зло, но я так не считаю. Я обнаружил, что именно маленькие вещи, повседневные дела обычного народа, держат зло под контролем. Простые акты доброты… и любви, – добавил он задумчиво. – Ты спросила, почему именно Элизабет Дэрроу, и честным ответом будет то, что она дает мне надежду там, где я чувствую только сомнение, и так же с мистером Бэггинсом, – он сделал задумчивую паузу. – Возможно, несмотря на присутствие Элизабет, я все еще боюсь… и она дает мне смелость.       Лиззи зевала всю дорогу, пока они поднимались в гору. Ей так и не удалось нормально поспать ночью, несмотря на мягкий матрас и прекрасную перьевую подушку. Она всю ночь ворочалась и вертелась, а в голове снова и снова проигрывалось то, что она увидела в зеркале, и только потом она смогла, наконец, заснуть. Девушка на самом деле была благодарна Торину, который разбудил ее посреди ночи, прерывая ее кошмары. После того как он ушел, Лиззи решила не спать, боясь, что кошмары вернутся. Поэтому она оделась, собрала сумку и села на балконе, смотря, как полумесяц освещает своим сиянием ночное небо. Хотя потом девушка видимо заснула в кресле, так как когда она проснулась, уже было прохладное утро и солнце начинало подниматься.       Схватив сумку, меч и обувь и даже не надев их, девушка вышла из комнаты, не заправив постель. Когда она подошла к остальным, все уже стояли, Торин раздраженно посмотрел на нее из-за того, что она задерживала их. – Мы уже собирались послать кого-нибудь за тобой, неужто перьевая подушка поработила тебя? – спросил Бомбур с нагловатой ухмылкой. – Можно и так сказать, – ответила она, садясь на землю, чтобы надеть носки и ботинки. За считанные секунды девушка завязала шнурки и прикрепила Наэтринг к поясу. – Готова, – сказала она, сделав лохматый пучок на голове. Они покинули двор, стараясь особо не разговаривать, пока шли по Ривенделлу. Ничего запретного они как бы не делали, но они не хотели, чтобы эльфы им помешали. Когда они добрались до скалистой тропы на верху горы, солнце уже полностью освещало долину. – Будьте начеку, мы скоро пересечем Край Неосвоенного, – произнес впереди всех Торин. – Балин, ты знаешь эти дороги, веди. Лиззи увидела, как Балин притормозил и взглянул назад в последний раз. Она посмотрела туда же, куда и он, на мирные дома, которые ярко освещались лучами утреннего солнца. Ривенделл был красивым и мирным местом, девушка с удовольствием провела бы здесь гораздо больше дней. – Я буду скучать по этому месту, – Лиззи услышала тихий голос Бильбо. – Я просто… чувствую, что я бы смог жить здесь. – Быть может, когда-нибудь ты будешь, – девушка понимающе улыбнулась. – Мистер Бэггинс, мисс Дэрроу, я бы посоветовал вам поторопиться, – раздался глубокий и строгий голос, и они увидели Торина, который наблюдал за ними с неодобрением, сложив руки на груди.       Лиззи подняла бровь, когда они прошли мимо Торина, все же решив это не комментировать, чтобы не начать очередной спор и не разрушить то небольшое доверие, которое у них сложилось. В их отношениях произошел сдвиг за последние двадцать четыре часа. Ведь до этого в течение нескольких недель Торин и Лиззи практически игнорировали друг друга, лишь изредка обменивались фразами в разговоре, который потом перерастал в ругань. Но после того как они вчера провели практически весь день вместе, они внезапно стали союзниками, у которых была одна общая тайна. И теперь Лиззи не была уверена, как ей следует себя вести рядом.       Это было странно. Торин всегда был одним из ее любимых персонажей в книге, но, с тех пор, как она попала в Средиземье, он ей стал нравиться гораздо меньше. Задумчивость, возможно, неплохо смотрелась в книге, но в жизни Торин оказался сердитым и сварливым, что могло испортить настроение всем окружающим. Девушке, конечно же, нравились некоторые их споры, но все же с остальными в компании она общалась лучше. Фили и Кили были ближе ей по возрасту и характеру, также она видела меньше всего притворства в Братьях Ур, которые не были в родстве с линией Дурина, как многие в отряде, и были такими же простыми людьми, как и сама девушка. Однако прошлой ночью, когда Торин стоял и смотрел на нее после того, как она отдала ему карту назад, она вспомнила свое первое впечатление о Торине, когда посмотрела фильм, что, несмотря на то, что в его волосах уже были видны седые пряди, он все равно выглядел очень привлекательным. И она внезапно вспомнила об этом, когда они были вдвоем одни в ее спальне, и она почувствовала огромное облегчение, когда он пришел в себя и покинул комнату.       Отряд шел пешком через неосвоенные дикие земли. Когда день стал подходить к концу, Лиззи поняла, что имел в виду Торин, когда говорил, что они переступают Край Неосвоенного. Они шли не по равнинам, как между Широм и Ривенделлом, теперь их путь шел через горную местность, полную скал и сосен.       Когда их первый день после Ривенделла подошел к концу, ноги Лиззи болели, и она скучала по Бинки, надеясь, что ее верную пони не поймали варги или другие животные. После нескольких недель верхом на пони, девушка забыла, что значит долго ходить пешком. Она понимала, что пройдет еще несколько дней прежде, чем ее ноги привыкнут. Элизабет отдыхала у костра, растирая свои ноги. Внезапно позади нее послышался звук упавшего оружия, и она, испугавшись немного, повернулась. Перед ней стоял Двалин с кинжалом, который был настолько длинный, что вполне мог сойти и за меч. Он кивнул головой в сторону от лагеря. – Пошли, – хрипло сказал он, чтобы она следовала за ним. Никто не удивился поведению Двалина, поэтому Лиззи последовала за пугающим гномом, подавляя беспокойство. – Нет никакого смысла держать при себе меч, если ты не знаешь, как им владеть, – сказал гном, указывая своим клинком на Наэтринг. – Встань в позу. Поняв, наконец, что он хочет научить ее владению мечом, девушка последовала его приказу, вытаскивая из ножен меч и вставая в позу, которой ее научили Фили и Кили. Держать Наэтринг было гораздо проще, чем меч Фили, хотя он все равно был нелегкий. Двалин поправил ее хватку и положение ног, а затем стал показывать основные приемы. Хоть гном и пользовался обычно огромным топором, было ясно, что он знаком со всеми видами оружия. Прежде чем начать с кем-то тренироваться сражаться, ей нужно выучить движения. Двалин дал каждой позиции номер и выкрикивал их вразнобой. Затем она повторяла движения в определенной последовательности. Они тренировались примерно час, до тех пор, пока совсем не стемнело. Прежде чем отпустить девушку, Двалин сказал, что она будет каждый вечер заучивать пять новых движений. Лиззи подавила стон и лишь вежливо поблагодарила его за урок, а после вернулась к костру, где только что приготовился их ужин. – Ты выглядишь немного измученной, – осмотрел ее Фили, когда она села рядом. На ее лице был пот, а волосы выбились из пучка. – Ага, Двалин жесткий учитель, – произнесла девушка. Этот урок был самым большим общением с этим угрюмым гномом за все время, что она здесь. – Да, я помню, как он впервые начал нас обучать, – согласился с ней Фили, улыбаясь воспоминаниям. – Это хорошо, что ты обучаешься владению мечом, никто не знает, когда нас могут снова атаковать, а ты не всегда сможешь использовать мой лук, – сказал Кили с набитым ртом. Лиззи улыбнулась, потому что она вообще-то знала, когда их снова атакуют, она знала, что им придется пройти через город Гоблинов. А потом улыбка пропала на ее лице и она застыла, понимая, что ей тоже придется сражаться. Это больше не было просто фильмом или книгой - если гоблины поймают ее, то ее будут пытать самыми ужасными способами, а потом убьют. У нее не такие уж и хорошие боевые навыки, поэтому ее выживание очень и очень зависело от того, как усердно она будет тренироваться. Судорожно сглотнув, она поняла, что больше не голодна.       Они провели почти три недели в Неосвоенных землях и, наконец, подошли к Мглистым горам. Их путь шел на северо-запад от Ривенделла, дойдя до гор по диагонали. Дорога становилась все более скалистой и опасной. Отряд больше шел не по Великой Восточной Дороге, а по маленьким, иногда пропадающим тропам, и они бы все заблудились, если бы не ведущий их Балин.       В течение похода встречалось множество разных путей через Мглистые Горы, но большинство из них были ложными и вели или в тупики, или в очень опасные места. Гномы сказали девушке, что та дорога, по которой они идут, Великий проход, была самой безопасной из всех. Однако Лиззи знала, что скоро они поменяют свое мнение насчет безопасности этого пути. Девушке хотелось сказать Торину, чтобы они пошли по другой дороге, однако она быстро отказалась от этого. Она сама рассказала ему в Ривенделле, что их поход окажет большее влияние на дальнейшую судьбу Средиземья. Бильбо должен найти кольцо, пока они шли через Мглистые Горы, иначе никто не знает, что произойдет.       Для Лиззи все эти недели были утомляющими и невеселыми, она потеряла аппетит, а кошмары, которые начались в Ривенделле, продолжались. Она ругала про себя леди Галадриэль, жалея, что она взглянула в это чертово зеркало. Слишком занятая своими мыслями, девушка разговаривала гораздо меньше обычного и проводила свои вечера, с упорством тренируясь, а как начинало темнеть, она возвращалась в лагерь, ужинала тем, что оставалось, и ложилась спать. Если у нее не получалось вымотать себя за день, то она не спала часами, чтобы не видеть сны. Чем дальше они шли, тем суровее становилась погода. Холодало, несмотря на июльское солнце. Но гномам все было нипочём: ни жара, ни холод. Так что колебания температуры их особо не волновали, а вот Бильбо и Лиззи с каждым разом сидели всё ближе и ближе к огню.       Некоторые участники похода, видимо, сговорились поддерживать девушку и не давать ей падать духом: Бомбур постоянно пытался уговорить ее есть побольше; Бифур одалживал ей свой меховой плащ; а Бофур свою шапку, когда ночи были особенно холодны; Дори заваривал крапивный чай, что согревал ее руки и желудок; Фили и Кили постоянно ходили рядом с ней, стараясь ее разговорить, и, несмотря на тоску и грусть в ее глазах, порой у них получалось заставить ее улыбнуться.       Когда их первая неделя в пути после Ривенделла завершилась, Торин решил, что с него хватит. Взяв тарелку и положив в нее немного черствого хлеба и приготовленного фазана, которого Кили подстрелил ранее, он направился к их советчику. Она стояла недалеко от лагеря, тренируясь в стрельбе. Усердные тренировки улучшили ее технику, если учесть, насколько безнадежной она была в самом начале. Теперь она практически всегда попадала в то, что она использовала целью, хоть и не очень грациозно и метко. – Вот, – произнес мужчина, подавая ей тарелку. Это был их первый разговор с тех пор, как они покинули Ривенделл. – Я не голодна, – ответила мисс Дэрроу, не взглянув ни на него, ни на тарелку, она лишь взяла новую стрелу. – Вы не питаетесь, как нужно питаться в долгом походе, мисс Дэрроу, – мрачно сказал он, явно заметив, что ее аппетит заметно ухудшился с тех пор, как они покинули Ривенделл. – Не думайте, что мы не заметили. – Ну, я не в настроении есть фазана, – высокомерно кинула она в ответ и выпустила стрелу, отчего Торин резко вспылил. – Это все, что вы получите, так что вы перестанете вести себя как ребенок и съедите это, – по его тону было понятно, что он не потерпит отказа. Ее взгляд метнулся в его сторону. – Я не веду себя как… – Лиззи внезапно замолчала, желание ругаться отпало. Она опустила лук. – Да, ты прав, это было по-детски. Девушка отошла, села на небольшой валун и потерла рукой лицо. Она выглядела бледной и изможденной, на ее симпатичном от природы лице виднелись темные круги под глазами, что говорило о бессонных ночах. – Прости, я не хотела так себя вести, – она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – Я просто… устала. Торин молча сел рядом с ней и протянул ей тарелку, которую она со вздохом взяла. – Я, наверное, обидела бедного Бомбура из-за последних нескольких дней, он будет думать, что мне не нравится его готовка, – несчастно добавила Лиззи, начав есть. Он сидел и молча контролировал ее, наблюдая за тем, как она отрывает маленькие кусочки и заставляет себя жевать их и глотать. Несмотря на отсутствие столовых принадлежностей, ее манеры были весьма культурны в отличие от других. Торин заговорил только тогда, когда ее тарелка опустела, на что ушло немало времени. – Хоть я и восхищаюсь вашей самоотверженностью, все же почему вы так стремитесь тренироваться при каждой возможностью? – Это хорошее отвлечение, – ее взгляд был устремлен на пустую тарелку. – Я думала о том, что ты мне тогда сказал в Бри об ответственности, что я обуза, я прекрасно понимаю, что мы не дойдем до конца, не сразившись хоть раз с орками и гоблинами. Эти навыки могут помочь, и я надеюсь, что они спасут мою жизнь. Торин склонил голову, думая о том, что это, конечно, хорошо, что она сможет защищаться, но всё равно все члены отряда всегда будут делать все возможное, чтобы обезопасить ее во время сражения. Хоть ей все еще и нужна защита, Торин больше не видел в ней обузы. Она была ценна для их отряда благодаря своим знаниям. – И все же, вы не должны мучить себя, – неодобрительно заметил мужчина. – Вы начнете чередовать вечера тренировкой с луком и с мечом, это приказ. – Это не тренировки меня выматывают, – на лице девушки появилась грустная улыбка. – Я плохо сплю. – Вы спите как мертвая почти все ночи, – сказал он, ведь она и правда засыпала раньше всех после тренировок с тех пор, как они покинули Ривенделл. – Это не значит, что я сплю хорошо. – И это поэтому вам нужно отвлечение, – догадался он, осознавая, что ее сон был наполнен кошмарами. Он не замечал никакого беспокойства в ее сне до Ривенделла, и теперь он стал волноваться, беспокоило ли ее сон то, что показала ей эльфийская ведьма в зеркале. – Что вас преследует? – Всё, – мягко ответила она, ее голоса почти не слышно. Девушка внезапно встала, возвращая ему пустую тарелку и беря опять лук Кили. – Спасибо за то, что принес еду, – искренне поблагодарила она. После чего она встала в ту же позицию перед мишенью и вытащила стрелу. Было ясно, что их разговор закончен.       Держа в голове приказ Торина, девушка начала чередовать свои вечерние тренировки и стала заставлять себя кушать каждый вечер, понимая, что ее привычка пропускать приемы пищи не самое здравое решение. Результатом стало то, что она была не очень уставшей, когда ложилась спать, а это означало, что ей требовалось больше времени, чтобы заснуть, а кошмары становились хуже. Иногда она резко просыпалась посреди ночи и не могла больше заснуть. Любой, кто дежурил на рассвете, ожидал ее прихода перед первыми лучами встающего солнца. Она тихо садилась рядом, либо шла и тренировалась, пока члены отряда не начинали шевелиться. Ее владение мечом становилось лучше, хотя ей еще предстояло опробовать его против кого-нибудь. У Лиззи было чувство, что если она сразится с кем-то из отряда (исключая Бильбо), они обезоружат ее в считанные секунды. Многие движения стали инстинктивными, и ей всё больше нравилось тренироваться по утрам, с ясной головой и спокойным дыханием делая плавные движения и резкие выпады Наэтрингом. Это было почти как йога, которой она занималась одно лето, только на кону стояла жизнь.       Ночью, когда они почти подошли к горам, ей снился особенно ужасный кошмар, принесенный осознанием, что их путешествие в город Гоблинов будет совсем скоро. Она не поспала даже двух часов, а после того, как проснулась, присоединилась к Дори, который только начал свою смену. Суетливо-заботливый гном настоял на том, чтобы она выпила его травяной чай, что она и сделала без возражений, благодарная теплу, от которого по телу прошли мурашки. И, несмотря на то, что поспала она совсем немного, вечером Лиззи опять тренировалась. Двалин обучал ее новым движениям, и она отказалась заканчивать, пока он ей не покажет все. Как результат - она была измотана как в первую неделю тренировок. Когда она вернулась в лагерь, она села рядом с Бифуром, тяжело вздохнув и потянувшись. «Как ты?» - жестами спросил Бифур, замечая ее усталость. – Я разваливаюсь, – измученно ответила девушка, а потом, заметив сконфуженное выражение на лице гнома, добавила. – Я имею в виду, что устала, думаю, я лучше пойду спать. Бифур проворчал что-то и показал «нет», что включало в себя хлопок средним и указательным пальцами об большой палец. – Почему нет? – спросила Лиззи, зевая. – Ablug. – Ablug? – повторила она, не понимая слово на Кхуздуле. – Что это значит? Бифур указал на Бомбура и несколько раз повторил жест. – Еда? – догадалась она, и он кивнул. – Хорошо, – сказал она, вспоминая свое обещание себе, что она хотя бы будет пытаться ужинать. Но прежде чем ужин успел приготовиться, она заснула на плече Бифура.       Торин вступил во вторую смену караула этой ночью, сев на небольшую скалу, которая возвышалась над лагерем. Это позволило ему видеть долину внизу и дорогу впереди, освещенную светом почти полной луны. Было еще несколько часов до рассвета, ночь была спокойной, если не считать стоящий в округе храп.       Почувствовав спиной движение в лагере, Торин обернулся и увидел мисс Дэрроу, которая зашевелилась, а потом села. Она заснула прошлым вечером у костра, и Бифур с Бофуром отнесли ее в ее самодельную постель. Торин впервые увидел, как она проснулась посреди ночи, хотя все в отряде давно знали, что она стала плохо спать. Он наблюдал за тем, как девушка встала, посмотрела в сторону, где Фили и Кили спали, будто проверяла в порядке ли они, отчего Торин, кажется, стал догадываться о причине ее беспокойства по ночам. Судя по всему, эльфийская ведьма показала ей их судьбу, что и вызвало ее кошмары. Элизабет осмотрелась вокруг и заметила его на скале. – Доброе утро, – мягко произнесла она, чтобы не разбудить никого. – Все еще ночь, – указал он. – Вам следует продолжить спать, мисс Дэрроу. – Я не буду больше спать, – девушка покачала головой. Даже с расстояния, что отделяло их, Торин услышал легкое урчание. Девушка испуганно приложила руки к животу. – Я помираю с голоду, – застенчиво сказала она. – Я не удивлен, вы опять заснули до ужина, – его тон был наполнен неодобрением. – В этот раз не специально, – прошептала она в ответ с улыбкой на лице. Частичка того блеска, что забрал у нее Ривенделл возвращается. – Что-нибудь осталось? Он покачал головой, их запасы кончались, и они глупо полагали, что она настолько устала, что будет спать до завтрака, и она сможет поесть утром, поэтому они ничего и не оставили. – Придется подождать до завтрака, слишком рано еще, чтобы разжечь костер. Сначала девушка выглядела немного огорченной, но потом выражение ее лицо стало светлее. Она подошла к своей сумке и стала в ней копаться, а после подсела к Торину, держа в руке что-то небольшое и прямоугольное. – Только сейчас вспомнила, что у меня есть это, – Лиззи села, свесив ноги. Послышалось небольшое шуршание, когда она открыла пакет. Внутри оказалась какая-то еда, так как девушка отломила кусочек и положила его в рот. – Хочешь? – она предложила ему. – Это еда из моего мира. Взяв это из ее руки, Торин с любопытством изучил упаковку. Это было что-то, что называлось "злаковый батончик", который имел аромат яблока и корицы. Он осторожно отломил кусочек и попробовал, приятно удивившись сладкому вкусу фруктовой начинки. – Благодарю, – сказал он, отдав ей батончик, ведь ей еда была намного нужнее, чем ему. Пока она ела, они сидели в тишине, просто осматривая долину. Все еще было очень темно, хотя вдалеке на востоке над горами можно было увидеть еле заметный свет, который медленно начинал поглощать темное небо. Внезапно девушка ахнула. – Что? – нетерпеливо спросил он, думая, что она могла увидеть угрозу, однако ее глаза были устремлены вверх. – Я не могу поверить, я только сейчас заметила… – прошептала Элизабет с трепетом, смотря на небо. Торин проследил за ее взглядом, но не смог увидеть ничего такого. Луна да звезды – это все, что было над ними. – Что там, мисс Дэрроу? Она повернулась к нему с ошеломленной улыбкой. – Звезды здесь такие же, как и в моем мире, – произнесла она, поднимая глаза снова. – Это другой мир, но все та же планета… каким-то образом.       Торин молча задумался над этим. Он никогда не задумался над тем, как происходят путешествия между мирами, но теперь было видно, что между мирами есть некоторые сходства. Тот факт, то его поход был известен и описан в другом мире, был некой связью между мирами, как тот факт, что они говорили на одном и том же языке. А теперь оказалось, что у них были и схожие созвездия, несмотря на то, что их звезды были зажжены Валаром. Если он правильно помнил из ее описаний ее мира, когда их поход только начался, никто не следовал этому верованию. – У вас есть названия у созвездий в вашем мире? – спросил Торин, заинтригованный сходствами их миров. – Ммм, вот эту мы называем Плуг, или, как говорят в Америке, Большой ковш, – сказала девушка, указав на Серп Валар, на одно из самых ярких созвездий на небе. Потом ее палец двинулся в другую сторону. – А это - Семь сестер. – Мы зовем это Короной Дурина, это знак нашего рода, – мягко произнес Торин, смотря на звезды. Давно еще это созвездие привлекло его внимание ночами, когда он не мог заснуть, размышляя о походе и о своем королевстве. Резко он прервал свои грезы. – Вы знаете еще какие-нибудь? – Нет, никогда особо не изучала астрономию, – ответила она. – Я могла бы назвать много созвездий, но не могу различить их. Торин назвал еще несколько звезд, указывая на них и рассказывая их историю. Она молча погрузилась в его слова, даже не заметив, как наступил рассвет. Краснеющее небо над солнцем, встающим из-за Мглистых гор, предвещало плохую погоду. – Завтра мы начнем восхождение по Великому проходу, – сказал мужчина, заговорив, наконец, спустя час молчания. – Здорово, еще больше скалолазания, – голос мисс Дэрроу был полностью лишен энтузиазма. Торин повернулся, чтобы посмотреть на нее, желая понять, что вызвало напряжение. – Вы знаете, эти тучи будут еще долго? Шторм на нашем пути будет очень некстати. Девушка слегка закатила глаза. – Книга не описывает такие детали, как погода, я не всемогущая, – произнесла она, сказав о книге в первый раз с тех пор, как они покинули Ривенделл. Торин посмотрел вперед. – Есть что-то, что мы должны знать кроме дороги? – спросил он. – В горных регионах всегда есть опасность встретить гоблинов. Если бы он смотрел на нее в этот момент, он бы ясно увидел напряжение. После небольшой паузы она ответила: – Ничего такого сразу на ум не приходит, – девушка старалась, чтобы ее голос звучал как можно более нейтрально. И не имея никаких причин сомневаться в ее словах, Торин поверил ей.