Не задавай глупых вопросов

Все, что нам нужно для чуда - это немного подождать. Хирому Аракава "Стальной алхимик" Гермиона была рада уединиться в лаборатории. Хотя Малфой и перестал быть заносчивым лицемером, ей требовалось время, чтобы привыкнуть к его подобревшей версии. Котлы привычно бурлили, варя лечебные зелья, а Гермиона старательно заготавливала ингредиенты для следующих порций. Она постепенно приспосабливалась к своей новой жизни, привыкая к повседневным обязанностям, не изматывающим ее до последней капли, а дарящим радость и что-то вроде покоя. Больше ничто не угрожало, не нужно было опасаться новых нападений. Все наконец-то успокоилось. И она училась жить заново. Да, проблемы никто не отменял, но они были простые, повседневные, а не общечеловеческие. От нее больше не зависела ничья судьба, она в кои-то веки снова стала себе хозяйкой и не была ни за кого в ответе. Как же это было прекрасно. За этими мыслями ее и застал школьный зельевар. - А вы не слишком расслабились, мисс Грейнджер? От неожиданности она выронила мешалку из рук и обожглась о край котла. - Ай! – вскрикнула девушка и по старой привычке сунула обожженный палец в рот. - Вот о чем я и говорил. Нельзя варить зелья, размышляя о чем-то постороннем. Особенно, если у вас не так уж много опыта в варке зелий. - А подкрадываться со спины и пугать сосредоточенного человека можно? - Я не подкрадывался. Или вы мне прикажете еще стучаться в собственную лабораторию? - Нет, Мастер. - Вы все закончили? - Почти, Мастер. Секунду. Она повернулась к котлу, высыпала последний ингредиент и, направив палочку на огонь, начала считать: - Семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Глациус. Огонь под котлом погас. Студентка наложила на него консервирующие чары и повернулась к профессору. - Теперь все. - Отлично. Вы, кажется, утром просились в Хогсмид? - Да, Мастер, можно? - Думаю, да. На самом деле, как Ученик вы имеете право покидать территорию школы без отдельного разрешения преподавателя, но я надеюсь, что вы не будете злоупотреблять этим правилом и все же будете ставить меня в известность, когда соберетесь куда-нибудь отправиться, так ведь? - Да, Мастер. - Сегодня вас будет сопровождать мистер Малфой. - Что? Зачем? - Затем, что я считаю это необходимым. - Но, Мастер! - Никаких «но». Вы обязаны выполнять любые требования своего наставника, так делайте же это добровольно, не заставляйте меня приказывать. - Хорошо, Мастер. - Вот и договорились. Сейчас вы можете идти собираться. Мистер Малфой ждет вас у кабинета Зельеварения. - Мастер, но ведь Малфой обычный ученик, у него нет права покидать Хогвартс. - У него есть мое личное разрешение. - Ясно. - Все, идите. Мистер Малфой не отличается ангельским терпением, он не будет ждать вас вечно. А без него вы в Хогсмид не пойдете. - Да, Мастер. Девушка быстро дошла до своей комнаты, накинула теплую мантию, взяла бисерную сумочку с остатками денег и поспешила к выходу. Все-таки в чем-то Малфой не изменился. Он стоял, вальяжно прислонившись плечом к стене, и лениво поигрывал палочкой. - А-а, Грейнджер, ты все же пришла. - Разумеется, Малфой. Идем скорее. У нас не так много времени. - И это говорит человек, который опоздал на пятнадцать минут. - Время назначала не я. И о том, что ты меня ждешь, я узнала не далее, чем пару минут назад. Так мы идем или нет? - Идем-идем. Они молча дошли до главных ворот. Драко, подойдя к ним вплотную, прислонил к решетке печать, и калитка распахнулась. Гермиона же смогла пройти не сразу. Калитка просто не пропускала ее выйти. - Мерлин, Грейнджер, ты же вечно строила из себя всезнайку, так что ж ты элементарных вещей-то не знаешь? - А что не так, Малфой? - Прислони к замку́ свою печать, он тебя пропустит. - Какую печать, Малфой, о чем ты? - Свидетельство Ученичества. Что это у вас - кольцо, браслет, медальон? - Кольцо. - Ну так дотронься им до решетки. Мерлин, как с тобой сложно. - Не ворчи, Малфой. Я впервые слышу, что нужно доказать право выйти с территории. - Разумеется, нужно. Может ты сбежать собралась. Кто ж нас, подростков, знает. Вот взрослые и перестраховываются. Тебя чего, кстати, среди семестра в Хогсмид понесло? - Не твое дело, Малфой. - Во-от как. А повежливей нельзя? Я, между прочим, твой охранник и сопроводитель, могла бы и не так резко отвечать. - Я тебя в сопровождение не просила. Мне вообще не нужна никакая охрана. Сама со всем справлюсь. И буду тебе очень благодарна, если ты погуляешь по деревне часика полтора. Мне бы не хотелось, чтобы ты за мной ходил. - Мне, если хочешь знать, тоже не особо хочется без толку слоняться, но вот наш декан мне голову оторвет, если узнает, что я тебя одну отпустил. - Да что со мной может случиться? Малфой, пожалуйста, будь человеком, оставь меня на время одну. Это личное, понимаешь? Я тебе патронуса пришлю, как закончу, хорошо? - Да черт с тобой, Грейнджер, иди. Только будь осторожнее, мне еще жизнь дорога. И если что-то всплывет, ты возьмешь всю вину на себя. - Ой, ладно-ладно, только иди. Подождав, пока навязанный конвой скроется за углом, Гермиона поспешила по магазинам. На самом деле, она просто недавно внезапно для себя обнаружила, что ей совершенно нечего надеть, в прямом смысле. Ей всегда было практически все равно, что на ней надето, лишь бы было удобно и ничего не мешалось. А в последний год вообще было наплевать на одежду, там стоял вопрос лишь бы выжить, о внешнем виде думать было некогда. А собираясь в школу летом, она, не глядя, машинально бросила в чемодан все, что было, и долгое время довольствовалась этим. Однако, начав наконец жить более-менее спокойно, девушка обнаружила, что, кроме пары форменных блузок и юбки, у нее больше ничего нет. Вся остальная одежда либо порвана настолько, что уже не подлежит восстановлению, либо стара и истрепана до такой степени, что ее уже стыдно носить. Вот она и решила сходить на досуге в Хогсмид и прикупить немного одежды, потому как волшебным каталогам и совиной почте подобное доверять не хотелось. Да и выбирать одежду лично намного приятнее, чем отгадывать по фотографиям, подойдет - не подойдет. Около часа она переходила из магазина в магазин, пока не нашла один с довольно неплохими неброскими вещами по удобоваримым ценам. Там, перемерив пол-ассортимента, она, наконец, отобрала несколько рубашек, пару блузок, юбку и, приятно удивившись довольно большой витрине маггловских джинс, купила одни на всякий случай. Тут ее внезапно осенила мысль, что приближается Рождественский бал, а у нее в гардеробе ни одного обычного-то платья нет, не то, что бального, а уж про парадную мантию она даже и не заикалась. Что ж, следовало присмотреть, пока не набежали школьницы и не пораскупили все. Она отобрала несколько платьев и разглядывала себя в первом из выбранных, когда вошел Драко. - Грейнджер, что это? - Малфой, что ты тут забыл? - Тебя искал, надоело бесцельно бродить по улицам. И все-таки, что на тебе надето? - Это, платье, Малфой. Мне казалось, уж ты-то должен в этом разбираться. - А я и разбираюсь. Это не платье, Грейнджер, это мешок. - Вовсе нет. Вполне неплохое платье. - Ты себя в зеркало в этом убожестве видела? Понимаешь, даже я признаю, что у тебя хорошая фигура, но эта жуткая тряпка закрывает все, что следует подчеркнуть и подчеркивает все, что следует спрятать. Гермиона еще раз оглядела себя. На ней было грязно-розовое длинное платье в пол с пышной отрезной юбкой, длинными обтягивающими рукавами и корсетом, с линией декольте почти под шею. - Зато оно дешевое и под ним не видно все, что я хотела скрыть. - Надеюсь, ты не собралась его покупать? Так, Грейнджер, переодевайся. Жду тебя у входа. Я отведу тебя в магазин, где ты сможешь купить себе достойное тебя платье. И привел. В «Магическую моду». Один из самых популярных магазинов парадной одежды во всей Европе. И один из самых дорогих, соответственно. - Малфой, ты с ума сошел? Да я разорюсь, если стану выбирать платье здесь! - Не преувеличивай, Грейнджер. У тебя никогда не было проблем с деньгами. А после Победы вашей троице вместе с орденами Мерлина выдали неплохую сумму. - А никто не удосужился уточнить, на что нам эту сумму выдали? - В смысле, «на что»? - Видишь ли, Малфой, наше правительство соизволило проявить жест доброй воли, выплатив нам денежную премию, чтобы все граждане посмотрели, какое оно у нас хорошее и добренькое. А то, что почти все эти деньги предназначались для нашего лечения они говорить не стали, это бы не шибко красило их в глазах общества. - Какое еще лечение? - А у самого мыслей нет? - Если честно, нет. От чего вас лечить-то? - Сам посуди, после года скитаний по лесу в бегах от самого опасного темного мага столетия и его приспешников, думать о собственном здоровье как-то не приходилось. Выживали, как могли: ели, что найдем, купались либо в каком-нибудь озерце, если таковое наблюдалось, либо под дождиком, если он шел. Как ты понимаешь, не самый здоровый образ жизни. Каждая стычка, а их, поверь мне, было немало, заканчивалась новыми травмами, а из лекарств с собой был только экстракт бадьяна. Я не медик, но пришлось научиться накладывать повязки, сращивать кости и вправлять суставы, остальное в лучшем случае дезинфицировалось, либо просто прижигалось. После плена в твоем поместье, мы едва выкарабкались. Рона расщепило при аппарации – он до сих пор с трудом двигает левой рукой. У меня, помимо шрама и остаточных следов пыток, оказалось несколько внутренних повреждений. А у Гарри окончательно закрепилась крайняя стадия невроза. К Последней Битве нам уже было откровенно все равно, что с нами сделают, как нам казалось. Как мы ошибались! В бою каждый из нас снова получил ранения, в основном от разрушавшегося замка, потому как защищаться от летящих заклинаний было куда важнее, чем от падавших камней. И, тем не менее, мы ВСЁ выдержали! Но, буквально через пару дней после финального сражения, к Гарри пришли авроры и потребовали его участия в рейдах на выживших пожирателей. Когда он попробовал отказаться, нам с Роном тоже прислали официальные вызовы, без права на отказ. Им было плевать, что нам по семнадцать лет, что мы еще, по сути, дети, что мы ранены и измотаны! Понимаешь, плевать! И потом еще около полутора месяцев мы мотались по стране, устраивая облавы на пожирателей, а они, как сам понимаешь, не склонны сдаваться без боя. Но вот в начале августа министр пожаловал нам ордена Мерлина и в довесок к ним премию, якобы за заслуги перед магмиром. Общество не уставало поражаться щедрости нашего правителя. А то, что государственная больница Святого Мунго отказала нам в приеме из-за чересчур тяжелых ранений, которые они не осмелились лечить, опасаясь за свой имидж, никому сообщить не пожелали! Мы облазили пол-Лондона в поисках клиники, где нам смогут хоть немного помочь! Мы месяц не вставали с кроватей! Вся эта чертова премия ушла на наше лечение! Нет у меня денег, Малфой! Ни кната лишнего нет! - Спокойней, Грейнджер, не ори. – Он был потрясен ее рассказом. А официально-то все трое отправились куда-то на курорт «восстанавливать силы и привыкать к мирной жизни», как писали газеты. – Насколько я помню, пусть твои родители и магглы, но у них не было никаких сложностей с деньгами. Съездила бы домой да у них попросила? - Малфой, ты издеваешься? Как тебе удается задавать самые болезненные вопросы? У меня больше нет родителей. Я теперь сирота. И дома тоже нет. У меня больше вообще ничего нет. Парень стоял как громом пораженный и смотрел на девчонку, которую столько лет презирал, но которая, в отличие от него, не сломалась, потеряв все. Он-то думал, у него все отобрали: поместье разорено, из денег осталась лишь треть семейного счета, родители с ярлыком «условно оправданных» вынуждены жить в небольшой квартире на окраине Лондона, и при этом он-то почти не пострадал ни до Битвы, ни во время нее, только изредка терпел унижения от Лорда, да единственный раз испытал на себе его Круциатус. А она потеряла все и при этом продолжает жить, как ни в чем не бывало. Он и не подозревал никогда, насколько она сильная. - Прости, Грейнджер, я не знал. - Да ничего, все в порядке. - Слушай, ну сколько-то же денег у тебя есть? Ты ж не с пустым кошельком за покупками пошла, так? - Ну да, но не так много. Да и я не рассчитывала на дорогое платье. Мне ни к чему. - То есть как ни к чему? Ты же девушка! Разве тебе не хочется выглядеть сногсшибательно? - Да не особо. Не вижу смысла? - А себя любимую порадовать? - А зачем я себе? Нет, Малфой, ничего ты не понимаешь. - Но ведь ты же можешь надеть шикарное платье, заплести прическу, макияж себе сделать – и половина парней Хогвартса глаз от тебя отвести не сможет! Неужели не понимаешь? - Да все я понимаю, только не нужно мне этого. Чтобы тратить столько сил на свою внешность, нужен кто-то, ради кого это захочется делать. - Вообще-то, большинство девчонок ежедневно торчат перед зеркалом по нескольку часов. - Так они хотят понравиться толпе, они жаждут признания общества. Я же хочу быть красивой для кого-то единственного. А, если говорить откровенно, красота проявляется сама собой, когда девушка влюбляется. Рядом с такой, даже самая лучшая косметика покажется блеклой. Влюбленная девушка сияет изнутри, она красива своей любовью, и ей не нужны никакие дополнительные причиндалы, чтобы показать это. Лучшая помада – это искренняя улыбка, лучшая тушь – счастливый взгляд, лучший тональник – естественный румянец. Когда у девушки есть все это, она неотразима. - Знаешь, Грейнджер, тебя послушать, так каждая девушка, влюбляясь, становится красивой. - Да, Малфой, именно так. Взять хотя бы Луну. Согласись, она – не эталон красоты. Но для тебя она – лучшая, и ты считаешь ее самой красивой. Я не права? - Права. - А ты не заметил, что в последнее время она стала внимательнее следить за своим внешним видом? - Если задуматься, да, это так. Я как-то не обращал раньше внимания, а сейчас, когда ты это сказала… - Потому что ради тебя она хочет быть красивой, чтоб ты еще сильнее ее любил. - Мерлин, ну почему все так сложно? - Сложно? Отнюдь. Просто обращай внимание на детали. Они для нас, девушек, очень важны. И всегда помни, что любые перемены во внешнем облике девушки связаны с желанием произвести впечатление на любимого человека. - Грейнджер, ты меня сегодня уже в третий раз удивляешь. - Да не слушай ты меня. Это все бред чересчур романтичной девочки в моей голове. Я все никак не могу доказать себе, что сказок не бывает. - Это зависит от того, что ты подразумеваешь под сказками. - Не жуткие истории Бидля точно. У магглов большинство сказок – это истории о прекрасной любви принцев и принцесс, которая побеждает любые чары и дарит влюбленным счастье. - Ну, у нас тоже есть такие сказки. Просто их в основном девчонки читают. - Как и у магглов. Вот только беда вся в том, Малфой, что в какой-то момент девочки вырастают, но продолжают мечтать о той самой книжной сказочной любви. А ее не бывает. Однако каждая, начитавшись в детстве, упорно ищет ее, такую прекрасную и великолепную. И не находит. Но, не преуспев в поисках, ни одна не приходит к выводу, что прекрасных принцев нет. Она обвиняет во всем себя. Это она не принцесса. Она не достойна такой любви. И в момент подобного осознания все мечты и идеалы рушатся. Девочка смиряется с неизбежным и принимает от мира то, что находит под носом. Мне же оказалось несколько проще. Еще в детстве, здраво оценив свое отражение в зеркале, я поняла, что звания принцессы мне не видать. И с такими природными данными надеяться на «жили они долго и счастливо» совершенно бесполезно. Вот только мечты о Принце от этого никуда не делись. И лишь, повзрослев, я, наконец, поняла, что это не я плохая или принцы полуфабрикатные, это сказок не бывает, и чуда не происходит. Все, теперь, пойдем в замок. - Нет, Грейнджер. Теперь я просто обязан помочь тебе выбрать платье. Потому что ты должна хоть раз побаловать себя. Идем внутрь. И пообещай не скупиться на наряд. Я добавлю тебе, если потребуется. - Зачем, Малфой? - Потому что хоть раз в жизни чудо должно произойти! Ты еще почувствуешь себя принцессой! А принц… Принц влюбится на балу, когда увидит таинственную и прекрасную незнакомку. - Малфой, ты читал «Золушку»? - Не переоценивай мою снисходительность к магглам. Не я читал – мне читали. - Хорошо-хорошо. И все же, я далеко не Золушка. А чтобы влюбиться в меня, принц должен быть либо слепым, либо сумасшедшим. Пойдем в замок, Малфой. Я обойдусь без платья. - Так, все, мне надоело с тобой спорить и пререкаться. Бегом заходи внутрь. Не Золушка она. Не была, так станешь. - Но… - Ты можешь хоть раз сделать так, как тебе сказали? Прекращай спорить и заходи в магазин, пока он еще не закрылся перед нашим носом… Вот же ж упрямая гриффиндорка. Ничем не прошибешь. После еще одного часа взаимного ора друг на друга, жутко уставшие, они, наконец, вышли из «Магической моды». Драко шел широко улыбаясь и нес в руках множество пакетов – еще один предмет их длительного спора. Он заставил Гермиону вынуть все пакеты с уже купленными вещами из ее заколдованной сумочки и отдать ему, потому как чары облегчения веса в какой-то момент спали, а она все забывала восстановить их. Сама же девушка медленно плелась чуть позади него и, несмотря на видимое недовольство, была несказанно счастлива. Когда Малфой всучил ей еще одно платье, после уже десятка отвергнутых, она сперва не горела желанием его мерить. Оно было слишком нестандартное, нетипичное и какое-то несуразное. Но так было, пока оно висело на вешалке. Стоило Гермионе посмотреть на себя в нем, и она поняла, чего требовал ее спутник, когда забраковывал одно платье за другим, повторяя, что они слишком «обычные», а ей нужно нечто «особенное». Действительно, иначе, чем принцессой она себя назвать не могла. Темно-карамельное платье из какого-то невероятно мягкого, приятного на ощупь материала, с рукавами, обтягивающими до локтя, а потом спадающими красивыми волнами, корсет со вставкой кружевом на полтона светлее всего платья и длинная струящаяся юбка, которая, как оказалось позже, восхитительно кружится. Оно удивительно идеально сидело на ней, при этом закрывая все неугодные шрамы и подчеркивая изящность фигуры. Каштановые волосы и карие глаза делали образ очень теплым и светлым. Единственное, что сказал Драко, увидев ее в платье, это: «Мы его берем». В соседнем отделе они подобрали к нему легкую золотистую мантию, удобные туфли-лодочки и небольшой цветок в волосы в тон платью. И, что особенно обрадовало ведьму, так это то, что платье долго не покупалось, поскольку никому не подходило, поэтому на него была огромная скидка, и по цене оно получилось чуть больше, чем тот грязно-розовый «мешок», как выразился Малфой. Впервые в жизни ей по-настоящему нравилось, как она выглядит. Даже на четвертом курсе, пусть все и говорили, что наряд ей идет, она казалась себе какой-то снежной королевой в холодно-голубом платье. А в этот раз все было идеально. - Мал.. Драко, спасибо тебе огромное. Ты очень сильно мне помог. - Пожалуйста, Гр… Гермиона. Я вполне приятно провел время в твоем обществе. Ты тоже очень изменилась. Хотя я и не особо пытался тебя узнать раньше. Но спорщицей ты как была, так и осталась. Упрямая гриффиндорка. - Ой-ой-ой, а сам-то! Упертый слизеринец. И они смеялись почти всю дорогу, пока шли до замка. А в воротах… - Я очень рад, что вам так весело, молодые люди, но боюсь вас огорчить, что уже полчаса как был отбой. Я думал, мисс Грейнджер, что вы повзрослели и стали ответственным человеком, а вы все продолжаете впадать в детство по поводу и без. Отныне я запрещаю вам посещать Хогсмид без особых на то причин. - Но, Мастер! - Никаких «но»! Я вам уже говорил. А вы, мистер Малфой, могли бы проявить хоть каплю благоразумия и не впадать в гриффиндорство. Я отправил вас с мисс Грейнджер, полагая, что вы сумеете присмотреть за ней. А за вами, оказывается, за самим присмотр нужен. Следуйте за мной, я провожу вас до гостиной. Не хватало еще, что б вас по дороге оштрафовали за нарушение правил. Они молча следовали за Снейпом, не проявляя никаких попыток заговорить. И только у портрета, передавая Гермионе вещи, Драко пожатием руки заставил ее посмотреть на себя, усмехнулся, глядя ей в глаза, подмигнул и исчез за картиной. Девушка не смогла сдержать ответной улыбки, и даже Мастер, весь оставшийся путь бубнивший про безответственность и безалаберность своих студентов, уже не смог испортить ей настроение. А еще, она будет самой-пресамой красивой девушкой на этом Рождественском балу. Уж она постарается, чтобы это стало правдой. Может, в этот раз мисс Синий Чулок повторит историю Золушки и на один вечер станет прекрасной Принцессой. Ведь, если верить сказкам, мечты, когда в них сильно-сильно веришь, все-таки сбываются.