Кэрри в Средиземье.

      Конспирация была не напрасна — поиски Кэрри увенчались успехом — она, наконец, нашла ту самую заветную комнату с множеством хозяйственных принадлежностей. Среди разложенного инвентаря, она обнаружила мотки, рулоны и куски ткани, а также мерочные ленты, иголки и булавки, должно быть, служащие для пошива одежды. Находка так поразила и обрадовала искательницу, что она, забыв обо всём, забилась в самый дальний угол и принялась за дело — так, как подходящей одежды на свой размер она не нашла, то принялась изготовлять её сама, то бишь шить, если так будет точнее.       Чего только здесь не было! Парча, атлас, бархат, бязь, мех и, конечно же — кожа. Да-да! Не кожзаменитель, в котором щеголяли модницы из городка Уайт, а именно самая настоящая кожа, которая, правда, была грубая. От изобилия разбегались глаза, но Кэрри взяла то, что было для неё приемлемым. Парчу, атлас и бархат она отринула сразу — ей вряд ли придётся разгуливать в пышных платьях по местным вечеринкам, и она это понимала. Кожа и мех привлекли её глаз сразу, потому, что в её шатком, балансирующем на краю пропасти, положении, было бы разумнее обзавестись тем, что не пришлось бы потом рвать на ходу.       Снять мерки с себя не составило большого труда, как и раскроить по ним, она большую часть своего гардероба сшила сама. Хотя в полусогнутом состоянии проделывать все эти нехитрые махинации было не так просто, и если бы Кэрри не умела рукодельничать — дело было бы скверным. Уайт испытывала судьбу, иначе никак нельзя это было назвать по-другому: полутёмное помещение, забитое не только запылённой тканью, но также непонятными деревянными и каменными принадлежностями, которые бы точно не использовались людьми из мира Кэрри.       Она торопилась… Неизвестно, сколько удача будет на её стороне — в захламлённую комнату мог войти, кто угодно, как хозяин, а светиться в одной ночной рубашке — Кэрри не была намерена. Она торопилась, искалывая пальцы иглой, торопилась закончить шить, хотя это было практически невозможно, и тогда ей помогли её таланты, в частности всё тот же телекинез. Было весьма непривычно наблюдать за тем, как ножницы и раскроенные материалы перемещаются с места на место, а иглы сами собой прокалывают ткань и сшивают края.       Она торопилась… Единственное, что её огорчило, так это полное отсутствие вставного замка, который значительно облегчил бы работу — всё приходилось сшивать с пуговицами. Уайт сразу для себя определила, что платьев, туник, юбок и сарафанов ей не нужно, что значительно облегчило ей задачу. С одной стороны всё соответствовало времени, а с другой были и ошибки, так например, пришитая пуговица у самого ворота на спине уже почти готового жакета, могла бы всё испортить, если бы Кэрри не догадалась пришить туда ещё несколько пуговиц для петель капюшона.       Она торопилась… и даже не заметила, как село солнце, забирая свет, отчего в помещении сделалось темно. Уайт как раз закончила шить штаны, когда осознала, что к одежде ещё требуется и обувь — не ходить же ей босой. Она окинула взглядом полутёмное помещение на предмет сапог или ботинок, но к своему разочарованию, ничего похожего не нашла — придётся заботиться об этом самой. Она торопилась… и успела…

***

      Глубокой ночью Кэрри покинула своё пристанище с небольшим узлом сшитых вещей. Она была очень голодна и поэтому, когда встретила женщину с чистым бельём в руках — буквально припечатала её к стене, да так, что камень пошёл трещинами. От испуга и наделанного шума, Кэрри в страхе чуть не выдала себя, но вовремя выпрыгнула в окно. В любой другой ситуации она бы непременно расшиблась, так как высота была не малая — пять метров, но практика «хождения по воздуху» была отработана до автоматизма, поэтому, когда она выпрыгнула из окна, прижав к себе добро, она не расшиблась, а попросту «зависла» в воздухе.       Сказать, что она была удивлена, значит, ничего не сказать, хотя это и было неоспоримым фактом. Кэрри парила над землёй в нескольких сантиметрах, так, что, если бы захотела коснуться ногой земли, то с лёгкостью достала бы. Кстати о ногах, не имея под рукой обуви на свой размер, Уайт, однако, не растерялась и смастерила из обрезков кожи, что-то похожее на сапоги. Только это были не привычные миру сапоги на молнии, которые носили все цивилизованные люди, а лишь пародия со шнуровкой и массивной подошвой из мягкой коры дерева — резины здесь, видимо, не знали. Она ободрала руки, (потому, что ей пришлось «шить» собственноручно) вырезая по ноге стельку, а затем при помощи шила, проталкивать бечёвку в пласты кожи, но всё же справилась.       Сейчас же, паря с плодами своего творения, Кэрри не знала, куда податься. К этим неизвестным людям, которые поголовно похожи друг на друга, идти не хотелось, а покидать более или менее изученное место было бы глупо. С одной стороны они бы могли ей помочь, а с другой? Вдруг они не поймут её и прогонят или того хуже? Вот она и раздумывала, пока висела над землёй, до тех пор, покуда в сад не вышли двое. Уайт пискнула и метнулась в сторону… но уже по воздуху, совершенно не создавая шума. Её фигура переместилась на покатую крышу, бережно прижимая узел, когда заметила какое-то движение на соседнем балконе.       Силуэт был освещён только светом луны, но по его очертаниям стало ясно, что это мужчина в длинном… платье? Нет, скорее это был пиджак, похожий на тот, который одевают дирижёры на сцене. Кэрри замерла, силуэт тоже, видимо он её заметил. Уайт уже навострила руку, в случае угрозы со стороны неизвестного — ударить волной телекинеза. Но угрозы не наблюдалось. Мужчина тем временем вышел на свет, и Кэрри различила уже не молодые черты лица, длинные русые волосы и диадему на голове. Он замер прямо напротив неё, пристально вглядываясь, но Уайт была сбита с толку, и посему быстро ретировалась с крыши — слетела с неё.       Неизвестный остался стоять на балконе, освещённый лунным светом в полной растерянности и задумчивости.